Набирающее обороты геополитическое и экономическое противостояние между Китаем и США выливается в военное соперничество в Юго-восточной Азии. Изначально начавшись как спор между азиатскими странами за крохотные острова, кризис в Южно-Китайском море стал одним из главных очагов напряженности в мире. США все чаще направляют свои военные корабли в спорные воды и проводят там учения со своими союзниками, Китай же в ответ проводит собственные маневры и превращает подводные рифы в искусственные острова с военными базами. С появлением нового партнерства между США, Великобританией и Австралией (AUKUS), предполагающего строительство ядерных подводных лодок для последней, ситуация в регионе продолжила накаляться. В Китае и вовсе заявили, что создание нового альянса может стать шагом на пути к новой холодной войне. Как Южно-Китайское море превратилось в один из главных рубежей противостояния Пекина и Вашингтона и может ли этот кризис перерасти в военный конфликт — разбиралась «Лента.ру».
Территориальный спор — а вернее даже споры — вокруг Южно-Китайского моря длится уже несколько десятилетий. Основные участники — Бруней, Вьетнам, Китай, Малайзия, Тайвань и Филиппины. Основной предмет разногласий — две группы крохотных островков, рифов и скал: архипелаг Спратли на юге и Парасельские острова на севере. На первый взгляд это может показаться довольно странным. Взять архипелаг Спратли, на который претендуют все шесть стран: суммарная площадь входящих в его состав островов и рифов всего пять квадратных километров.
Все дело в так называемой «исключительной экономической зоне»: согласно Конвенции ООН по морскому праву, ей считается морская зона шириной в 200 морских миль вокруг участка суши, принадлежащего той или иной стране. В этой зоне государство может заниматься разведкой и добычей ресурсов и другими видами экономической деятельности.
Иными словами, кто владеет маленьким островком, тот владеет и всеми ресурсами в радиусе 200 морских миль от него. А в случае с тем же Спратли ресурсы нешуточные: в одном лишь районе архипелага Рид-Бэнк насчитывается порядка 50 триллионов кубометров природного газа и свыше 5 миллиардов баррелей нефти.
Помимо полезных ископаемых, Южно-Китайское море также богато рыбой, а через его акваторию проходит огромное количество торговых путей. Смартфон, изготовленный в Китае или на Тайване, японский стиральный порошок и памперсы, сушеные бананы с Филиппин — все эти товары, которые нередко можно встретить на российских прилавках, скорее всего, попали туда именно через это море.
Каждая из шести стран имеет свои претензии на те или иные острова, зачастую пересекающиеся. Но самые большие аппетиты у Китая: он претендует на более 80 процентов всей акватории моря. Основанием для своих «исторических прав» Китай считает карту, датированную 1947 годом, где территориальные притязания Пекина обозначены с помощью U-образной линии из девяти пунктиров.
При этом юридически острова ни за кем не закреплены: потерпев поражение во Второй мировой войне, Япония по Сан-Францисскому договору отказалась от притязаний на архипелаг Спратли и Парасельские острова, но в чью пользу — документ умалчивает.
Активно отстаивать свои притязания Китай начал в конце 1960-х — начале 1970-х, когда в морских недрах были обнаружены значительные запасы нефти и природного газа. Страны начали поочередно занимать острова, вывешивать на них свои флаги, строить хижины и даже блокпосты.
Растущая напряженность вылилась в военный конфликт между силами КНР и Южного Вьетнама в 1974 году. Сражение закончилось уверенной победой Пекина и переходом Парасельских островов под его контроль.
В 1988 году между Китаем и Вьетнамом вновь произошла очередная стычка — в этот раз у островов Спратли. Конфликт возник из-за попытки Пекина установить наблюдательный пункт на одном из спорных рифов после получения соответствующего разрешения от международной комиссии. Хотя бои проходили в контролируемом Вьетнамом районе, победа вновь осталась за Китаем, а Вьетнам утратил контроль над Южным рифом Джонсона и потерял 64 военнослужащих убитыми. Пекин же, по собственным подсчетам, обошелся без потерь (вьетнамская сторона утверждала о гибели шести китайских солдат).
