В 1969 году СССР и Китай оказались в шаге от большой войны. Нараставшие более десяти лет идеологические противоречия вылились в серию столкновений на границе. С обеих сторон погибло множество людей, сколько именно — до сих пор не знает никто. Самым кровопролитным стал конфликт за остров Даманский посреди реки Уссури, который произошел 2 и 15 марта 1969 года. Очевидцы тех событий рассказали «Ленте.ру», что происходило на границе, о штабелях погибших и о зверствах китайских военных.
Отношения Советского Союза и Китая начали портиться после XX съезда КПСС. На развенчание культа Иосифа Сталина Коммунистическая партия Китая (КПК) ответила хвалебными статьями о покойном советском лидере и критикой в адрес Никиты Хрущева. Новое руководство СССР они обвиняли в ревизионизме. ЦК КПСС, в свою очередь, осудил догматизм курса Мао Цзэдуна.
Взаимные претензии двух главных держав социалистического лагеря нарастали с каждым месяцем. Разрыв окончательно оформился в 1960 году, когда Хрущев распорядился отозвать из Китая советских специалистов, реализовывавших программу развития страны, а Пекин забрал из СССР своих офицеров, которые обучались в советских вузах. Объемы торговли между странами сократились до минимума.
К середине 1960-х Китай фактически стал вторым после США стратегическим противником СССР. Одновременно фиксировались систематические нарушения гражданами Китая советской границы.
Все это вылилось в кровопролитный конфликт на Даманском острове, который находится на разделяющий страны реке Уссури в Приморском крае.
Татьяна Решетняк, в 1969 году — медсестра хирургического отделения больницы города Иман (ныне Дальнереченск):
2 марта мы еще не знали о происходящем на Даманском. Я только заступила на дежурство в хирургии. Прооперировали мы мужчину с аппендицитом, и тут выскакивает заведующая нашим стационаром: «Девочки, срочно всех домой!» Мужика пришлось оперативно выписывать. Нам сказали приготовить 30 комплектов инструментов для полостной операции. Прождали до вечера, но никого так и не привезли. Тогда, помню, умер мужчина, которого переехала лесовозная машина. Он лежал в коридоре и агонизировал.
Санитаров не оказалось, и тащить его в морг пришлось нам, медсестрам. У дверей неожиданно наткнулись на двух погранцов. Не поняли, в чем дело. Затащить труп внутрь морга они нам не разрешили. Сказали положить его рядом и уходить. Но мне удалось заглянуть внутрь.
Мы пытались узнать, что же произошло. Нам объявили, что на взрывпакетах подорвались 30 солдат. Кстати, жена начальника 57-го погранотряда полковника Демократа Леонова работала у нас врачом-лаборантом. Но тогда еще никто не осознавал масштабов происходящего.
После смены мы разошлись по домам. В полночь бабушка, как всегда, включила радио, чтобы в шесть утра под него встать. Вдруг срочное сообщение: началась война, на нас напали китайцы. Москва передала приказ открывать огонь в случае контакта с противником. Сразу вспомнилось, что еще в 1956 году один офицер, лежавший в больнице с переломом позвоночника, рассказывал, какие зверства творили китайцы.
Наш солдатик Петров успел снять провокацию 2 марта на фотоаппарат. Китайцы это увидели и начали его искать. Однако Петров успел куда-то спрятать кассету с пленкой. Китайцы ее так и не нашли. На этих фотографиях видно, что когда наши офицеры в белых полушубках пошли на переговоры с белыми тряпками на палках, из занесенных снегом кустов на них нацелились дула китайских автоматов. Наших перестреляли из засады. Ходили слухи, что китайцы были пьяные. Кричали: «Наш Мао!» Петров все это заснял. Потом его долго не могли найти. Только в мае китайцы подкинули труп солдата. Он уже разлагался. Все тело было изрезано. Судя по всему, Петрова забрали раненым. Пытали его, издевались. Но местоположение пленки он так и не раскрыл. Ее обнаружил другой наш солдатик. Передал ее начальству, снимки проявили и все увидели.
Местного населения в зоне конфликта практически не было. Только в близлежащей деревне Нижне-Михайловке проживало четыре семьи. Они подвозили солдатам еду, всячески помогали.
16 марта были выборы в наши местные органы власти. Я как раз проголосовала за полковника Леонова. Иду, а навстречу бежит знакомая медсестра: «Леонова убили!» Помнится, я очень удивилась тогда: «Как убили?! Я же только что за него голос отдала!» Вскоре полковника привезли к нам в морг. Девки попросили меня сходить и посмотреть: мол, я одна не боюсь. Зашла, а там стоят дядьки с большими звездами на погонах, с красными лампасами и в папахах. Это генералы прилетели из Москвы. В общем, часовой меня прогнал.
