Ассоциации, которые возникают у многих путешественников с Владивостоком, как правило, схожи. Здесь и амурские тигры, и самые разнообразные морепродукты, и японские праворульные «иномарки», и бескрайнее море, и саммит АТЭС. Кто-то даже вспомнит, что город называют русским Сан-Франциско, и будет прав: вантовые мосты, перепады высот и непередаваемый дух авантюризма делают особенными эти тихоокеанские ворота России. C «Медиаразведкой», организованной сервисом поездок и путешествий «Туту.ру», а также совместно с ТИЦ Приморского края и Международным аэропортом Владивостока корреспондентка «Ленты.ру» сменила семь часовых поясов и узнала, чем очаровывает этот город.
Из самолета Владивосток кажется игрушечным. Улицы и здания напоминают раскиданный конструктор «Лего» на махровом зеленом пледе из сопок. Омывающее берега море похоже на пролитую банку синей гуаши — про такой чистый и яркий цвет говорят «небесно-голубой».
У Владивостока особенные отношения с морем. С одной стороны, необычный рельеф, бухты и изрезанная береговая линия вызывают определенные трудности: вечерами центр превращается в большую пробку, а из некоторых районов можно выехать лишь по одной дороге. С другой стороны, море дарит местным жителям крабов и креветок, устриц, морскую капусту и трепангов.
Здесь нет понятия «видовая квартира» — взгляд неизменно упирается либо в море, либо в сопки. Невольно задаешься вопросом: а как это — выходить каждый день из подъезда и видеть море? Где бы ты ни оказался, все напоминает о портовом характере города. Запах рыбы, крики чаек, нет-нет да и пройдет мимо группа молодых людей в тельняшках, а в глаза бросятся разноцветные контейнеры для грузов. В дело идут даже топонимы — многие улицы названы в честь адмиралов, командиров флота.
Еще один неизменный спутник портовых городов — маяк. Внимательный турист заметит на крыше одной из хрущевок непримечательную деревянную пристройку. По виду — обычная беседка, куда, как можно пофантазировать, жители дома приходят любоваться городскими видами. На самом деле это маленький, но гордый маяк, который вот уже больше полувека помогает швартовке судов в Лихтерной гавани.
Более известный помощник в навигации — маяк Токаревского, отвечающий за безопасных проход судов в узком проливе Босфор Восточный. Высотой почти в 12 метров, он стоит на искусственно отсыпанном островке, на который ведет узкий перешеек из гальки. Эта 800-метровая коса называется кошка Токаревского, это один из самых фотографируемых городских видов. Как и со многими достопримечательностями Владивостока, важно поймать хорошую погоду: при штормовых волнах кошка уйдет под воду, и любоваться маяком получится только с берега.
В центре Владивостока, вокруг улицы Адмирала Фокина расположился настоящий музей под открытым небом. Это бывший китайский квартал, знаменитая Миллионка. После переноса в город управления главного командира портов Восточного океана в 1871 году численность владивостокских китайцев стремительно возросла. Подобно другим населенным пунктам Приамурского генерал-губернаторства, власти выселяли китайское население в специальные кварталы и даже запрещали им приобретать недвижимость в других районах.
Сейчас бывший Чайна-таун становится местом притяжения для малого бизнеса. Невысокая арендная плата привлекает предпринимателей, открываются кофейни, бары, магазины. Еще чуть-чуть — и квартал может претендовать на звание креативного кластера. Несмотря на активную реконструкцию, духи Миллионки будто обитают здесь до сих пор: скрипят деревянные перекрытия, пыльные галереи между домами еле пропускают свет, а узкие проходы никогда не заканчиваются тупиками, скрывая потайные ходы от посторонних.
Куда ведут все эти двери? Неужели в узких и обшарпанных лабиринтах остались жилые дома? Кажется, вот-вот из-за угла выйдет китаянка и пригласит выпить чай из древнего фарфора.
Другой «город в городе» находится на острове Русском. Кампус Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), построенного к судьбоносному саммиту, изящным полукругом раскинулся вдоль бухты Аякс. На обширной территории разместились десяток учебных корпусов, лаборатории, общежития, спорткомплекс и набережная протяженностью 1,2 километра — идиллическую картину города будущего завершают шаттлы, курсирующие по кампусу.
Однако студенты автобусам предпочитают электросамокаты — пронестись с ветерком из одного конца ДВФУ в другой можно за 20 минут. При желании студенты могут стать полноценными островитянами и не выезжать на материк вообще, ведь вся инфраструктура у них под рукой.
Каждый второй житель Владивостока обязательно поинтересуется: «Ну как вам наша природа?». И правда, когда для открыточных видов не нужно выезжать из города, понимаешь, что красивый ландшафт обступает город со всех сторон. Ближайшее место, где можно почувствовать себя вдали от цивилизации, — остров Русский. Проезжаем мимо ДВФУ, заправки — и вот асфальтовая дорога упирается в грунтовую.
«Федеральные деньги закончились», — шутит экскурсовод. Пересев на транспорт поменьше и пошустрее, движемся в зеленом тоннеле, который свили деревья. Это монгольский дуб — дальневосточный аналог распространенной в средней полосе березы. Кое-где мелькают желтые и синие цветы. Если повезет, можно увидеть белые маки — крайне капризное растение.
