Еще недавно без сертификатов о вакцинации во многих городах не пускали в рестораны, музеи и супермаркеты, а сейчас во множестве стран мира снимают коронавирусные ограничения. В России тоже многие регионы отчитываются об улучшении ситуации с эпидемией, в Москве больше не обязательно носить маски. Действительно ли ковид исчез или ослаб, какие опасности он все еще может нести и когда мир может накрыть очередная волна коронавируса, «Лента.ру» спросила доктора биологических наук, профессора Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США) Анчу Баранову.
«Лента.ру»: Что происходит сейчас с ковидом?
Анча Баранова: Во всем мире абсолютно четко намечается новая волна ковида — точнее, не отдельная волна, а новый гребень предыдущей, потому что вирус тот же, штамм омикрон, хоть и новой разновидности.
Мне кажется, линии омикрона В.А.2 (стелс-омикрон) стоило бы дать новую букву. Наверное, началось все с Дании и Филиппин, но там B.A.2 пришел вплотную к B.A., и никто, кроме специалистов, этого не заметил. А вот серьезный, всех взволновавший подъем начался с Гонконга, примерно с середины февраля — и это несмотря на строжайший карантин для приезжающих. Власти Гонконга устроили поголовную трехкратную проверку всех жителей на вирус, поэтому выявляемость там сейчас близка к ста процентам. Причем бессимптомные случаи они также фиксируют. Тотальный учет. Уже переболели миллион жителей. Значительно растет и смертность, главным образом среди пожилых.
У Гонконга есть свои особенности. С одной стороны, это Китай, а с другой — прозападный Китай. Есть хороший доступ к препаратам «Пфайзер» и «Модерна», но при этом прошла кампания, что у этих вакцин много побочек, и лучше выбирать препарат китайской фирмы «Синовак». Это инактивированная вакцина, по такому же принципу устроен и российский «Ковивак». Она слабее, чем мРНК-вакцины «Пфайзер» и «Модерна».
В материковом Китае тоже все плохо?
В Китае были очень жесткие меры относительно распространения вируса. Тотальный карантин, изоляция и самих инфицированных, и их контактов. Одно время количество заболевших держалось если не на нуле, то близко. Они справились с оригинальным вирусом, продержались против дельты, а против омикрона уже не смогли. Сейчас там тоже довольно серьезная вспышка — по 3,5 тысячи людей в день заболевают. Но когда мы говорим «серьезная вспышка», нужно иметь в виду, что для мировой повестки это копейки, такое количество — ни о чем. А вот для Китая с его жестким подходом к распространению инфекции — это много, конечно.
Военная спецоперация и переселение беженцев сказываются на эпидемиологической ситуации в мире?
Сложно сказать. Пока это влияет на ситуацию только в Восточной Европе, в Германии и, возможно, на юге России. А на обстановку в той же Великобритании и в США — вряд ли. В этих странах нет потока беженцев. В Британии ковид пошел в рост, и довольно сильный. Похоже, этот подъем связан только с биологией вируса, а также с тем, что у многих бустер поставлен был уже довольно давно.
В США роста пока нет. Однако недавно вышел очень подробный отчет CDC (это американский центр по контролю заболеваемости) о результатах наблюдения за количеством вирусных «обломков» в сточных водах. В Америке сейчас 56 мест, где берутся анализы ПЦР из канализации.
Сейчас в США используют домашние тесты для выявления ковида, потому многие люди просто не сообщают, что заболели. Следовательно, они не попадают в статистику. Поэтому исследование сточных вод — объективный показатель уровня заболеваемости в каждой конкретной местности.
В отчете указаны некоторые локальности, где количество вируса в сточных водах по параметрам выросло внезапно, и во много раз. Например, в районе Больших озер — это там, где Чикаго расположен, там прямо очаг, но в статистике заболеваемости его пока нет. В Нью-Йорке в целом идет снижение заболеваемости по обычной статистике, а по сточным водам в районе Лонг-Айленда — подъем. Это локальные вроде бы ростки, но очень мощные.
Анализ сточных вод имеет предсказательную силу. Обычно он опережает традиционную статистику недели на две. Если уровень заражения сточных вод начинает снижаться, то, как правило, через две недели это отражается и в обычной статистике заражений. То есть это хороший ориентир.
