Жителям Донецка и Луганска, похоже, предстоит пережить наиболее сложный период с тех пор, как в 2015 году были подписаны Минские соглашения и в Донбассе установился пусть и худой, но мир. Теперь, если верить данным разведок ДНР и ЛНР, Киев уже не устраивает текущее положение вещей. Со дня на день в Донбассе ожидают наступления украинской армии, которой поставлена задача в пятидневный срок взять под контроль территории самопровозглашенных республик. Корреспондент «Ленты.ру» пообщался с местными ополченцами и российскими добровольцами, которые уже прибыли в Донецк, и выяснил, как они готовятся сдерживать украинское наступление, как оценивают боеготовность войск Народной милиции и какой помощи ждут от России.
Владлен Татарский, писатель, ополченец
Если вспоминать те мечты, устремления и идеи, с которыми я когда-то пришел в ополчение, то они пока не исполнились.
В 2014 году в армии были настоящие боевые хулиганы. Это не только Моторола, Гиви, [бывший министр обороны ДНР Игорь] Стрелков и Безлер, но и десятки, сотни других харизматичных командиров. Ну а нынешняя регулярная армия не терпит звезд, она всех выравнивает под одну гребенку. Но я уверен, что когда снова начнется полноценная война (а я в этом не сомневаюсь), то в Народную милицию (НМ) вернется этот дух ополчения (в хорошем смысле). Не в плане неорганизованности, а в плане романтизма, воинского духа. Я на это надеюсь.
И помощь России республикам, несомненно, пригодится. Украинские войска многократно превосходят Народную милицию по всем видам вооружения, количеству артиллерии и танков. У украинцев есть ракеты и авиация, средства радиоэлектронной борьбы, боевые ударные беспилотники, разведывательные беспилотники.
Я ожидаю, что те российские добровольцы, которые приезжали в Донбасс в 2014-2015 годах и не потеряли здоровье, обязательно вернутся. У меня во всех соцсетях личка забита вопросами «как приехать в ДНР в условиях нынешних коронавирусных ограничений». Понятно, что определенных людей, таких как Стрелков и Безлер, сюда никто не пустит — это те, кто стал не только военными командирами, но и политическими лидерами. Но другие старые командиры батальонного уровня очень хотят вернуться, и у них есть бойцы, которые им доверяют.
Все, кто уже бился с украинцами, снова будут биться в случае обострения. Конечно, будут и те, кто постарается переждать острую фазу конфликта, уедет в Россию, например. Всегда есть аполитичные люди, которым все равно под каким флагом жить, на каком языке заставят говорить. Но нужно помнить и понимать, что такие люди никогда и нигде ничего не решают. Решать будет пусть меньшинство, но деятельное. Сколько там в обществе пассионариев по [историку Льву] Гумилеву? Вот они и будут определять будущее.
А вот чего точно не будет, так это возврата к прошлому. И даже в случае выполнения Украиной Минских соглашений, обратная интеграция Донбасса после почти восьми лет войны попросту невозможна. Это абсурд! Да и Украина этих требований никогда не выполнит. Об этом же прямо говорил [бывший советник президента России Владислав] Сурков в интервью [военкору Семену] Пегову: что требования, заложенные в Минские соглашения, заведомо невыполнимы. Выполнение «Минска» означает смерть Украины в нынешнем виде.
У Украины как у государства нет никаких перспектив. Это бессмысленное государство. Есть такая категория. Когда-то эти бессмысленные государства стираются естественным путем. Вон, посмотрите на Европу и евроинтеграцию, прозрачные границы, евро. Условные Дания и Бельгия говорят на разных языках, но им уже не нужно трястись за свои границы, они — часть Евросоюза, империи. Мне вообще кажется, скоро станет меньше национальных государств, их место займут цивилизации: русская, европейская, китайская, исламская.
