«Лента.ру» продолжает цикл статей о советских разведчиках, оказавшихся в центре самых важных событий мировой истории. В годы Второй мировой войны и полувекового противостояния СССР и США судьбы человечества решали не только лидеры государств, но и отдельные сотрудники спецслужб. Сегодня наш рассказ — о знаменитом разведчике-нелегале Льве Маневиче. Перед Второй мировой войной Маневич работал в Австрии и Италии, добывая секретные данные военного характера. Даже после ареста он продолжал передавать данные в Центр, а затем организовал движение сопротивления в немецком концлагере и спас от гибели 16 тысяч узников. За выдающиеся заслуги полковник Маневич был награжден Золотой звездой Героя Советского Союза.
Лев Маневич родился 20 августа 1898 года в городе Чаусы (Могилевская губерния). Его отец был служащим, а на плечи матери-домохозяйки легло воспитание троих детей — помимо Льва, в семье росли еще старшая сестра Амалия и брат Яков.
Первым на революционный путь встал Яков. Он служил в царской армии, когда в его казарму нагрянули с обыском сыщики. У Якова нашли копировальный аппарат, запрещенную литературу, пистолет с патронами и динамит, за что он был направлен на штрафные работы в Бобруйск. Там Яков с единомышленниками подняли бунт, который, впрочем, был быстро подавлен.
В отличие от 13 приговоренных к смертной казни товарищей, Якову повезло — в 1905 году его отправили в пожизненную ссылку в Сибирь. Но проводить остаток жизни на каторге он не собирался и год спустя сбежал, ускользнув от караула. Теперь путь молодого человека лежал в Швейцарию, куда он добрался транзитом через Литву.
Годы спустя к Якову в Цюрих перебрался и его младший брат Лев. Это произошло после смерти его матери в Баку, куда к тому времени перебрались Маневичи. Позже в Цюрихе Маневич-младший поступил в политехнический колледж, который окончил в 1913 году.
К этому моменту Лев, как и его старший брат, свободно говорил на итальянском, немецком и французском языках. Яков выбрал себе профессию врача, а Лев отправился учиться на инженера в университет Женевы.
Очарованный идеями марксизма и ленинизма Лев Маневич в 1917 году вернулся в Россию. Какое-то время он был сторонником Троцкого, однако, в отличие от множества единомышленников опального революционера, гонениям за свои взгляды Маневич не подвергся.
Вернувшись на родину, Лев отправился воевать под знаменами большевиков.
Сначала по призыву он попал в 123-й Козловский полк, а позже воевал в Закавказье, Сибири и Поволжье. Маневич стал разведчиком — добывал для штаба информацию о расположении и потенциале вражеских сил.
Карьера талантливого бойца была стремительной: в 1918 году он уже командовал бронепоездом, а немногим позже стал командиром полка особого назначения. При этом Лев был сторонником прежде всего мирного урегулирования конфликтов — без единого выстрела он усмирил 600 скрывающихся в лесах Башкирии мятежников.
Ораторское искусство, которым обладал Маневич, не осталось без внимания руководства — Льва часто направляли читать лекции и выступать на митингах. Благодаря безупречному знанию иностранных языков и опыту заграничной жизни, в 1920 году Маневич попал в список потенциально полезных для зарубежной разведки граждан.
Так Лев оказался в Москве — за год прошел школу штабной службы комсостава РККА, а в 1922 году стал слушателем Военной академии, где за два года овладел английским языком. Пока Маневич учился, денег на жизнь не хватало — по ночам он подрабатывал на разгрузке вагонов.
После того как Маневич окончил Военную академию, его стали готовить к разведке в Германии. Получивший псевдоним Этьен Лев отправился в Берлин, где добывал ценную информацию с 1925 по 1927 годы. Затем, вернувшись в СССР, он освоил профессию летчика-наблюдателя. Для этого Лев окончил курсы усовершенствования начсостава ВВС при Военно-воздушной академии имени Жуковского.
Во время одного из учебных полетов Маневич чуть было не погиб — его самолет потерял управление, но, к счастью, рухнул в большой сугроб. Летательный аппарат откопал проезжавший мимо крестьянин, который и вытащил пилота из кабины.
