В российский прокат вот-вот выйдет «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"», вычурно названный и еще более хитроумно устроенный новый фильм главного эстета современного авторского кино Уэса Андерсона. «Лента.ру» рассказывает о том, почему Андерсон в этой удивительной картине о журналистике иноагентского (без шуток) толка превзошел сам себя.
Билл Мюррей мертв. Точнее, так: Артур Ховитцер-младший (Билл Мюррей) мертв. А значит, пора на покой и его детищу — изданию «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"», которое уже полвека из своей штаб-квартиры в городке Аннуи-на-Блазе (то есть в буквальном переводе с английского, Тоска-на-Скуке — Уэс Андерсон уже в первых кадрах сообщает, что не растерял чувства юмора) открывает мир обитателям канзасских равнин — с соблюдением всех стандартов высокохудожественной журналистской работы. Содержание последнего, посмертного номера «Вестника» заслуживает того, чтобы быть перечисленным и здесь.
Вот зарисовка-трэвелог из жизни Аннуи от увлеченного картинами человеческого падения репортера (Оуэн Уилсон на велосипеде): крысы и жиголо, голодные студенты и пожилые неудачники, 190 тысяч снежинок в год. Вот рубрика «Искусство» — удивительный портрет абстракциониста-психопата (Гильермо дель Торо), творящего в тюрьме на радость коллекционерам (Эдриен Броуди), искусствоведам (Тильда Суинтон) и своей музе и модели, фигуристой вертухайке (Леа Сейду). Вот раздел «Политика» публикует «Заметки к манифесту» грустной копии Сьюзен Сонтаг (Фрэнсис МакДорманд) — за хрониками студенческой революции в отдельно взятом городе она небезосновательно разглядывает в лидерах протестов (Тимоти Шаламе и Лина Кудри) неудовлетворенное сексуальное желание. Вот в ресторанной рубрике разворачивается триллер с похищением, интригой и погоней — всего-то стоило списанному с Джеймса Болдуина журналисту-изгнаннику (Джеффри Райт) заглянуть на ужин к личному шеф-повару комиссара местной полиции, подлинному философу от высокой кулинарии. А вот и некролог — напомним, издатель умер, а с ним как будто загибается и специфическая журналистика нью-йоркеровского извода (к любимому журналу The New Yorker, его верстке и принципам Андерсон отсылает здесь не раз и далеко не два).
Эти разрозненные по жанру, темам и форматам съемки «статьи»-виньетки к финалу складываются в самую едкую и лукавую энциклопедию французской жизни (важно заметить, что режиссер сам живет в Париже и знает, о чем говорит), какие выходили на экраны со времен Луи Маля, Жака Тати и Алена Рене. Да, Франция мила андерсоновскому сердцу, но вот к французам у него, очевидно, вопросы накопились. Ведь что эти ценители искусства (которых на поверку волнует лишь его цена), пламенные революционеры (которые бунтуют, чтобы затащить в постель красотку) и мастера интриги и авантюры (предел которых, впрочем, — авторский обед со сменой пяти блюд) о себе возомнили?
Стоит тем не менее заметить, что той рамкой, которой для «Вестника» служит Франция, Андерсон здесь, конечно, не ограничивается. Журналистика по самой своей природе призвана отражать современность, просвечивать рентгеном слов и образов противоречия, из которых соткан мир вокруг нее. В сущности, то же самое делает и «Французский вестник» — пусть его действие и разворачивается между 1925-м и 1975-м. Эксцентричные публицисты из фильма Андерсона могут перетягивать внимание на себя или увлекаться словесной эквилибристикой, но так или иначе фиксируют мир, радикально и, кажется, бесповоротно съехавший с катушек, помешавшийся на увлекательных и гиперактивных играх с властью и ее субститутами и не заметивший, что время вышло, а судья уже засчитал поражение. В этом смысле «Французский вестник» оказывается одним из самых безжалостных документов эпохи — тем более удивительным, что режиссер оформляет свой приговор в такую преисполненную юмора, действия и изобретательности конструкцию, какая и от зрителя требует сверхъестественного, пристальнейшего внимания. Неудивительно, что «Вестник» — редкий современный фильм, который с пересмотром не теряет своей силы, а, напротив, открывается все с новых и новых сторон.
Впрочем, как всегда бывает с фильмами Андерсона, попадающие в фокус его внимания сюжеты обсуждаются и разбираются публикой в последнюю очередь. Его режиссерский стиль так выразителен и так доминантен — конечно же, и в «Вестнике», где режиссер с легкостью и хитроумием разбивающего колоду карт шулера мешает цвет и ч/б, английский и французский, сценографию и анимацию, истории и их наброски, а также, кажется, сотню, не меньше, персонажей — что неизбежно громче всего звучат реплики о том, что он снимает красочные безделушки, в которых форма затмевает содержание. Это, впрочем, далеко не так — и не только потому, что в кинематографе стиль (особенно такой оригинальный, как у Андерсона) всегда содержателен сам по себе, способен делиться со зрителем не просто сюжетом или образом, но и полноценным мировоззрением.
В основе этого мировоззрения лежит не столько любовь Андерсона к созданию демонстративно искусственных, игровых реальностей — сколько бескомпромиссность, с которой он остается верен этой любви. По Андерсону, красота — поступка и жеста, диалога и декорации, костюма и обеда, мысли и взгляда — не средство спасения мира, но единственный доступный каждому способ противостоять этого мира несовершенствам. Но только в тех случаях, когда апологет этой красоты отказывается ей изменять — хоть под дулом пистолета и угрозой остракизма (как персонаж Джеффри Райта), хоть между двух огней революции (как героиня Фрэнсис МакДорманд), хоть под надвигающимися гусеницами капитализма (как герой Бенисио Дель Торо). А хоть и из-под гробовой доски — как вымышленный Артур Ховитцер-младший и его незабываемое издание. «Французский вестник» мертв. Его принципы, впрочем, — это же касается и Уэса Андерсона — бессмертны.
Фильм «Французский вестник. Приложение к газете "Канзас ивнинг сан"» (The French Dispatch) выходит в российский прокат 18 ноября