В 1994 году похожий конфликт чуть было не разгорелся уже между Китаем и Филиппинами. Тогда Пекин оккупировал риф Мисчиф, но Манила, памятуя о печальном опыте Вьетнама, решила воздержаться от боевых действий.
По мере роста влияния Китая на международной арене росла и его активность в регионе. В 2012 году он занял риф Скарборо и ограничил доступ к нему филиппинских рыбаков. С середины 2010-х Китай начал возводить искусственные острова и расширять подконтрольные атоллы и рифы при помощи насыпей.
12 июля 2016 года Международный арбитражный суд в Гааге, рассматривавший иск Филиппин, счел притязания Китая в Южно-Китайском море безосновательными. Китай отказался признавать решение суда, назвав его «сфабрикованным под личиной закона политическим фарсом», и продолжил милитаризацию островов.
Территориальный спор в Южно-Китайском море мог так и остаться локальной, сугубо внутрирегиональной историей, если бы на него не наложилось соперничество между Китаем и Соединенными Штатами, а контроль Пекина над морем не воспринимался бы Вашингтоном как вызов своим национальным интересам. На протяжении последних трех администраций американское руководство всячески пыталось сдержать активность Китая в регионе — как военным, так и дипломатическим путем. Китайцы действия американцев тоже не оставляли без ответа.
Мотивы КНР очевидны: именно через Южно-Китайское море проходит большая часть товарооборота страны, включая поставки энергоносителей, отмечает почетный профессор Австралийской академии вооруженных сил Карлайл Тейер. «Кроме того, Китай опасается так называемой Малаккской дилеммы. Они считают, что вражеская держава может закрыть этот морской пролив для судоходства на время конфликта, тем самым нанеся ущерб экономике КНР», — объяснил он в беседе с «Лентой.ру».
Директор Института исследований Китая при Малайском университете Нжоу Чоу-Бинг в свою очередь подмечает, что для Китая не менее важен политический и идеологический аспект противостояния в Южно-Китайском море. «Наиболее важны, на мой взгляд, вопросы легитимности и национализма. Пекин не хочет выглядеть слабым, отстаивая то, что он считает своими законными притязаниями в Южно-Китайском море», — пояснил эксперт в комментарии «Ленте.ру», добавив, что экономическая сторона вопроса играет здесь скорее второстепенную роль.
В Соединенных Штатах убеждены: американское военное присутствие способствует миру и стабильности в Южно-Китайском море и обеспечивает безопасность союзников в регионе, отмечает Александр Хуанг, профессор Института стратегических исследований Тамканского университета (Тайвань). Более того, в Вашингтоне видят в экспансии Пекина угрозу для своих позиций не только в регионе, но и во всем мире. «Им нужно показать своему политическому аппарату и собственным гражданам, что Соединенные Штаты по-прежнему являются страной номер один в мире», — рассказал эксперт в комментарии «Ленте.ру».
Еще один важный компонент американского присутствия в регионе — принцип свободы навигации, который традиционно отстаивают Соединенные Штаты. С этой целью американские военные корабли регулярно заходят в воды Южно-Китайского, Черного и Баренцева морей, где, с точки зрения США, их проход разрешен международным правом.
«Основная идея заключается в том, что для обеспечения американских экономических и политических интересов регион не может находиться под исключительным контролем или доминированием другой державы», — сказал доцент Военно-морского колледжа США Айзек Кардон в беседе с «Лентой.ру».
Постановление Международного арбитражного суда в Гааге в 2016 году не замедлило милитаризацию региона. Китай продолжает застраивать острова военной инфраструктурой и проводит испытания ракет — «убийц эсминцев», демонстративно уничтожая «вражеские суда» во время учений в Южно-Китайском море.
Параллельно возрастает и военная активность США. По оценкам китайских экспертов, в 2020 году она достигла беспрецедентных масштабов: Соединенные Штаты свыше 1000 раз отправляли самолеты-разведчики для наблюдения за действиями Китая в регионе.
