Одна из самых горячих тем публичного обсуждения в последние месяцы — судьба российской культуры в условиях глобального возмущения спецоперацией на Украине. От санкций страдают знаковые институции. Отменены традиционные летние гастроли балета Большого театра в Лондоне, впервые за 40 лет закрыт павильон России на Венецианской биеннале, дирижер Валерий Гергиев сначала столкнулся с отменой концертов в нью-йоркском Карнеги-холл и миланском «Ла Скала», а потом и вовсе был уволен с поста главного дирижера Мюнхенского филармонического оркестра. Россию старательно отрезают от мира новым железным занавесом, который на этот раз опускается уже силами Запада. В нашей стране отменены гастроли ключевых артистов планеты, выставки и показы фильмов едва ли не всех зарубежных киностудий. Россия все больше оказывается в глухой культурной изоляции. «Лента.ру» в рамках проекта «Синдром отмены: Россия» разбирается, почему от этого пострадает весь мир.
«Когда говорят пушки, музы молчат», – утверждает старая поговорка. По состоянию на весну 2022-го ее можно смело переформулировать так: когда говорят пушки, о музах не молчат. При всех многочисленных испытаниях, выпавших России, и при том, что сферу культуры (в отличие от многих других) напрямую никакие официальные санкции не затронули, именно разговоры, споры и конфликты на тему культуры слышны в публичном поле едва ли не громче всего: в культуре, в отличие от нефтегазовых контрактов и сводок с фронтов, как будто бы стали разбираться все. Призывают к бойкоту российского кино украинские режиссеры, пишутся колонки в защиту Пушкина и Тургеневского дуба, на московских улицах появляются утверждающие о кэнселинге Чехова и Чайковского билборды, трещат лбы в комментариях соцсетей. Насколько все эти возгласы опасения и возмущения обоснованны? Они как минимум небеспочвенны.
Больше всего от смены отношения к российской культуре пострадал Большой театр — судя по всему, из-за того, что он является федеральным государственным бюджетным учреждением, а главное – уже много десятилетий считается визитной карточкой страны и был ею даже в эпоху холодной войны, когда гастроли Большого были одной из немногих возможностей для западного человека заглянуть за железный занавес. В новой реальности выполнять эту функцию у театра уже не получится — об отмене традиционных летних гастролей балета Большого в Лондоне поспешил заявить Королевский театр Ковент-Гарден. Впрочем, стоит заметить, что и об их проведении заранее не сообщалось, а билеты не поступали в продажу — из-за неопределенности с возможными ограничениями в связи с коронавирусом. Кроме того, от совместной с Большим постановки оперы Вагнера «Лоэнгрин» отказались в нью-йоркской Метрополитен-опера.
С классической и оперной музыкой связаны самые нашумевшие случаи «отмены» российских артистов. Почти тотальному кэнселингу подвергся, наверное, самый известный за рубежом российский музыкант — дирижер Валерий Гергиев. Признанный во всем мире маэстро, лауреат множества не только российских, но и зарубежных наград сначала столкнулся с отменой концертов в нью-йоркском Карнеги-холл и миланском «Ла Скала», а затем и вовсе был уволен с поста главного дирижера Мюнхенского филармонического оркестра. Основанием для увольнения стал тот факт, что Гергиев, неоднократно выражавший поддержку политики Владимира Путина, вопреки призывам мэра Мюнхена не сделал публичных заявлений о критическом отношении к спецоперации. Дирижер продолжает хранить молчание, но в его поддержку высказывались не только бывший министр культуры России Михаил Швыдкой («Культура, искусство не должны быть заложниками санкций и политических ситуаций»), но и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, выбравший даже более сильные слова.
Гергиев – не единственная звезда отечественной культуры, от которой требовали однозначного политического заявления. К тому же принуждали всемирно известную оперную певицу Анну Нетребко, а когда она с выражением своего мнения задержалась, сотрудничество с ней прекратили и Метрополитен-опера, и Баварская государственная опера. В конце марта Нетребко, живущая в Австрии, все-таки выступила с осуждением спецоперации, после чего стала мишенью беспощадной критики уже на родине и таким образом оказалась между двух огней. Зато ее выступления в «Ла Скала» вернулись в репертуар. Стоит заметить: о том, что требование к деятелям культуры обозначать свою политическую позицию противоречит свободе слова, было немало написано в том числе и в зарубежных СМИ – например, в Deutsche Welle (признано иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента).
