Среди британской аристократии встречалось достаточно людей, посвятивших свою жизнь не самым благородным и законным делам. Однако далеко не каждый подобный персонаж превращался в самого настоящего уголовника. В рамках цикла об эксцентричных аристократах «Лента.ру» рассказывает историю Энтони Мойнихэна, который начинал взрослую жизнь с веселых вечеринок, а закончил одним из самых отъявленных преступников в истории британского высшего света.
10 сентября 2016 года, в разгар кровавых репрессий нового президента Филиппин Родриго Дутерте против наркоторговцев, на странице в Twitter ведущей филиппинской газеты Manila Bulletin появилась фотография застреленной полицией женщины. Тело прикрывал кусок картона, на котором красовалась надпись фломастером: «Она продавала наркотики знаменитостям».
Еще через несколько дней британские СМИ облетела новость — убитой оказалась дочь английского лорда Мария Мойнихэн. Это известие всколыхнуло интерес к семейству Мойнихэн, и в первую очередь к отцу покойной — Энтони Патрику Эндрю Керну Беркли Мойнихэну, 3-му барону Мойнихэну, 3-му баронету Карр Мэнору.
В свое время Энтони прославился как один из самых эксцентричных, непутевых, забавных и разыскиваемых полицией представителей высшего света Британских островов.
Фамилия Мойнихэн не относится к древней родовой британской аристократии — титул они получили только в 20-х годах XX века. Впрочем, впервые Мойнихэны обратили на себя внимание еще в середине XIX века.
Сержант Эндрю Мойнихэн был участником Крымской войны, а после подавлял восстание сипаев в Индии. За верную службу он получил звание капитана и высшую военную награду империи — Крест Виктории.
Первым бароном Мойнихэном стал в 1929 году Беркли Мойнихэн — выдающийся хирург, участник Первой мировой войны. Его сын Патрик Мойнихэн (родился в 1906 году) выучился на барристера, а позже стал брокером. Как говорят, он сумел ловко избежать разорения фамилии во время биржевого краха 1929 года, который погрузил мир в Великую депрессию.
Энтони Мойнихэн появился на свет 2 февраля 1936 года. И если был человек, который своими поступками мог перечеркнуть все славные дела рода, то это был именно он.
Впрочем, сначала ничто беды не предвещало. Энтони учился в одной из самых престижных школ Британии — Stowe School в Букингемшире, а позже поступил на службу в Колдстримскую гвардию, которую, как считается, основали по личному приказу Оливера Кромвеля.
Все шло к тому, что отпрыск славного гнезда Мойнихэнов станет достойным продолжателем традиций служения отечеству, которое и вознесло фамилию в высшее общество. Однако надежды семьи рухнули сразу же после того, как в возрасте 19 лет Энтони попал в Лондон.
В 1955 году Энтони Мойнихэн тайно женился на Энн Херберт, которая представлялась актрисой, хотя ее «актерскими» талантами наслаждались в основном читатели эротических журналов, для которых девушка позировала. Что могло взбесить отца-парламентария еще больше?
Еще больше благородного пэра Патрика Мойнихэна могла взбесить только интрижка его сына с официанткой одного из клубов Сохо, о которой стало известно широкой публике. Более того, Энтони начал давать волю рукам. Он получил обвинения в избиении от Херберт, а позже, во время одной из ссор, ударил и отца.
Чтобы избежать уголовных преследований со стороны бывшей жены и гнева родителя, Энтони в следующем 1956 году решил удрать в Австралию. Побег вообще станет его любимым способом решения проблем. Говорят, что намного позже на двери его офиса в Маниле висела латунная табличка с выбитой надписью: «Есть 36 способов избавиться от неприятностей. Бегство — лучший».
С этого момента концентрация экстравагантного безумия в жизни наследника благородного рода будет только увеличиваться, достигая порой высот, недоступных даже признанным мастерам художественного абсурда.
Предполагалось, что Энтони потратит время в Австралии на то, чтобы привести свою жизнь в порядок и стать, наконец, серьезным человеком. Во всяком случае именно такую версию он выдал своему дядюшке, который согласился принять непутевого лондонского племянничка. Беглый тусовщик должен был работать на семейной ферме в буше и набираться мудрости и дисциплины посредством трудотерапии.
Мойнихэн объявился в Сиднее, где начал выступать в клубах, играя на банджо. Там же он встретил новую избранницу и будущую жену — Ширин Рошан Берри Кереши. Девушка работала помощницей малайского глотателя огня.