Все это закономерно приводит к военным инцидентам. Корабли КНР иногда проходят в опасной близости от Военно-морских сил (ВМС) США, вынуждая последних совершать экстренные маневры для предотвращения столкновения. Пекину то и дело приходится поднимать в небо истребители для перехвата воздушных судов США, а как-то раз китайские военные даже ослепили американских летчиков с помощью лазерных лучей.
Опасные маневры обеих стран однажды уже привели к трагедии: в 2001 году в небе над Южно-Китайским морем столкнулись разведывательный самолет США и китайский истребитель, преследовавший его. По мере ухудшения отношений между двумя странами, подобные инциденты могут повториться, но вряд ли перерастут в полномасштабный военный конфликт, отметил Кардон.
Полномасштабному военному конфликту препятствуют и географические особенности самого моря, отметил Хуанг. Оно достаточно большое — в полтора раза больше Средиземного — и на 98 процентов состоит из воды, остальное — маленькие островки и скалы. Вести продолжительные боевые действия в таких условиях достаточно сложно.
При этом эксперт допустил вариант, при котором конфликт из Южно-Китайского моря может перекинуться на соседние регионы. «Чтобы отвлечь внимание США или преломить ход боевых действий в свою пользу, Китай может атаковать Тайвань. Или же нанести авиаудары по [спорным с Японией] островам Сенкаку», — рассказал Хуанг. Он отметил, что подобных сценариев — масса, но разгорание полномасштабной региональной войны в отдельно взятом Южно-Китайском море пока выглядит крайне маловероятным.
Куда более реалистичным, по мнению Кардона, выглядит сценарий конфликта между Китаем и другим региональным государством, например, Вьетнамом — тем более подобное уже имело место в истории обеих стран. При этом столкновение вряд ли будет масштабным и повлечет за собой вмешательство США.
Особые риски в этом смысле представляют не столько ВМС КНР и Вьетнама, сколько вооруженные рыболовные суда и корабли береговой охраны — она у Китая самая крупная в мире и насчитывает более 130 крупных кораблей с водоизмещением свыше 1000 тонн. Китайские рыболовные и полицейские суда нередко действуют куда агрессивнее военных, жестко пресекая попытки других стран заниматься добычей и промыслом в спорных водах.
Попытки дипломатически урегулировать территориальный спор предпринимались не раз. Впервые идея разработать кодекс поведения в Южно-Китайском море возникла еще в 1990-х, после захвата Китаем рифа Мисчиф. Однако разногласия как между Китаем и странами Юго-Восточной Азии, так и внутри самого АСЕАН привели к тому, что за четверть века сторонам почти не удалось продвинуться в этом вопросе. В 2002 году они договорились принять вместо кодекса декларацию, но документ не был юридически обязывающим и, по сути, озвучивал лишь намерения сторон, а не предлагал какие-то конкретные механизмы для разрешения споров.
Китай и АСЕАН условились финализировать текст кодекса к 2022-му, но чем ближе дедлайн, тем менее реалистичным это выглядит. Тейер поясняет, что странам-подписантам нужно решить сразу несколько болезненных вопросов, уже не раз приводивших к провалу переговоров. В частности, сторонам нужно договориться о географическом охвате и правовом статусе территориального спора в Южно-Китайском море, механизме урегулирования споров, правоприменении и возможности вмешательства третьих сторон.
При этом даже неидеальный кодекс может существенно улучшить обстановку в регионе, отмечает Нжоу. По мнению эксперта, разрешить территориальные споры в Южно-Китайском море полностью невозможно, можно лишь управлять возникающими рисками. При этом даже подписанный и юридически обязывающий документ не застрахует страны региона от военных инцидентов.
«Я пессимистичен в том смысле, что этот вопрос всегда будет осложнять отношения между Китаем и странами Юго-Восточной Азии. Но я оптимистичен в том смысле, что, несмотря на это, обе стороны будут воздерживаться от применения силы, урегулировать кризисные ситуации и не давать им разрастаться», — отметил он.
С возникновением AUKUS, по своей сути, направленного против Китая, в СМИ появились заголовки, чуть ли не предвещающие войну в Южно-Китайском море.