Сначала руководитель советской военной разведки Ян Берзин видел Маневича сотрудником резидентуры в США, но затем в 1929 году принял решение отправить Льва транзитом через Польшу и Германию в Австрию, а затем — в Италию.
На Апеннинском полуострове разведчику предстояло создать нелегальную резидентуру и снабжать Центр информацией по автопилотированию, «слепым» полетам, управлению летающими аппаратами в трудных погодных условиях, а также военному судостроению.
Легализоваться Маневичу, который ехал под видом предпринимателя Конрада Кертнера, было поручено в Вене. Для этого Маневич открыл в городе патентное бюро — регистрировал и продавал лицензии на различные изобретения. Вскоре Лев обзавелся обширными связями среди пилотов, инженеров, техников и авиаконструкторов.
С ними разведчик знакомился на банкетах, выставках, соревнованиях и испытаниях планеристов. Немаловажную роль в этом сыграли его летные знания и навыки — Маневич часто посещал различные аэродромы и бывал на проходящих в Англии воздушных гонках.
Настоящей удачей Маневича стало заключение контракта с немецкой фирмой по производству аккумуляторов (в том числе и для подводных лодок) «Нептун».
У разведчика сложились отличные отношения с ее руководством, благодаря этому ему предложили стать официальным представителем «Нептуна» в Италии.
К 1931 году разведчик был полностью готов к отправке в Милан. Вместе со Львом за границу поехали жена Надежда и маленькая дочь Татьяна — было решено, что домочадцы останутся в Вене, куда время от времени будет наведываться глава семейства.
Адаптация к новым условиям для Надежды и Тани оказалось нелегкой — супруга Маневича, прибывшая в Австрию по документам финки Марии Вестерхольм с дочерью Айно, не знала ни одного иностранного языка.
В силу своего юного возраста маленькая Таня порой ставила под удар всю работу своего отца. Много лет спустя она вспоминала эпизод, который произошел в берлинской гостинице и мог стоить очень дорого и ей самой, и ее родителям.
К слову, во время пребывания в Вене Маневич все-таки попал под следствие, но, к счастью, дело не было связано с его разведдеятельностью. Австрийские следователи обвинили Льва в торговле крадеными ценностями и бриллиантами, а также заподозрили его в сбыте наркотиков, однако весомых доказательств так и не нашли, а потому обвинения сняли.
Между тем после приезда в Милан Маневич продолжил прежнее дело и вскоре открыл патентное бюро «Эврика».
Помимо «Нептуна», Лев в Италии представлял интересы ряда фирм из Германии, Австрии и Чехии, которые занимались производством авиационного оборудования и приборов ночного видения. Веса в обществе Маневичу добавляли открытый в Deutsche Bank счет и членство в местной торговой палате.
Благодаря протекции руководителей близких Вермахту фирм, Лев ездил в Испанию и регулярно посещал один из аэродромов, где собирались сторонники фашизма. Они быстро прониклись доверием к специалисту: Маневича стали приглашать на встречи — там шел разбор преимуществ и недостатков новинок немецкой и итальянской авиатехники.
Всю полученную информацию — например, об особенностях литейного дела при создании двигателей самолетов — разведчик пересылал в Центр. После изучения эти документы тут же поступали в советские конструкторские авиабюро.
В их числе был мастер сборочного цеха авиазавода Caproni и идейный коммунист Паскуале Эспозито. Маневичу удалось выйти на мужчину через его падчерицу Джанину, которая работала секретарем в «Эврике». Помимо этого контакта, Лев поддерживал связь с разными специалистами из портовых городов.
Они периодически снабжали разведчика информацией о передвижении войск, военной промышленности и армейских поставках. Собрав нужные данные, Маневич спешил к своей радистке с псевдонимом Травиата — ученице специалиста по агентурной радиосвязи Макса Клаузена, радиста знаменитого разведчика Рихарда Зорге.
Иногда передача документов происходила при встрече разведчика и радистки в оперном театре. С подачи Травиаты Лев полюбил музыку и стал часто наведываться в «Ла Скала», где обзаводился новыми полезными для дела знакомыми. К слову, радиопередатчик, через который в СССР шли все данные, был ловко замаскирован — вмонтирован в патефон радистки.
