Спустя две недели после начала протестов в Казахстане первый президент Нурсултан Назарбаев, хранивший молчание все это время, выступил с видеообращением. В нем он объявил себя пенсионером, опроверг сообщения о конфликте элит в стране и заявил о полной передаче власти нынешнему президенту Касым-Жомарту Токаеву. Но главный вопрос так и остался открытым: какова была роль Елбасы в тех событиях? О том, почему Назарбаев так долго хранил молчание, правда ли, что кризис в Казахстане преодолен и какова вероятность того, что волна протестов перекинется на соседние страны, «Ленте.ру» рассказал старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Российской академии наук (РАН) Станислав Притчин.
«Лента.ру»: Почему Назарбаев хранил молчание так долго, несмотря на ситуацию в стране? Как вы считаете, существует ли у него конфликт с Токаевым из-за власти?
Станислав Притчин: Скорее всего, все это время шла серьезная закулисная борьба, торг между Назарбаевым и условно его группой и командой нового президента Токаева.
Особенность казахстанской политики заключается в том, что внутриэлитные конфликты очень редко выливаются в публичную сферу. Только по отдельным заявлениям и увольнениям людей можно сделать вывод, что да, в элите идет борьба.
А в последние дни мы видели целую серию увольнений и даже арестов людей, которые либо были родственниками Назарбаева, либо считались близкими ему политиками и чиновниками.
Причем стало ясно, что люди, напрямую связанные с Елбасы (по-казахски «глава государства» или «лидер нации» — прим. «Ленты.ру»), выпали из этой вертикали. Думаю, это основная причина, почему заявление Назарбаева появилось именно сейчас — таким образом он легитимирует решение Токаева, подтверждает передачу ему полномочий главы Совета безопасности и свой статус пенсионера, то есть человека, который напрямую не вовлечен в управление государством.
При этом сам факт торга несколько смущает, ведь в свое время Назарбаев сам предложил Токаева на пост преемника и в последние месяцы передавал ему один пост за другим. Все шло к тому, что в один момент первый президент будет готов отдать преемнику все бразды правления.
Но чем объясняется тот факт, что Токаев возглавил Совет безопасности в обход конституционных положений? Ведь Назарбаев был пожизненным председателем органа...
На тот момент, 5 января, в стране сложилась критическая ситуация. Власти фактически потеряли контроль над Алма-Атой — крупнейшим в стране городом, южной столицей Казахстана, — и над местным аэропортом.
По Конституции Казахстана все силовые структуры подчиняются главе Совета безопасности. Такая система сдержек и противовесов позволяла Назарбаеву сохранить контроль над ними не будучи президентом.
Был нужен единый центр принятия решений со всей полнотой власти, в том числе для обращения за помощью к Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Возглавив Совет безопасности, Токаев получил такие полномочия и взял всю ответственность на себя.
Назарбаев сейчас говорит, что полностью поддержал данное решение. Было ли все это частью закулисного противостояния, мы, опять же, не знаем, поскольку видим только публичную часть, верхушку айсберга.
Что, на ваш взгляд, сейчас происходит в Казахстане? Можно ли сказать, что острая фаза кризиса завершилась, или протесты могут вспыхнуть вновь?
С одной стороны, острая фаза преодолена, основные очаги сопротивления купированы, ведется поиск мародеров, организаторов и участников захвата административных зданий.
Но официальная статистика показывает, что пока эти действия далеки от стопроцентной эффективности. К примеру, власти заявляли, что в беспорядках участвовали 20 тысяч боевиков. На сегодня задержаны около 10 тысяч человек, дела заведены еще на меньшее число.
Недостаточно прозрачна статистика по оружию. Были захвачены оружейная комната Комитета национальной безопасности (КНБ), оружейные магазины. Мы видели, как у полицейских на улице забирали оружие. По официальным данным, во время беспорядков украли 1 300 стволов. Так ли это и все ли возвращено назад?
А что касается отношения между улицей и властью?
Власть пошла на выполнение очень многих требований протестующих и показала, что подобными акциями протеста ее можно заставить принять те или иные решения. Это тоже может стать миной замедленного действия для действующих властей, если социально-экономическая ситуация ухудшится. Условно говоря, если из-за инфляции поднимутся цены на значимые товары, это вызовет новые протесты, поскольку люди уже знают, что таким способом можно добиться своих целей.
При этом власти пошли на популистские меры с созданием фонда «Народу Казахстана». Непонятно, как он будет работать и, главное, как наполняться. Будет пересмотрено налоговое законодательство, введена прогрессивная шкала или это будут добровольно-принудительные платежи для крупного бизнеса?
Как вы считаете, что показали январские события: казахстанская государственность состоялась или в будущем ей еще предстоит пройти исторический тест на состоятельность?
