Елена Садко переехала в Великобританию в 1997 году. Она надеялась стать певицей, которую знает весь мир, но неожиданная травма перечеркнула ее планы. Встать на ноги помогли занятия у легендарного боксера, державшего один из последних в Лондоне боксерских клубов при пабе. В рамках цикла материалов о перебравшихся за границу россиянах «Лента.ру» публикует ее рассказ о жизни за границей.
Те, кто когда-то и где-то покидал родные края в попытке создать новую жизнь в другой стране, знают: чем в более раннем возрасте уедешь, тем больше шансов обжиться и слиться с новой средой обитания.
Я вырвалась из маминого гнездышка, нет, лучше скажу — сорвалась, — когда мне было 24, и я с легкостью, как теплый пластилин, плавилась, перерождалась и принимала новые формы, приспосабливаясь к жизни в Лондоне.
Я отправилась в Англию на две недели, а осталась на четверть века. Я уехала освежиться, окунуться в музыкальную культуру настоящего рок-н-ролла. Лондон меня прельстил приземистостью своих строений и количеством людей на один квадратный метр. Там все дома — два-три этажа, victorian time, как они говорят. И что мне больше всего понравилось — всегда видно небо, и не нужно высоко задирать голову.
Через полгода моя туристическая виза стала подходить к концу, надо было что-то решать. К тому времени мой будущий муж Ник уже никак не хотел меня отпускать и для пущего соблазна покатал меня по Англии. Я и влюбилась, и не столько в него, сколько в саму Англию. Вышла замуж, и жизнь понеслась: стала обрастать друзьями, делами, вещами и, конечно же, мечтами — мне хотелось стать артистом, музыкантом, певицей, о которой будет знать весь мир.
Первое, над чем мне пришлось усердно поработать, — это английский язык. Нет, в школе я не была двоечницей по этому предмету. Наоборот, я, скучая, смотрела в окно на уроке английского, потому что мне было нечем заняться. То, что другие ученики делали в классе, было для меня чересчур легким. К тому же, помимо школы, я посещала курсы английского языка.
С каким же языковым барьером я столкнулась в Англии, будучи отличницей по английскому языку? Произношение! Я и сейчас замечаю, глядя, чему учат мою племянницу, что здесь, в России, английский американизирован. Нас учат произносить букву «R», растягивать букву «Е» в долгое «и-и-и» и так далее.
В Англии все каналы с субтитрами, очень удобно учить язык. Думаю, они это делают не столько для глухонемых, сколько для таких, как я. Англия же — очень интернациональная страна.
После полугода так называемой переподготовки пазл английского языка сложился в моей голове. Но русский акцент, конечно же, остался.
Я уехала в 1997 году. В то далекое время Россия для проживающих в Англии не представляла никакого интереса, и мало кто знал о ней что-то, кроме «я тебя люблю», «водка» и «перестройка».
Все резко изменилось в начале 2000-х, когда богатые новые русские стали скупать дома в центре Лондона. Сначала они отправляли в Великобританию детей, за детьми, где-то к 2010 году, приехали их мамы, и Англия стала в полном смысле слова наводняться русскими.
Я все это сумела разглядеть, потому что жила в престижном лондонском районе Далвич-Виладж, где находится сеть дорогих и хороших английских школ. И скоро исчезло представление о России как о стране, где все покрыто вечным снегом, по улицам ходят люди в валенках, а в домах чиркают спичками, чтобы разжечь огонь и сварить суп.
Позже меня уже не спрашивали: «Россия? А что это? А где это?» Просто говорили: «Владимир Путин, да, знаем, знаем», — и респектабельно кивали головой.
Денег у мужа было много, но я стала сама подрабатывать: плотничала, строила, малярила, сверлила дыры, обустраивала сады и огороды. Если честно, я поняла, что все эти навыки — в нашей русско-славянской крови. Нормальный англичанин для того, чтобы повесить крючок в ванной комнате, вызовет целую бригаду специалистов.
Понемногу стала обрастать клиентами, копить деньги и покупать различное музыкальное оборудование для своей студии. Музыка писалась, а стихи? Я ведь теперь собиралась покорить весь мир, и мне надо было петь на английском. Это меня нисколечко не озадачило, и, строчка за строчкой, я перешла на английский язык и поняла, что сочинять на английском куда легче, чем на русском. Почему? В английском языке слова намного короче, и их легче распевать, а русский язык — наши слова длиннее, и их надо произносить намного дольше.
