После завершения мариупольской операции самые ожесточенные сражения переместились на территорию Луганской народной республики (ЛНР). После штурма Попасной, который продолжался несколько месяцев, бойцы Народной милиции ЛНР перешли в наступление на Севердонецк и Лисичанск, под их контролем находится уже более 90 процентов территории республики, а Луганск впервые с 2014 года перестал быть прифронтовым городом. Города и поселки, по которым прокатилась линия фронта, постепенно возвращаются к мирной жизни, хотя их жители понимают, что прежней она уже не будет. Корреспондент «Ленты.ру» отправился ЛНР и узнал, как проходили бои за Попасную и что происходит там, где они недавно закончились.
ЛНР не так сильно избалована вниманием журналистов. Это может показаться странным, ведь еще в начале марта Народная милиция ЛНР показывала высокие темпы наступления, а сейчас на территории республики разворачивается важнейшее сражение за Северодонецко-Лисичанскую агломерацию. Но потока новостей из ЛНР нет, и мы решили сами посмотреть, чем живет Луганск и его прифронтовые окрестности.
Дорога из Донецка к соседям не очень долгая, около трех часов (и это с учетом плохого состояния отдельных участков дороги). Определенная ирония судьбы в том, что хуже всего дорожное полотно в окрестностях Енакиево, родины бывшего президента Виктора Януковича. Раньше определенную сложность представляла таможня между ДНР и ЛНР под Дебальцево, однако осенью 2021 года республики подписали договор о создании единого экономического пространства, и таможенный пост убрали.
Луганск встречает абсолютным спокойствием. Это, в общем-то, логично, он уже давно не прифронтовой город, в отличие от Донецка, где позиции противоборствующих сторон оборудованы на окраинах города, зачастую в его административных границах. Да, в Донецке иногда тоже сложно поверить, что где-то рядом идут бои, особенно когда смотришь на людей, сидящих на летних верандах кафе на центральном бульваре Пушкина. Но даже среди этой идиллии слышны звуки артиллерии (и хорошо если своей) и систем ПВО. В Луганске о войне можно забыть. Разве что людей в форме на улицах многовато для мирной жизни.
Мы встречаем старого знакомого, волонтера фонда ОПСБ Арсения Шипеленко. Раньше он возил гуманитарную помощь в Волноваху и Мариуполь, а сейчас переключился на ЛНР. Он доставлял гуманитарную помощь в Рубежное, когда в городе еще шли бои, и работал с пунктами временного размещения (ПВР) беженцев в северных районах республики. Скромное количество журналистов в Луганске он объясняет тем, что во времена второго главы ЛНР Игоря Плотницкого республика была не очень открыта для волонтеров и журналистов. «Времена изменились, а привычка осталась. Сейчас, разумеется, все уже не так», — говорит Шипеленко.
С ним согласна и волонтер Анна Долгарева, поэтесса, которая кроме помощи гражданскому населению занимается работой с брошенными домашними животными.
«После этого и выбора особого не было. Так с Луганска и началась моя донбасская эпопея», — вспоминает Долгарева. Она переехала в Донецк в 2016 году, когда в ДНР активизировались боевые действия, однако Луганск, как отправную точку своей работы на Донбассе, ценит до сих пор и старается популяризовать ЛНР среди журналистов и волонтеров.
«Луганск никогда не был медийным. Да и луганчане всегда были скромнее, вот и не привлекали внимания», — уверена она. Долгарева тоже сетует на то, что в период правления Плотницкого, которого она характеризует как «человека достаточно неприятного», у многих попросту не было желания работать в республике. «И при этом смотрите на ДНР: [первый глава республики] Александр Захарченко, Батя, человек, который своей харизмой притягивал людей в Донецк», — объясняет Долгарева. Она согласна, что эта инерция пока осталась. «Но я рада, что сейчас ситуация исправляется, я очень люблю Луганск», — с улыбкой говорит Анна.