Леонова у нас очень любили… За танк потом развернулась упорная борьба. Китайцы к себе тянут, наши — к себе. Не хотели, чтобы к ним попали советские технологии, секретное оборудование. В конце концов машина провалилась под лед. И позже китайцы ее таки вытащили. А Москва заявила: если бы Леонов остался жив, за танк его бы судили военным трибуналом.
Потом погибших хоронили в Имане, построили большой мемориал. Чтобы не обрушивалась земля, устроили настилы. Люди залезли на них, а они не выдержали. И все рухнули в эту могилу. Друг на друга. Вот нам работы-то привалило! Руки, ноги у всех переломаны… Страх что творилось, в общем. Можно сказать, побывали на войне.
Сегодня Даманский уже никому не нужен…
На меня напала истерика, когда в наших городах появились первые китайцы. Орала и плакала, меня трясло. И я была не одна такая. Китайцев у нас тогда просто ненавидели. Постоянно случались стычки. То они на базаре обманут, то наши их побьют. Раньше ведь как было? Если взял посмотреть вещь, потрогал ее и не купил — это означало оскорбление для продавца. За такое могли хорошенько побить. И подобные ситуации вспыхивали постоянно.
Владимир Денисов, в 1969 году — сержант советской армии, старший механик-водитель:
В ту пору в армии происходила перестройка. Я должен был служить уже не три года, а два с половиной. Но когда дело шло к дембелю, выяснилось, что у нас нет замены. Не хватало трех механиков. Поэтому тех, кто близко живет, оставили. Армия была не подготовлена. Учебных подразделений было мало. К нам даже с Украины присылали механиков… Признаться, в те времена все стремились в армию. У нас одного парня не взяли, так он плакал навзрыд. Девчата сторонились неслуживших, называли их бракованными.
После восьми месяцев в учебке нас отправили в Иман. Там был укрепрайон. Он появился после 1945 года, когда наши воевали с Японией. Как раз пленные японцы и строили. Мы охраняли доты — долговременные огневые точки. Они были трехэтажные, с паровым отоплением, электричеством, солидными запасами боеприпасов и воды. По три танка стояли позади каждого из них.
Служили мы в поселке Графском. Помню, в части стоял памятник солдатам, погибшим на войне с Японией. А в полутора километрах от нас был китайский город Хутоу. Перед нами стояла задача — задержать возможное наступление китайцев на 40 минут. Затем уже должна была подойти помощь. Но они полезли чуть ниже по течению Уссури — на Даманский. Это красивый остров посередине реки. Там еще орехи росли, стояли хорошие деревья. По закону Даманский считался нашим, но по большому счету не был нужен ни им, ни нам. Неподалеку жила семья, они ходили на остров косить сено для скота. И вот две силы за него сцепились. Обычно войны начинаются из-за руководства. Наверное, Мао Цзэдун решил, что раз у него населения больше, то требуется и больше территории.
Мы наблюдали за происходящим через прицелы пушек. Сначала китайцы придирались к нашим пограничникам. Лупили их лыжными палками. А у нас был приказ не отвечать. Как работала система? Начальник погранотряда Леонов доложил в штаб округа в Хабаровске, оттуда связались с Москвой. Пока Политбюро ЦК КПСС собралось на совещание, наших погранцов долбили вовсю.
Китайцы были одеты в меховые куртки, унты, длинные рукавицы из собачьих шкур и вооружены нашим советским оружием. Но мы располагали новейшими танками Т-62. Один из них поехал по льду, провалился и утонул. Затем его китайцы хотели к себе вытащить, а наши не давали. Эта история наделала много шуму, танк-то секретный. Мог очень точно стрелять на хорошем ходу. В укрепрайоне размещалось и другое наше ценное вооружение, секретные ракеты. Нельзя было допустить, чтобы все это досталось китайцам.
В общем, пригнали «Катюши» — так мы называли РСЗО «Град». И полковник Леонов отдал приказ отвечать на огонь.
У них была мечта — занять территорию вдоль границы до железной дороги. Но мы уничтожили их огневые точки. Под удар попало и несколько деревень. Потом пришел приказ все прекратить. Китайцы на той стороне боялись пошевелиться. Но мы еще долго оставались на позициях. Все самоходные артиллерийские установки и «Грады» были направлены в сторону Китая. Полгода китайцы, как говорится, не дышали.
