Разгул бандитизма в России привычно ассоциируется с эпохой лихих 90-х. Однако жестокие банды, державшие в страхе российские города, встречались и прежде. Причем бандитские группировки советских времен своей дерзостью и жестокостью ничуть не уступали тем, что появились на руинах СССР. «Лента.ру» начинает цикл публикаций о самых известных бандах Советского Союза. Первый рассказ — об одной из самых многочисленных и жестоких группировок, которая действовала в Москве и ее окрестностях в 1917-1920 годах. Главарем разбойников был рецидивист Николай Сафонов по кличке Сабан, который набирал себе в подельники отпетых уголовников. Бандиты вырезали целые семьи, не щадя даже маленьких детей, совершали налеты на фабричные кассы и расправлялись с милиционерами, как с представителями новой власти, которую винили во всех своих бедах.
Побывав в доме московского фабриканта Иванова, где люди Сабана вырезали всю семью хозяина, милиционеры поклялись во что бы то ни стало поймать бандитов. Вскоре об этом узнал главарь и пришел в ярость: он люто ненавидел сотрудников сыска и винил их в том, что полжизни провел на каторге.
Прихватив с собой оружие, Сабан в одиночку отправился в 27-е отделение милиции. Ворвавшись туда со словами «Я — Сабан, вот мой пашпорт», Николай достал пистолеты и открыл огонь — милиционеры едва успели добежать до укрытий. А Сафонов поднял над головой гранату, пообещал в следующий раз взорвать отделение, если его не оставят в покое, а затем ушел.
Уроженец города Лебедянь Тамбовской губернии, Николай Сафонов с детства грезил о карьере актера. Для осуществления своей мечты он перебрался в Москву, но вместо подмостков ступил на криминальную стезю: начал промышлять воровством, грабежами и убийствами.
К 1915 году рецидивист успел побывать на каторге пять раз и останавливаться на этом был не намерен. Однако между отсидками он часто бывал на спектаклях и даже организовал себе специальные визитки.
Особой гордостью Сабана была драгоценная брошь в виде лиры — выиграв ее в «Метрополе» у артиста-картежника Мамонта Дальского, Сафонов постоянно носил бриллиантовое украшение на лацкане своего пиджака. Внешний вид Николая никак не выдавал в нем бывшего каторжника — одевался разбойник всегда с изыском, носил сшитые на заказ костюмы с галстуками, а зимой наряжался в модное пальто и носил бобровую шапку.
Попавшись после очередного преступления, в 1915 году Сафонов получил десять лет лишения свободы. Но отсидел лишь два из них — в 1917 году после распоряжения министра-председателя Временного правительства Александра Керенского бандит вместе со многими другими уголовниками вышел на свободу.
Обстановку в стране Сафонов счел для себя удачной и к концу 1917 года сколотил банду из 30-50 человек, куда вошли преступники всех мастей. Группировка Сабана считалась одной из самых крупных в Москве. Правой рукой главаря стал бывший офицер-белогвардеец по прозвищу Поручик (по другим данным — Капитан), который пользовался особым доверием Сабана.
Остальные участники банды делились на три группы, которыми руководили рецидивисты Александр Андреев (Зюзюка) и Николай Павлов (Козуля). Часть разбойников выступала в роли наводчиков, после чего за дело принимался Поручик — он разрабатывал планы налетов.
Вторая группа непосредственно участвовала в них — в эту бригаду Сабан отбирал самых свирепых и беспощадных бандитов, которые были готовы по его первому требованию убить любого, кто встанет на их пути. Такими же качествами должны были обладать и разбойники из третьей бригады: они прикрывали скрывающихся с добычей подельников.
Любая провинность становилась для участников банды роковой: Сабан нередко устраивал показательные казни и убивал своих подручных на глазах других разбойников.
Между тем молва о жестокой банде быстро разнеслась в криминальных кругах и от кандидатов в нее не было отбоя. Развлекались подручные Сабана тем, что похищали на улицах Москвы молодых девушек и увозили их в Измайловский лес, где грабили и насиловали.