Вопрос очень сложный. До начала января Казахстан по очень многим показателям был одним из самых успешных государств всего постсоветского пространства: по уровню жизни, ВВП, инвестициям, мегапроектам, статусу в международных отношениях — Нур-Султан стал важной переговорной площадкой.
Очевидно, что нашлись люди, которые использовали протест в своих политических целях и организовали захват аэропорта, здания КНБ и прочих объектов. То есть спецслужбы, которые должны были пресечь это, провалили свою работу.
Массовку же во время беспорядков составили мародеры. У Казахстана, в отличие от той же Киргизии, есть ресурсы, чтобы «гасить» социальные причины таких событий. Но никто не занимался, например, решением проблемы с безработицей на перенаселенном юге.
В стране есть крупные макроэкономические проекты, добываются нефть, газ, уран и металлы, приглашается много иностранных рабочих. А юг беден ресурсами, и государство не инвестировало серьезно в создание там рабочих мест. В результате демография той же Алма-Аты сильно поменялась, люди стали переезжать туда из сельской местности в надежде на лучшую жизнь, что подготовило социальную базу протеста. Это результат серьезного просчета властей.
При этом в Казахстане утверждают, что беспорядки устроили террористы, в том числе приехавшие из-за рубежа. Могут ли такие утверждения иметь под собой хоть какие-то основания?
Мы этого исключать не можем. Но правоохранительные органы должны найти, разоблачить и предъявить общественности этих людей. Казахстанцы воевали в составе ИГ («Исламское государство», запрещенная в России террористическая организация) в Ираке и Сирии. Не исключено, что кто-то из них был на стороне протестующих. Но, опять же, их нужно показать, это единственный способ доказать, что такие утверждения обоснованы.
Как вы считаете, существует ли исламистская угроза в Казахстане? Еще несколько лет назад СМИ регулярно сообщали об арестах радикалов в республике...
В Казахстане случались и террористические акты. В целом уровень исламизации повышается, но он не такой критичный. Есть уязвимые для пропагандистов радикального ислама слои населения — жители и сел, и пригородов, у которых нет работы и доступа к образованию.
Приход «Талибана» (запрещенная в России организация) к власти в Афганистане угрожает стабильности среднеазиатских режимов, в том числе Казахстана? Идеи талибов могут привлечь те слои населения, о которых вы говорите?
Здесь очень многое будет зависть от казахстанских властей. От того, как они будут пытаться восстановить стабильность, сколько государство станет вкладывать в социальную сферу, в создание рабочих мест для молодежи. Очень важно, каким образом будет проведено расследование и доказана эффективность правоохранительных органов в борьбе с теми людьми, которые участвовали в мародерстве и захвате зданий, а потом скрылись.
Могут ли протесты, аналогичные казахстанским, в ближайшее время вспыхнуть в других постсоветских странах Средней Азии? Так, президент Белоруссии Александр Лукашенко сказал, что надо приготовиться Узбекистану...
Лукашенко был достаточно голословен. Как раз в Узбекистане сейчас ситуация стабильна как никогда по очень многим параметрам. Да, в каждом из государств региона время от времени возникали сложности. В Таджикистане была гражданская война, в Киргизии — три переворота, в том же Узбекистане — андижанские события и террористические атаки.
В Узбекистане недавно прошли президентские выборы. В последние годы там проводятся реформы, призванные обеспечить экономический рост, трудоустройство граждан и полностью поменять экономический уклад жизни. Тренд, который сейчас пытается оседлать Токаев, узбекистанский президент Шавкат Мирзиеев запустил давно.
Предпосылки к нестабильности мы видим в Туркмении. Страна очень закрытая, и сложно судить, что там происходит. Но все формальные и неформальные источники подтверждают, что социально-экономическая ситуация тяжелая. К слову, буквально через несколько дней после казахстанских событий президент Гурбангулы Бердымухамедов созвал съезд депутатов.
Возвращаясь к Казахстану. Там впервые были задействованы миротворческие силы ОДКБ. Как можно оценить итоги операции?
С точки зрения быстроты принятия решений, оперативного и психологического эффекта операция была образцово-показательной. После запроса Казахстана Совет ОДКБ практически моментально одобрил отправку контингента, уже утром началась подготовка к переброске, и в течение двух суток первые миротворцы начали патрулирование объектов.
Он стал серьезной психологической поддержкой для казахстанских силовиков и позволил им отвлечься от охраны стратегических объектов и сосредоточиться на купировании точек протеста.
Но что можно сказать по поводу оснований для проведения операции? Доказательств внешнего вторжения от Токаева не было. Есть ли угроза, что ОДКБ теперь будут использовать при подавлении протестов?
Четвертая статья Договора о коллективной безопасности, которая гарантирует членам ОДКБ помощь в случае агрессии, может трактоваться достаточно широко. В качестве оснований там указаны угрозы территориальной целостности и стабильности.
