Самым сложным и тяжелым театром военных действий для советских подводных лодок в Великую Отечественную стала Балтика. Нигде не было такой минной опасности для субмарин, которым к тому же приходилось преодолевать серьезную противолодочную оборону врага. Тем не менее именно на Балтике советские подводники одержали свои самые громкие победы — были потоплены транспорты Wilhelm Gustloff, Steuben и Goya. Какими особенностями обладал местный театр военных действий? Почему в 1943 году подлодки Балтийского флота не добились ни одной победы? Что помогло им в 1944-м выйти на оперативный простор? «Лента.ру» вспоминает ход событий.
Вечером 30 января 1945 года советская подлодка С-13 под командованием капитана 3-го ранга Александра Маринеско в надводном положении патрулировала район немецкого глубоководного фарватера № 58. По нему из Данцигской бухты в направлении Свинемюнде и Киля и в обратную сторону, в обход с севера банки Штольпе, в тот вечер следовало семь неприятельских конвоев.
В 21:10 по московскому времени сигнальщики С-13 заметили по левому борту судно с включенными ходовыми огнями. Через несколько минут стало ясно, что на Запад двигается большой транспорт, охраняемый сторожевым кораблем. Несмотря на то что огни погасли, капитан 3-го ранга принял решение преследовать цель, тем более что корабль охранения пропал из виду, отстав от быстро идущего лайнера.
Судьба столкнула Маринеско с конвоем 2-й учебной дивизии подводных лодок в составе океанского лайнера Wilhelm Gustloff водоизмещением более 25 тысяч тонн под охраной Löwe (бывший норвежский миноносец Gyller), вышедших из порта Готенхафен (ныне Гдыня). Конвой должен был быть представительнее, но у плавбазы Hansa при выходе в море отказал руль, а торпедолов TF-1 столкнулся с рифом и из-за течи вынужден был вернуться обратно.
Ходовые огни капитан Wilhelm Gustloff Фридрих Петерсен включил, чтобы предотвратить столкновение с встречным конвоем тральщиков, о котором получил сообщение. Это была его роковая ошибка.
В 21:35 ход С-13 увеличился до 12 узлов, в 21:44 — до 14. Но цель стремительно уходила, и стрелять вдогонку было бесполезно.
Началась более чем часовая погоня за транспортом, в ходе которого подводная лодка развила скорость до 18 узлов.
В 23:08 командир «эски» скомандовал: «Пли!» К тому времени лодка была выведена перпендикулярно левому борту Wilhelm Gustloff. Залп из трех торпед поразил немецкое судно в носовую часть, у машинного отделения и под грот-мачтой. Четвертая торпеда не вышла из носового аппарата.
В 23:09 лайнер начал тонуть, его левый борт погрузился в воду. Через минуту подоспел Löwe, осветив место атаки прожектором, и С-13 ушла на глубину. Ее командир мог быть удовлетворен: потоплена крупная цель, чего давно не случалось.
К 1941 году Краснознаменный Балтийский флот (КБФ) считался одним из самых оснащенных в Рабоче-крестьянском Красном флоте. В его составе было около 70 подводных лодок, сведенных в три бригады и отдельный учебный дивизион. Субмарины располагались по всей советской части Балтийского моря, включая арендованную у Финляндии военно-морскую базу Ханко и порты недавно вошедших в состав СССР республик Прибалтики. В частности, Таллин являлся главной базой КБФ.
Согласно довоенной концепции применения РККФ, подлодкам отводилась решающая роль в борьбе против неприятельского флота и защите своего побережья. Однако боевые действия начались совсем не так, как ожидалось. Вступление в войну Финляндии, господство в воздухе люфтваффе и стремительное продвижение в Прибалтике германской группы армий «Север» привело к тому, что командиры советских подлодок, возвращаясь из боевого похода, зачастую не знали, на какую базу им надлежит возвращаться.
28 августа 1941 года был оставлен Таллин, 8 сентября немцы, захватив Шлиссельбург, замкнули кольцо блокады вокруг Ленинграда. При этом фланговое положение Финляндии по отношению к основной советской коммуникации Таллин — Кронштадт позволяло неприятелю из шхер наносить удары по транспортам КБФ и производить минирование.