Первым крупным делом банды Сабана стало ограбление одного из московских особняков: налетчики похитили около 200 тысяч рублей и изнасиловали дочь хозяина дома.
Когда в расположенный у Дмитровского шоссе дом фабриканта ворвались налетчики, он сам и его домочадцы не оказали никакого сопротивления и отдали все, что у них было — несколько сотен тысяч рублей наличными и золотые украшения на сумму около миллиона рублей.
Но этого разбойникам показалось мало — Иванова стали пытать, чтобы он показал свой тайник с деньгами на черный день. Не добившись своего, налетчики убили фабриканта и стали делить добычу. Это обернулось ссорой между ними, но свою злобу бандиты выместили на семье убитого Иванова.
Разбойники расправились с пожилой матерью предпринимателя, его женой и двумя маленькими детьми. Добычу Сабан вместе с подельниками отвез на дачу в Сокольниках. Всего же, по некоторым данным, за всю свою историю банда похитила 4,5 миллиона рублей, убив десятки человек.
Уверовавший в свою безнаказанность Сабан вначале пришел в 27-е отделение милиции и без лишних слов устроил там стрельбу, а затем решил на этом не останавливаться и продолжил мстить милиционерам.
Тот был тоже хорошо известен сотрудникам Московского уголовного розыска (МУР): некоторые из своих налетов Кошельков совершил под видом высокопоставленного чекиста. А 6 января 1919 года на Сокольническом шоссе Кошельков и пять его подельников напали на автомобиль Владимира Ленина.
Председатель Совета народных комиссаров (СНК) РСФСР, желая урезонить разбойников, неосмотрительно назвал свою фамилию, но, на его счастье, бандитам послышалось «Левин». Они не стали трогать Ленина, его водителя и сестру, и, угнав машину вождя Октябрьской революции, скрылись.
Прозрение пришло к Кошелькову, когда он просматривал отобранные у лидера большевиков документы. Сообразив, кто был у него в руках, Яков отдал команду возвращаться обратно, взять Ильича в заложники и обменять его на сообщников из Бутырской тюрьмы. Но к моменту, когда разбойники вернулись на место угона, Ленин уже был в безопасности.
Поздним вечером 23 января 1919 года объединенные банды Сабана и Кошелькова вышли на охоту за постовыми. Ее схема была проста: увидев милиционера, разбойники подъезжали к нему на машине и, опустив стекло, спрашивали, как проехать в то или иное место.
В ночь на 24 января в Оружейном переулке, на улицах Лесной и Долгоруковской, а также на площади Тверской Заставы бандиты расстреляли 16 (по другим данным, 19) постовых и забрали их оружие. После этого, чтобы хоть немного обезопасить себя, милиционеры перестали дежурить поодиночке. В народе сабановцев тут же прозвали черными мстителями и стали считать, что бандиты хотят перебить всех сотрудников правоохранительных органов.
Осведомленный о бесчинствах банд Сабана и Кошелькова Владимир Ленин, который до этого с присущей ему иронией отнесся к нападению на себя, на этот раз потребовал в кратчайшие сроки задержать и наказать разбойников. Тогда за дело взялись опытные сыщики Казимир Кунцевич и Иван Свитнев.
В феврале 1919 года в объединенную группировку было решено внедрить молодого сотрудника Московской чрезвычайной комиссии (МЧК) Гусева под видом петроградского налетчика по кличке Борька Студент. Некоторое время спустя тот заявился прямиком в один из злачных кабаков, где любили собираться уголовники.
Чекисту удалось настолько успешно вжиться в роль удачливого грабителя, который ищет подельников для нового налета, что его сразу свели с Сабаном. Главарь тоже поверил в легенду Гусева, и тот приступил к главной части оперативного плана.
Чекист рассказал Сабану, что, по сведениям его любовницы, сотрудницы валютной конторы на Мясницкой улице, туда со дня на день должны завезти около 500 тысяч франков и три тысячи золотых червонцев.
В назначенный день разбойники прибыли на место и попали в засаду, устроенную оперативниками МУРа. В ходе операции часть банды ликвидировали на месте. Несколько милиционеров были убиты ответным огнем, в том числе чекист Гусев. Но самому Сабану вместе с Поручиком удалось скрыться во дворах.
