Ежедневные квартирные кражи и рейдерский захват имущества, отмывание денег в злачных игровых заведениях и работорговля, рэкет предпринимателей и почти открытая торговля наркотиками на улицах столицы — все это не выдержки из криминальной хроники России 90-х годов, а современные реалии жизни крупнейшего города Евросоюза Берлина. Влиятельные семьи выходцев с Ближнего Востока образовали в современной Германии изолированные сообщества, живущие по средневековым понятиям о чести и справедливости, презирающие законы и культуру принявшей их страны. Они живут скрытно от туристов и рядовых граждан. Но даже при всей своей непубличности члены этих семей все чаще попадают в объективы местных СМИ и становятся фигурантами громких уголовных дел, удивляя своей дерзостью и жестокостью. Подробности — в материале «Ленты.ру».
Криминальный мир мультинационального Берлина многолик и многообразен, а его обитатели относятся к десяткам национальностей со всех концов планеты. Однако ведущую роль в нем играют влиятельные арабские кланы — по данным столичной полиции, арабская мафия контролирует более 90 процентов всего подпольного бизнеса федеральных земель Берлин и Бранденбург. Их деятельность не ограничивается Берлином и распространяется на другие крупные города ФРГ.
Наибольшее влияние имеют четыре клана: Реммо, Мири, Абу-Шакер, Аль-Зейн. Чисто арабскими они не являются, поскольку в них входят также выходцы из восточной Турции и Ливана, преимущественно курдского происхождения. Помимо самих курдов мхаллами и незначительного числа арабов, играющих основную роль в таких организованных преступных группировках, их членами также становятся турки, чеченцы и албанцы. Но эти люди уже играют «вторые роли» в жизни большой семьи, выступая скорее в качестве исполнителей, нежели мозгового центра.
В отличие от своих иностранных «коллег», более половины арабских криминальных семей поддерживают культурную связь с этнической родиной, продолжая жить по законам шариата. Приверженность традициям демонстрируют не только старики, но и люди среднего возраста. Больше всего от этого страдают девушки, не имеющие никаких прав внутри семьи и нередко воспринимаемые своими родными в качестве бесправного «имущества».
Вопиющим примером таких «семейных» отношений стало убийство в 2008 году 20-летней Иптехаль Аль-Зейн, чье изуродованное тело было найдено на парковке у станции столичного метро. Как позже удалось выяснить следствию, исполнителями этого преступления стали три члена клана Аль-Зейн, приходящиеся покойной родным дядей, родным братом и кузеном. На семейном совете они приговорили девушку к смерти за «недостойное поведение», которым являлись тайные встречи Иптехаль с ее турецким возлюбленным.
Законы шариата диктуют арабским кланам условия, на каких сферах нелегального бизнеса они могут сконцентрировать свое внимание. Обычно это не самые прибыльные, но более надежные «отрасли», чем та же проституция: рэкет ресторанов и уличных ларьков, принадлежащих соотечественникам, а также поддержка нелегальной эмиграции, которая по сути похожа на торговлю людьми.
Жертвами этого бизнеса становятся беженцы, получившие отказ на предоставление легального статуса или же переправляемые в ФРГ по нелегальным каналам. В обмен на предоставление поддельных документов и спального места в одном из многочисленных общежитий, принадлежащих мафиозному клану, эмигранты обязаны долгие годы трудиться в качестве подневольных рабочих. Их отправляют на закрытые предприятия глав криминальных сообществ или предлагают вступить в преступные сообщества, где они выполняют самые грязные задания.
Иногда под влияние арабско-курдской мафии попадают даже публичные лица, вынужденные отдавать часть своей легальной прибыли на нужды «семьи», появляясь с лидерами криминальных кланов на публике и снимаясь с ними в видеороликах и музыкальных клипах. О таком сотрудничестве в 2020 году рассказал берлинский рэпер Bushido (Анис Ферчичи), он же Sony Black, — музыкант проходил свидетелем по делу о преступлениях клана Абу-Шакер. Приехав под вооруженной охраной в столичный зал суда, исполнитель рассказал, что был вынужден отдавать более 30 процентов доходов своим старшим партнерам, то есть более 9 миллионов евро за несколько лет. Кроме того, его постоянно вынуждали выполнять многочисленные незаконные поручения, доказывая свою лояльность клану.