Александр Жучковский, российский доброволец
Между ополчением 2014 года и нынешним Корпусом Народной милиции есть большая разница. Ополчение было сильно духом, но слабо материально. А сейчас сил и средств просто дофигища! Их завались! Но дух уже не тот, нет этого огня восстания, национально-освободительного движения.
С учетом этого позиции [украинских сил и ополчения Донбасса] примерно равны, уровень боеспособности выходит схожий.
Но тогда, в 2014-м, было гораздо круче, огонь был. Сейчас же: командный центр, приказы, бумаги, бюрократия, короче, регулярная армия. И в ней уже невозможны такие люди как полевые командиры первой волны. Это ведь люди переходного периода. Такие возникают в условиях вольницы, партизанщины, короче, — свободного принятия решений.
Когда была Дебальцевская операция, «зимняя война» (боевые действия в районе города Дебальцево, длившиеся с июля 2014 года по февраль 2015-го — прим. «Ленты.ру»), ведь уже была регулярная армия, но все эти пятнадцатитысячники (люди, которые чисто на зарплату пришли) быстро разбежались, и принимать решения пришлось тем самым людям первой волны. Вся эта плесень схлынула, и вновь наступило время народных героев.
Восемь лет войны — огромный срок. Были и очень горячие фазы, и позиционные перестрелки без особого движения линии фронта. Я все-таки приезжий человек, который оказался здесь добровольно, и могу в любую минуту уехать. Понятно, что для местных ситуация другая.
Добровольцу всегда будет не так страшно как местному, особенно мирному жителю. Доброволец идет на войну осознанно, а обычный человек был совершенно не готов к войне, к потерям.
И если случится новое обострение, я уверен, российские добровольцы обязательно вернутся в Донбасс. Они уже на чемоданах сидят и будут готовы прийти на тех же волонтерских условиях в Корпус Народной милиции и служить. У них уже есть опыт, авторитет, и это усилит войска.
А если ситуация будет развиваться в штатном режиме, новых героев уже не появится. Ведь на самом деле люди, безусловно, очень устали от войны. И эта дикая усталость не только от самого факта войны. В условном 1944-м люди ведь тоже устали, наверное, но работали на победу.
Потому молодежь активно отсюда и уезжала. Но тотальный отток прекратился где-то в 2018 году, теперь уровень населения стабилизировался. Причины не уезжать у людей самые разные. Пожилые остаются просто потому, что такой у них тип мышления — они даже к обстрелам привыкли. Есть прослойка людей обеспеченных: у них неплохой бизнес, завязки с Украиной. Если посмотреть на центр Донецка, то создается иллюзия абсолютно благополучного города. Но без признания Россией независимости ДНР и ЛНР, это так и останется иллюзией.
Правда, мне кажется, признание — это уже неизбежный шаг. Даже если взять гипотетическое намерение воссоединить Донбасс с Россией по сценарию Крыма, то это промежуточная веха на этом пути. И какие-то шаги уже были сделаны: гуманитарная поддержка, признание документов ДНР и ЛНР. И уже тогда мы говорили, что дальше логично было бы официально признать республики, выстроить с ними торгово-экономические отношения. А дальше уже на основании этого проводить референдум о воссоединении с Россией. И признание видится мне необходимой вещью. Непонятно, будет ли оно сейчас реализовано: российские власти пока конкретики не дают. Но вроде бы как время пришло. И это в корне изменит всю ситуацию в Донбассе.
Виталий «Африка» Федоров, российский доброволец
Самое яркое воспоминание для меня — это бой под Ямполем (серия боев в 2014 году за контроль над городом Красный Лиман — прим. «Ленты.ру»), причем и в хорошем смысле, и в плохом. Есть позитивное воспоминание, когда мы отбили первую атаку и пошли добивать подбитый танк. Есть и негативное — когда мы отступали вдоль реки, и я второй осколок поймал.
Трудно судить, насколько ополчение, в котором я служил, отличается от нынешней армии республик. Я к армии не имею никакого отношения с ноября 2015-го, а «ставить диагнозы по юзерпику» — дело малополезное.
