Загадочный и таинственный остров Итуруп, входящий в состав Большой Курильской гряды, хоть и труднодоступен для большинства туристов, однако все же пользуется у них завидным спросом. Еще пару лет назад эти сахалинские земли многим российским путешественникам казались абсолютно недосягаемыми, но благодаря пандемии и закрытым границам стали все чаще попадать в объективы известных фотографов и маршруты искушенных путешественников. О том, как провести отпуск на Итурупе и чем он может удивить гостей, — в репортаже «Ленты.ру».
Большинство туристов неспроста выбирают остров Итуруп первым для путешествия по Курильскому архипелагу. Во-первых, он самый большой и здесь действительно есть чем разбавить семидневный отпуск, а во-вторых, именно на Итурупе делаются знаменитые снимки с белыми скалами, которые за последние пару лет облетели все социальные сети.
Руководствуясь этим, в середине июля я с двумя детьми отправилась с Сахалина на теплоходе на самый крупный остров Курильской гряды. До Итурупа также можно добраться на самолете, однако билет обойдется дороже — примерно 12 тысяч рублей с человека за перелет в обе стороны. При этом за авиаперелет из Москвы до Южно-Сахалинска и обратно в разное время года придется отдать еще 20-40 тысяч рублей. Поэтому направление считается далеко не бюджетным.
«Итуруп» в переводе с айнского (айны — древнейшее население Японских островов — прим. «Ленты.ру») значит «медуза», хотя на карте своими очертаниями остров напоминает скорее большую рыбу, распластанную в океане. Курилы протянуты на тысячи километров от Камчатки до японского Хоккайдо и прикрывают вход в Охотское море со стороны Тихого океана.
— На Итурупе нет змей, ежей и пчел, зато очень много медведей и крыс, — поделился своими знаниями пассажир-итуруповец на теплоходе, пока мы разглядывали очертания приближающегося берега.
Погода стояла ясная, и в облаках было видно даже снежную шапку вулкана Богдана Хмельницкого, который не всегда открывается любопытным посетителям. А спустя час мы уже ехали в сторону этого вулкана — на итурупский полуостров Чирип, к лавовому плато Янкито.
Когда-то здесь можно было наблюдать настоящее извержение — лавовые потоки стекали прямо в Охотское море, образуя то, что теперь называют лавовым плато (серо-красные острые скалы причудливых форм, обрывающиеся прямо к раскатистому берегу моря). Кстати, самое красивое время для наблюдения за этим пейзажем — конец дня, поскольку на закате скалы, море и берег утопают в невероятных рыжих оттенках.
Ставить палатку на самом берегу, несмотря на всю романтичность затеи, оказалось плохим решением. Как объяснил смотритель единственной в этом месте гостиницы «Янкито», медведи здесь на каждом шагу. Позже сердобольный итуруповец пригласил нас переночевать на своей даче прямо за отелем — жилище представляло собой благоустроенный морской контейнер за неприступным частоколом.
Вечером он принес нам тарелку свежей икры и поделился интересными историями из своей жизни. Оказалось, наш новый знакомый когда-то был таким же приезжим, как мы. Много лет назад смотритель отправился сюда на заработки, но остров так полюбился ему, что он остался здесь навсегда.
Долгожданная встреча с Белыми скалами случилась на второй день поездки. Это невероятное по красоте геологическое чудо Итурупа — пять километров белоснежных величественных стен, которые время, ветер и эрозия одарили многочисленными складками и каньонами, — тянется вдоль побережья залива Простор.
Дорога к ним идет по отливу и нескольким переправам, туристов сюда возят на внедорожниках. Контрасты вокруг поражают: сначала едешь по мерцающим на солнце молочным пескам, потом — по угольно-черным. Но какими бы идиллическими ни были эти пейзажи, природа тут все-таки дикая. Водитель периодически останавливался, чтобы группа могла выйти и поразглядывать медвежьи следы.