Некоторые арабские «семьи» занимаются контролем над популярными у туристов ночными клубами и игорными заведениями Берлина, а также рэкетом круглосуточных алкогольных магазинов, кальянных и ларьков-кебабниц, которые часто находятся в пересечении зон интересов соседствующих враждующих кланов. Подобные «приграничные конфликты» нередко приводят к открытым столкновениям между группировками в людных местах.
Так, в сентябре 2018 года в одном из парков берлинского района Темпельхоф неизвестные застрелили ливанского авторитета Нидаля Раби — одного из лидеров клана Абу-Шакер. По данным следствия, это была месть за убийство криминального босса Семми, которого нашли с перерезанным горлом за несколько дней до этого. На похороны Раби пришли более двух тысяч человек, включая представителей местной прессы, которые «смаковали» это событие в последующие месяцы.
Семь месяцев спустя, 21 марта 2019 года, на одну из главных площадей Берлина Александерплац пришли более 400 крепких молодых людей восточной наружности. Под видом конфликта двух блогеров они затеяли массовую драку с применением холодного оружия на глазах у сотен прохожих. Побоище, в котором непосредственно участвовали около 50 человек, смог подавить оперативно подоспевший отряд полиции специального назначения, после чего около 20 участников драки, скрывшихся с места преступления, продолжили потасовку прямо на путях станции метро. Без жертв обошлось лишь чудом.
Случай на Александерплац стал лишь начальным звеном в целой цепи мафиозных войн, разгоревшихся в конце 2020 года между представителями арабско-курдских кланов и выходцев с Северного Кавказа (преимущественно Чечни), вышедших из подчинения «старших партнеров». Разрядить сложившуюся ситуацию помогли точечные полицейские рейды, в результате которых были арестованы видные лидеры враждующих сторон. Сейчас конфликт тлеет, но так и остается неразрешенным.
Решать периодически возникающие между преступными кланами конфликты, даже такие крупные, их представители любят по старинке, не прибегая к помощи судебных инстанций и правоохранительных органов. Это правило распространяется и на противоречия внутри семьи — нередко конфликт удается решить с помощью денег. Однако публичное оскорбление, увечья или смерть одного из лидеров клана почти всегда чреваты кровной местью со стороны многочисленных родственников, для которых честь своей фамилии нередко дороже денежного вознаграждения.
Особое отношение у берлинских правоохранителей сложилось к ливанскому мафиозному клану Реммо (Раммо). Он выделяется на фоне других криминальных семей особой дерзостью преступлений и глубоким чувством безнаказанности перед немецким законом. История этой преступной организации берет свое начало в конце 1970-х годов, когда тысячи выходцев из Ливана, спасаясь от ужасов гражданской войны у себя на родине, прибывали в ГДР в качестве просителей убежища и, пользуясь юридическими пробелами в статусе разделенного Берлина, оседали в западных капиталистических городских районах, куда после переезжали их жены, дети и другие члены большой семьи.
Реммо специализируется на квартирных кражах, рэкете, махинациях с недвижимостью и громких ограблениях. За последние четыре десятилетия небольшая семья курдов мхаллами из Ливана и Мардина впитала в себя 12 родственных кланов и сконцентрировала в своих руках настоящую бизнес-империю, доходы от которой ежегодно приносят ее владельцам Иссе и Ашрафу Реммо многомиллионную прибыль.
Впервые о Реммо немецкая общественность узнала в 1992 году после ряда репортажей ведущих немецких СМИ с места убийства югославского ресторатора и ранения случайного прохожего в берлинском районе Шенберг. В ходе расследования полиция вышла на двоих братьев из этой «семьи», которые позже сознались в убийстве — жертва не захотела уступить им свой бизнес. Однако всплывшую в публикациях столичных журналистов фамилию вскоре быстро забыли.
Вновь о клане Реммо заговорили уже в 2008 году после дерзкого ограбления столичной аптеки братьями-рецидивистами Ибрагимом и Билялем Реммо и последовавшей за этим полицейской погони. В этот раз взять живыми преступников не удалось — они погибли при столкновении с деревом. Более дерзкое ограбление банка в берлинском районе Мариендорф в октябре 2014 года стало одним из самых громких дел в криминальной хронике Германии с момента объединения страны. Грабителям посчастливилось завладеть суммой, превышающей 9 миллионов евро, после чего они подожгли здание с целью замести следы. Оно взорвалось, соседние постройки едва не сгорели дотла.