У китайцев тогда были хунвейбины. Они не хотели работать, но с наслаждением били своих же рабочих. Прямо как наши ЧОНы когда-то — части особого назначения. В общем, хунвейбины выгоняли крестьян на Даманский, используя в качестве пушечного мяса. Нужно было продемонстрировать, что остров под контролем Китая. А сами они, конечно, прятались.
Там хер знает сколько наших погибло! Но взмахом «доброй руки» остров в итоге отдали Китаю. На Даманском погибло гораздо больше наших солдат, чем считается официально. Основные жертвы пришлись на тот период, когда действовал приказ не отвечать на их выстрелы. Сложно точно сказать, сколько жертв было. В народе назывались цифры 500-600 человек. Я как-то был в Дальнереченске в одну из памятных дат, и столько родителей погибших солдат собралось в городе! Все улицы были забиты. Помню, мы очень возмущались, когда стало известно о передаче Даманского. В голове не укладывалось, как можно было так поступить после всего, что произошло. Возмущались и офицеры.
17-м укрепрайоном командовал полковник Платонов. Он воевал еще с немцами в Великую Отечественную. А перед пенсией его отправили к нам. И вот сядет этот Платонов на лавку у штаба и плачет. После всех событий по Уссури начали ходить катера китайских пограничников. Они держались своего берега, мы — своего. И друг за дружкой следили. Только завидим китайский катер — сразу вылетают два-три наших и сопровождают его. А китайцы сопровождать наши катера не решались. Начальник политуправления нам говорил: этим людям нет никакого доверия. Поэтому чуть какой катер прошел, нас тут же поднимали по тревоге. Сразу заводишь танк, выгоняешь на позицию прямо перед границей и ждешь.
Солдаты жили в дотах постоянно, день и ночь не отходили от пушки. То есть отделение продежурит неделю, их вывозят и завозят следующую партию. В дотах даже комнаты отдыха оборудовали. Иными словами, внутри было вполне комфортно. Свою руку к обустройству приложил и я. К примеру, мы ставили нары, чтобы солдатам было где спать. Делали ниши для снарядов. Двери были бронированные, их даже пушка не пробивала. А сверху — двухметровый купол из железобетона. Метров на 30 дот находился под землей. Вдоль границы их было штук 50. Лет через шесть-семь после событий на Даманском эти доты уничтожили. Просто приехали и взорвали. Мы тогда снова подружились с Китаем.
Владимир Самохвалов, полковник милиции в отставке:
В 1968 году я закончил Московское высшее пограничное командное училище КГБ при Совете Министров СССР и был направлен на службу в войска Дальневосточного пограничного округа. Начинал в Амурской области, где исполнял обязанности начальника погранзаставы. Уже тогда мы чувствовали, что обстановка накаляется. Хотя изначально нас пичкали другой информацией: это граница дружбы, а китайцы — наши братья.
Когда ко мне на заставу приезжали молодые солдаты, требовалось проверить их в деле. Я шел впереди, следом замполит и пять-шесть солдатиков. А напротив — китайский пост. Они наводят на тебя автомат и прицеливаются. Нужно было не реагировать. Даже не моргать. Психологически мы чувствовали, что это враг.
2 марта 1969-го по линии скрытой связи нам сообщили о происходящем у Даманского. Разведка тогда немножко подкачала. Китайцам удалось сосредоточиться. Они переночевали на подготовленных лежках и затем пошли в атаку.
События начались на погранзаставе Нижне-Михайловка в Иманском пограничном отряде. Это был левый фланг. Нашу заставу подняли по тревоге, ввели усиленный вариант охраны границы. А через две недели меня перевели в Бикинский пограничный отряд. Это Хабаровский край (город Бикин находится примерно в 70 километрах от острова Даманский — прим. «Ленты.ру»). Меня назначили на должность оперуполномоченного особого отдела.
Как известно, первыми навстречу нарушившим государственную границу китайцам вышли начальник погранзаставы Нижне-Михайловка Иван Стрельников, фотокорреспондент Николай Петров и офицер особого отдела Николай Буйневич. По ним открыли огонь на поражение, все погибли. Наших раненых китайцы добивали на месте. Захваченные тела они сильно изуродовали. Есть фотографии, на которых все это видно.
Затем командир отделения этой погранзаставы Юрий Бабанский во главе небольшой группы в течение 40 минут вел боевые действия с превосходящими силами противника.
