Алексей Быченок — российский паралимпиец, двукратный чемпион мира, выступает в лыжных гонках, биатлоне и легкой атлетике. Он один из самых опытных спортсменов национальной команды: на Играх в Сочи в 2014 году завоевал серебро, пережил отстранение от Рио и неудачу в Токио из-за проблем со здоровьем, а теперь оказался в числе атлетов, лишенных возможности соревноваться в Пекине. В интервью «Ленте.ру» Алексей поделился эмоциями после событий на Паралимпиаде-2022, описал атмосферу в олимпийской деревне накануне отъезда и рассказал, что помогает ему справляться с любыми жизненными трудностями.
Прошла уже неделя с момента, когда сборную России окончательно отстранили от Паралимпиады в Пекине (интервью состоялось 9 марта — прим. «Ленты.ру»). Что чувствуете сейчас?
Алексей Быченок: Опустошение. На тренировках посещают мысли: «А для чего я все это делаю?» Перед Играми ты знаешь, для чего и для кого все это, а сейчас... Только тренеры помогают не потерять форму, не разучиться стрелять.
Конечно, следим за результатами Паралимпиады. Болеем только за китайцев. Они нас очень поддержали после отстранения. Писали сообщения, подходили вживую, желали удачи, сочувствовали. Говорили, что Игры без нас будут неполноценными, что надеются, что однажды мы все-таки вместе выйдем на старт. А еще ведь сидячих китайских спортсменов тренирует наш Рома Петушков (шестикратный паралимпийский чемпион 2014 года — прим. «Ленты.ру»). Радуемся за него, есть ощущение, что и мы причастны.
Впереди чемпионат России. И какие-то альтернативные Игры нам хотят устроить (9 марта РИА Новости сообщило, что зимние Игры «Мы вместе. Спорт» для российских паралимпийцев состоятся в Ханты-Мансийске ориентировочно с 16 по 21 марта. Соревнования пройдут с российским флагом и гимном — прим. «Ленты.ру»). Непонятно, для чего это. Будут ли призовые за них выплачиваться, которые мы могли получить на Играх, пока тоже неясно. Так что нам осталось чуть-чуть побегать, и сезон закончится. Уже ждем этого, потому что хочется передохнуть, заняться здоровьем.
Это не первая Паралимпиада, на которую вас не пустили. В 2016 году это случилось впервые и стало тяжелым ударом. Сейчас новость была более ожидаема — можно ли говорить, что воспринялась она чуть легче?
Нет, это так же тяжело.
В Рио как было: последние две недели мы проводили в Таиланде, форма была шикарная, скорость — отличная. И тут нам сообщают об отстранении. Я не поверил, думал, что сейчас что-нибудь решат. Осознал, когда включил прямую трансляцию гонки и понял, что мог быть там. Нахлынуло, стал рыдать. Каждый день смотрел гонки и плакал. Была депрессия.
К Пекину мы готовились в Италии. Добирались почти двое суток, через Стамбул и Новосибирск. Видели, что многих российских спортсменов от соревнований отлучают. Когда появилась новость о том, что Паралимпийский комитет допустил нас, мы были еще в России. Подумали: «Что вообще с вами случилось, раз вы приняли такое решение? Неужели вы люди? Неужели поняли, что мы здесь ни при чем?»
Приехали в Китай, поспали четыре часа и помчались на тренировку смотреть стадион. Сделали несколько кругов, очень понравилось. А когда вернулись в гостиницу, узнали, что Паралимпийский комитет изменил решение.
Пошли к тренеру, Ирине Александровне [Громовой]. Я испугался: у нее было такое выражение лица, будто кто-то из близких умер. Она и заплакать хочет, и сдерживается, чтобы это на нас не повлияло.
Писали, что это якобы из-за тяжелой обстановки в деревне. Никакой тяжелой обстановки не было, украинцы только не здоровались. Было от них пару криков в спину типа «Чтоб вы сдохли, горите в аду!» Причем кричали девчонкам. В свой адрес я такого не слышал.
А сейчас какое настроение в команде?
