На этой неделе в прокат выходит, пожалуй, самый долгожданный и одновременно неожиданный кинокамбек даже не года, но десятилетия — «Матрица: Воскрешение» Ланы Вачовски. И если Нео (Киану Ривз) и Тринити (Кэрри-Энн Мосс) придется вновь выбрать, следовать ли за белым кроликом, то перед зрителем такой выбор, конечно же, не стоит — смотреть новую «Матрицу» наверняка будут все. В ожидании выхода фильма «Лента.ру» поговорила с Кэрри-Энн Мосс о том, с какими чувствами она вернулась к культовой франшизе.
«Лента.ру»: Что это для вас лично значило — вновь ступить в мир «Матрицы»?
Кэрри-Энн Мосс: Вновь сыграть Тринити? Вернуться в «Матрицу»? Даже сама надежда на то, что это возможно, уже растрогала меня до глубины души. Лана Вачовски мне вдруг позвонила и так между делом упомянула, что есть идея снять сиквел. А ведь, честно говоря, я не думала, что вообще когда-нибудь дождусь этого звонка! Так что, думаю, поначалу я старалась не подавать виду, как много это для меня значит. Берегла свои чувства — мало ли. Неужели действительно все сложится? Но на самом деле, конечно же, я была заворожена тем, что смогу вернуться в этот мир, на территорию воображения Ланы, к работе с Киану Ривзом — с которым мы дружили все это время — и к возможности снова сыграть Тринити рядом с ним в роли Нео. У меня даже слов не хватает, чтобы описать, какие эмоции все это во мне вызывает!
Тем более что столько лет прошло.
Да, и это только добавляет эмоциям силы. Правда, невероятно вернуться к «Матрице» на этом этапе своей жизни, набравшись опыта, создав прекрасную семью, получив возможность сказать детям: «Я собираюсь снова сыграть Тринити...» А они такие: «Что?!» Восторг. И он не проходит. Мы все в нетерпении. Все ужасно волнуемся в ожидании того, как мир примет наш фильм. Мне снова приятно говорить о нем — так же, как было, когда выходила первая «Матрица». Что мне особенно нравится в «Воскрешении», так это сколько разных тем и мотивов Лана способна вплетать в свои творения. Новый фильм заставляет тебя думать, открывает сознание, подталкивает к тому, чтобы смотреть на мир под другим углом и задавать вопросы, которые раньше не приходили в голову. Это не просто фильм. Это много больше.
Каково было возвращать на экран одну из самых культовых пар в истории кино? Что вы смогли привнести в Тринити как героиню, чего в ней, возможно, не было раньше?
Наверное, сейчас я сама стала понимать ее как персонажа намного лучше, чем в тридцатилетнем возрасте, когда я была еще слишком наивной и молодой. Ну то есть я была взрослой, — но, прямо скажем, не во всем. Теперь у меня есть жизненный опыт, и я по-настоящему все вижу. И, вернувшись к «Матрице», я теперь понимаю, что вообще-то я буквально олицетворяю в ней душу Ланы Вачовски. Моя героиня — воплощение ее любви к миру в человеческой форме. И для меня честь играть подобное. Я знаю, что и раньше играла это, но сама этого не осознавала. Не понимала. Я чувствовала между нами сильную связь. Когда мы снимали некоторые сцены в первой «Матрице», я буквально могла слышать, как в моей голове Лана говорит со мной, часто посреди сцены. Как будто между нами есть телепатическое соединение, и оно не ослабевает, только развивается.
Круто, что теперь я могу это понимать более глубоко. А ведь я пока всего один раз посмотрела «Воскрешение». И ведь смотреть на себя на экране может быть нелегко, знаете? Я уже совсем не молода, и, когда вижу себя в кино, в голову лезут все эти поверхностные вещи. Даже в юности было трудно, а сейчас тем более. Но в случае новой «Матрицы» оказалось совсем по-другому. Было легко — ведь речь не обо мне. Мое эго, часть меня, которая могла бы пуститься в самокритику, отключилось напрочь, потому что я видела на экране чистую, незамутненную любовь. Я видела душу Ланы и чувствовала себя ее проводником.
Сильно растрогались, когда смотрели фильм?
Очень. Всплакнула пару раз на сценах, в которых снималась сама — вспомнила, каково было оказаться на площадке и участвовать в их творении. И эти чувства были неожиданны для меня самой! Нечто первобытное прорвалось. Вот очередное свидетельство дара Ланы не только как рассказчика, но и в том, что касается монтажа, музыки, структуры фильма. Когда я была моложе, всего этого не замечала. Просто приходила в кино и смотрела. Теперь я понимаю все нюансы. Лана и ее команда — такие блестящие творцы, что я поверить не могла своему счастью работать с ними.
Тот факт, что на первом фильме вы сами делали большинство трюков, был в свое время сенсацией. А вы ведь, по слухам, высоты боитесь — в отличие от Тринити. Как справлялись с этим в новом фильме, где есть ваш с Ривзом прыжок с небоскреба?
О да, сцена этого прыжка в «Воскрешении» была для меня на съемках самой волнующей. Ну что я могу сказать: насколько сильно мне не нравится высота, настолько же я люблю превозмогать свои страхи. И я пошла на это. Конечно, мы тщательно готовились. Тренировались делать прыжки поменьше — под неусыпным присмотром команды поддержки. Забавно, что мы с Киану совсем по-разному к ним подходили. Он, например, очень интересуется всей технической стороной трюка. Изучает, как работают все эти тросы, страховки, карабины, каждая деталь. А я вот не желала ничего знать ни о каких страховках. Я всего лишь хотела познакомиться с людьми, отвечавшими за страховки! Посмотреть им в глаза, настроить личный контакт.
Получилось?
О да. Я собрала их вокруг и говорю: «Я мама. У меня трое детей. И я очень хочу сделать этот трюк — и сделаю его, — но вы должны об этом знать. Вы должны знать, что мне нужно полностью вам доверять. И если я смогу это сделать, то справлюсь с чем угодно». Было довольно эмоционально. У меня, кажется, даже глаза слезами наполнились — потому что признавать, что ты чего-то боишься, всегда непросто. А потом я какое-то время провела в глубокой медитации. Визуализировала будущий трюк. Мне на время съемок сняли комнату в отеле в Сан-Франциско, и я выключала в ней свет, полностью зашторивала окна и в этой темноте визуализировала снова и снова. Нашла слова, чтобы успокоить свое сознание, чтобы поверить, что все будет хорошо. А в дни съемок трюка... Что ж, это был один из самых сильных моментов за всю мою жизнь. Да, сомневалась до последнего, но сказала себе: «В конце концов, если я не пойду на этот прыжок, то буду жалеть всю жизнь. И я не хочу жить с этой жалостью. Когда стану старушкой, хочу знать, что сделала это».
И вы сделали!
Да, и на самом деле в процессе было вполне себе весело! Думаю, не пошла бы на это ни с кем другим, кроме Киану. И меня очень успокаивало, что нам нужно было во время прыжка держаться за руки. Получилась своеобразная кульминация всего, через что мы с этими персонажами вместе прошли. Это было очень, очень эмоционально. Невероятно.
Фильм «Матрица: Воскрешение» (The Matrix Resurrections) выходит в российский прокат 16 декабря