По-своему ожидаемым стало и решение «Евровидения» – одной из любимых забав отечественных телезрителей – не допускать Россию к участию в конкурсе 2022 года. Песенный конкурс, для которого характерен откровенно карикатурный подход к поп-музыке, объяснил свои действия нежеланием превращать свою сцену в арену политической борьбы. Учитывая соревновательную природу «Евровидения», участие в котором по накалу боления «за своих» нередко напоминает Олимпиаду или чемпионат мира, отказ от российских артистов стал предсказуемым, когда подобные методы выбрали международные спортивные федерации. Судя по всему, такой ход музыкального конкурса приведет лишь к тому, что будут предприняты интенсивные попытки создать его российскую альтернативу — о чем, справедливости ради, говорят еще с 2014 года, ознаменовавшегося победой Кончиты Вурст. «Песня года» и прочие «Русские граммофоны», видимо, до такого статуса за десятилетия своей истории не дотянули.
Куда более тревожным выглядит будущее современной русской культуры на Западе. Особенно эти тревоги касаются кинематографа — не только важнейшего (и самого финансово- и трудоемкого) из искусств, но и призывы к бойкоту которого продолжают громко звучать в публичном пространстве. Инициаторами предполагаемой отмены, как нетрудно догадаться, являются кинематографисты с Украины, выпустившие уже несколько заявлений о том, что фильмы из России – причем любые – должны быть отстранены от международных фестивалей.
В некоторых случаях за этими призывами последовали и конкретные действия: так, киевский режиссер Алина Горлова сняла свой фильм «Этот дождь никогда не закончится» с фестиваля восточноевропейского кино GoEast в немецком Висбадене, так как сочла для себя невозможным соседство в его программе с ретроспективным показом фильмов покойного Александра Рогожкина. GoEast поспешил не только скорректировать программу, убрав из нее те российские фильмы, в финансировании которых принимал участие фонд Романа Абрамовича «Кинопрайм» («Дунай» Любови Мульменко и «Дело» Алексея Германа), но и организовал дискуссию об отношении к российскому кино, в которой приняли участие только спикеры с Украины, еще раз обозначившие свои требования о бойкоте.
Несмотря на настойчивость украинских кинематографистов, о бойкоте российского кино пока говорить все же рано — по крайней мере о столь полном, на котором они настаивают. Все самые престижные фестивали уже выступили с заявлениями, в которых пообещали лишь отказаться от приема «официальных российских делегаций и лиц, связанных с российской властью» (то есть, проще говоря, представителей Роскино и Министерства культуры). Об официальном запрете на участие фильмов, в финансировании которых участвовали государственные деньги, речь пока в случае самых важных киносмотров не идет — хотя, например, фестиваль в Глазго на этом основании убрал из программы поддержанные Минкультом фильмы «Казнь» Ладо Кватании и «Оторви и выбрось» Кирилла Соколова.
На Украине недовольны были и тем, что в основной конкурс Каннского фестиваля попал фильм Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского» (снятый без государственного финансирования). Канны, Венеция и Берлин заявили, что не собираются закрывать дорогу на свои фестивали ни российским, ни украинским кинематографистам.
В пылу борьбы за бойкот русских фильмов попал под горячую руку и, наверное, самый известный современный украинский режиссер Сергей Лозница, снявший среди прочего такие фильмы, как «Донбасс» и «Майдан». Его исключили из Украинской киноакадемии за слова о недопустимости отмены кинокартин по национальному признаку (при этом Лозница еще и объявил о выходе из Европейской киноакадемии — из-за недовольства мягкостью ее позиции в отношении событий в Украине). На карьере постановщика с мировым именем и репутацией такой кэнселинг скажется вряд ли: его новый фильм «Естественная история разрушения» тоже покажут в Каннах.