Флот был оттеснен в Финский залив, простреливаемый с двух берегов и зажат в так называемой Маркизовой луже, то есть Невской губе, простирающейся от Ленинграда до острова Котлин, на котором стоит Кронштадт.
Тем не менее Ленинград был удержан во многом благодаря КБФ — вся корабельная и береговая артиллерия, в том числе железнодорожные батареи, работала в интересах своих сухопутных войск. Морские пушки крупных калибров били по немецкой артиллерии и наступающим танкам, раз за разом срывая атаки врага.
Задача ударов по коммуникациям неприятеля легла на плечи летчиков морской авиации, катерников и подводников. Последние были сведены в одну бригаду из семи дивизионов.
Командующий Балтийским флотом в 1939-1947 годах адмирал Владимир Трибуц сформулировал особенность театра военных действий так:
Боевой счет балтийских подводников открыла Щ-307 под командованием капитан-лейтенанта Николая Петрова. 10 августа 1941 года в районе острова Даго (ныне Хийумаа) советская подлодка двумя торпедами потопила малую немецкую субмарину U-144. При этом погибли все 28 членов экипажа во главе с капитан-лейтенантом Гердтом фон Миттельштедтом.
До конца 1941 года подплав КБФ совершил 79 походов в море, доложив об уничтожении семи вражеских судов и кораблей. При этом собственные потери составили 27 субмарин, из которых две были уничтожены в Ленинграде и Кронштадте в результате налета авиации и артобстрела, а шесть взорваны своими экипажами при отступлении из военно-морских баз. Число подводников заметно поредело.
Были и небоевые потери — командир С-8, капитан 3-го ранга Михаил Бойко был снят с должности, после чего расстрелян за отказ идти в море. Командир Щ-406 капитан-лейтенант Владимир Максимов 22 сентября 1941 года самовольно отлучился из обстреливаемого немецкой авиацией Кронштадта в Ленинград, чтобы, по его словам, проститься с сестрой, уезжающей в эвакуацию. По возвращении был арестован и 24 ноября приговорен к высшей мере наказания.
22 октября 1941-го военным трибуналом Ленинградского морского гарнизона был осужден на десять лет лишения свободы и Николай Петров — по обвинению в пьянстве, что сказалось на дисциплине в экипаже.
В приговоре был упомянут и другой, более тяжелый проступок:
Помещенный в ленинградский следственный изолятор «Кресты», офицер не пережил первой блокадной зимы, скончавшись 4 марта 1942 года. 17 января 1975 года он был посмертно реабилитирован, а уголовное дело против него прекратили за отсутствием состава преступления.
В условиях блокады подводникам приходилось выполнять и необычные задания. В конце декабря 1941-го под обстрелом немецкой артиллерии П-2 доставила из Кронштадта в Ленинград семь тысяч тонн солярки и мазута для городских дизельных электростанций. Лодка, окрашенная для маскировки в белый цвет, шла в притопленном положении вслед за ледоколом.
Многие подлодки перевели в Ленинград, где они зимовали на Неве. Из-за дефицита специалистов ремонт субмарин осуществлялся силами специально сформированных команд рабочих с ленинградских заводов и членами экипажей. А в северной столице свирепствовал голод.
Командир-подводник, Герой Советского Союза Иван Травкин вспоминал первую за войну встречу с семьей:
К середине весны было подготовлено 36 субмарин и в целом 1942 год стал значительно более результативным. 23 советских подлодки, выйдя из Финского залива в открытую часть Балтики, активно действовали на морских коммуникациях, имеющих важное экономическое значение для Третьего рейха.
Удары наносились вдоль южных берегов Швеции и Финляндии, в Ботническом заливе и проливах по транспортам, перевозящим никелевую и железную руду, а также войска и технику. Были потоплены 23 судна и девять повреждены.
Это привело к тому, что поставки стратегического сырья в Германию снизились по сравнению с предыдущим годом на 1,2 миллион тонн. Кригсмарине было вынуждено из-за потерь ввести систему конвоев и отказаться от переброски морем частей из Дании под Ленинград.
