В российский прокат выходит «Ледяной драйв» — новый раунд в удивительной своим поздним поворотом к экшену карьере большого актера Лиама Нисона. В этот раз звезда «Списка Шиндлера» и «Банд Нью-Йорка» изображает дальнобойщика, берущегося перегнать по обледеневшей канадской реке фуру с необходимой для спасения попавших под завал шахтеров буровой установкой — причем в апреле, когда лед уже тает и такой нагрузки может не выдержать. «Лента.ру» расспросила Нисона о фильме, его любви к боевикам и мемах, посвященных тому, как страшна его месть.
«Лента.ру»: Что показалось вам самым интересным в замысле «Ледяного драйва»?
Лиам Нисон: Вы знаете, я просто слишком большой фанат фильма, которым «Ледяной драйв» вдохновлен. Это «Плата за страх» Жоржа-Анри Клузо — кино, от которого с середины 1950-х ведет свою родословную весь жанр экшен. Мне, кстати, нравится и вышедший в 1970-х ремейк «Платы за страх» — «Колдун» Билли Фридкина с Роем Шайдером. Так что когда я узнал, что есть проект, который стоит на плечах «Платы за страх», то сразу попросил своего агента добыть сценарий. И не мог в итоге от текста оторваться. Тем более что я уже был хорошо знаком с работами нашего режиссера Джонатана Хенсли, в первую очередь как сценариста. «Джуманджи», «Армагеддон», «Крепкий орешек 3» — все эти фильмы написал он, и во всех них чувствуется выразительный авторский стиль. «Ледяной драйв» тоже был написан прекрасно — и меня особенно зацепило, что в экшен в нем встроен и мощный эмоциональный заряд, а именно тот факт, что мой герой заботится о брате, страдающем от расстройства, которое называется афазия, сильное нарушение речи. Это добавило в фильм дополнительный и очень интересный слой, по-моему.
«Ледяной драйв» еще и смотрится довольно олдскульно на фоне современного экшена, немыслимого без компьютерных эффектов.
Да, мы все снимали не в павильоне, а на натуре — в штате Манитоба в Канаде, на настоящем заледеневшем озере. К счастью, снимали мы все-таки зимой, когда толщина льда составляет около 30 сантиметров. Собственно, настоящие канадские дальнобойщики именно по такому льду на реках и ездят — 30-40 сантиметров считаются обязательным условием для такой автонавигации. Но по сюжету-то у нас весна, когда лед становится тоньше и тоньше, что, конечно, добавляет истории драматизма. И, естественно, на этом тонком льду случится достаточно всего, чтобы считать эти погодные условия отдельным полноценным героем. Это, кстати, касается и грузовиков Kenworth. Вот истинные звезды фильма! Монстры дороги — невероятно большие и мощные, но при этом очень чувствительные в управлении. Они реагируют на минимальное касание — причем непредсказуемо, если ты никогда их не водил. Я всю первую неделю съемок пребывал в трепете перед ними.
Мы не так много узнаем о вашем персонаже за время фильма — кроме, конечно, его крепкой связи с братом. Вы как-то представляли для себя, кто он, какой была его жизнь до начала сюжета?
На самом деле я почти никогда не захожу в своей подготовке к роли дальше сценария. Мне видится, что самое важное для актера — отыграть каждую сцену так, чтобы она раскрылась такой, какой она написана. И тем более в случае такого героя и такого фильма, как «Ледяной драйв», где весь смысл в переживании происходящего на экране действия. Речь же не об историческом персонаже, биографию и характер которого необходимо изучать. А здесь, по-моему, вполне достаточно сообщает и сам сюжет: зритель успевает узнать об отношениях персонажа с братом, о том, как их отовсюду увольняют из-за душевного расстройства одного и взрывного характера другого, о том, что мой герой — опекун брата. Этого, на мой взгляд хватает, незачем придумывать никакую предысторию. Я знаю, конечно, что многие актеры любят так делать. Я — нет.
То есть по сути вы просто привносите в роль себя.
Да. Играю ту эмоцию, которая заложена в каждую сцену, и доверяю сценарию, режиссеру и режиссерам монтажа в том, что они смогут затем связать все отыгранные мной чувства в цельный портрет. Тем более, повторюсь, в данном случае сценарий был блестящий. Я бы не изменил в нем ни слова, ни сцены.
Несколько лет назад широко разошлись ваши слова о том, что вы собираетесь с жанром экшена завязать. Вы все еще намерены в ближайшее время перестать сниматься в боевиках?
Вот какая штука. Я был на кинофестивале в Торонто несколько лет назад с очередным фильмом. И кто-то спросил меня: «Ну что, мистер Нисон, какой у вас следующий боевик?». И я в шутку буркнул что-то вроде: «Оставьте меня в покое! Мне уже 65, какой экшен?». И что бы вы думали — эти слова оказываются вырванными из контекста и напечатанными где-то, а затем расходятся по миру, обрастая все новыми подробностями. И я читаю то тут, то там, что, оказывается, выхожу на пенсию или бросаю боевики навсегда. Ребята, я всего лишь пытался быть дерзким и остроумным!
