Сирия живет под международными санкциями уже больше 40 лет. Сначала жесткие ограничения на экспорт и импорт ввели в ответ на «спонсирование террористических организаций», потом — за жесткое подавление антиправительственных выступлений в период «арабской весны» и, наконец, из-за обвинений в применении химического оружия в ходе последней войны. США и Евросоюз мало волнует реальная причастность сирийских властей к этим преступлениям, и в последние годы санкции вводят скорее по традиции. «Лента.ру» в рамках проекта «Мировая история санкций» разобралась, почему западные страны предпочитают душить Сирию вместо того, чтобы помочь ей завершить войну, как страна справляется с этим давлением и почему санкции оказали совсем не тот эффект, которого от них ожидали.

В ночь на 21 августа 2013 года в нескольких городах неподалеку от Дамаска, контролируемых как правительством, так и оппозицией, прогремели взрывы. В считаные часы соцсети наводнили жуткие кадры из больниц: люди бились в конвульсиях и задыхались от кашля.

Подтвердить подлинность записей на тот момент не представлялось возможным, однако эксперты, изучившие их, в один голос утверждали: в Сирии совершена химическая атака. Оппозиция моментально обвинила в случившемся сирийские власти, те ответили зеркальными обвинениями. За два года гражданской войны, вспыхнувшей в ходе «арабской весны», такие перекрестные обвинения стали обычным делом.

Слухи о применении химического оружия в Сирии ходили и раньше, однако случившееся 21 августа стало первым случаем, которому нашли убедительные доказательства. Миссия ООН, проводившая расследование на месте, подтвердила: в тот день более 800 человек погибли из-за воздействия боевых отравляющих веществ. Кто конкретно их применил, представители организации ответить не решились.

Но в Белом доме заявили, что нашли доказательства причастности сирийских властей к химатакам. Ни одно из этих свидетельств американцы так и не опубликовали, но президент США Барак Обама пригрозил Башару Асаду применением военной силы.

Санкционные отношения

Химические атаки, якобы устроенные сирийским правительством, были всего лишь поводом ввести очередной пакет санкций. Сирийцы живут под ними с 1979 года — с тех пор, как их страна попала в список спонсоров терроризма.

В действительности сирийско-американские отношения обострились после подписания в 1978-1979 годах Кэмп-Дэвидских соглашений, установивших мир между Египтом и Израилем. Сделка прошла при посредничестве США и сопровождалась жесткой критикой со стороны арабских стран, и в первую очередь Сирии, которые посчитали действия Египта нарушением главных принципов Хартумской резолюции Лиги арабских государств: «Нет — миру с Израилем, нет — признанию Израиля, нет — переговорам с Израилем».

Именно поэтому заявления в поддержку различных движений вроде «Хезболлы» часто звучали тогда в повестке сирийского правительства. Тогдашний президент страны Хафез Асад — отец Башара — не скрывал враждебного отношения к Израилю и всем, кто его поддерживает.

В результате введенных в 1979 году санкций компаниям из США были запрещены прямые инвестиции в сирийскую экономику, а Дамаск больше не мог рассчитывать на займы в американских финансовых организациях. Впрочем, нельзя сказать, что это сильно отразилось на жизни простых граждан, правящей элиты и даже бизнеса: сирийские предприниматели вскоре нашли выходы на партнеров из США при посредничестве соседнего Ливана, чья либеральная экономическая политика была благодатной почвой для развития торговли. Впрочем, объем товарооборота между Сирией и США никогда не превышал 300 миллионов долларов и не оказывал определяющего влияния на сирийскую экономику.

Однако после прихода в Белый дом Джорджа Буша-младшего и провозглашения глобальной войны с терроризмом в 2001 году Соединенные Штаты вновь решили надавить на Сирию. Новый американский президент традиционно обвинил Дамаск в поддержке международного терроризма в лице все той же «Хезболлы», в сотрудничестве с Саддамом Хусейном и даже в разработке оружия массового уничтожения.

В результате в 2004 году против Сирии ввели новые запретительные меры. Санкции предполагали лишение страны возможности покупать американские товары, замораживание сирийских счетов в США и запрет авиасообщения. Исключение — поставки товаров гуманитарного назначения, в частности — медикаментов и продовольствия.

Эти меры грозно выглядели на бумаге, но в действительности оказались не такими страшными. После введения первых санкций товарооборот с США постепенно сокращался, и у сирийцев уже был опыт поиска альтернативных партнеров. Большинство запрещенных американских товаров вскоре удалось заместить, в том числе за счет местного производства. Что же касается замороженных счетов, то после того, как в 1979 году американские банки отказали Сирии в кредитах, сирийцы потеряли интерес к финансовым учреждениям США. Замораживать было практически нечего.