Наиболее отличившиеся подлодки — С-7 и Щ-406 стали краснознаменными, а их командиры Сергей Лисин и Евгений Осипов были удостоены званий Героя Советского Союза.
Впрочем, об этой высокой награде Лисин узнал уже в плену, поскольку 21 октября 1942 года его С-7 была торпедирована финской субмариной Vesihiisi в тот момент, когда в надводном положении перезаряжала батареи и затонула.
Отпираться было бессмысленно. Однако во время многочисленных бесед с финскими, а затем немецкими офицерами военно-морской разведки Лисин не сказал ничего существенного, не выдал ни одной тайны.
Это сыграло важную роль в его судьбе — после возвращении из финского плена и проверки контрразведкой, с января 1945-го он был назначен командиром 12-го дивизиона 4-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота. Там офицеру и вручили Золотую звезду.
А вот к командиру Щ-422 Алексею Малышеву особисты были не так благосклонны. По докладу политрука лодки он был снят с должности, после чего арестован и 28 июня 1942 года приговорен судом военного трибунала к высшей мере наказания за самовольное отступление от данных ему для боя распоряжений начальства. Всего же за 1942 год погибли 12 советских подлодок.
Немцы были крайне обеспокоены потерями на своих коммуникациях, активно сооружая и укрепляя основные противолодочные рубежи в Финском заливе.
Первый из них проходил между финским побережьем, островами Гогланд, Большой Тютерс и Вигрунд и назывался Seeigel (морской еж). Второй располагался западнее, на меридиане мыса Юминданина. Третий был возведен между эстонским островом Нарген (ныне Найсаар) и финским маяком Порккалан-Каллбода, рядом с мысом Порккала-Удд.
Все они состояли из линий минных заграждений, береговых и островных артиллерийских и прожекторных батарей, постов наблюдения, шумопеленгаторных станций и корабельных дозоров. Общее число мин в заливе было доведено до 33 тысяч.
Но несмотря на принимаемые меры командование кригсмарине пришло к выводу, что никакие потери не заставят руководство КБФ отказаться от прорыва из Финского залива в восточную часть Балтики.
Между тем, появление там даже небольшого количества советских подлодок грозило срывом стратегических перевозок. Система же конвоев совсем не гарантировала успеха, поскольку Германия не располагала необходимым количеством кораблей охранения. Все это вело к срыву графика перевозок и снижению общего уровня доставляемых грузов.
Командующий военно-морскими силами «Север» генерал-адмирал Рольф Карльс отмечал:
Требовалось наглухо закрыть подводным силам Балтийского флота выход из Финского залива. Главным рубежом была сделана линия между островом Наргеном и маяком Порккалан-Каллбода, где с марта по июнь 1943 года проводились соответствующие работы.
Путь советским субмаринам перекрыли стальные сетевые боны, а также двойное противолодочное заграждение Walroß (морж) длиной около 30 миль и глубиной около 60 метров. Между нижним краем сетей и дном разместили более 200 донных мин. Для собственного свободного плавания противник оставил небольшой плотно охраняемый участок в финских шхерах.
При этом, чтобы достигнуть Нарген-Порккалауддского рубежа подводникам КБФ нужно было преодолеть сперва 31 минную линию. Общее число мин на рубеже составляло около десяти тысяч.
Шансов прорвать столь мощные препятствия не было никаких, но командование Балтийским флотом попыталось. Первыми были направлены Иван Травкин с его Щ-303 и Щ-408 под командованием капитан-лейтенанта Павла Кузьмина. На берегу оба командира договорились преодолевать препятствие ночью с наименьшей скоростью, на больших глубинах.
Травкинский экипаж попытался поднырнуть под сетевые заграждения, чуть не запутался в стальных тросах и едва вырвавшись, попал под глубинные бомбы врага. Ситуация усугублялась тем, что на лодке были на исходе аккумуляторные батареи, для перезарядки которых требовалось всплыть. Пробыв почти месяц в боевом походе, Щ-303 не удалось прорваться из залива.