И сейчас те знакомые, кто там остался, воюют в основном не «за», а «против» — против того, что несет им Киев. Ну что поделать — нам в жизни в принципе ничто не гарантировано, а уж «сбыча мечт» и подавно. В какой-то мере те идеи 2014 года еще могут быть реализованы, если снова начнется полноценная война. Это как минимум освобождение больших территорий от украинской оккупации, может быть даже признание их Москвой по образцу Абхазии. Вроде и не так много, конечно, но значительно лучше, чем ничего.
Андрей Тюрин, ополченец
Сам я в ополчение попал, можно сказать, спонтанно, в армии же даже не служил, только в «танки» играл. Я из Мариуполя, поехал в центр города 9 мая 2014-го: все гуляли, праздновали. А там произошла практически «вторая Одесса» (противостояние между сторонниками и противниками Евромайдана в Одессе, где 2 мая погибло 48 человек — прим. «Ленты.ру»): силовики открыли из автоматов огонь по людям. У меня в голове щелкнуло, и я понял, что это уже переходит все границы. Город потом сдали, украинская армия там зверствовала: грабили, насиловали. Посидел я так пару недель и начал пробиваться в ополчение, к Стрелкову.
В 2014 году у нас, по сути, не было единой армии, только разрозненные отряды с плохим снабжением. Сейчас многие из этих проблем решены. Но тогда люди были более идейные. И под началом Стрелкова все было как-то поярче. В ополчение шли не за бабки, не за власть, а чтоб защищать свой дом.
Сейчас Корпус НМ больше держится на деньгах. Хотя теперь это настоящая армия, пусть в ней нет идеи, которая была раньше. Я связываю это с тем, что после 2015 года мы больше не ведем контрнаступательных операций, не освобождаем территорию. Люди потеряли веру. Идея-то была большой Новороссии, а получили мы две республики. И те, кто шел за идею, а не за деньги, вернулись на гражданку — не видели смысла в дальнейшей службе.
Ведь чего хотят люди в Донбассе? В первую очередь — мира. Многие устали, и им плевать, как этот мир будет достигнут. Но мира не будет.
Не помогут этому и Минские соглашения. Украина их физически выполнить не может. Им же придется отвести войска, признать наши законы, дать нам особый статус. Этого никто из украинских политиков не допустит, даже никаких «если» быть не может. Но и армию наших республик эти соглашения тоже душат.
В любом случае возвращения сюда Украины люди не поддержат. Изначально на референдуме мы голосовали за независимость, за выбор в пользу России. Но я считаю, что сейчас признания независимости республик со стороны России не будет.
Россия занесла дамоклов меч, но им пока не рубит. Думаю, признание будет, как только Народная милиция освободит всю Донецкую область.
А пока мы обороняемся. Сдачу республик никто не рассматривает, биться будем до талого. Конечно, кто-то уедет и бросит город. Но остальные-то останутся, будут защищать город и сражаться до последнего.
Думаю, если ВСУ перейдут в наступление, то Корпус сможет дать бой и удержать их. Артиллерии и техники должно хватить, да и не настолько украинцы превосходят нас числом. Они захлебнутся, пытаясь прорваться через минные поля, по ним будет работать артиллерия. Но помощь России будет не лишней, у нас много устаревшего вооружения и техники. Если поможет оружием, как предлагали депутаты Госдумы, будет неплохо.
За прошедшие годы мы стали независимой и довольно сильной республикой. Вопреки войне, все органы государственной власти работают. Так ведь посмотришь на Донецк и не скажешь, что здесь война идет, если не слышать разрывов вдалеке, конечно. Но того, что мы достигли, — мало.
Повторюсь, идея ведь была большой Новороссии, от Луганска до Одессы. А мы ее не то что не создали, даже свои республики пока полностью не освободили. Мне не нравится и разделение на ДНР и ЛНР, считаю, что нужно жить в одном государстве. Это ведь все Донбасс.