В следующем году Мойнихэн вернулся в Лондон, помирился с первой женой и устроился работать менеджером знаменитого клуба Condor в любимом Сохо, правда, уже через год бросил это дело. Привезенная из Австралии любовница-малайка переквалифицировалась в исполнительницу танца живота и стала выступать под руководством мужа, который развелся с Энн Херберт, а чтобы жениться на новой избраннице, решил принять ислам.
Как рассказывали знакомые, каждый вечер он становился на колени лицом к заходящему солнцу и накрывался с головой простыней. Собственно, этим его служение Аллаху ограничивалось.
Вскоре после свадьбы новообращенный магометанин оказался в суде по обвинению в краже двух простыней. Его оправдали, но на выходе из здания суда Энтони вручили новую повестку. На этот раз речь шла о неоплаченных счетах за аренду клуба Condor. Как поступил Тони Мойнихэн? Конечно же, снова сбежал.
Вместе с женой Тони направился на Ибицу, где попытался открыть ночной клуб. Затея провалилось, и он опять сбежал, оставив разбираться с кучей неоплаченных счетов и исков партнера по бизнесу.
Проскитавшись некоторое время по Европе, неутомимый наследник вернулся в Англию, где открыл кафе-бар в испанском стиле El Toro. Видимо, жителей графства Кент испанская тематика не очень впечатлила, и заведение вскоре разорилось.
Тогда Энтони отправился в турне по Европе и странам Востока в качестве импресарио жены — она танцевала танец живота, а Мойнихэн рекламировал ее представления и договаривался с концертными площадками. Во время путешествий по миру Тони не только получил очередное религиозное откровение и перешел из ислама в бахаизм, но и завел новую привычку, которая, видимо, казалась ему очень благородной.
Наследник рода Мойнихэн начал вызывать на дуэль каждого, кто смел хоть как-то задеть его, а тем более его супругу. Впрочем, к тому моменту история дурацких авантюрных скитаний Тони была известна повсеместно, и всерьез его никто не воспринимал.
Во время гастролей в Токио о танцах жены Энтони пренебрежительно высказался один американский журналист, за чем последовал немедленный вызов на дуэль. Критик согласился, а так как выбор оружия благородный британский аристократ предоставил противнику, тот предложил сражаться на мартини или холодных макаронах. Мойнихэна в очередной раз подняли на смех.
Другая дуэль, с журналистом газеты Stars and Stripes Элом Рикетсом, в столице Японии все же состоялась. Теперь способ сатисфакции выбрал сам барон. Оружием в схватке стали задницы дуэлянтов, а победить должен был тот, кто первым вытолкнет соперника с большой шелковой подушки. Тони сразил противника единственным блестящим ударом и заявил, что теперь честь его очищена.
«Я был повержен более совершенным оружием», — только и оставалось сказать посрамленному журналисту.
1960-е годы Тони провел в Лондоне, где его считали если и не полным посмешищем, то по крайней мере очень странным персонажем. Даже на фоне творившейся тогда хиппи-революции Мойнихэн выглядел странно, особенно если учитывать привезенную с Востока любовь щеголять в разноцветных кафтанах.
Притом что внешность и поведение Тони отдавали откровенной буффонадой, сам он все больше вовлекался в незаконные дела и от мелких махинаций дрейфовал в сторону серьезных преступлений. Например, он устроился работать на Питера Ракмана, печально известного арендодателя из лондонского района Ноттинг-Хилл, который умудрялся в обход закона делить купленные здания на множество тесных клетушек и набивал их мигрантами из Вест-Индии, драл с них огромные деньги за проживание и использовал в темных делишках.
Для расследования преступной деятельности Ракмана Скотланд-Ярд создал специальное подразделение, а слово «ракманизм» вошло в Оксфордский словарь как синоним эксплуатации и запугивания арендодателем бесправных арендаторов.
Мойнихэн был одним из сборщиков дани с мигрантов, при этом он катался по Ноттинг-Хиллу на бордовом Rolls-Royce, наряженный в восточные одежды. Ракман умер в 1962 году, однако позже Тони утверждал, что три года спустя встретил его в одном из турецких отелей и они прекрасно поболтали о былых деньках. Учитывая изворотливость и беспринципность Ракмана, свою смерть он вполне мог подстроить.