«Хороший мишка, килограммов на двести», — констатировал он, и мы двигались дальше. Несмотря на обилие следов и примятой травы, медведя мы так и не увидели. Тем не менее их незримое присутствие ощущалось повсюду — на обратном пути на песке красовались уже свежие следы хищников. К счастью, медведи не искали встречи с нами и, заслышав гул машин, бесшумно уходили.
Когда подъезжаешь к потрясающим белоснежным каньонам, невольно хочется подойти поближе и разглядеть каждую деталь. На ощупь скалы оказались очень хрупкими, камушки истирались в крошку прямо в руках. Дело в том, что они состоят из пемзы, мягкого белого вулканического минерала, который появился на Итурупе во время очередного древнего извержения подводного вулкана. Горячая лава, насыщенная газами, быстро охлаждалась морской водой, и появился этот пористый материал, который впоследствии поднялся на поверхность.
Пока наш водитель рассказывал нам о происхождении пород, навстречу из ущелья выскочили испуганные туристы. «Медвежата», — закричали они, и все попрыгали по машинам. «Значит, где-то здесь медведица бродит, медвежат укрыла в каньоне, а сама пошла искать, чем покормиться», — заметил гид, захлопывая дверь.
Полюбоваться океанской стороной острова можно, проехав по Ветровому перешейку, самому узкому месту на острове шириной всего семь километров, но мы решили посмотреть на Тихий с другой стороны — у бухты Касатка. Для этого за Курильском (столицей острова) нужно выехать в сторону поселков Горное и Горячие Ключи. Здесь асфальт быстро заканчивается, и на смену ему приходит единственная трансостровная грунтовая магистраль — стратегичка.
Спустя несколько часов лесники высадили нас посреди Касатки, у новой местной достопримечательности — корабля-буксира, выброшенного на мель несколько лет назад. Буксир круглосуточно охраняется одним сторожем, с которым мы немедленно познакомились. Оказалось, зовут его Серегой. Серега три года безотлучно сидит на берегу Тихого океана в небольшом контейнере, приглядывая за кораблем. У него неплохая зарплата и полное обеспечение, но общения ему явно не хватает, поэтому он очень обрадовался нам, приезжим с Большой земли.
Неискушенным посетителям здешние пейзажи могут показаться крайне мрачными: океан на Касатке штормит, погода стоит тучная, кричат гигантские вороны, берег усеян водорослями, трупами чаек и другим неожиданном мусором — от самолетных покрышек до обуви на любой цвет, размер и фасон. Все это выбрасывает океан.
Во время японского владычества на Касатке располагалась военная база. Именно отсюда в 1941 году японская эскадра авианосцев с самолетами на борту отправилась к Гавайям — бомбить Перл Харбор. Но погода в этом месте отнюдь не гавайская — вечные туманы, ветер, холод, сырость. Говорят, японцы часто специально выбирали такие районы для аэродромов своих пилотов-камикадзе — из-за постоянной плохой видимости взлетевшие самолеты уже не возвращались.
Серега пригласил нас в свой контейнер на чай, присели на диван, смотрели в окно-телевизор, по которому показывает всегда один канал — штормящий Тихий. За окном прошмыгнул жирный котик, вместо хвоста у него — помпончик. Это бобтейл — местная порода котов.
«Кошку завел от местных зверских крыс, — рассказал наш собеседник, — в первую зиму они меня так донимали! Прогрызли контейнерную обшивку, падали с потолка чуть ли не в кастрюлю с супом. А Муська их всех передушила». Про себя Муську мы прозвали кошечкой-убийцей: на вид пушистая, вальяжная и спокойная, а по ночам выходит на охоту и уничтожает всех грызунов в окрестностях.
Кроме того, в нескольких местах на скалах попадаются гильзы, въевшиеся в камни, позеленевшие и окислившиеся. А за Касаткой расположено еще одно заброшенное японское здание — бетонный прямоугольник с высокой трубой. Сперва здесь жили японские строители, потом военные. Позже, уже с новыми пристройками, их использовала советская и российская армия.