По словам Шипеленко, сейчас гуманитарная ситуация в республике, несмотря на продолжающиеся боевые действия, довольно стабильна. Уже зашли крупные благотворительные фонды и фонды российских политических партий.
Специфика работы в ЛНР также отличается. «Всегда считал, что ЛНР куда более анархичная, а на самом деле поставки гуманитарной помощи тут лучше организованы, чем в том же Мариуполе», — со смехом говорит Шипеленко.
По его словам, гуманитарная помощь распределяется централизовано, волонтерам активно содействует Народная милиция ЛНР. «Никогда нет проблемы попросить у военных помощи с доставкой или транспортом для большого груза. Да, гуманитарщиков тут работает меньше, но к ним более открыто настроены», — говорит волонтер. Шипеленко также напомнил историю с вывозом людей из Мариуполя во время боевых действий. В ДНР этим занимались волонтеры, тогда как в ЛНР эту функцию берут на себя военные.
Впрочем, задержаться в Луганске и погулять по городу у нас не получается. По разбитым дорогам сопровождаем Анну Долгареву в сторону передовой. Там она собирается выступить перед солдатами и почитать им стихи. Такие вылазки она совершает довольно часто, и в основном как раз в ЛНР, где ее знают многие командиры подразделений. Долгарева признается, что это важно для нее: «Это самый настоящий отзыв, самая настоящая аудитория. Она не простит фальши, но с огромной благодарностью отзовется на настоящие строки».
Один из танков становится сценой, с которой Анна начинает свое выступление под аккомпанемент артиллерийской канонады. После каждого стихотворения притихшая аудитория взрывается аплодисментами, у некоторых на глазах слезы.
«Сложно передать словами, что я испытываю в такие моменты. Эти люди недавно вернулись из боя и скоро снова пойдут в бой. Наверное, для этого я пишу стихи. А для чего ж еще?», — признается Долгарева.
Оставив поэтессу с ее публикой, мы отправляемся дальше, в сторону Попасной. Этот небольшой город на западе ЛНР стал ареной жесточайших боев, которые продолжались почти два месяца. Взятие Попасной подразделениями Народной милиции ЛНР и российскими добровольцами позволил войскам серьезно продвинуться на запад и начать окружение группировки ВСУ в Горском, Золотом, Северодонецке и Лисичанске. О результатах операции военные говорят очень поэтично: «Попасная раскрылась, как цветок».
Впрочем, вид этого цветка не вызывает желания проводить литературные аналогии. Масштаб разрушений поражает даже после Мариуполя. Характер повреждений тот же — где-то здания выгорели, где-то оказались побиты огнем артиллерии и танков. Вот только в Мариуполе эти разрушения локальны: там, где украинские военные оборудовали опорные пункты, город напоминает архивные фотографии Грозного, а в соседнем квартале даже окна могут быть не разбиты. Попасная же разбита почти полностью, от частного сектора практически ничего не осталось.
Кроме того, даже в разгар боев в Мариуполе можно было встретить гражданских. Они грелись у костров, разведенных рядом с подъездами, рубили на дрова деревья, ходили за водой и продуктами. В городе, пусть и тяжело, но продолжалась жизнь.
А Попасная мертва.
По улицам давно перемещаются исключительно «Уралы» и бронетехника. Главное правило дорожного движения в Попасной — танк всегда прав.
Несмотря на то что Попасная куда меньше Мариуполя и в ней преобладает малоэтажная застройка, штурм города оказался для военных не менее сложным испытанием. «Они очень хорошо оборудовали позиции, вплоть до подземных коммуникаций. Это реальные тоннели, которые могли связывать даже два дома на разных улицах», — говорит один из принимавших участие в штурме российских добровольцев. На окраинах Попасной украинские военные создали сеть мощных опорных пунктов с забетонированными окопами и огневыми точками.