Пару месяцев бандиты отсиживались на квартире в Хамовниках, а весной 1919 года вновь пошли на дело — ограбили кассу одного из рабочих кооперативов, похитив оттуда 400 тысяч рублей.
26 апреля 1919 года проезжавший по московским улицам на извозчике Поручик попался на глаза сотруднику МЧК, который знал его в лицо. Бандит пытался скрыться: бросив в сторону чекиста гранату, он кинулся в расположенное рядом здание Большого театра, где его удалось задержать.
Разбойника доставили в отделение: там, стремясь облегчить свою участь, Поручик стал давать признательные показания. Впрочем, от приговора к высшей мере наказания это его не спасло. Узнав об этом, Сабан решил бежать из Москвы и отправился на родину, где жила его сестра с семьей.
Николаем овладела паранойя: он старался лишний раз не выходить на улицу, где в каждом прохожем ему мерещился страж порядка. В итоге мнительность бандита привела к большой трагедии. Однажды Сабан увидел из окна, как его сестра разговаривает с милиционером.
Тот был знакомым женщины: они обсуждали насущные дела, но главарь сразу же решил, что родственница пытается его сдать. Схватив наган, Сабан дождался возвращения сестры и хладнокровно ее застрелил. Та же участь постигла мужа женщины, его мать, помощницу по хозяйству и четверых маленьких племянников главаря.
Впрочем, согласно другой версии, причиной бойни стал бытовой конфликт между родственниками. Как бы то ни было, выстрелы услышали соседи — пока одни бросились в милицию, другие, позвав на помощь земляков, выбили дверь и ворвались в дом. Вид окровавленных детских тел разъярил мужчин: вытащив Сабана во двор, они стали избивать убийцу.
Прибежавшие на место преступления милиционеры пытались остановить самосуд, но отбить Сабана у толпы так и не смогли. Причиной смерти главаря одной из самых жестоких банд Москвы стало кровоизлияние от многочисленных повреждений внутренних органов — как вспоминали свидетели, Сабана «растоптали до кровавого месива».
После гибели Сабана в народе поползли слухи, что к его смерти причастна тайная группа оперативных сотрудников — предшественников знаменитой организации мстителей в погонах «Белая стрела». Между тем в Москве оставшиеся на свободе участники банды узнали о смерти своего главаря, но на сходке решили продолжать общее дело.
Летом 1919 года к ним присоединились остатки банды Якова Кошелькова, который был убит, попав 26 июля в засаду оперативников на улице Божедомке (ныне улица Достоевского).
Первым организованным им налетом стало нападение на фабрику «Богатырь». Действовали разбойники по схеме Сабана: провели разведку, отобрали налетчиков и разместили по периметру «группу отхода». Все прошло удачно — обчистив фабричную кассу, банда стала богаче на 660 тысяч рублей.
Воодушевленный успехом Паша Новодворский решил не ограничиваться Москвой и расширить географию налетов на пригород. Осенью 1919 года он нашел новую жертву — артельщика первой стрелковой школы из села Карачарова по фамилии Андреев, которому удалось удачно сбыть крупный урожай овощей.
Понаблюдав за артельщиком, бандиты поняли, что все деньги он носит при себе — Андреев всегда передвигался в компании милиционера. Убив обоих, разбойники похитили 150 тысяч рублей. К слову, артельщика по приказу главаря расстрелял новичок — самый молодой член банды: так Новодворский решил проверить его преданность.
В погоню за налетчиками бросились милиционеры, которым под ноги полетела бомба. При взрыве погибли несколько сотрудников правоохранительных органов и женщина, которая на свою беду в этот момент шла в булочную.
Тот оказал разбойникам сопротивление, но был убит вместе с женой. Перевернув дом Исаева вверх дном, преступники нашли тайник, где лежали 100 тысяч рублей. Вернувшись в Москву (в то время район станции Владычино был пригородом), банда Паши Новодворского с перерывом в пару дней расправилась с десятью членами семей торговцев, живших в центре города.