Я буквально в ближайший понедельник еду в Берлин сниматься в новом экшене. И жду этого с нетерпением. Я там снова буду в автомобиле на протяжении 98 процентов фильма — буквально не в состоянии встать с сиденья, потому что под него заложена реагирующая на перемену веса бомба. И двое детей на заднем сиденье! Так что предстоит много драматичных разъездов по улицам Берлина. Но, кстати, зато никаких драк не будет.
Вообще, ваш карьерный путь по-своему уникален — в том плане, что, уже будучи зрелым, всемирно известным актером со сложившейся репутацией, вы не просто начали сниматься в экшенах, но быстро более-менее сосредоточили на себе отдельный поджанр — «очень взрослый мужчина надирает задницы тем, кто посмел перейти ему дорогу». Предполагали ли что-то подобное, когда соглашались на первую «Заложницу»?
Что вы! Все это родилось из случайности, из счастливого стечения обстоятельств. Ко мне каким-то образом попал сценарий «Заложницы», я его прочитал, а вскоре мы с женой (актриса Наташа Ричардсон погибла в 2009 году, получив черепно-мозговую травму во время урока катания на горных лыжах — прим. «Ленты.ру») оказались на кинофестивале в Шанхае. Председателем жюри был Люк Бессон, который «Заложницу» продюсировал и даже выступал соавтором сценария. Мы уже были знакомы — встречались не раз в Лос-Анджелесе. Я подошел к Люку поболтать о жизни, о кино, а потом все-таки решился: «Послушай, Люк, я читал сценарий "Заложницы". Ты вряд ли обо мне думал в связи с фильмом, но пожалуйста, имей меня в виду. Я бы сыграл в этой картине с удовольствием». В юности я ведь занимался боксом и вообще всегда любил физкультуру в самых разных ее формах. Но в кино мне не доводилось эти навыки задействовать, если не считать редких боев на мечах в исторических фильмах (изображает фехтование). Но это все-таки не то же самое, что полноценная рукопашная в боевике! Так что мы — я и «Заложница» — нашли друг друга. Вскоре Люк предложил мне роль. И что самое интересное — я был уверен, что «Заложница» выйдет прямиком на DVD.
Да ладно!
Да. Не потому, что это скромное или несерьезное кино — напротив, я всегда восхищался снявшим «Заложницу» режиссером Пьером Морелем и был уверен в его талантах, это ведь он снял «Район №13», эффектный, ураганный (бьет кулаком по ладони) фильм. Но почему-то мне так казалось. Может быть, из-за того, что в тот момент почти все боевики считались крайне нишевым, только для домашнего видео пригодным зрелищем, не знаю. И я был очень удивлен, когда «Заложница» стала глобальным хитом. И еще больше — когда Голливуд увидел во мне звезду боевика. И мне стали присылать один за другим сценарии экшена (смеется). А ведь когда мы закончили снимать «Заложницу», мне как раз исполнилось 55 лет. Мне 69 сейчас. Безумие! Но все это того стоило. Абсолютно.
Сомневаюсь, что вас это всерьез волнует, но в курсе ли вы той мемификации, которой подвергся ваш герой из «Заложницы» и — шире — ваш образ как экшен-героя? Имею в виду все эти бесчисленные мемы в интернете, на которых ваш портрет из «Заложницы» сопровождает текст с обещанием найти, настичь и жестоко покарать кого-то за самую абсурдную и нелепую провинность.
Ну, до моего внимания этот феномен определенно довели. Знаете, кто это сделал? Так вот: если бы мне платили хотя бы пять центов каждый раз, когда мои родные сыновья просят записать аудиосообщение с обещанием навалять кому-то из их дружбанов... Я бы уже купался в деньгах (смеется).
Тем не менее ваша карьера — это ведь далеко не только экшен. Вы сыграли в десятках прекрасных фильмов и поработали с множеством выдающихся режиссеров. Кто из них повлиял на ваше актерское становление больше всех?
Я всегда буду бесконечно благодарен Джону Бурмену (режиссер таких фильмов, как «В упор», «Избавление» и «Зардоз» — прим. «Ленты.ру»). В 1980-м он позвал меня, почти не снимавшегося на тот момент в кино, на роль в «Экскалибуре» — и повлиял на меня как никто. Я и мои партнеры по фильму Гэбриел Бирн и Киран Хайндз — мы все были тогда молодыми ирландскими актерами, которые знали только мир театра, умели только играть на сцене. А Бурмен во время съемок постоянно подзывал нас к себе, чтобы показать ту или иную сцену глазами режиссера, глазами кинокамеры, объяснить, где нам нужно будет в пространстве кадра располагаться. Съемки шли три месяца — и за эти три месяца Джон стал нашим проводником в мир кино, нашим ментором и учителем в плане игры на камеру. Я никогда этого не забуду. На этом фильме я научился многому — и, что не менее важно, влюбился в кинематограф. По уши. Только представьте: мы, совсем еще молодые, на конях, в блестящих рыцарских доспехах, защищающие честь прекрасных дев... Это было погружение в сказку. Кто кроме Джона? Нил Джордан — мы сделали вместе три фильма. Это блестящий режиссер. Конечно же, Стивен Спилберг. Конечно же. Нет никого похожего на Стивена. Мне очень везло. Очень.
Фильм «Ледяной драйв» (The Ice Road) выходит в российский прокат 25 июня