В конце 2017 года, на пике кампании правительства по борьбе с засильем криминала в крупнейших метрополиях Германии, вступил в силу закон, направленный против преступных кланов. Он разрешил правоохранителям арестовывать движимое и недвижимое имущество лиц, подозреваемых в причастности к мафии, до того момента, пока не будет доказано легальное происхождение конфискуемых активов. Тогда полиция провела крупную операцию, только в Берлине было арестовано 77 жилых объектов, десятки дорогих автомобилей, а также множество драгоценностей и предметов роскоши совокупной стоимостью 9 миллионов евро.
В рамках операции также был арестован особняк Иссы Реммо — одного из двух лидеров криминального сообщества, а также заморожена часть его счетов в европейских банках. Позиции клана, безусловно, пошатнулись, но не более. В 2019 году полиция Берлина арестовывает двоих сыновей Иссы по обвинению в двух резонансных преступлениях. Старший сын главаря группировки Исмаил средь бела дня при многочисленных свидетелях забил бейсбольной битой старого знакомого своего отца, посмевшего попросить вернуть долг. Второй сын Юсуф был взят под стражу как организатор и исполнитель налетов на грузовые автомобили, перевозящие мебель, матрацы и дорогостоящую электронику.
Однако даже эти дерзкие преступления меркнут перед двумя крупнейшими ограблениями в истории современной Германии, подробности которых так до конца и не были выяснены. Первым по-настоящему громким делом «международного масштаба», сотворенным руками клана Реммо, стала кража 100-килограммовой золотой монеты «Большой кленовый лист» из Берлинского музея Боде в 2017 году. Проникнув в окно, открытое для них сообщником из числа сотрудников музея, злоумышленники смогли в течение всего нескольких минут прокрасться в Монетный кабинет, где хранились наиболее ценные экспонаты выставки, и виртуозно вскрыть витрину.
После этого драгоценность с выгравированным изображением Королевы Великобритании Елизаветы II общей стоимостью 3 миллиона долларов погрузили на небольшую тележку и вывезли из здания до того, как пропажу заметила охрана. Лучшие немецкие следователи работали над делом два года, чтобы установить причастность воров к клану Реммо и задержать их. В 2020 году столичный суд приговорил двоих похитителей к 4,5 годам заключения; третий фигурант, работавший во время кражи в музее Боде, получил три года и четыре месяца лишения свободы. Но вот поиски самой монеты продолжаются до сих пор. Эксперты уверены, что ее давно распилили и продали за границу по кускам.
Сначала пресса окрестила ограбление музея Боде «кражей века», но потом этот статус перешел к другому ограблению, также совершенному кланом Реммо 25 ноября 2019 года. На этот раз пострадал дрезденский музей «Зеленые своды». Берлинским мафиози удалось менее чем за пять минут взломать одно из самых охраняемых хранилищ драгоценностей в мире и унести из-под носа прибывшей полиции большую часть богатой коллекции курфюрста Саксонии Августа Сильного. Добычей грабителей стали 12 ювелирных изделий, включая легендарный Дрезденский зеленый бриллиант и рубиновый гарнитур Августа III.
План ограбления оказался на удивление простым: около 5 утра злоумышленники подожгли трансформатор в музейных катакомбах, полностью обесточив систему сигнализации Дрезденского замка, частью которого и является музей «Зеленые своды». После чего они снова воспользовались услугами подельника из числа музейных работников, который открыл изнутри окно для преступников. Через него они проникли в помещения хранилища драгоценностей и в течение нескольких минут погрузили награбленное в салон припаркованного автомобиля. Сожженный каркас этого автомобиля найдет под вечер саксонская полиция, потеряв на долгие месяцы след преступников и драгоценностей.
Раскрытие этого ограбления стало делом чести для немецкой полиции. Уже через несколько дней за дело взялись лучшие следователи Германии и их коллеги в Европе и за ее пределами. Почти год по делу не было никакой информации, кроме туманных намеков правоохранителей на успешное продвижение в расследовании. И вот ранним утром 17 ноября 2020 года полиция Берлина вместе с коллегами из Саксонии провела обыск в нескольких десятках домов и квартир столичного района Нойкёльн, а также примыкающих к ним гаражах и припаркованных автомобилях. В ходе операции, участие в которой приняли 1638 правоохранителей, были найдены важные улики и арестованы три участника ограбления музея «Зеленые своды».