Своих жертв из дома №16 в Банном переулке и дома №14 около Рогожской Заставы разбойники по одному выводили в сараи, где несчастных рубили топором. После этого бандиты вновь отправились за город и обчистили расположенную на железнодорожной станции Соколовская аптеку, похитив оттуда препараты с морфием.
Налетчики изнасиловали жену фармацевта, а случайных посетителей взяли в заложники. Один из пленников воспользовался тем, что бандиты расслабились, и с криками о помощи выскочил на улицу. Тогда к аптеке бросились железнодорожники: бандиты вышли к ним навстречу и открыли шквальный огонь, убив десять человек.
Один из последних своих крупных налетов подручные Паши Новодворского совершили в деревне Глобово Богородского уезда, где перебили всю семью одного из местных жителей.
Однако после налета в Глобове у банды началась череда неудач: в руки стражей порядка один за другим попали несколько ее разбойников. Среди них был Михаил Михайлов (Мишка Хиваблиз) — при задержании на Краснохолмской набережной он оказал милиционерам отчаянное сопротивление, убив при этом случайную прохожую.
Михайлова задержали после того, как он сам получил ранение: при нем стражи порядка нашли револьвер и бомбу. Сдавать подельников он был не намерен до момента, пока ему не устроили очную ставку с другим бандитом из шайки. В словесной перепалке между сообщниками и прозвучало имя их главаря.
В начале 1920 года сыщики вышли на след сожительницы Паши Новодворского — не застав женщину в ее доме в подмосковном селе Кусково, оперативники устроили там засаду. Вскоре туда заявился и был задержан вооруженный до зубов бандит Сергей Капустин (Сережка Капустка).
У него изъяли два пистолета Mauser, револьверы системы Нагана и Smith & Wesson, винтовку с шестью пачками патронов, полную обойму для кольта и капсюль для бомбы.
После перестрелки с засевшими в доме разбойниками сотрудникам МУРа удалось арестовать сожительницу главаря и еще несколько бандитов, в числе которых оказались те, кто пришел в группировку еще во времена Сабана. Но самого Новодворского среди арестованных не оказалось.
Вскоре выяснилось, что он отправился на очередной налет в деревню Щелково, однако там его не нашли. Зато любовница разбойника сдала милиционерам еще одну подпольную квартиру в Перове, принадлежавшую завсклада фирмы братьев Нобель.
Там оперативники обнаружили двоих бандитов, одного из которых в ходе перестрелки убили, а второго задержали. От него стражи порядка узнали адрес дома у Рогожской Заставы, где скрывался особо приближенный к Паше Новодворскому разбойник Иван Нарышев.
Тот, заметив приближение милиционеров, забрался на чердак и открыл по ним огонь. Но перестрелка закончилась ранением самого Нарышева — после задержания тот сообщил сыщикам адрес базы главаря, где 15 февраля 1920 года была организована засада.
Пару дней спустя в руках оперативников оказался бандит по фамилии Бочкарев, а еще через день на базу заявился сам Паша Новодворский в компании разбойников Антона Косого и Петра Чернышева.
После того как в завязавшейся перестрелке погиб Чернышев, Новодворский вместе с Косым бросились бежать. Милиционерам удалось ранить обоих бандитов, но, отступая, те бросили в преследователей бомбу. К счастью, никто не погиб, но разбойники скрылись. Казалось, следствие зашло в тупик.
Сгубила главаря его непомерная жадность. Оставшись во главе небольшой шайки, Новодворский стал активно пополнять ряды новичками. При этом, разделяя часть добычи поровну между всеми бандитами вне зависимости от их «стажа», большую долю он всегда брал себе.
О его планах прознали ветераны группировки: при очередном дележе награбленного между Новодворским и старожилом банды Иваном Барабановым (Ванька Ворона) вспыхнула ссора, в ходе которой главарь был убит. Оставшиеся без лидера разбойники еще некоторое время совершали налеты, но вскоре один за другим оказались за решеткой.
На каждом из них было столько крови, что речи о каторге даже не шло — по постановлению коллегии МЧК всех преступников приговорили к смертной казни и расстреляли.