Сочинила я тогда много песен, сама сыграла все партии музыкальных инструментов. Тогда стали появляться первые компьютерные музыкальные программы — «Лоджик» и «Кьюбейс». Следующим этапом была отправка песен на различные лейблы. Ох, внутри я горела звездой, да и снаружи — только этого сияния не видели работники английских звукозаписывающих компаний, и мне приходили одинаковые отказы, иногда с некоторой критикой.
Однако же нашелся в какой-то английской деревне некий лейбл, который выпустил пару моих песен. Но я не стала особо огорчаться, что моя музыкальная карьера топчется на одном месте, продолжала идти прямой дорогой в мир искусства и стала обильно и плодовито рисовать. Я и раньше этим много занималась в России, мне это нравилось и нравится по сей день.
Помимо рисования и музыки, у меня с детства была тяга к спорту. Я иногда думаю, что если бы родители так сильно не толкали меня в детстве по интеллектуальным предметам, я бы точно стала участницей Олимпийских игр по бегу или вошла бы в первую сборную по женскому хоккею (ох, обожаю).
Так вот, в Лондоне вся эта тяга к спорту снова вошла в силу. И я стала осваивать BMX (прыжки на маленьком велосипеде) и ролики.
Потом последовали удачные и неудачные операции, эксперименты с пластиковыми связками, где мне надо было год выждать, чтобы все срослось. Но я не смогла усидеть, и связки рвались снова и снова. Физически боль не чувствовалась, боль была в душе, которую я стала душить марихуаной и другими веществами, доступными в Англии, как бутылка «Пепси».
Что было дальше — не буду описывать здесь и сейчас. Все мытарства, выпавшие на мою долю. Когда-нибудь потом… дам волю чувствам. Одно скажу — на родину возвращаться не собиралась, потому что знала, что будут тыкать пальцем и упрекать: вот, мол, хотела звездой стать, а не вышло... Это, к сожалению, есть у нас, у русских...
В общем, пропущу здесь небольшую главу и сразу перейду к тому, кем я стала, о чем никогда не мечтала… Как я ушла в бокс.
Врачи после четвертой операций на коленях сказали мне: забудь, детка, про спорт, иди на кухню и будь хорошей женой.
Мне было 27, и лежала я одиноко на диване в клубах дыма, тоски и вечного одиночества... «Нет! — решила. — Моя жизнь только начинается». Видно, Богу угодно испытать меня. Взяла костыли, пошла в спортивный зал и увидела там в углу двоих чернокожих ребят в боксерских перчатках. Какие у них были тела! Словно с обложки журнала Men’s Health. Недолго думая, я присоединилась — пока побить грушу (я еще хромала).
Это был где-то 2004-й год, и женского бокса тогда еще особо не было. Я стала ходить по настоящим английским боксерским клубам с просьбой потренироваться и меня потренировать, но не встречала особой доброжелательности со стороны тренеров: девушка и бокс — нет, это не наше. Но я платила деньги, и мне давали грушу в самом темном углу и говорили: вот, иди туда. И так я ходила по разным клубам.
Конечно, очень хотелось спарринговаться. Иногда мне везло, и какой-нибудь задумчивый тренер ставил меня в спарринг. О, это были счастливые деньки!
Однажды я разговорилась со своим другом-почтальоном, который рассказал мне про местную легенду бокса, чемпиона Британии и Европы Клинтона Маккензи, и про его боксерский клуб, который находился на втором этаже над пабом. В старинные времена это было модно — иметь боксерский клуб над пабом, чтобы, напившись, можно было пойти и официально набить кому-нибудь морду. И клуб Клинтона был одним из последних таких клубов, оставшихся в Лондоне.
Я пошла в клуб и увидела спящего от усталости чемпиона Британии и Европы Клинтона Маккензи. Хоть он и был в свое время по-чемпионски богат, но по молодости растратил и потерял все, так что после окончания боксерской карьеры ему пришлось все начать заново. Он основал боксерский клуб, который работал как фитнес-клуб для всех, кто желает улучшить свое здоровье, используя боксерские методы, а также для тренировок самих боксеров.
Клинтон в полном смысле слова поставил меня на ноги — физически и финансово. Я стала работать в клубе — поначалу секретарем, а позже, спустя год, тренером.
Уже через год я получила лицензию на бокс и стала официальным боксером Королевства Великобритания. Напоследок добавлю: лицензию долго не выдавали под тем предлогом, что грешно женщине драться на ринге и не женское это дело.
Вот так началась моя боксерская карьера, но она не поставила крест на музыке и искусстве, которыми я продолжала заниматься, правда, уже почти оставив надежду выступить и выиграть конкурс Евровидения.