1 апреля Кипр открыл свои границы для россиян без последующего обязательного 14-дневного карантина. После приостановки авиасообщения между Россией и Турцией для многих российских путешественников, лишившихся забронированных отпусков, это стало настоящим спасением. Теперь они могут отдохнуть на теплом побережье, познакомиться с богатой историей республики и насладиться средиземноморскими пейзажами. Корреспондент «Ленты.ру», посетивший Кипр до закрытия границ, рассказал о том, как интересно провести время на острове.
В самом конце февраля прошлого года я должен был лететь в Малайзию и Сингапур. Билеты были куплены в декабре 2019-го, пересадка — в городе Ухане. Я предвкушал прекрасное путешествие. И тут началось коронавирусное безумие, Ухань закрыли на жесткий карантин. К чести южнокитайских авиалиний, они сами, без напоминаний, вернули за билеты деньги, вместо того чтобы предлагать ваучеры, и мы с друзьями, предвидя большие проблемы со свободой передвижения по миру, решили напоследок слетать хотя бы на Кипр.
Заполнили анкету на про-визу и через три дня получили из консульства документ, который надо распечатать и предъявить на пограничном контроле. Все очень удобно и бесплатно. Лететь до Ларнаки гораздо дешевле и быстрее, чем до Сингапура (примерно три с половиной часа), да и попасть в средиземноморскую весну после русской зимы даже более приятно, чем в экваториальную влажную жару. Главное — не говорить пограничникам, что собираешься посетить Северный Кипр, оккупированный Турцией, — по рассказам знакомых, они не очень расположены к подобным визитерам.
В Ларнаке было плюс 18 и солнце — почти обычная московская летняя погодка. Зимние дожди обильно полили почву, вокруг все зеленело и начинало цвести. А попади мы сюда в августе, нашему взору предстала бы выжженная земля, которую топчут толпы туристов.
В аэропорту мы сразу арендовали малолитражку, которая обошлась нам менее чем в десять евро в сутки, и немедленно отправились в Никосию — единственную в мире столицу сразу двух республик. Правда, так называемая Турецкая Республика Северного Кипра признана лишь собратьями из Турции.
Как и обещали людям в форме на границе, чтобы не задевать их патриотические чувства, мы заночевали в южной части Никосии, принадлежащей собственно Республике Кипр, населенной ныне жителями греческого происхождения. Зеленая линия, разделяющая остров с запада на восток, проходит по центральным районам Никосии. Если вы не успели застать Берлинскую стену времен холодной войны, можете получить подобные ощущения на вроде бы райском субтропическом острове: буферные зоны, колючая проволока, военные вышки «голубых касок» ООН, КПП.
Хорошо хоть в 1990-е разобрали баррикаду на улице Ледра — главной торговой улице города, которую, между прочим, тоже поделили пополам. Теперь тут достаточно свободно можно пройти пешком с греческой части в турецкую. На контрольно-пропускном пункте, конечно, потребуют паспорт, но никаких отметок в нем ставить не будут, а лишь занесут в базу данных. Проходишь несколько метров — и вот уже сменился алфавит на вывесках, вместо сувлаки жарят кебаб, за который надо расплачиваться турецкими лирами.
На мой взгляд, турецкая часть выглядит колоритнее. Это и понятно, ведь туркам достался Кафедральный собор Святой Софии, который они превратили в мечеть, видимо, по примеру Стамбула. Но затем и сами построили ряд оригинальных сооружений. Например, потрясающий караван-сарай Бийюк-хан: я прямо-таки почувствовал, какое отдохновение получали купцы и дервиши, сидя во внутреннем дворике у мечети с фонтаном.
На Северный Кипр мы еще вернемся, но до этого совершим поездку в горы Троодоса. Ведь Кипр — это не только пляжи, ликер «Коммандария» (национальное достояние Кипра, между прочим) и сыр халуми, которые, безусловно, тоже надо попробовать, но и старинные монастыри, основанные еще во времена Византийской империи. И один из самых знаменитых и красивых — мужской ставропигиальный монастырь Киккос. Ставропигиальный означает прямое подчинение патриарху, то есть никакие местные епископы власти над ним не имеют.
Да что там епископы — греческая военная хунта, которая заварила всю эту кашу с турками в 1974 году, пыталась разрушить часть монастырских зданий танками, когда в монастыре укрывался первый президент независимого с 1960 года Кипра — архиепископ Макарий. Но в конечном итоге у них мало что получилось. Хунты не стало, архиепископ Макарий снова был на несколько лет назначен президентом, но уже не всего Кипра, разделенного до сих пор.