Судьба трех других «щук» сложилась куда печальнее — Щ-408 погибла вместе с экипажем в результате атаки финских противолодочных кораблей. Щ-323 под командованием капитана 2-го ранга Алексея Андронова подорвалась на донной мине в Морском канале Ленинграда, при этом из 44 человек спаслось лишь пятеро. В июле 1943 года пропала без вести Щ-406 Героя Советского Союза Евгения Осипова.
В августе погибли две «эски» — С-9 капитана 3-го ранга Александра Мыльникова и С-12 под командованием капитана 3-го ранга Александра Бащенко.
Трибуц понял, что дальнейшие попытки прорвать Нарген-Порккалауддский рубеж приведут лишь к новым потерям среди подплава.
Посылать туда днем бомбардировщики и штурмовики без истребительного прикрытия — самоубийственно, а бомбить ночью такую малоразмерную цель как противолодочное сетевое заграждение — бесполезно.
Оставался второй вариант — обойти рубеж севернее, шхерами, но для этого нужно было, чтобы финский берег был в руках РККФ. В итоге командование КБФ на время прекратило действия субмарин, возложив задачу нарушения коммуникаций противника на Балтике на штурмовую и торпедоносную авиацию флота.
Для Травкина, Маринеско и его товарищей 1943-й стал самым безрезультатным годом. При этом немецкий флот все же понес потери — от ранее выставленных мин затонули два транспорта и подводная лодка U-416.
К началу следующего года бригада подлодок КБФ под командованием контр-адмирала Сергея Верховского насчитывала в своем составе 18 боеспособных единиц. Остальные 17 ремонтировались, достраивались или находились на консервации. В море подплав много месяцев не выходил, занимаясь боевой подготовкой и оснащением лодок более современной техникой.
Изучались и трофейные образцы — 30 июля 1944 года в Финском заливе малым охотником была потоплена немецкая субмарина U-250. В живых остались только ее командир капитан-лейтенант Вернер-Карл Шмидт и пять членов экипажа, которые сдались в плен.
Подлодка была поднята со дна и 14 сентября 1944 отбуксирована в Кронштадт.
Между тем стратегическая ситуация на Балтике круто изменилась — по итогам летних боев с Красной армией президент Финляндии маршал Карл Густав Эмиль Маннергейм 2 сентября 1944 года объявил о разрыве союзнических отношений с нацистской Германией. 19 сентября в Москве финская делегация подписала Соглашение о перемирии.
Обе стороны договорились, что помимо ряда территориальных уступок, Финляндия предоставляет Краснознаменному Балтийскому флоту свои берега и ряд портов для базирования кораблей, в том числе и Хельсинки.
Это означало, что Нарген-Порккалауддский рубеж потерял смысл для кригсмарине как оборонительное сооружение. Однако громадное количество мин на Балтике, выставленное за несколько лет обоими противниками, затрудняло ведение боевых действий и вело к гибели кораблей, в том числе и субмарин.
8 сентября 1944 года в районе Нарвского залива погиб весь экипаж в составе 22 человек малой подводной лодки М-96 капитан-лейтенанта Николая Карташова. До марта 1943-го ею командовал Маринеско, получивший затем назначение на С-13.
Перебазировавшись в финские порты с октября 1944 года бригада Верховского начала активные боевые действия в восточной части Балтийского моря. Проход туда советских кораблей по шхерам происходил относительно спокойно, финские лоцманы четко выполняли условия перемирия.
На коммуникациях между Любеком, Данцигом, Либавой (ныне Лиепая) и Виндавой (ныне Вентспилс) осуществлялись не только атаки на неприятельские конвои, но и активная постановка мин.
До конца 1944-го на них подорвались восемь кораблей и судов противника. Особенно удачно поставил мины — в районе полигона боевой подготовки кораблей кригсмарине — экипаж Л-3 под командованием капитана 3-го ранга Владимира Коновалова.
Всего же с октября по декабрь подлодками КБФ в 34 боевых походах было уничтожено и повреждено 33 транспортных средства противника. При этом не было потеряно ни одного своего подводного корабля.
Вместе с тем перебазирование на берега Финляндии сыграло с отдельными офицерами злую шутку — они пустились в загул. Среди них был и Маринеско, никогда не отличавшийся соблюдением флотских правил. Еще осенью 1941-го он был исключен из кандидатов в члены ВКП(б) с формулировкой «за систематическую пьянку, развал дисциплины, отсутствие воспитательной работы, неискреннее признание своих ошибок».