Я на базе сейчас живу с Ваней Голубковым (многократный чемпион мира — прим. «Ленты.ру»). Он безусловный лидер в лыжных гонках и биатлоне, ехал на Игры за несколькими золотыми медалями. Он смотрит результаты: два китайца выиграли, третий — канадец, с которым Ванька постоянно рубился, обходил его. Представляете, каково это. В Пекине медали разыгрывают, а он тут сидит, на базе в Пересвете.
Что думаете делать дальше?
В Сочи мы как выступили, так и начались проблемы с Играми. Уже четвертые мимо меня, а годы идут.
Я вот за летней мечтой сколько уже бегаю? Да, в 2012-м я еще слабенький был, зато в 2016-м осознавал, что могу бороться. А в Токио вообще был в лучшей форме за все время, что занимаюсь легкой атлетикой. К сожалению, воспалился гайморит и поднялась температура под 40, показать себя не смог.
Пекин перелистываем. Хочется надеяться, что больше такая ситуация не повторится. Планирую отработать еще цикл: летние Игры в 2024-м и зимние — в 2026-м.
Давайте о хорошем. Расскажите о своем детстве. Оно было счастливым?
Да, у меня было прекрасное детство. Я родился в Кемеровской области, в поселке Темиртау. Вырос на природе, машин вокруг не было. Открываешь дверь дома, а у тебя лес рядом. Бегал, играл в футбол, зимой катался на коньках, санках.
Из ваших интервью я поняла, что травма не стала для вас поводом для депрессии.
Да, особо не парюсь. Не жалею, что так получилось.
Я же был ребенком, мне было девять. Увязался за старшими ребятами, когда они поехали кататься на электровозах в соседнюю деревню. Попал под вагонетку и остался без ног.
Повезло, что взрослые заметили меня, перетянули раны рубахами, довезли до больницы. А там на семинаре как раз были хорошие врачи, семья Блохиных. Они меня прооперировали. Когда очнулся и осознал все, конечно, было страшно. Но когда появилась коляска, очень радовался, ведь снова мог двигаться.
Когда меня привезли из больницы домой, было лето. Прибежали друзья. Для них было непривычно, что я в коляске. Но они меня сразу стали вытаскивать с собой: возили на стадион, на озеро... Я слезал с коляски, а они на руках поднимали ее на гору. Потом на ворота поставили в футболе, так я ловил, отбивал, прыгал. Зимой в хоккей так же играли. Мама мне сшила ватные штаны с брезентовой накладкой. Я на льду мог долго сидеть, и шайба совсем не больно прилетала.
Там же, где мы играли в хоккей, был стол для настольного тенниса. Я ставил лавку и с нее играл. Не было такого, чтобы мне кто-то мячики подавал: спрыгнул, взял и дальше играю.
Каким виделось будущее тогда?
В поселке был еще мужчина на коляске, он чинил телевизоры. И мне все говорили: «Леша, учись хорошо. Будешь тоже телемастером». Но я всегда знал, что это не мое.
Узнал, что будет чемпионат Кемеровской области по настольному теннису. Подумал, что было бы интересно съездить. Меня отвезли, там была куча народу, все на колясках. Был и чемпион мира Сергей Поддубный. Он удивился тому, как я играю. Мы познакомились, и Сергей начал мне помогать. Устроил в детско-юношескую школу олимпийского резерва, подарил хорошую ракетку.
Было проблематично ездить, но я горел теннисом. Неважно, снег или не снег: брал коляску, затаскивал ее в автобус, сам запрыгивал и доезжал до спортзала. Тренеры видели, что я способный, и занимались индивидуально. Мог тренироваться целыми днями. В перерыве съем пиццу и опять играть.
Один раз опоздал на автобус, чтобы уехать домой, а Сергея не было в городе. Стал скитаться, и какие-то люди поселили меня в гостинице, накормили и даже денег не взяли.
В общем, занимался, получалось. Мы с Сергеем даже ездили на чемпионат России. В команде победили, а в личном финале я кому-то проиграл.
И как вы из тенниса попали в легкую атлетику и лыжные гонки?
Сергей сказал, что теннис у нас в стране — бесперспективный спорт, и отправил меня в Омск заниматься легкой атлетикой на колясках. Я поехал, стал тренироваться, зацепило.