Всего за время работы в Италии Маневич переправил около 190 важных для СССР документов — в том числе чертежи подводных лодок класса Мameli и Bragadin, артиллерийской установки Breda и устройств центра управления запускаемыми снарядами с боевых кораблей. Разведчик переслал в Центр схемы и данные испытаний шести опытных образцов истребителей Caproni и Fiat CR, бомбардировщика Fiat BR.
Работал резидент на износ и вскоре ощутил себя на грани нервного истощения — Маневич стал просить Центр найти ему замену, аргументируя это чувством надвигающейся опасности. К слову, безосновательным оно не было: два источника, к которым Лев обратился с предложением о сотрудничестве, категорически отказались взаимодействовать с ним.
Теоретически они могли сообщить об активности разведчика в надлежащие органы. К тому же Маневич обнаружил, что на телефон его фирмы установили прослушку.
Оказалось, что «прокол» дала религиозная легенда о принадлежности семьи к лютеранам. Большую настороженность к Маневичам проявила местная учительница, которая готовила Таню к школе. Однажды она привела девочку в католическую церковь и стала задавать ей разные вопросы — но Таня, как и большинство советских детей, была далека от религии.
Оказавшаяся в полном недоумении преподавательница попыталась выяснить, почему девочка не знает, кто такой Иисус, у Надежды, но та не нашлась, что ответить. Эта досадная оплошность стоила семье Маневича спокойной жизни — вскоре за Надеждой и Таней установили слежку.
После того как сотрудники контрразведки пришли к женщине с расспросами о муже, Надежда поняла, что надо уезжать. При этом обращаться с просьбой о возвращении в представительство СССР было крайне опасно.
Однако отозвать самого разведчика Центр поначалу не мог — равноценного специалиста, способного заменить Маневича, в разведупре долго не могли найти. А когда такой человек все же нашелся (им оказался знающий несколько языков инженер-электрик), было уже поздно, — к этому времени Лев оказался в руках сотрудников тайной политической полиции (OVRA).
Незадолго до задержания разведчик стал замечать, что за ним стали неотступно следовать незнакомцы. Догадавшись о том, что попал на крючок, Маневич связался с радисткой — та по его указанию избавилась от радиопередатчика, утопив свой патефон в озере, а сама успела скрыться в Швейцарии.
Тогда Лев не знал, что в руках полицейских уже находится его агент Паскуале Эспозито. Арестовав мастера, итальянцы сообщили Эспозито, что его падчерица Джанина задержана и подвергается страшным пыткам.
Не заподозрив подвоха — полицейские заранее выкрали вещи Джанины и обмазали их красной краской — Эспозито принялся каяться в сотрудничестве с разведчиком. С ведома контрразведки он назначил Маневичу встречу — якобы для передачи чертежей устройства очередного самолета.
К этому времени у Льва было все готово к отъезду, но долг перед родиной толкнул разведчика на роковой шаг — напоследок он согласился забрать чертежи. В день, когда Паскуале передал разведчику пакет с документами в одном из миланских ресторанов, Маневича задержали.
Вскоре после этого психически сломленный Эспозито, узнавший об обмане во время свидания с целой и невредимой падчерицей, свел счеты с жизнью в тюремной камере.
Маневичу предъявили обвинение в военном шпионаже — суд над ним состоялся в феврале 1937 года. Лев (итальянцы продолжали считать его владельцем патентного бюро Конрадом Кертнером) вину категорически отрицал — настаивал на том, что при помощи изъятых у него документов просто повышал знания в области техники, стремясь создать свой самолет.
Тем не менее приговор был суров — Маневич получил 16 лет лишения свободы. Несмотря на это, надежды OVRA на нейтрализацию «военного шпиона» оказались напрасными — даже находясь в тюрьме Неаполя, Маневич через дружественных ему охранников и своих адвокатов продолжал снабжать Центр секретными данными.
От них Лев узнал о том, что на итальянских авиазаводах готовится к выпуску партия морозоустойчивых самолетов для Японии. Это косвенно подтверждало предположения о том, что армия Страны восходящего солнца готовится нанести удар по северу Китая.