Выехав на открытое пространство, выходим из машин. Дальше только пешком и наверх. Когда силы идти кончаются, мотивируют пейзажи вокруг. Новый поворот — новый вид на бухту, камеру убирать бессмысленно. Прошел еще 20 метров — на горизонте появился новый островок. Кстати, даже самые маленькие необитаемые клочки суши входят в черту города. Последний рывок — и перед нами мыс Тобизина. Вниз уходит гряда камней, по которой можно пройти, если не боишься намокнуть. Просторы моря поражают, как нигде в другом месте испытываешь ощущение края Земли, всматриваясь в горизонт.
Бухта Стеклянная — еще одна иллюстрация доверительных отношений между городом и природой. Раньше прямо на берегу моря располагалась свалка «Горностай» — с разных производств свозили бумажный и пластиковый мусор, особенно много было битой посуды, стекла, керамики и кафельной плитки. Депрессивную местность вблизи Уссурийского залива местные жители не жаловали — кому понравятся в 20 минутах езды от жилых микрорайонов горы отходов, уходящие прямо в воду, и удушливый запах? Однако море стойко пропустило через себя грехи рук человеческих, бережно отшлифовав обломки и превратив обычную бухту в место притяжения, куда съезжаются путешественники из разных стран.
На небольшом клочке земли, ширина которого едва достигает десяти метров, можно провести часы. Это та ситуация, когда смотреть под ноги гораздо занимательнее, чем по сторонам. Под ногами будто россыпь драгоценных камней: бирюзовые, голубые, бутылочно-зеленые, фиолетовые камушки на солнце вспыхивают оранжевым и красным.
Присмотришься повнимательнее — и вот в некоторых обломках можно увидеть разбитую португальскую азулежу, в обточенных ржавых шестеренках — чудаковатые стимпанковские механизмы, где-то нет-нет да промелькнет кусочек до боли знакомой фарфоровой чашки с алыми цветами — такие когда-то были на каждой советской кухне.
Ученые пророчат «Стекляшке» исчезновение через 20 лет. Среди причин называют не только частые штормы, но и человеческий фактор: искушение положить в карман заветный сувенир слишком велико. Например, в доковидную эпоху предприимчивые китайцы увозили целые горсти стекляшек-«самоцветов» и продавали их на «АлиЭкспрессе». Приезжают сюда и местные ювелиры, используя бесплатный ресурс для изготовления украшений.
Наша следующая остановка — совсем нетипичное для туристических экскурсий место. Бесконечные ряды машин, где-то вдалеке упирающиеся в «панельки». Тут и там груды автомобильных шин, а на слово «запчасти» натыкаешься чуть чаще, чем раз в минуту. Такие места путеводители обычно называют «колоритными» и «аутентичными», ссылаясь на их первозданность и подлинность, не утраченную из-за наплыва туристов.
Действительно, для авторынка «Зеленый угол», ласково называемого «Зеленкой», случайный турист редкость — не заблудится тут только «свой». Перед тем как выйти из автобуса, гид предупреждает: группой в полном составе не ходить, объективами не светить. Осторожно передвигаясь между праворульными иномарками, которых не сыщешь в европейском части России, оцениваешь масштабы «Зеленки».
В 2002 году лавочка прикрылась — государство начало закручивать гайки свободного ввоза транспорта. Ввозить иномарки целиком стало невыгодно, поэтому находчивые торговцы стали искать лазейки в законодательстве.
Знающие люди предупреждают, что главное при покупке — не нарваться на «ихтиандров». Так называют машины, некогда подтопленные наводнением. Они быстро гниют и имеют ржавые пружины. Их легко распознать, заглянув под приборную панель.
В лабиринтах подержанного железа затерялись магазинчики со всем на свете. На вывесках — девушки-кошки, сошедшие прямиком с аниме, витрин как таковых нет. Внутри упаковка апельсиновых леденцов соседствует на одной полке с масками для лица из улитки, средство для чистки плиты — с мисками для соевого соуса. «Все прямиком из Японии, даже таможню не прошло», — с гордостью заявляет кассир.
Попытки урывками снимать это изобилие проваливаются. «Тут вам нечего фотографировать! Убирайте камеру!» — не унимается дядечка за прилавком и громко всем напоминает, что банковские карты не принимаются. Здравый смысл отступает, и, набирая в корзину нужные или не очень товары, невольно ощущаешь себя дорвавшимся до дефицитных заморских чудес.
Попасть во временную петлю удается и в местном отеле-казино, одной из четырех легальных игорных зон в России. Дух роскошных нулевых заметен с порога: красная ковровая дорожка на входе, обращение на ресепшен исключительно «госпожа» или «господин», позолоченные колонны.
Здесь ощущаешь себя то ли в Лас-Вегасе, то ли в архетипичном клипе звезды российской эстрады. Совпадение или нет, но в тот день на сцене Tigre de Cristal пели «Би-2» — «Пускай круто меня заносит». Строчка из песни воспринимается буквально — и вот наличка снята, жетон опущен в игровой автомат, перед глазами мелькают неоновые фрукты, мультяшные замки и сундуки с сокровищами. Когда еще окажешься в дальневосточном казино? Вокруг сидят люди со стеклянными глазами, кто-то танцует, расплескивая содержимое бокалов. Сюрреализм, да и только.
Но после шумной ночи еще более сюрреалистичным оказалось утро перед вылетом. Утренний воздух в шесть часов как никогда отрезвляет, наспех выпитый черный кофе окончательно приводит в чувство. По дороге в аэропорт кажется, что на пятый день ты только вошел во вкус путешествия — разница во времени перестала ощущаться, организм привык к крабам на ужин, а море из окна воспринимается как должное. Та самая магия Владивостока, которая не оставляет равнодушным никого, сработала — и вот ты мысленно перебираешь в уме даты, когда получится вернуться в город, продуваемый всеми ветрами.