А есть понимание, почему именно в этих локациях, а в других все спокойно?
Он живет по своим биологическим законам. Когда у него есть возможность кого-то заражать, он это делает. Дружное переболевание омикроном и бустерная вакцинация в начале января, разумеется, помогли сдержать волну. Наверное, вакцинация поможет затормозить и эту вспышку. Но мы сейчас уже знаем, что после линий омикрона В.А.1 и В.А.2 можно быстро заболеть снова — такие случаи уже есть, хотя и мало.
В России официальная статистика фиксирует устойчивое снижение...
Традиционно Россия отстает от Европы по времени начала каждого пика коронавирусной эпидемии. В среднем это две-три недели. И это хорошо, так как есть время подготовиться, оценить опыт соседей. Сейчас это отставание из-за усилившейся изоляции может увеличиться. Чем меньше люди ездят, перемещаются между странами, тем дольше может откладываться вспышка. Но это правда только в случае нового штамма. В России коронавирус B.A.2 уже есть, и его много, он вполне способен реализоваться за счет внутренних резервов. Мы ведь не говорим, что в России инфекция совсем исчезла, хоть маски и отменили.
При этом я думаю, что огромной волны, огромного пика, когда каждый второй болеет, уже не случится. Будет просто более высокое плато, чем сейчас. То есть количество ежедневно заболевающих увеличится, но оно будет стабильно одинаковым. В России так уже было. И это не прямо сейчас начнется, а где-то недели через три — месяц.
Сейчас в Европе практически во всех странах регистрируют новый штамм дельтакрон. До России он доберется?
Насколько я знаю, пока в России его не нашли. Но, если честно, он меня не особо волнует. Когда его впервые обнаружили, то боялись, что он будет вызывать такое же тяжелое течение болезни, как дельта, а распространяться при этом начнет со скоростью омикрона. Но пока мы этого не видим. В тех странах, где он обнаружен, похоже, опасности не добавилось. Дельтакрон — это важная находка: доказано, что вирус может эволюционировать путем рекомбинации. Но она пока больше научного характера.
Тезис о том, что коронавирус значительно полегчал, подтвердился благодаря омикрону. Можно сказать, что ковид превращается в одну из респираторных инфекций?
Нет, нельзя. Если бы это было так, у нас бы наблюдались только респираторные симптомы. А у нас сейчас наоборот: респираторных признаков меньше, а системных проявлений после ковида, в частности, в неврологии — усталость, тяжелое восстановление организма, — больше. Поэтому можно сказать, что ковид превращается ровно в то, чем он всегда был, только более явно: в системное заболевание.
Условно говоря, на 30 процентов снижение тяжести можно объяснить свойствами вируса, а остальные 70 процентов — тем, что люди изменились.
Но и что значит «полегчал»? Для нас подсознательно тяжесть заболевания измеряется попаданием в больницу на аппарат искусственной вентиляции легких либо вообще смертью. Если человек с омикроном мучился всего лишь из-за температуры, то это всерьез не воспринимается. Считается, что серьезной угрозы для здоровья нет. А если он через месяц-два после выздоровления умер, последствиям коронавируса мы это не приписываем.
У переболевших смертность в течение года после выздоровления выше по сравнению со средней в популяции. Умирают от инсультов, тромбозов, обострения хронических болезней.
Чем больше переболевших — тем хуже становится средний показатель здоровья популяции, тем выше становится популяционная возрастная смертность. Меня волнует в глобальном масштабе та самая средняя температура по больнице: что в среднем люди стали более больными, что в среднем помрут раньше, что они в среднем стали менее работоспособны.
Поэтому кажущаяся легкость омикрона реально приносит больше народно-хозяйственного ущерба, чем тяжесть дельты. У многих нет официального статуса переболевшего — «легко» болели дома, к врачу не обращались. Но если у кого-то затем начинается длинный ковидный хвост с проблемами, то диагноз постковид ему никогда не поставят. Человек будет ходить по врачам и искать пятый угол, потому что ему будут говорить: ты просто ленивый, ты лучше сходи к психиатру, попей валерьянки...
Насколько оправданна отмена ковидных ограничений во многих странах — сертификатов о вакцинации, масок, соблюдения социальной дистанции?
Это точно было сделано не по биологическим причинам. Я понимаю, что люди устали. Им нужна передышка. Но рано радоваться, друзья! Именно сейчас надо включить осторожность, а не выключить. Заражений и смертей еще очень-очень много.
