Трагедия на угольной шахте «Листвяжная» стала крупнейшей по числу жертв с 2010 года, однако далеко не самой страшной по числу жертв в Кемеровской области — в 2000-х годах в шахте «Ульяновская» погибли 110 горняков, в шахте «Распадская» — 91 человек. Почему в Кузбассе гибнут сотни шахтеров и что могло стать причиной катастрофы в «Листвяжной», «Лента.ру» спросила у первого заместителя председателя Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Рубена Бадалова, который расследовал гибель горняков в этой шахте в 2004-м.
«Лента.ру»: 26 ноября в «Листвяжной» нашли живым горноспасателя Александра Заковряшина...
Бадалов: Это относительно плохо.
Что вы имеете в виду?
Еще когда приостановили спасательную операцию, я сказал: «А если найдете 20 живых человек?» Мы, шахтеры, никогда не считаем погибшими тех, кого теоретически можно достать. В данном случае людей заранее объявили погибшими. Неприятный и возмутительный факт. Нужно делать все, чтобы спасти людей. Шахта «Листвяжная» — одна из самых безопасных в плане природных особенностей. Нужно сильно постараться, чтобы ее зажечь или взорвать. Здесь — постарались…
Из десяти крупнейших аварий на угольных шахтах в современный российский период больше половины произошли в Кузбассе. Почему?
Там очень большие объемы добычи. Плюс сложные технологии, связанные с подземной добычей. Условия вредные и опасные. Шахты в основном газовые. Правда, к «Листвяжной» это не относится. Что именно там произошло, говорить пока рано. Четкой информации о взрыве нет. Необходимо провести расследование.
Рабочая версия — вспышка метана. Нельзя назвать Кузбасс эпицентром катастроф подобного рода. У каждого случая свои причины. Важно другое: такого не должно быть. Мы идем под землю не для того, чтобы гибнуть. А для того, чтобы работать, получать зарплату и подниматься наверх, жить достойно. Шахтеры всегда занимались почетным трудом и пользовались уважением в нашей стране.
Есть версия, что на шахте загорелась угольная пыль...
Это наиболее страшное из всех возможных происшествий. Угольная пыль детонирует. Затем происходят следующие взрывы. Метан же взрывается локально.
Это не первая авария на «Листвяжной». Взрыв метана в 2004 году унес жизни 13 человек. Кого признали виновным 17 лет назад?
Случайно или специально сделали газовый мешок. Его успешно зажгли или взорвали, в результате погибли люди. Я расследовал тот несчастный случай. В забой, который долго стоял, послали слесаря. Подчеркну, опытного. Он нарушил технику безопасности, что стало одной из причин взрыва. Что-то подобное, вероятно, найдут и в этот раз.
Как будут развиваться события дальше?
Вспоминаю своего главного энергетика на шахте в Ростовской области. «У меня шахта сверхкатегорная, есть опасность взрыва метана, — шутил он. — Создайте концентрацию метана, а как взорвать, мы найдем». Вывод: нельзя создавать концентрацию метана, нужно бороться с одной лишь вероятностью создания такой концентрации. В 2004 году на «Листвяжной» было определенное попустительство. Никто тогда ни за чем особо не следил. А слесарь, что называется, и сам попался, и погубил людей в километре от себя. Больше всего повреждений оказалось там, где находились шахтеры.
Думаю, сейчас дело обстоит иначе. Не хочется забегать вперед, но скорее всего сегодняшняя авария стала следствием нескольких обстоятельств.
Каково сейчас положение дел в угледобывающей отрасли?
Успешное в том плане, что есть экономическая необходимость и возможность получения прибыли. За рубежом растут цены на уголь, но это сиюминутная волна. Тревогу профсоюзов вызывает высокая дифференциация заработной платы и ее низкий уровень. Ситуация 2004 года на «Листвяжной» показывает, что один низкооплачиваемый работник может повредить здоровье или даже погубить высокооплачиваемых шахтеров, которые совершенно не думали об этом, не знали этого человека и напрямую от него не зависели.