Маневич снабдил Центр информацией о производстве на заводе Ansaldo&C техники из броневой стали для защиты от среднекалиберных зарядов, «рецептом» которой поделились с итальянскими союзниками немцы. В руки разведчика также попали секреты характеристики генуэзского крейсера, который было сложно потопить, а также подробности об использовании при ударах по Абиссинии (Эфиопии) светящихся авиабомб.
Удача продолжала сопутствовать Маневичу — в кругу его друзей появились арестанты, которые трудились на том же, что и Эспозито, авиазаводе Caproni. Они снабдили разведчика схемами нового прицела для авиаударов фирмы Zeiss, а сам Маневич, тщательно проанализировав его по части всевозможных недостатков, отправил всю информацию в Центр.
Тем временем в СССР вовсю шла подготовка к попытке освобождения разведчика, получившего в 1935 году звание полковника. Осознав, что легальным путем вызволить попавшего в тюрьму Льва не удастся, Центр стал снабжать арестанта деньгами и готовить силовую операцию по его освобождению.
Лишь два года спустя, после того, как остров захватили американцы, Маневич, как и остальные политзаключенные, стал свободным человеком. Но, как оказалось, ненадолго — путь разведчика лежал в итальянскую Гаэту, которую к прибытию судна с бывшим заключенным успели захватить немцы.
Поскольку Маневич имел австрийский паспорт, его должны были переправить в одну из общин этой страны, откуда по легенде был родом предприниматель Кертнер. Тогда, опасаясь разоблачения и неминуемой смерти, разведчик переоделся в куртку умершего от тифа пленника по фамилии Яковлев.
Вскоре Маневич добился приема у фашистского руководства и сумел обмануть немцев — выдал себя за полковника Якова Старостина, с которым сдружился еще во времена своего командования бронепоездом. Детали биографии были настолько правдоподобны, что фашисты поверили словам Маневича.
При этом однажды разведчик все-таки оказался на грани провала — по пути в Австрию конвой разместил пленников в итальянской тюрьме, где до отбытия на Санто-Стефано сидел Лев.
В Австрии разведчик побывал в концлагере Маутхаузен, где стал свидетелем пыток льдом и смерти генерал-лейтенанта Дмитрия Карбышева. Позже Льва отправили в концлагерь Мельк, а затем в лагерь смерти Эбензее.
Там Маневич вместе с бывшим офицером штаба советской танковой дивизии Грантом Айрапетовым организовал тайное движение сопротивления, участники которого устраивали диверсии на лагерном производстве. За несколько дней до освобождения пленников американскими войсками Лев спас жизни 16 тысяч пленников.
Зная, что группа идет на верную смерть в заминированную шахту, Маневич на всех языках, которые знал, стал кричать, чтобы колонна остановилась. Опасаясь бунта заключенных, немцы не рискнули открывать по ним огонь.
В начале мая 1945 года концлагерь наконец был освобожден, но мечтам Маневича увидеть дочь (она во время войны трудилась в Генштабе и была одной из тех, кто переводил данные о немецком плане «Барбаросса» по атаке на СССР) и жену не суждено было сбыться.
46-летний разведчик умер от туберкулеза, которым заразился еще в тюрьме, в номере отеля города Штайнкогель. Перед смертью Маневич успел рассказать некоторые подробности своей биографии ухаживающему за ним верному соратнику Айрапетову — сообщил, что является советским разведчиком и указал адреса в Москве.
Великого разведчика похоронили в Австрии как Якова Старостина, и под этим именем он покоился вплоть до 1965 года, когда наконец был рассекречен. Лев Маневич был удостоен звания Героя Советского Союза и награжден орденом Ленина посмертно. Останки Маневича были перезахоронены на кладбище Святого Мартина в городе Линц — месте погребения павших советских воинов.
Жизнь легендарного разведчика Льва Маневича была описана в романах Евгения Воробьева «Земля, до востребования» и «Этьен и его тень». Первый из романов был положен в основу одноименного художественного фильма, созданного в 1973 году режиссером Вениамином Дорманом. Роль главного героя в фильме исполнил актер Олег Стриженов.