Ровно через полгода на территории Германии были задержаны оставшиеся двое грабителей, которые подтвердили свою причастность к криминальному клану Реммо, однако все же не назвали непосредственных заказчиков преступления. Как и в истории с монетой «Большой кленовый лист», установить судьбу украденных сокровищ следователям до сих пор не удалось, а все попытки выудить у обвиняемых эту информацию провалились — грабители предпочли получить максимальные тюремные сроки, но не предать «семью».
Однако при всем своем авторитете в криминальном мире Германии арабо-ливанские кланы стараются лишний раз не привлекать внимание полиции. По данным Федерального статистического управления ФРГ, на долю ближневосточной мафии приходится всего 10 процентов от всех преступлений, происходящих в течение года на территории ФРГ. Впрочем, даже при таких скромных показателях организованная преступность только в 2018 году нанесла немецкой экономике финансовые потери в 691 миллион евро, и эти цифры продолжают расти из года в год.
По мнению главы отдела по борьбе с организованной преступностью земельного ведомства по уголовным делам Дюссельдорфа Томаса Юнгблута, в немецком обществе уже несколько десятилетий существуют параллельные общины, живущие своей жизнью и по своим правилам и моральным принципам.
Мнение коллеги разделяет и эксперт по безопасности Михаэль Кур, считающий одной из главных проблем современной Германии неприятие частью ее жителей культурных, религиозных и законодательных основ своей новой родины. «Арабские семьи полностью отрицают немецкое право, — говорит он. — Представители замкнутых общин не привыкли обращаться в суды и полицию и предпочитают решать свои споры по старинке внутри семей и сообществ, без привлечения "чужаков"».
Бороться с людьми, которые не боятся правосудия и многолетнего тюремного ареста, очень сложно, подчеркивает эксперт. Многие молодые люди, делающие первые шаги на криминальном поприще, наоборот, жаждут быть арестованными, поскольку тюремный срок является важным статусным показателем в мафиозных кланах и служит повышением по специфической «карьерной лестнице».
«Не следует забывать, что в местных тюрьмах постоянно сидят десятки, а то и сотни членов арабо-курдских семей, которые распространяют свои законы и принципы внутри исправительных заведений, чем создают благополучную почву для радикализации новичков», — указывает Кур. По его словам, особенно сильно влияние криминальных семей чувствуется в берлинских тюрьмах: Моабит, Тегель и Гейдеринг, эти учреждения стали «рассадниками экстремистских и радикальных идей, охраняемыми сотрудниками правопорядка». «Я до сих пор помню разговор с матерью осужденного, которая отказалась сотрудничать со следствием, радуясь сроку своего сына. На мое негодование она коротко ответила, что настоящий мужчина закаляется в тюрьме», — вспоминает собеседник «Ленты.ру».
Немецкий экономист и публицист Ахмад Омейрат, долгие годы изучающий историю столичных арабских кланов, убежден, что в столь резком разделении немецкого общества виновата провальная интеграционная политика, проводимая федеральным правительством в 80-90-х годах прошлого столетия. «Ливанцы и другие выходцы из восточных стран не были желанными в Западной Германии, — говорит он. — Руководство страны надеялось, что они смогут вернуться на родину по окончании гражданской войны. Однако, как мы видим сегодня, этого не произошло, и в данный момент мы все вынуждены наблюдать расцвет параллельных сообществ».
Эксперт указывает, что в таких условиях не стоит удивляться возникновению параллельных структур в обществе, в котором люди не имеют возможности интегрироваться на рынке труда и нормально выучить немецкий язык. «Жители Германии часто забывают или вовсе не знают, что подавляющее большинство юношей и девушек, рожденных в 1980-е и 1990-е годы в семьях искателей убежища, до сих пор не имеют немецкого паспорта, а их легальный статус основан на справке о временной отсрочке депортации на чужую для них землю, бывшую некогда родиной для их матерей и отцов», — говорит он.
Омейрат считает логичным, что молодые люди, не привыкшие получать финансовую помощь со стороны государства, вместо учебы или работы скорее займутся нелегальной деятельностью. «Это станет их пощечиной столь ненавистному для них немецкому государству», — заключает эксперт.