Однако Тейер призывает не сгущать краски: AUKUS не является военным альянсом как таковым — у него нет центрального штаба, а его участники не планируют осуществлять трехстороннее патрулирование или военные учения в Южно-Китайском море. Более того, согласно соглашению, ядерные подлодки появятся не раньше 2040-х годов. «Серьезные военные инциденты могут возникнуть скорее в результате развертывания в регионе военных кораблей и самолетов отдельных стран, особенно ВМС или ВВС США», — подчеркнул австралийский специалист.
Ожидать от Китая создания своего альянса в ответ на AUKUS тоже не приходится. По мнению Тейер, желающих присоединиться к антиамериканскому альянсу, за исключением разве что Пакистана, в регионе не найдется. «Скорее всего, ключевые члены АСЕАН в частном порядке будут приветствовать создание AUKUS в противовес Китаю, в то же время публично выражая свою озабоченность возможным дестабилизирующим воздействием партнерства на обстановку в регионе», — отметил он.
Так или иначе, специалисты, опрошенные «Лентой.ру», сходятся в одном: и без AUKUS существовали предпосылки для дальнейшего ухудшения ситуации в Южно-Китайском море. При этом процесс деградации будет замедленным, без каких-то ярко выраженных скачков и перепадов — в возникновении кризисных ситуаций не заинтересован сам Китай, ему гораздо выгоднее просто поэтапно устанавливать фактический контроль над морем.
Кардон рисует такой сценарий: Китай будет постепенно наращивать свою активность в регионе, соседние страны будут становиться все более и более обеспокоенными по этому поводу, а США — все глубже и глубже закапываться в противостояние Китаю.
Все это, в свою очередь, может неизбежно привести к тому, что, несмотря на заверения США, странам Юго-Восточной Азии все же придется выбирать, на чьей они стороне, — а это достаточно непростой выбор. С одной стороны, растущее влияние Китая в регионе не может не вызывать обеспокоенность, а его территориальные притязания мешают этим странам добывать ресурсы, которые они считают своими по праву.
С другой стороны, Китай — один из главных торговых партнеров стран региона, и разрывать с ним отношения равносильно выстрелу в ногу. Уверенности в США как в союзнике не добавляет болезненный выход американцев из Афганистана. На этом фоне из Пекина все чаще звучат сравнения павшего Кабула с Тайванем: дескать, подумайте, Вашингтон бросит и вас, вашему правительству уготована та же участь.
«Членам АСЕАН будет трудно сохранять независимую позицию, и Юго-Восточная Азия, вероятно, станет более поляризованной», — отметил Тейер, добавив, что наиболее активно Китаю будут противостоять главные союзники США в Индо-Тихоокеанском регионе: Япония, Индия и Австралия.
Противостояние между Китаем и США, вероятнее всего, продлится еще не одно десятилетие, а вместе с ним продолжит обостряться и обстановка в Южно-Китайском море. Сейчас это, пожалуй, главный очаг напряженности во всем Индо-Тихоокеанском регионе, затрагивающий даже те страны, которые не вовлечены в него напрямую — вроде России, Японии и Индии. Военный конфликт, пусть и лимитированный, совершенно не в их интересах.
Экспертное сообщество опасается, что напряженность достигнет пика на рубеже 2020-х — 2030-х годов из-за возможных попыток Китая вернуть Тайвань силой, отмечает Тейер. «Чрезмерный национализм и самонадеянность китайских военачальников могут привести к тому, что они просчитаются, бросив вызов Соединенным Штатам в Южно-Китайском море в разгар политического кризиса вокруг Тайваня», — сказал он.
Однако и в Пекине, и в Вашингтоне хорошо осознают риски и потери, сопряженные с ведением боевых действий. Единственный путь избежать их — это, отбросив накопившуюся враждебность и подозрительность, сесть за стол переговоров и выработать механизмы, которые позволили бы избежать военных инцидентов в Южно-Китайском море и их перерастания в полноценный конфликт между двумя ядерными державами.