На момент обращения Казахстана в ОДКБ было непонятно, кто участвует в беспорядках. На улицах организованно появились несколько тысяч человек, которые целенаправленно взяли контроль над вторым городом в стране. Сложно представить, что может быть страшнее с точки зрения безопасности.
В дальнейшем, думаю, решение в каждой конкретной ситуации будет приниматься отдельно, при этом поддержать его должны все страны ОДКБ. Кроме того, в Казахстане миротворцы не участвовали в подавлении протестов, их функционал был максимально четко прописан.
А если за помощью обратится страна, которая не состоит в ОДКБ?
Такая гипотетическая ситуация вряд ли возможна. Страны ОДКБ несут ответственность за свое членство в организации и вправе полагаться на ее помощь. Условно говоря, если страна является ассоциированным членом ОДКБ и подписала какой-нибудь протокол о взаимодействии, который предполагает помощь, — тогда да.
Почему миротворцев ОДКБ так быстро начали выводить из Казахстана? Бывший председатель КНБ Альнур Мусаев в одном из интервью заявил, что этого добились от российского руководства Китай и Турция. Насколько правдоподобна эта версия?
Думаю, это чисто фантастическая версия. Какими инструментами они этого добились? Начали звонить в Москву с требованиями? Если мы посмотрим заявления китайских и турецких властей, то они выступали исключительно в поддержку стабильности Казахстана. Сложно представить, что у Пекина или Анкары есть какие-то инструменты давления на Россию или другие страны ОДКБ в этом вопросе.
Как только ситуация в Казахстане стала выправляться, а государство — брать под контроль нестабильные очаги, смысла в дальнейшем использовании контингента ОДКБ больше не было. Чтобы избежать дополнительной критики и заявлений националистических кругов Казахстана об оккупации, было принято решение о сворачивании миссии.
Если говорить о США и Европейском союзе (ЕС), то они растерялись после начала протестов в Казахстане?
В принципе сначала все были растеряны. Никто не ожидал, что такое может случиться в Казахстане, мало у кого было понимание, что происходит, что было первопричиной и каким образом ситуация может разворачиваться.
По общению с моими коллегами я вижу, что мало кто занимается изучением ситуации на земле. Соответственно, нет понимания логики развития событий, а решения носят умозрительный характер.
Как в США и ЕС смотрят на действия ОДКБ и властей Казахстана во время подавления протестов? Изменятся ли их отношения с Казахстаном?
Что касается реакции на действия казахстанских силовиков, то если у Запада есть задача подтолкнуть республику к более тесному сотрудничеству с Россией, он может начать серьезно критиковать Нур-Султан за жесткое подавление протестов. Но пока этого не видно. Наоборот, для Казахстана открывается окно возможностей. Запад готов, по крайней мере на словах, поддержать местные власти, чтобы не допустить укрепления сотрудничества с Россией.
То есть ожидать более активной поддержки казахстанских оппозиционеров, в том числе за рубежом, не стоит?
Думаю, что нет. Вряд ли беглый банкир Мухтар Аблязов сможет рассчитывать на серьезную помощь.
К примеру, на нефтяном месторождении Тенгиз, где работают американские компании, инвесторы уже на 50 процентов подняли зарплаты рабочим, которые воспользовались нестабильностью и устроили забастовку. Так что никто не заинтересован в том, чтобы Казахстан превратился в нестабильное государство.
Как, на ваш взгляд, введение миротворческого контингента ОДКБ повлияет на отношение казахов к русским, проживающим в Казахстане? Не усугубит ли это национальные противоречия?
Меня, если честно, несколько напрягло, что еще до того, как в Казахстан были отправлены миротворцы, все заговорили про русское население в этом контексте: мол, войска уйдут, а жители останутся.
Мы не видели во время протестов каких-то националистических требований, они были социально-экономическими и политическими.
Казахстан — очень многонациональная страна. Помимо русского меньшинства, там есть дунгане, уйгуры, украинцы, немцы, узбеки. Я надеюсь, что националистическая карта будет задвинута, потому что для властей сейчас важно наведение порядка и выстраивание новой вертикали.
Какими последствиями все произошедшее в Казахстане обернется для России? Изменится ли ее влияние в Средней Азии и на постсоветском пространстве в целом?
Здесь мы в первую очередь можем говорить про Центральную Азию и Казахстан. Москва помогла Нур-Султану в сложной ситуации, это стало позитивным психологическим моментом, но реальных инструментов более сильного влияния не появилось.
Многое зависит от того, как будет развиваться ситуация в республике. Если удастся стабилизировать ее, это в целом будет способствовать российским интересам в регионе — через Казахстан у России лежат сухопутные связи с другими партнерами по Центральной Азии. Соответственно, от ситуации в Казахстане зависят и контакты с другими республиками региона, и реализация стратегии на афганском направлении.