Бывший посол России в Дамаске Юрий Гогитидзе подтверждал, что очередные санкции ударили мимо цели и эти меры носили скорее символический характер. Они были больше ориентированы на американского потребителя, чтобы накануне очередных выборов внушить общественности, что борьба с терроризмом идет полным ходом. На жизни простых сирийцев эти санкции практически никак не сказывались.

Партия войны

Настоящая санкционная война началась с приходом «арабской весны». С 2011 по 2014 год Соединенные Штаты ввели персональные санкции в отношении высокопоставленных сирийских чиновников и большинства госструктур, запрет на экспорт и реэкспорт многих товаров, запрет на инвестиции, запрет на импорт и другие операции, связанные с сирийской нефтью. Аналогичные ограничения приняли и страны Евросоюза.

Нежелание Асада идти на уступки оппозиции и жесткое подавление антиправительственных выступлений стали хорошим поводом для очередных рестрикций, но у Запада был и иной резон сменить власть в Сирии, и для этого подходили любые методы, включая развязывание гражданской войны, которая оказалась в итоге намного эффективнее любых санкций.

Помимо того, что Сирия была давним антагонистом Америки на Ближнем Востоке, на тот момент она стала еще и одной из богатейших стран региона с претензией на лидерство. В 2009 году доходы сирийского правительства составили 600 миллиардов сирийских лир (по тогдашнему курсу — около 418 миллиардов долларов), налоговые поступления составляли 80 процентов государственного бюджета, доходы от продажи нефти — еще около 150 миллиардов лир. К тому же, несмотря на ранее введенные санкции, государство обладало большим экономическим потенциалом.

Через Сирию, благодаря ее географическому положению, мог пойти экспорт промышленных и продовольственных товаров из ЕС, Израиля, Египта и Турции в страны Персидского залива. Это было возможно благодаря сети многополосных магистралей, построенных в Сирии до начала вооруженного конфликта (дороги соединяли Турцию, Ирак, Иорданию и Ливан). Кроме того, страны Ближнего Востока и Иран могли перекачивать нефть и газ по сирийским трубопроводам к средиземноморским терминалам. Но США не были заинтересованы в появлении столь сильного и недружественного регионального игрока.

Санкционное давление все больше усиливалось, и в период с 2011 по 2018 год ВВП страны сократился почти на две трети — с 55 до 20 миллиардов долларов. Резервы иностранной валюты истощились, а международные финансовые и другие активы были недоступны. Конечно, в бедах сирийской экономики виноваты не только санкции, свою лепту внесли огромные расходы на войну и потеря большей части нефтяных месторождений на северо-востоке страны.

В 2019 году в этом регионе была создана буферная зона, которую патрулировали сначала американские и турецкие, а затем и российские войска. Тем самым стороны должны были предотвратить столкновения турецких военных с главными союзниками США — отрядами сирийской оппозиции (Сирийские демократические силы, СДС). Дело в том, что Анкара считает СДС, в которых немало курдов, боевыми подразделениями Рабочей партии Курдистана, которая признана в Турции террористической организацией. И хотя президент США Дональд Трамп пообещал отозвать все войска из Сирии, ограниченный контингент войск там все же оставили — и как раз именно в том районе, где находится большая часть сирийских нефтяных месторождений.

Захват сирийских ресурсов и был одной из двух главных целей американских властей в сирийском конфликте, считает ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, доктор исторических наук Борис Долгов. Он напоминает, что американцы объясняют захват нефтедобывающих предприятий Сирии желанием уберечь их от террористов, но в действительности намерены установить полный контроль над нефтяным регионом и распоряжаться этими ресурсами по своему усмотрению. Вторая цель политики США в Сирии, напрямую связанная с первой, — устранение неугодного им Башара Асада.

Идею смещения сирийского лидера в свое время озвучивала тогдашний государственный секретарь США Хиллари Клинтон, говоря о сирийском гуманитарном кризисе: «Мы должны проследить, чтобы ни один доллар не пошел на восстановление чего бы то ни было под контролем сирийского жестокого режима».

Во внутриамериканских дискуссиях о том, как должно выглядеть сирийское урегулирование, победу всякий раз одерживает «партия войны». Она же принимала все новые и новые санкции, рассчитывая на победу в борьбе с сирийским правительством. При этом Долгов уверен, что ни американцы, ни сирийские оппозиционеры, живущие за границей, не знают о настроениях сирийского народа и не понимают, что альтернативы Асаду сегодня не существует.

Старший преподаватель Школы востоковедения ВШЭ Андрей Чупрыгин уточняет, что большинство сирийцев никогда не поднялись бы на борьбу с Асадом, потому что каждый из них понимает, что жизнь им портят действия США, а не политика сирийского президента. «Они прекрасно понимают, кто враг. Враг — это тот, кто, наплевав на все принципы гуманизма, душит свободолюбивый сирийский народ», — уверен Чупрыгин.

