Каких-то 170 лет назад никто не знал о существовании таинственных островов в водах южного Приморья. Первыми их заметили англичане и французы, разыскивая русские корабли во время Крымской войны, и назвали архипелаг в честь французcкой императрицы Евгении Монтихо. Имя так и закрепилось за этими территориями, однако более подробное описание появилось позже, — когда русские моряки исследовали приморский регион. В итоге земля стала принадлежать России, а на времена СССР пришелся пик расцвета местной промышленности. Время и переход на новый режим не пощадили архипелаг, оставив здесь лишь руины, напоминающие о неудачной попытке построить коммунизм. Однако кое-что все же сохранилось неизменным — удивительная природа и оптимизм жителей. Фотограф Антон Новгородов отправился на архипелаг и познакомился с его обитателями. О том, как сейчас живут острова и о чем здесь мечтают люди — в материале «Ленты.ру».
Представьте, что вы находитесь в одном из больших городов, но куда бы вы ни пошли, будете всегда подходить к краю земли. Именно так живут люди архипелага императрицы Евгении, который административно входит в состав города Владивостока.
Наиболее обитаемая часть архипелага состоит из трех больших островов — Русский, Попова и Рейнеке. Но только первый связан с материком вантовым мостом. Жители остальных вынуждены вести автономный образ жизни, использовать водный транспорт, а зимой рисковать здоровьем, добираясь до цивилизации по льду.
Процветающие в середине XX века рыбоперерабатывающие предприятия, научные лаборатории и воинские части оставили после себя на островах не только допотопную инфраструктуру, но и людей, которые прежде были их сотрудниками. Оторванность от большой земли накладывает отпечаток на образ жизни и мировоззрение жителей, однако все они как один твердят об особой магии этих территорий. Многих из них привлекает уединенность, близость к природе и даже относительная свобода от правил.
Пересекая самый длинный вантовый мост в России, из материковой части необустроенного Владивостока попадаешь на противоречивую островную. Здесь гладкая асфальтированная дорога приводит к стеклянно-бетонному оазису Дальневосточного федерального университета и научно-исследовательскому центру «Приморский океанариум», в котором научная работа ведется по соседству с шоу дельфинов.
Асфальт на Русском заканчивается там, где путь ему преграждает море, либо там, где заканчивается прагматизм лиц, принимающих решение. Второй вариант встречается чаще. Но оптимизм местных от этого не убавляется — они с радостью рассказывают о своей работе и жизни на островных территориях. Например, бывший майор полиции Елена Балашова, которая сейчас возглавляет местную школу с всероссийскими олимпиадниками, с упоением описывает успехи учеников.
«У нас учителя местные, мы полностью укомплектованы. Даже экзамены по информатике у нас сдают на высокие баллы. Мы можем обучать до пятисот учеников дистанционно, для этого есть все необходимое. Финансово очень помогают бывшие ученики. У нас и компьютеры есть, и спортзал отремонтировали. Вот сейчас в школе как раз перед приемкой разгар ремонта. Мы все вместе и красим, и белим, и где нужно что-то починить, сами чиним. Проблем, конечно, много, но потихоньку школу приводим в порядок, потому что обидно, когда говорят, что на острове дыра. А у нас смотрите какая красота: люди очень открытые и отзывчивые. И дети у нас такие», — рассказывает Елена Балашова.
Другой житель Русского, Анатолий Жегель, ревностно охраняет красный флаг некогда процветавшего государства на крыше своего дома. Анатолий — председатель правления ТСЖ, дворы и подъезды в его ведении демонстрируют порядок в лучших традициях СССР. «Приехал я из Казахстана в 1976 году по призыву. Почему остался? Так получилось, женился. Дослужился здесь до капитана третьего ранга. Сейчас все управляющие компании отмывают деньги, а ТСЖ за каждую копеечку отчитывается. У нас именно так».
Указывая на пролетающий в небе пассажирский самолет, говорит, что «опять распыляют химию». Просит взрослого сына сходить за масками, но тот отмахивается.
В доме 1905 года постройки Татьяна Рындина обустроила музей. Сейчас главная его ценность — имена офицеров, которые распечатаны на листах А4, и редкие экспонаты домашней и казарменной утвари. Коллекцию музея собирают всем поселком. «Я переехала из Владивостока на остров относительно недавно. Так получилось, что мы разъехались с мамой и детьми. Денег хватило на квартиру только здесь. Я в принципе не собиралась жить на острове. Но сейчас жить здесь нравится больше».
Иногда словосочетание «остров Русский» слышится как «остров русских» — никакого шовинизма, просто это действительно хорошо отражает собирательный местный колорит. Счастливая безысходность — выражение, которое можно услышать именно здесь.
Острова Попова и Русский разделяет пролив Старка, названный в честь адмирала Оскара Старка, который был командующим Тихоокеанского флота. Пик славы острова благодаря крупнейшему рыбному заводу пришелся на середину XX века. Сейчас предприятие в руинах, но на противоположной части острова пляж с белым мелким песком, прозрачной водой и мелководной бухтой.