Были у Вооруженных сил Украины и тактические наработки для боев в городе. Российские добровольцы рассказывают, что иногда украинские военные подходили практически вплотную к их позициям, имитируя атаку. «Они подбирались к нам на 20-25 метров. В итоге их артиллерия могла работать, так как была пристреляна, а наша нет», — говорит доброволец с позывным Капитан. По его словам, это главная особенность боев за Попасную.
Еще один доброволец Павел сравнил происходившее в Попасной с боями за Верден на Западном фронте Первой мировой войны. «Туда с обеих сторон бесконечным потоком шло подкрепление, которое перемалывалось в боях. Решало уже не оружие, а стойкость», — говорит он. По его словам, Попасная была настолько важна для украинской обороны в Донбассе, что туда в качестве резервов бросали все доступные части. На погибших украинских солдатах российские добровольцы видели даже шевроны пограничной службы (причем в больших количествах), совсем не приспособленной к активным боевым действиям в плотной городской застройке.
Ссылаясь на сослуживцев, Павел рассказал, что военнослужащие ВСУ использовали химическое оружие с беспилотных летательных аппаратов. Газы использовались нелетальные, от них резало в легких и слезились глаза, скорее всего, применялось что-то из арсеналов правоохранительных органов, предназначенное для разгона толпы.
В итоге им приходилось прятаться в подвалах, что затрудняло штурм: крупные калибры использовать было нельзя. В многоэтажках постоянно складывалась ситуация «слоеного пирога», когда один этаж занимают военные Народной милиции ЛНР и российские добровольцы, а другой — бойцы ВСУ. «Очень долго в подвале одной из доминирующих девятиэтажек, с которой украинцы корректировали огонь артиллерии, сидело около 60 человек, — рассказывает Капитан. — Их не выпускали, чтобы мы не могли начать полноценный штурм. В итоге удалось накрыть позицию управляемым боеприпасом».
Бойцы удивляются тому, что, по сообщениям многих СМИ, гарнизон Попасной состоял исключительно из подразделений Вооруженных сил Украины и территориальной обороны, тогда как националистов там не было. Однако мирные жители рассказывали военным другое. «Мирняк говорил, что к ним в подвалы заходили люди, которых сами гражданские называли членами "Правого сектора" (запрещенная в России организация)», — говорит Капитан. Такой вывод жители Попасной сделали из-за красно-черных повязок на руках украинских военных. Они прямо в подвалах проводили с населением политработу, читали им лекции о силе Украины и превосходстве украинцев над русскими.
Так же, как и в Мариуполе, серьезная проблема возникла с телами погибших, причем не только гражданских. Добровольцы говорят, что украинское командование, с которым они регулярно пытались выйти на связь для достижения договоренностей о работе похоронных команд, эти предложения игнорировало и тела своих погибших не забирало. Украинские пленные рассказывали, что командование не занималось этим, несмотря на возмущение личного состава.
Каждая улица и каждый дом в Попасной показывают правдивость слов об ожесточенных боях. Причем, по словам военных, уже идет уборка сгоревшей техники, обломков строений, разбор завалов, то есть раньше было еще хуже. Если Мариуполь начинал оживать стремительно, стоило лишь Народной милиции ДНР и Вооруженным силам России занять очередной квартал, то Попасная до сих пор оставляет гнетущее впечатление мертвого города. И совершенно неясно, когда это изменится.
Дороги в районе Попасной утопают в пыли. По ним на запад идет бронетехника, грузовики, тягачи с орудиями. За плотной завесой поднятого песка практически не видно машину, идущую в нескольких метрах впереди. Но на обочинах все равно стоят люди, которые, кажется, даже не замечают грязи на своей одежде. Это дети, машущие проходящей технике, и старушки, осеняющие крестным знамением каждый проходящий автомобиль в камуфляжной расцветке. Эти образы, перекликающиеся с иными событиями из прошлого России, как ни странно, вселяют надежду. Все, что происходит сейчас, уже происходило и переживалось в прошлом, а значит, переживется и сейчас.