Видимо, сказывалась семейная традиция: его отец, Ион Маринеску во время службы в конце ХIХ века в румынском военном флоте избил унтер-офицера и вынужден был бежать в Россию, где изменил свое имя на Иван Маринеско. Сын зарекомендовал себя отличным моряком торгового флота Черноморского пароходства, который при этом вовсе не жаждал служить в ВМФ, куда был призван в октябре 1933 года.
Спустя много лет он вспоминал:
Тем не менее в августе 1944 года Маринеско был принят в члены ВКП(б), а за октябрьский поход, который стал в его биографии четвертым, получил орден Красного Знамени. Его С-13 артиллерийским огнем подожгла грузовой пароход Siegfried, что вынудило судно, получившее течь, выброситься на мель.
В ноябре-декабре 1944-го Маринеско, согласно донесению политотдела бригады, отличился несколькими самоволками на берег, «где пьянствовал и имел связь с финскими женщинами». Политработники также сигнализировали о том, что он приводил местных жительниц на советские суда, в частности, на танкер «Иртыш», где весело проводил время.
Отмечалось, что «на другой день в нетрезвом состоянии ночью зашел в каюту женщины зубного врача "Иртыша", когда никакого приема не было. Оттуда его попросил начальник сан. службы тов. Анисимов. Маринеско считал замечание оскорбительным, начал ссориться, а потом ударил Анисимова».
В заключении своего доклада начальник бригады подводных лодок капитан 2-го ранга Степан Жамкочьян предложил командованию пресечь нарушения дисциплины путем показательных судебных процессов.
Вечером того же дня, по случаю наступления Нового года офицер покинул расположение части и всю ночь кутил с очередной местной дамой.
На этот раз терпение командования лопнуло. Самовольная отлучка, да еще в военное время считалась и считается воинским преступлением, влекущим за собой самые тяжкие правовые последствия.
Трибуц распорядился отдать капитана 3-го ранга под трибунал, заседание которого было назначено на 5 января 1945 года. Маринеско клятвенно пообещал искупить вину в бою и принимая во внимание жесточайший кадровый голод среди подплава КБФ, рассмотрение дела было перенесено на момент после возвращения С-13 из боевого похода.
11 января Маринеско вместе с экипажем вышел в море, понимая, что его спасет только активная боевая деятельность и реальные результаты. Тем временем обстановка на Балтике начала резко меняться — 12 января началась Висло-Одерская наступательная операция Красной армии, на следующий день — Восточно-Прусская. В последней принимал участие и КБФ.
Учитывая стремительность советского наступления, уже 13 января 1945 года руководство Третьего рейха по инициативе командующего кригсмарине гросс-адмирала Карла Деница отдало распоряжение о проведении операции «Ганнибал». Она заключалась в эвакуации Балтийским морем войск и гражданского населения с территории Восточной Померании, Курляндии и Восточной Пруссии вглубь страны.
Кроме того, немцам нужно было перебазировать недостроенные и ремонтирующиеся корабли из Пиллау (ныне Балтийск) и Кенигсберга (ныне Калининград) в порты западной части Балтийского моря, а также протралить Данцигскую бухту, которая была сильно заминирована авиацией Великобритании.
Все это вызвало оживление судоходства и давало Маринеско, позиция которого перекрывала выход из Данцигской бухты на Запад, отличный выбор целей.
В пользу С-13 играло и то обстоятельство, что в районе патрулирования находилось немало германских субмарин, которые следовали своим ходом на новое место службы. В результате чего немецкие надводные корабли, обнаружив подлодку, не атаковали ее с ходу, а сначала запрашивали позывные, боясь ударить по своим. Это давало советскому экипажу возможность ускользать от глубинных бомб.
С 21 января Маринеско несколько раз натыкался на небольшие вражеские конвои и отдельные корабли, но из-за неблагоприятных курсовых углов или сильного охранения не мог провести атаку. 29 января в надводном положении С-13 была обстреляна из орудия подлодкой U-539, после чего погрузилась, не получив повреждений.