11 марта войска Иманского пограничного отряда были приведены в боевую готовность, и меня с маневренной группой направили на усиление. 13-го там начались волнения. Китайцы вновь вышли на лед, их предупредили. Они попытались открыть огонь, провоцировали по громкой связи.
14 марта погранвойскам дали команду отойти. Части советской армии к тому моменту еще не подошли. Они уже были в боевом состоянии, но команду об оказании поддержки пограничным войскам не получили. В ночь на 15-е китайцы опять попытались проникнуть на нашу территорию в районе острова Даманский, но были остановлены открытым огнем.
Утром начались боевые действия. Китайцы открыли артиллерийский и минометный огонь. Начальник погранотряда Леонов сел в танк и пошел вытеснять противника, но был подбит. Есть подозрение, что там сработал снайпер. Мы в тот момент прикрывали правый фланг. Нашей задачей было не позволить китайцам пройти в тыл.
В конце концов командующий войсками Дальневосточного военного округа генерал Олег Лосик в нарушение позиции Москвы, которая не разрешала открывать огонь силами армейских подразделений, дал соответствующую команду системе «Град». Две установки дали залп по Даманскому. Некоторые снаряды даже вышли за территорию границы на пять километров.
17 и 18 марта прошли похороны. Если тела погибших 2 марта выдавали родителям, то жертв 15 марта хоронили в братской могиле в Имане. Позднее я по службе встречался с Бабанским (в 1990-е был народным депутатом Украины и заместителем командующего пограничными войсками Украины — прим. «Ленты.ру») и Бубениным.
Их судьба сложилась по-разному. Оба стали Героями Советского Союза. Наградили и Леонова — посмертно. Это был очень опытный офицер, ровесник тех, кто прошел Великую Отечественную. Наблюдая боевые действия, гибель наших людей, он горел делом, беспокоился. Он сам возглавил атаку, хотя не получал такой команды.
В марте 1969 года советские пограничники не только проявили мужество, героизм и стойкость, но и по сути предотвратили третью мировую войну. Это была провокация китайцев по откровенному науськиванию американцев: проверить боеспособность СССР, втянуть в кровавую распрю. Меня часто спрашивают, почему они выбрали именно этот участок. Ответ прост: там проходит граница. Это стыковой участок Приморского и Хабаровского округов. Уссури вся в островах. Ведь в чем вопрос: границу изначально провели по китайскому берегу реки. Уже потом политики разрешили китайцам косить на острове траву, ловить рыбу. Провокации шли во многих местах, но здесь — наиболее радикально.
В общем, после тех событий появилось большое недоверие к китайцам. Тем более что история продолжилась в августе 1969 года на казахстанском участке. Об этом почти не вспоминают, но ведь и у озера Жаланашколь шли настоящие боевые действия! И вновь мы их побили.
Что я почувствовал, когда остров Даманский отдали Китаю? Это наша территория, что было определено еще указами царя. Мы охраняли ее и делали все, что было в наших силах. Там пролили кровь наши товарищи, там мы понесли тяжелые потери.
В ходе боев 2 и 15 марта 1969 года погибло, по официальным данным СССР, 58 советских военных и более 800 китайских солдат и крестьян (по версии Китая, жертв было 99 с советской стороны и 68 — с китайской). Настоящие цифры потерь с обеих сторон неизвестны до сих пор. В августе того же года ситуацию усугубил новый конфликт у озера Жаланашколь в Казахской ССР.
Урегулированием отношений с Китаем занимался первый заместитель министра иностранных дел СССР Василий Кузнецов. Советский дипломат вел переговоры в довольно жесткой манере, указывая китайцам на провокации их военных. Добиться результата Кузнецову помогли старые связи в этой стране. Работая послом СССР в Пекине в 1953 году, он установил хорошие личные отношения с главой МИД и премьером КНР Чжоу Эньлаем. Не в последнюю очередь благодаря усилиям Кузнецова приграничный конфликт между странами не перерос в полноценную войну.
Постепенно СССР и Китай смогли перевернуть трагическую страницу общей истории, однако прежнего доверия уже не было. Конфликт способствовал крайне невыгодному для Москвы сближению Китая с США.
Спор вокруг острова был окончательно завершен лишь за несколько месяцев до распада СССР. 19 мая 1991 года Даманский отошел к Китаю по новому договору о границе, заключенному в Москве. Всего же Россия в начале 1990-х отдала китайцам около 600 островов на реках Амур и Уссури, а также 10 квадратных километров сухопутной территории.