Сохранившиеся японские постройки отличает нетипичный для нашей страны бетон и плотные ставни — они, как правило, герметичны и даже устойчивы к цунами: на случай большой волны металлические ставни плотно затворялись.
Село Горное — это, можно сказать, конечная станция Итурупа, а также самый дальний из обитаемых поселков на океанской стороне острова. Горное стоит немного вдали от побережья и пугает не меньше хорошего японского триллера. Про такие места обычно говорят, что это готовые декорации к фильмам ужасов.
Здесь в один ряд стоит с десяток уродливых трехэтажных домов. Балконы, двери и окна в них заколочены каким-то тряпками, фанерками, а входы в подъезды завалены бытовым мусором. Большинство этих домов заброшены, так что со всех сторон на редкого посетителя взирают пустые глазницы панелек с обвалившимся балконами, поросшие шиповником.
Горное — в прошлом военный городок. В 1990-х, после расформирования воинских частей и землетрясения 1994 года, из него уехали большинство жителей. С тех пор про Горное, кажется, забыли. Единственное, что здесь напомнило о XXI веке, — новая остановка на въезде, в обход которой почему-то проложены бетонные плиты. Центр поселка — деревянная сцена, магазин-контейнер и звенящая тишина. Самое странное в Горном было увидеть на фоне развалин редких, но вполне себе обычных людей — в современной одежде, с гаджетами и на дорогих внедорожниках.
Вдоволь насмотревшись на грустную российскую реальность, на следующий день на местном автобусе-вахтовке мы отправились обратно в Курильск. Когда на океане на отливе зашли в наш транспорт, бегущая строка сообщила, что следующая остановка — «Площадь Советская». А ведь до города километров 70 бездорожья, вдоль океана и по тайге. И «Площадь Советская» на фоне местных пейзажей выглядела каким-то недоразумением на этом табло...
Путешествие наше завершалось поездкой из Курильска к подножию вулкана Баранского, самого легкодоступного для гостей и жителей острова. К слову, всего на Итурупе их двадцать, девять считаются действующими. У подножия вулкана течет кипящая серная речка. В ней можно искупаться, прыгнув в благоустроенные платные «ванночки», или просто прогуляться вдоль.
Сначала тропинка идет по бетону, потом — по примятому пружинящему бамбучнику, далее и вовсе приходится прыгать по камням в кипящей воде (температура в речке около 82 градусов Цельсия, но ближе к истоку она повышается).
На обратном пути с Баранского можно заглянуть на неработающую ГеоТЭС, прямо за ней раскинулись пузырящиеся фумарольные поля. Фумаролы — это такие отверстия на склонах вулканов, из которых выделяются газы. Считается, что идут они прямо из магмы. А вот на сам вулкан мы восходить не стали. Хоть он относительно невысок (всего 1132 метра), подъем и спуск по местным тропам занимает как минимум полный световой день.
Поездка подходила к концу. Оказалось, что Итуруп — не такой уж большой, и всего за семь дней пребывания можно перезнакомиться с доброй половиной его жителей. Многие нас узнавали и уже здоровались. Кстати, итурупцы — очень добродушные и отзывчивые люди. Они искренне переживали, что не могли угостить нас свежей рыбой, — рыба к тому моменту на остров еще не пошла. Поэтому один местный житель пообещал обязательно привезти нам рыбу «по свойской» цене в Москву, другой — выслать икру почтой, третий подарил на память китовые усы.
Четвертый же спустя месяц нашел работу на Итурупе и сказал, чтобы мы обязательно сюда возвращались жить и путешествовать: зимой греться в жарких водах — «ванночках» по-местному, подниматься на лыжах на вулканы, объедаться рыбой и ягодами. За таким набором на Итуруп и вправду хочется вернуться. Не зря говорят, что остров затягивает и не отпускает тех, кто с ним подружился.