Сколько в среднем получает шахтер?
Порядка 65 тысяч рублей. Ставка зависит от районного коэффициента. На «Листвяжной» средняя зарплата составляет 50 тысяч. Конечно, это мало. Зачастую очень серьезные работы под землей проводят недостаточно квалифицированные люди. В этом и есть трагедия.
Как выкручиваются горняки?
Один мой директор шахты говорил: «Есть уголь — гордись, нет угля — не стыдись». Подытожу: квалифицированное занятие добычей угля стоит дорого. Это серьезная задача, и никто не собирается погибать в шахтах. Но по отдельным направлениям в отрасли сегодня низкий уровень оплаты труда. С точки зрения технологий, вклад этих людей, может, и не столь весом. Однако это сильно влияет на безопасность.
Почему же постоянно пренебрегают именно безопасностью?
Хотят сэкономить. Труд профессионалов стоит дорого. Выполнять задачу с низкоквалифицированными работниками в принципе можно, но рискованно. Мы пытаемся с этим бороться.
В шахтеры чаще идут из-за отсутствия альтернативы или продолжают семейные традиции?
Есть и те, и другие. Одни действительно становятся шахтерами от безысходности. Им кажется, что там зарыты большие и легкие деньги. Такой подход крайне опасен. Считаю, отрасли требуются именно системные люди.
Как правило, шахта находится при поселке. И горняки работают поколениями. Отлично знакомы с предметом, прекрасно подготовлены. Они понимают, что вот так делать нельзя, а то «как Петька пострадаешь». У человека есть примеры из чужого опыта.
Шахтеры готовы рисковать жизнью. Какой склад характера у этих людей?
Между собой могут быть шутки-прибаутки. Но в случае критической ситуации все сжимаются в один кулак и выступают вместе. В свое время это наглядно показало забастовочное движение. Шахтеры умеют сплачиваться.
Насколько оборудование шахтеров отвечает современным технологиям?
Работодателям я всегда говорю на переговорах: «Вы на "Запорожец" поставили двигатель в 400 лошадиных сил и гоните. А где подушки безопасности?» — «А, подушки? Ну, на». И дают перьевую подушку. Это утрировано, конечно. Но смысл точно передает. На уровне добычи техника передовая. В проходке, как правило, используются новые технологии. Они более эффективны.
Заставить специалиста по вентиляции нарушить технику безопасности в советское время? Можно было, конечно. Но все четко в пределах. Всячески старались такого не допускать. Была ответственность.
Сегодня — нет?
Трагедию вызывает совокупность факторов. Условно говоря, есть «первое», «второе», «третье», «четвертое»… По отдельности это малозначительные элементы. Но вместе они собираются в единое целое. И происходит катастрофа. Нужно не допускать даже единичного случая, который чреват риском. Серьезного, комплексного подхода к вопросу сегодня я, к сожалению, не вижу. Наверное, нужно его менять.
Развиваются ли методики добычи угля?
Можно выделить две школы — немецкую и англо-американскую. В немецкую шахту опускаешься как к себе домой. Все сделано так, как должно быть. Они работают без аварий.
Значит, так можно?
Можно! Только надо делать «а», «б», «в», «г». У нас же говорят: я делать «б» и «в» не буду. Как знаешь. Однако потом случается беда. Американцы, спускаясь в забой, смотрят уровень метана. Было 0,2. Включили пылеотсос, стало 0,1. Так можно работать! У нас опасным уровнем считается 1,5-2,0.
На что чаще всего жалуются шахтеры помимо условий труда?
Перечень профессиональных заболеваний согласовывается с профсоюзом. Он постоянно меняется. Однажды я случайно попал на совещание в Австралии. Тема — черные легкие, как они это называют. У нас — антракоз. Выяснилось, что я знаю на порядок больше, чем они. Этому удивлялись врачи и юристы. Австралийские профсоюзы такими знаниями не обладали. При этом зарплаты различаются как небо и земля. На мой взгляд, сама система у нас есть, но все упирается в деньги.