Новый путь

Как это часто бывает с западными санкциями, они больше ударили не по правящей элите, а по простым людям. Но главной проблемой была не экономическая блокада, а затянувшаяся война, и власти перераспределяли ресурсы таким образом, чтобы их в первую очередь хватало на оборону. Такая политика дала свои результаты.

В 2014 году Башар Асад был переизбран на новый срок и в следующие годы сумел вернуть контроль над несколькими стратегически важными районами. После этого среди сирийцев, прежде критически настроенных к властям, стало популярно мнение, что только армия Асада сможет очистить страну от боевиков.

Параллельно с ужесточением санкций в период с 2014 по 2019 год политика западных стран, особенно США, в Сирии все чаще стала подвергаться критике.

Эксперты британской благотворительной организации «Фонд гуманитарной помощи» (HART) отмечают, что сейчас из-за боевых действий и их последствий Сирия зависит от импорта продуктов питания, однако нефтяное и экономическое эмбарго западных стран ограничивает возможности правительства закупать достаточно еды.

Очередным витком санкционного давления стал закон «О защите гражданского населения Сирии», вступивший в силу в США в 2020 году. Он налагает вторичные санкции на иностранные физические и юридические лица, которые предоставляют какую-либо поддержку официальному Дамаску либо участвуют в торговых сделках с сирийским правительством.

Размытые формулировки закона позволяют американским чиновникам выбирать, какие сделки подводить под санкции, а какие нет. В итоге их потенциальные участники вынуждены отказываться даже от мысли о сотрудничестве с Сирией. По разъяснениям Государственного департамента США, вторичные санкции не распространяются на гуманитарную сферу, однако на практике все оказалось не так.

Под действие закона попали не только частные военные компании, но и гуманитарные организации, которые помогали восстанавливать Сирию. А в период пандемии COVID-19 санкции заблокировали ввоз в страну медикаментов и медицинских приборов (рентгеновских аппаратов, ИВЛ, машин для диализа и лучевой терапии).

Андрей Чупрыгин отмечает бессмысленность закона о защите гражданского населения как инструмента санкционного давления. Он никак не защищает население, а лишь препятствует восстановлению страны: так, из-за санкций в Сирии не могут работать некоммерческие организации, специализирующиеся на разминировании территории и очистке воды. Россия помогает с этим, но ее ресурсов недостаточно, а объем работ в стране просто колоссальный.

Сегодня помощью сирийцам занимаются прежде всего сирийские государственные структуры. По словам министра Сухейля Абдуллатыфа, госкомпании задействованы в восстановлении всех освобожденных районов страны. Еще в начале войны власти сформировали комитет по восстановлению Сирии, который занимается выплатой компенсаций в соответствии с возможностями государственного и частного секторов.

Кроме того, многие бизнесмены, покинувшие страну, не разорвали с ней связей: например, в Румынии была создана Международная группа сирийских бизнесменов (GSBW), объединяющая предпринимателей более чем из 20 стран и сотрудничающая с сирийскими властями в деле восстановления страны. Примечательно, что на этом фоне в некоторых отраслях экономики наметился рост — в первую очередь в строительстве и транспорте.

Еще один ресурс сирийской экономики — заинтересованные стороны и новые партнеры. Россия уже не первый год участвует и в мирном урегулировании, и в проектах восстановления разрушенных городов и инфраструктуры. В перспективе российская сторона рассчитывает вернуть потраченные на сирийскую кампанию деньги посредством добычи полезных ископаемых на эксклюзивных условиях. Иран — давний союзник Сирии — тоже вкладывает колоссальные средства в восстановление страны и вооружение сирийской армии (объемы этой помощи к 2018 году составили минимум 30 миллиардов долларов). А еще Сирия обсуждает сотрудничество с Китаем — крупнейшей экономикой, с которой у арабской республики тоже есть взаимные интересы. Страны уже подписали соглашение о сотрудничестве в рамках китайской экономической инициативы «Один пояс — один путь», предполагающей партнерство в таких областях, как торговля и технологии.

***

Еще в 2016 году многие активисты сирийской оппозиции признавали: если в 2011-м каждый из них верил в возможность свергнуть власть, то теперь стало ясно, что это едва ли возможно. Антиправительственное восстание, переросшее в кровопролитную войну, показало несостоятельность западной стратегии смены власти в Сирии. Какая-то часть оппозиционеров предпочла уехать из страны, а другие остались, чтобы участвовать в ее восстановлении.

Пожалуй, единственная проблема, мешающая сирийцам вернуться к прежней жизни, — это не санкции, а война. Западные рестрикции хоть и добавляют трудностей, но они же создают предпосылки к мобилизации внутренних ресурсов, к поиску новых путей и партнеров.