В том же 1965 году умер Патрик Мойнихэн, и Тони из бестолкового наследника превратился в бестолкового 3-го баронета Карр Мэнор и, более того, — члена Палаты лордов.
Именно так в 1968 году лорд Бутби прервал очередную тираду Тони. В годы своей деятельности в верхней палате парламента 3-й барон Мойнихэн занимался тем, что пытался вернуть Гибралтар Испании. Зачем это было ему нужно, не знает никто, однако коллег по Вестминстерскому дворцу он успел достать знатно.
Деятельность Тони в области бизнеса и предпринимательства в 1960-х годах цвела пышным цветом и была, по всей видимости, достаточно успешной. По крайней мере, в 1970-м против него выдвинули сразу 57 обвинений, среди которых были: мошенничество в области торговли и азартных игр, ложные притязания на чужое имущество и приобретение того самого бордового Rolls-Royce по просроченному чеку.
Впрочем, в тот же вечер Тони внезапно почувствовал, что засиделся в Лондоне, и, вместо того чтобы отвергнуть все возмутительные обвинения в суде, покинул берега Альбиона. Так вышло, что навсегда.
На этот раз он отправился в Испанию вместе со своей третьей женой Марией Бельтран дель Розой Фернандес, которая тоже танцевала танец живота. Оттуда его попытались экстрадировать на родину, и тогда барон-проказник улетел в Манилу, которая и стала его пристанищем до конца дней.
На Филиппинах Тони занялся криминальным бизнесом уже серьезно. Судя по всему, он нанялся работать на один из наркокартелей и использовал многочисленные законные и незаконные связи для прикрытия трафика запрещенных веществ на территории Британского Содружества.
В 1980-м году Королевская комиссия Австралии назвала Мойнихэна сообщником Double Bay Mob — банды, торговавшей героином в Сиднее. Поставлялась отрава именно из Манилы. Впрочем, тогда официальные обвинения выдвинуты не были.
Основным занятием британского барона в Маниле было сутенерство. Более того, покровительствовал аристократу якобы сам президент Филиппин Фердинанд Маркос, которого Тони панибратски называл «мой собутыльник». Какое-то время Мойнихэн даже держал бордель, располагавшийся в 100 метрах от резиденции главы государства.
В 1986 году Фердинанд Маркос был свергнут в результате так называемой «желтой революции». Новые власти взяли курс на борьбу с бандитизмом и наркоторговлей, которая ранее негласно поощрялась с самого верха.
Энтони Мойнихэн потерял прежнее влияние. Более того, в рамках расследования ему запретили покидать территорию страны, а Скотленд-Ярд и американское Управление по борьбе с наркотиками крепко взялись за бывшего лондонского тусовщика, желая добраться через Тони до действительно крупных дельцов.
Учитывая количество «подвигов» в Британии и на Филиппинах, у следователей было чем припугнуть барона Мойнихэна. Прижатый к стене, Тони помог осудить своего друга по лондонским временам и по совместительству крупнейшего торговца марихуаной в мире Ховарда Маркса.
Энтони встретился с Марксом, чтобы якобы обсудить дела. При этом под одеждой у него был спрятан микрофон. После задержания Ховарда американскими властями бывший товарищ выступил одним из главных свидетелей обвинения на суде, состоявшемся в 1987 году.
После истории с предательством Маркса от Тони отвязались британские правоохранители, правда, вернуться на родину он так и не мог и остался жить в Маниле. Новые власти тоже оставили барона в покое. Мойнихэн обитал в роскошном особняке с бассейном и заведовал сетью борделей в столице Филиппин.
От брака со второй танцовщицей живота Марией у него родилось три дочери. В 1980-м он развелся с ней и снова женился. А потом еще раз. Всего у него было пять жен, не считая мелких увлечений, и как минимум шестеро детей.
Баронский титул унаследовал сводный младший брат по отцу Колин, с которым Тони разругался в пух и прах в 1985-м, когда попытался продать тот самый Крест Виктории Эндрю Мойнихэна — верного солдата Ее Величества.
Судя по всему, филиппинская ветвь семейства Мойнихэнов так и не завязала с криминальным бизнесом. Учитывая наследие отца, трудно поверить, что Мария Мойнихэн стала случайной жертвой полицейского беспредела.
Тони начинал жизнь как непутевый, но забавный наследник благородного рода, единственным устремлением которого было постоянное веселье. Но все это баловство в итоге вылилось в криминальную историю, жертвой которой стал ребенок беззаботного тусовщика.