Капитан 3-го ранга не уходил из заданного района, ожидая благоприятной возможности отличиться, и она представилась ему 30 января в виде Wilhelm Gustloff.
Это внушительное десятипалубное круизное судно, чья длина превышала 208 метров, а высота от киля до кончика грот-мачты составляла 56 метров, до начала Второй мировой представляло собой гордость Третьего рейха. Оно было названо в честь фанатичного нациста, убитого в 1936 году еврейским студентом и спущено на воду 5 мая 1937 года в Гамбурге в присутствии Гитлера.
До войны лайнер совершил 50 пассажирских круизов у побережья Европы, а с сентября 1939-го перешел в распоряжение кригсмарине. В Польскую кампанию использовался как плавучий лазарет, а с 1940 года стал учебным кораблем для подводников с портом приписки Готенхафен.
В момент атаки на Wilhelm Gustloff находились десять с половиной тысяч человек, из которых почти девять — беженцы из женщин, детей и стариков. Остальные пассажиры состояли из личного состава 2-го батальона 2-й учебной дивизии подводных лодок, моряков торгового флота, тяжело раненных солдат вермахта и женщин из вспомогательного состава кригсмарине.
Девять немецких военных и гражданских кораблей спасли 1252 человек (в том числе 419 беженцев), 13 из которых из-за истощения сил и сильного обморожения скончались. В советской печати сообщалось, что из-за случившегося Гитлер якобы объявил командира С-13 своим личным врагом и ввел в стране траур. На самом деле фюреру было не до того — Третий рейх трещал под ударами РККА и ее союзников.
Отечественные и немецкие исследователи в целом пришли к выводу, что нет. Wilhelm Gustloff не был обозначен как госпитальное судно, на его борту имелось вооружение, он шел под охраной миноносца.
Маринеско не знал, что германское командование набило лайнер таким количеством мирных граждан, он как подводник уничтожил вражеский корабль.
В ночь на 10 февраля 1945 года командир С-13 одержал еще одну громкую победу. После четырехчасового преследования Маринеско догнал другой немецкий океанский лайнер, выполнявший роль плавучего госпиталя — Steuben, направлявшегося из Пиллау в Киль под охраной тральщика и миноносца. При этом капитан 3-го ранга предполагал, что перед ним легкий крейсер Emden.
В отличие от Wilhelm Gustloff, объект не зажигал ходовых огней, в темноте зимней ночи был едва различим и тоже шел быстрым ходом. Но Маринеско удалось в него попасть.
В бортовом журнале С-13 отмечены детали атаки:
На борту Steuben, который был вооружен восемью зенитными орудиями и счетверенными пулеметами, находились в тот момент более четырех тысяч человек, в том числе около 900 беженцев. Спастись удалось 659 пассажирам и членам экипажа.
Третьей крупной добычей балтийских подводников стало военное судно Goya, переоборудованное из норвежского сухогруза, который немцы захватили в 1940-м. Его 16 апреля 1945 года торпедной атакой отправил на дно экипаж Владимира Коновалова, выбрав самую крупную цель из каравана в составе шести кораблей.
Поскольку при погрузке никто не вел счета людям, которые грузились на судно, считается, что на Goya могли плыть более семи тысяч человек. Более точно известно о количестве спасенных — 185, из которых девять умерли от полученных травм и переохлаждения.
В 1945 году подводниками было потоплено 14 вражеских судов. Всего же за годы войны субмарины КБФ уничтожили 60 неприятельских кораблей ценой 46 своих подлодок. Последним погибшим подводным кораблем Балтийского флота стала С-4 капитана 3-го ранга Алексея Клюшкина, которую вероятнее всего 4 января 1945-го в Данцигской бухте протаранил немецкий миноносец Т-33.
8 июля 1945 года Коновалову было присвоено звание Героя Советского Союза. С-13 была награждена орденом Красного Знамени, а вот ее командир не получил наград — в следующем, шестом походе он себя никак не проявил, после окончания войны взялся за старое, и командование решило, что достаточно для него отмены трибунала. Золотой звезды Маринеско был удостоен только 5 мая 1990 года, когда его давно уже не было в живых.