Я живу в штате Вирджиния. У нас с 6 марта тоже отменили маски. Но университет, где я работаю, ввел свои правила: в аудитории маски необходимы. Университет — молодец! То есть по коридору можно без маски, а в классах, где студентам приходится сидеть по два часа, они должны быть. Логичное вроде бы требование. Я этому была очень рада. Но у меня неделю назад была очная лекция. В классе было 25 человек. Как вы думаете, сколько из них сидело в маске?
Ни одного.
Все-таки один человек в маске был — я. Похоже, все остальные — бессмертные, кроме меня, все перенесли ковид и выяснили, что это ерунда и ничего страшного. А я читаю статьи. Из недавнего: по результатам анализа британцев вышла огромная публикация. Там взяли 800 человек, все прошли МРТ и батарею когнитивных тестов. Половина из них потом болели ковидом, половина — нет. И эти группы сравнили уже после ковида. Важно, что МРТ делали и до ковида, и после — то есть контроль возрастного когнитивного снижения был на уровне каждого отдельного человека.
Это горькая правда, что после 40 лет у всех идет устойчивое когнитивное снижение. То есть мы в 50 хуже, чем в 40, в 60 — хуже, чем в 50. Условно говоря, на горизонте одного-двух лет у любого человека — здорового, ничем не болевшего — серое вещество достоверно снижается в объеме, падает и скорость реакций. Это происходит абсолютно у всех — у кого-то быстрее, у кого-то медленнее.
Когда сравнили болевших и неболевших, то обнаружили, что у перенесших ковид скорость снижения когниции значительно увеличилась. Зачем рисковать? Я, например, хотела бы если уж и потерять мозги, то как можно позже. Если это суждено, то пусть лучше случится в 85-90, а не в 55. Эта простая мысль почему-то никому в голову не приходит. Но в популяции сейчас происходит когнитивное снижение.
Разве это можно замерить?
Я, например, обращаю внимания на странные новости. В Америке разные индустрии ведут какие-то нелепые статистики по разным событиям, публикуют отчеты. В авиаиндустрии США в течение 2021 года по сравнению с 2019-2018 годами (с 2020-м не сравнивали, так как тогда мало летали) резко изменилось поведение людей на авиалиниях. Регистрируется больше событий, связанных с неадекватным поведением. Происшествия такого рода: стюардесса наливала кофе пассажиру, а напиток закончился, она ему объяснила, что сейчас принесет еще, но человек вырвал из рук кофейник и стукнул ее по голове. Или, например, какой-то пассажир не дождался своей очереди в туалет и написал между сиденьями. То есть какие-то цивилизационные вещи стали сдавать. Мне кажется, с ковидом это все увязывается, так как в исследованиях было показано, что при нем страдают функции контроля поведения в мозге, проявляется импульсивность, невыдержанность.
Из Англии в начале 2021-го пришла статистика по происшествиям на эскалаторах. Они фиксируют случаи, сколько человек в метро Лондона споткнулись — да так, что это вызвало затор в работе механизмов. Их количество также пошло в рост. И это я тоже могу связать с последствиями ковида: неврологические проблемы, в среднем люди чуть-чуть менее твердо стали стоять на ногах.
Вы подчеркнули, что вас смущает проблема отсутствия диагноза постковид у многих переболевших. А какая разница, есть он или нет? Ведь универсального лечения все равно не существует, каждый симптом лечится по-своему.
Это так. Но когда есть ясность, человек начинает предпринимать какие-то самостоятельные целенаправленные действия. Если пациент знает, что его состояние обусловлено постковидом, то понимает, что для того, чтобы лучше восстановить организм, ему нужны витамины и минералы. Возможно, знание своей ситуации подтолкнет кого-то к более здоровому образу жизни. Начнет, например, гулять по часу в день.
Если даже болезнь ничем не лечится, люди все равно могут определять более правильную тактику поведения. Есть, например, биохимические маркеры для некоторых симптомов. Можно смотреть за системным воспалением или следить за уровнем сахара в крови — гликированным гемоглобином. То есть у пациентов появляется какая-то конкретная цель: снизить уровень этого маркера. Это их приводит в рамки нормального взаимодействия с заболеванием.