Впрочем, стоит присмотреться к ситуации с российской культурой внимательнее – и окажется, что худшие последствия конфронтации нашей страны с Западом настигли ее вовсе не на красных дорожках зарубежных фестивалей или в роскошных интерьерах оперных залов Нью-Йорка и Милана. При всем уважении к Гергиеву, Нетребко и даже продюсерам замороженных Netflix отечественных сериалов, в их биографиях как минимум можно найти случаи сотрудничества с властью, но так называемым «недружественным странам» по-настоящему пропустить через жернова «отмены» удалось только простых россиян.
Это не преувеличение: если фильмам российских режиссеров и книгам российских писателей при соблюдении определенных условий пробиться к зарубежной аудитории все-таки реально, то обычные зрители, читатели и слушатели, живущие в нашей стране, от иностранного контента отрезаны напрочь. Россия, в сущности, оказалась в весьма специфической изоляции — не то чтобы полной, но ограничивающей культурный импорт.
Эта изоляция затронула более-менее все сферы культурной жизни. Голливудские студии поспешили отложить и отменить в российских кинотеатрах релизы всех своих фильмов — от комиксных блокбастеров вроде нового «Бэтмена» или «Доктора Стрэйнджа» до авторских драм – как, например, «Белфаст» Кеннета Браны или взрослых жанровых картин типа «Скорой» Майкла Бэя. Пострадает из-за этих решений не только российские киносети, но и Голливуд: объем российского рынка проката до пандемии составлял более миллиарда долларов, из которых почти 70 процентов приходилось именно на американское кино. Учитывая, что Россия была одной из самых быстрорастущих в плане экономики кинопоказа территорий мира, заместить такие выпавшие доходы для крупнейших студий не представляется возможным. Неудивительно, что регулярно появляются инсайды о том, что Голливуд надеется в ближайшее время вернуться в Россию.
Не стал спасением в условиях этого опустошения кинопроката и домашний просмотр: отечественные стриминги лишились прав на многие уже закупленные к показу фильмы и сериалы, а Netflix не только приостановил релиз специально снятых для России проектов (уже снятые «Анна К» и «Ничего особенного», а также не успевшие запуститься «ЗАТО» и безымянное шоу с Александром Петровом), но и вовсе отключил подписки всех своих российских пользователей. Нельзя не отметить, что это решение ударило и по самому стримингу: он одним махом лишился 700 тысяч подписчиков, что стало дополнительным ударом по сервису, который весной 2022-го и так столкнулся с самым серьезным в своей истории кризисом из-за инфляции, отмены пандемийных ограничений и неэффективности трат на контент. Все это привело к резкому падению цены на акции Netflix.
Так же поступил музыкальный стриминговый сервис Spotify, запуск которого на территории России в прошлом году стал самым успешным в его истории. На состоянии компании это тоже сказалось не лучшим образом: она лишилась двух миллионов российских подписчиков и в результате была вынуждена заявить о том, что не сможет выполнить квартальный план по росту. Рынки отреагировали предсказуемо: акции Spotify упали до самых низких в истории сервиса отметок.
Если и у Netflix, и у Spotify есть отечественные альтернативы, то концертная блокада — то есть отмена выступлений зарубежных артистов — и вовсе оказалась тотальной. Промоутеры и концертные агентства, десятилетиями зарабатывавшие репутацию надежных партнеров для мировых звезд, теперь поставлены на грань выживания — и это после того, как их бизнес и без того был подорван практически двухлетним простоем из-за пандемии.
От уже запланированных приездов отказались Игги Поп и Ник Кейв, The Killers и Green Day, Imagine Dragons и Bjork, а также десятки других исполнителей и групп. Замену таким концертам, которые наверняка стали бы событиями-блокбастерами, память о которых посетители хранят годами, найти просто невозможно.