Даже если вы убежденный атеист и материалист вроде меня, то и на вас от великолепного сочетания природы и архитектуры в Киккосе обязательно снизойдет благодать, хотя бы и не в религиозной форме, а в виде сугубо эстетического переживания. Кто бы ни возвел этот шедевр ландшафтного дизайна, он, несомненно, обладал качествами настоящего творца! Наши творцы тоже приложили руку: в частности, самый большой колокол монастырской колокольни весом более тонны привезли из России.
Для путешествия между городами на побережье вполне хватит и автобусного сообщения, но вот для свободного перемещения в горах Троодоса без машины было бы трудно обойтись. Ведь помимо Киккоса есть живописные монастыри и поменьше, а если хочется увидеть самую красивую кипрскую деревню, то нельзя не заехать в Какопетрию, несмотря на ее немного провокационное название.
Наверное, в другое время года здесь ходили бы толпы туристов, но когда мы приехали сюда, то повстречали лишь одну группу из Китая, при виде которой сразу же пошутили между собой, что лучше бы они оставались дома.
Возвращаясь поздно вечером в Никосию, мы доверились навигатору, который завел нас уже на подъезде к столице на грунтовую дорогу — вроде бы кратчайший путь. Однако сначала мы проехали какие-то странные здания, похожие на казармы, потом странный знак, словно о чем-то желающий нас предупредить, а потом появилась вышка... и дорога закончилась.
Хорошо, что на вышке не было автоматчиков, что мы не выехали на минные поля. Но нас явно занесло в буферную зону. Хорошо, что мы не завернули на территорию британской военной базы: англичане, предоставив независимость молодой республике в 1960 году, не смогли преодолеть свои имперские наклонности и вывести с острова войска.
Мы развернулись и благополучно прибыли в уже знакомую Никосию, как и положено, по шоссе, не подорвавшись на мине. А на следующий день пересекли Зеленую линию на машине и отправились на самый север — в Кирению. На этот раз на греческой стороне мы ничего не предъявляли, а на турецкой нужно было лишь оформить отдельную страховку на автотранспорт.
Кирения — симпатичный портовый город с сохранившимся поблизости августинским аббатством Беллапаис. Как я заметил, до подобных достопримечательностей добирается ничтожно малая часть русскоговорящих туристов, в основном средневековой историей интересуются пожилые немцы. Продолжив свои поверхностные антропологические наблюдения в самой Кирении, я поймал себя на мысли, что для меня генотип турок-киприотов и греков-киприотов практические неотличим.
При этом, как ни странно, жители северной части показались мне даже немного более респектабельными. И вообще здесь не чувствовалось влияния строгих исламских запретов, как в иных мусульманских странах и территориях. В принципе, вся история Кипра, связанная с его географическим положением на перекрестке цивилизаций и торговых путей, способствует глубокому взаимному влиянию и проникновению культур. Кто только ни обосновывался в этом месте со времен Античности: греки, финикийцы, римляне, византийцы... А что творилось здесь в Средние века, можно проиллюстрировать на примере Фамагусты — когда-то богатейшего города даже в масштабах Средиземноморья.
Византийское господство здесь закончилось в 1191 году, с прибытием английского короля Ричарда Первого. Наверняка всем известно его прозвище — Львиное Сердце. Вообще-то он плыл к Святой Земле, будучи участником Третьего Крестового похода, однако шторм выбросил его корабль на кипрский берег.
Очевидно, посчитав кораблекрушение божественным провидением, Ричард за считаные недели завоевал эту византийскую провинцию, продав ее ордену Тамплиеров. Те на следующий год перепродали его крестоносцу Ги де Лузиньяну, который успел побывать самопровозглашенным королем Иерусалима. Через сто лет после разгрома крестоносцев в Палестине и Сирии на Кипр массово начали прибывать христиане с Ближнего Востока. Под руководством Лузиньянов процветала торговля, строились замки и монастыри.
В 1372 году Фамагуста перешла в руки генуэзцев, которые ее нещадно разорили, а через столетие здесь укрепились их торговые и военные конкуренты — Венецианская республика. В 1571 году Фамагусту после годовой осады взяли турки-османы, которые передали все конфискованные католиками владения православной церкви. До 1878 года продолжалось османское владычество, пока они не отдали остров Великобритании за поддержку в войне против Российской империи, и до 1960 года Кипр был британской колонией.