Технически это очень сложный спорт. У людей, которые пытаются начать, ничего не получится без человека, который хоть что-то в этом соображает. Не выйдет даже сесть в коляску так, чтобы ее можно было растолкать.
С москвичами состязаться было невозможно, они были вообще на другом уровне. Мне говорили, что в гонках у меня вряд ли что-то получится, предлагали метать диск. Я начал. Хотя заниматься этим не хотел, на чемпионат России поехал. Увидел там, как Ваня Гончаров, Сергей Шилов, Рома Петушков, Ирек Зарипов гоняют. Их имена были на слуху, потому что как раз прошли Игры в Ванкувере.
Я смотрел на это с восхищением и негодовал, что мне сейчас надо идти и метать какой-то диск. Мне посоветовали попроситься в группу к тренеру москвичей Ирине Александровне, она и старшим тренером сборной была. Подумал сначала, что это несерьезно. Но в последний день подошел к ней все-таки. Обменялись номерами, и я уехал на родину.
Через какое-то время она позвонила и позвала на сборы в Ханты-Мансийск. После них спросила, нравится ли мне, поеду ли в Москву. Я, конечно, согласился. Ирина Александровна мне очень помогла. Первое время я даже жил у нее на даче.
Когда у вас появилась цель поехать на Паралимпиаду?
Когда еще теннисом занимался, мечтал. А как попал в Москву, уже сразу к Сочи готовились. Жили эти четыре года ради того, чтобы выступить там.
Сочи — самый запомнившийся старт в карьере?
Да, конечно. Это были классные, честные и яркие Игры. Полные трибуны, зрители с флагами — обычно у нас такого не бывает. Финиш и осознание того, что я серебряный призер Паралимпийских игр, — самый сильный момент (Алексей стал вторым в биатлонной индивидуальной гонке на 12,5 километра — прим. «Ленты.ру»). У нас ведь была серьезная конкуренция и среди российских ребят, я смог отобраться всего на две гонки.
А как нас встречали после... Машину и квартиру подарили. В тот период я еще женился, у меня родилась дочь.
Несмотря на все события, вы производите впечатление очень позитивного человека. В чем ваш секрет?
Секрета никакого нет (смеется). Я просто такой.
В 2013 году на чемпионате мира очень хотел медаль. Всю гонку шел вторым, но последним выстрелом промахнулся, на штрафном круге запнулся и финишировал четвертым с отставанием в 0,5 секунды. Было так обидно, тяжело, я плакал. В следующей гонке опять шел вторым, снова допустил промах и остановился в шаге от пьедестала. После этого тренер сказала мне одну вещь, которой я стараюсь придерживаться: «Самое главное — не занимайся самоедством». Я могу себя душить изнутри, но все равно стараюсь быть на позитиве.
Еще помогают вера в Бога и семья, дом. В жизни вообще много позитивных моментов, на которые важно обращать внимание.
Что вы обычно делаете в свободное время?
Его у меня почти не бывает, я же занимаюсь двумя видами спорта. Межсезонья нет: заканчивается зима, сажусь в спортивную коляску.
Но если появляется промежуток, больше всего люблю уезжать на родину, в поселок, встречаться с друзьями. Там другая атмосфера, другая жизнь, очень спокойная. Можно съездить в лес, посидеть с удочкой.
Если по какой-то причине нет тренировок, могу играть в FIFA. Даже в больницу брал с собой приставку. Мог до 3-4 часов ночи есть конфеты и играть. Вечерами на сборах читаю книги, детективы, сейчас — «Гарри Поттера».
О чем вы мечтаете?
Хочу на летних Паралимпийских играх выиграть медаль. Это моя заветная мечта. И на зимних еще хочется, но на летних — особенно.
Если не о спорте, то хочу, чтобы мои дети росли не в Москве, а где-то в спокойном месте. Мечтаю о большом доме. Еще было бы хорошо почаще ездить на море с семьей.
Преград в жизни не существует?
Существуют. Но мы будем их преодолевать. Или перепрыгивать — как получится. Все будет хорошо.