Французский — одно из названий пляжа, которое отсылает к названию всего архипелага. Именно красивое побережье и статус заповедника обеспечивает в летний период приток туристов и долю оптимизма для жителей острова.
«Сюда редко заезжают гаишники, поэтому многие машины здесь не зарегистрированы, но люди стараются соблюдать правила. А вот как раз едет Серега — это наш местный дурачок. Он здесь таксует на грузовике», — рассказывает Инна (имя изменено).
По словам Ахмеда, который приехал на острова архипелага в 2012 году, с наступлением холодов оптимизм не уменьшается. Не уменьшается также и спрос на его плов и пиццу, которые он готовит на продажу.
Ахмед: «Когда родственники увозили меня отсюда, то все говорили, что здесь есть нечего. Мол, что за еда эти гребешки и трепанг, это же не еда, мол, голодаешь тут. У себя на родине долго не смог, поработал немного и попросился обратно. Здесь особые места. Нигде таких нет. Иногда грустно, что у меня нет помощника, чтобы готовить еду на заказ. Очень сложно найти непьющего и ответственного. Лучше, чтобы это была женщина. Кров и безопасность я, конечно, гарантирую, но пока один со своим псом Бандитом».
Небольшой аккуратный дом Любови Леуновой стоит на том же месте, где был роддом, в котором она родилась в 1959 году. Роддом, школа, научная станция, воинская часть, пекарня. На острове Рейнеке вместо этих объектов некогда процветающего поселка в три тысячи человек теперь дачи и пустыри.
«Чтобы построить здесь дом, мне нужно было все материалы привезти с материка. А это очень непросто и дорого. На острове жили и мои родители. Дети приезжают редко, но я всегда им говорю: "Смотрите какая красота вокруг!" Но им важнее комфорт. Я не перестаю удивляться виду из моего окна. Почти каждый день хожу на пляж», — делится она.
Постоянно на острове проживает меньше двадцати человек. Жители Рейнеке или люди, которые приезжают сюда в теплый сезон, говорят, что на рейсовом катамаране можно отличить тех, кто выйдет на Попова, а кто поедет дальше, до Рейнеке, — это либо хиппи-хипстерская молодежь, либо мужчины и женщины средних лет и старше с несколько отстраненным и спокойным взглядом.
Например, такие, как Эдуард Рыкунов — бывший заведующий лабораторией научно-исследовательского института, изобретатель. В свои восемьдесят с лишним лет он каждое лето приезжает в небольшой дом, ведет незамысловатый быт и верит в энергетическую силу пирамид. В одной из таких пирамид (с отсеченным верхом) он молится и ночует.
«Никакой благодати во Владивостоке не будет, пока не изменят телевизионную вышку, которая тоже по большому счету имеет форму пирамиды. Неправильно на ней ребра развернуты. От этого все беды. В моей пирамиде все правильно сделано. У меня были переговоры через ясновидящую с теми, кто нас охраняет. Они сказали, что лучшего места, чем Приморье, в России нет. На острове я поставил специальный оберег. Когда мы его возводили, налетел сильнейший ветер. Он стих сразу же, как мы закончили работу по его установке. Поэтому я верю в исключительность этого острова».
Про особую энергетику местности говорят практически все его жители. Возможно, из-за этой атмосферы у местных взгляд более спокойный и отстраненный. Сегодня развитие этих территорий запускается снова. Согласно многим концепциям развития Владивостока, острова рассматриваются как часть города, перспективная для развития туризма и особых городских агломераций.
Елена Харисова приехала из Москвы пять лет назад по приглашению в Дальневосточный федеральный университет. Его корпуса существенным образом изменили ландшафт большой части острова. Сейчас Елена руководит масштабными проектами освоения территории с акцентом на сохранение уникальной природы.
Елена Харисова: «Бью по рукам архитекторов, чтобы не трогали деревья. Не мы тут главные. Я уверена, что если мы сейчас все здесь вырубим и построим такое же, как университет, то это место перестанет быть местом силы. А место силы — это дом, работа, все мои мечты. И это все находится сейчас здесь, на острове. У меня такое ощущение, что все люди, которые здесь жили, помогают мне в делах. Можно сказать, что я амбассадор острова Русский».
Сегодня соседство прошлого, настоящего и будущего ощущается на островах архипелага особенно остро. В начале XVIII века французские картографы и не подозревали, что островные земли в Японском море станут родиной для многих русских, украинских и других переселенцев. Военные, экономические и социальные амбиции в разное время сформировали уникальный ландшафт и характер людей.
Этот характер может проявиться в особой чудинке, в искренней любви к этим местам, но чаще в желании защитить то, что завтра может быть утрачено навсегда. Поэтому возникает вопрос, надолго ли сохранится магия этих мест, о которой так много говорят островитяне?