Есть тут и своя литературная достопримечательность — башня Отелло. По-видимому, из той же серии, что и дом Джульетты в Вероне. А еще в местной тюрьме содержался поэт Намык Кемаль, которого именовали Шекспиром турецкой литературы. Теперь тюрьма, где он находился в заточении три года из-за того, что будто бы оскорбил самого султана в своей драме «Отечество или Силистрия», превращена в музей его творчества.
Величественный собор Святого Николая, к которому пристроили минарет, ныне используется в качестве мечети, рядом произрастает почти 700-летнее фиговое дерево. Мы оказались там в какой-то знаменательный праздник, похожий на аналог нашего дня ВДВ, правда, с большой натяжкой. Мы не стали уточнять, в честь чего устроен уличный фестиваль после намаза, но это было похоже на сбор ветеранов турецкого вторжения на Кипр: на площади близ собора и древнего фигового дерева кучковались пожилые усатые мужчины со знаками военного отличия, им оказывали почести благодарные родственники и потомки. Но никто не лез плавать в фонтане и не пил из горла зиванию — крепкий виноградный напиток.
Через Никосию мы вернулись на греческий юг, чтобы прокатиться по побережью с запада на восток. Побывали и в Пафосе, который оказался отнюдь не пафосным городом. В детстве я любил читать мифы и легенды Древней Греции и знал, что относительно неподалеку вышла из пены морской сама богиня любви, однако мы нашей мужской компанией решили не мешать романтическим парочкам наслаждаться пляжем Афродиты.
Да и мало кому в голову приходило плавать на Кипре в начале марта. Кроме меня, естественно, ибо после озера Байкал любая температура воды выше плюс 14 кажется мне вполне комфортной для заплывов в быстром темпе. Что я и проделал, но уже в другом месте — близ античных развалин Куриона в окрестностях Лимасола. Курион я тоже рекомендую к посещению тем, кто любит неспешно побродить в хорошую погоду среди обломков человеческого величия. К тому же мозаики, которым более полутора тысяч лет, сохранились практически целыми, а вход стоит всего 4,5 евро.
Недаром же здесь постоянно встречаются его статуи. Не путайте с Зеноном Элейским, знаменитым своими апориями, доказывающими с помощью Ахиллеса и черепахи, что движения не существует. А местный Зенон, видимо, был по-настоящему великим философом, у которого слова не расходились с делом, не зря же македонский царь Антигон сказал о нем: «Сколько бы Зенон ни получал от меня подарков, я ни разу не видел его ни надменным, ни униженным».
И вот мы сидим в ресторане национальной кухни и одариваем себя потрясающим клефтико. Это мясо ягненка, которое выдерживают в печи чуть ли не сутки, отчего оно распадается на молекулы даже не на языке, а уже в тарелке — вот как я понимаю истинную молекулярную кухню, а не твердый борщ или мясо в виде икринок.
Конечно, настоящий стоик обошелся бы лепешкой с дзадзики, а то и вообще одним стаканом разбавленного водой вина. Но это ведь наш последний день на прекрасном острове, пусть здесь до сих пор стоят войска ООН и британские военные базы, а некоторое количество домов выглядят заброшенными.
Когда мы спросили у одного владельца маленького магазинчика, не последствия ли это экономического кризиса, тот ответил, что дома пустуют потому, что принадлежали жившим здесь до 1970-х годов туркам. Ответил он, кстати, на прекрасном русском языке, которому его научила жена из России. К слову, родной язык на Кипре отечественные туристы точно не забудут: то украинские девушки в Ларнаке спросят, как им проехать к соленому озеру с фламинго, то в автобусе услышишь от женщины, только что приехавшей из Грузии, что ее не встретил в аэропорту местный кавалер.
Под пальмами в городском саду Лимасола мне вообще показалось, будто минимум половина детей, катающихся на каруселях и носящихся на самокатах, — потомки осевших здесь наших соотечественников. Они и их родители не были похожи на избалованных представителей «офшорной аристократии», которая с удовольствием использовала налоговое соглашение с Кипром для вывоза капиталов, — те явно веселились на своих виллах.
На Кипре осела и часть российского среднего класса, которая захотела спокойной жизни в хорошем климате. И если в 1990-е я отлично мог бы их понять, то теперь, попутешествовав по четырем континентам и глядя на ограничительные меры почти во всем мире, приходишь к неизбежному выводу, что на данный момент, несмотря на все экономические проблемы, отсутствие внятного образа будущего и государственной идеологии, Россия — одна из самых свободных стран на планете.