Теперь организаторам «Боли», Park Live и других фестивалей, исторически ставивших на западных хедлайнеров, остается только в очередной раз считать убытки — и пытаться в условиях финансовых ограничений каким-то образом возвращать уже внесенную предоплату за выступления. Промоутеры и продюсеры говорят, что поможет им разве что недавний опыт — они уже старались снизить зависимость от привозов иностранных звезд в период неопределенности, связанной с пандемией.
Разом невозможными стали и гастроли театральных трупп — как и любые театральные события и фестивали, предполагавшие совместные с зарубежными актерами, режиссерами и хореографами постановки.
Не смогут состояться и выставки, рассчитанные на показ россиянам иностранного искусства — хоть классического, хоть современного. Под большим вопросом оказалось дальнейшее существование международных кинофестивалей на территории России — участие, например, в программе ММКФ для фильмов из зарубежных стран может стать черной меткой. Более того, и ММКФ, и петербургский смотр документального кино «Послание к человеку» исключены из Международной федерации кинофестивалей. Послание к российскому человеку в эти дни, видимо, безрадостно — и точно не говорит ничего о том, как и на что теперь жить кураторам и отборщикам.
Простые россияне, наверное, смогут как-то адаптироваться к новым условиям. Удовлетворить их запрос на искусство и культуру уже обещают патриотически настроенные творцы в диапазоне от Карена Шахназарова до Сергея Безрукова. Очевидна и перспектива разгула пиратского контента. Другой разговор — те люди, чья карьера как раз построена на налаживании культурных связей между странами и глобализации кино, музыки, театра. Кинопрокатная и кинотеатральная индустрия уже бьют в набат: без зарубежных фильмов на экранах, сколько ни перевыпускай в прокат «Холопов» и «Бумеров», им просто не выжить. Продюсер Сергей Сельянов прогнозирует убытки отрасли в 11 миллиардов рублей до конца года, а владельцы кинотеатров предупреждают, что половина залов в стране может закрыться уже в ближайшие два месяца. Восстановление индустрии от такого краха в будущем окажется даже более сложным, долгим и дорогим, чем возрождение после провала 1990-х.
Получается то есть, что наибольший урон негласные санкции, которым подверглась российская культура, понесли именно те отрасли, которые годами способствовали взаимопониманию между разными народами и странами. Кроме того, пострадали от этих ограничений не политики, а обыкновенные люди в нашей стране, перед которыми, в сущности, в культурной жизни опустился новый железный занавес.
Простым россиянам теперь будет намного сложнее не только узнавать о дальнейшем развитии киновселенной Marvel, но и в принципе получать информацию о многообразии окружающего мира и об отношении в этом мире к ним самим. Надежда в этом плане теперь только на ту самобытную национальную культуру, развитие которой в этих условиях становится задачей, уже не терпящей отлагательств.
К счастью, для ее выполнения есть самое необходимое: десятки, если не сотни талантливых музыкантов, актеров, режиссеров, писателей и художников и тот самый фундамент из великой русской культуры, который никакой «отмене» невозможно подвергнуть в принципе.
Что напрямую подтверждают оказавшиеся ложными слухи об «отменах» многих классических произведений – например, широко разошедшаяся новость об отмене концерта из произведений Чайковского Кардиффским филармоническим оркестром. Как выяснилось впоследствии, речь шла о разовом решении: играть должны были «Увертюру 1812 года» и «Невольничий марш», которые руководство оркестра сочло военными по тематике и потому неуместными на фоне событий на Украине.
Болезненными для многих, впрочем, оказались некоторые отмены, явно несущие строго символический характер: так, из конкурса «Европейское дерево года» исключили знаменитый Тургеневский дуб. В чем провинилось дерево – непонятно, но надо думать, что куда больше ему навредил ураган, погубивший посаженный классиком дуб еще в прошлом году.
Проще говоря, классикам – тем творцам, с которыми и связывают расхожее выражение «великая русская культура» – ничто не угрожает. Несмотря на некоторые поспешные заявления, звучавшие в конце февраля, статус Чехова и Достоевского, Чайковского и Шостаковича остается несомненным, а их произведения продолжают ставить в театрах, исполнять в консерваториях и продавать в книжных магазинах.
И если от Чехова с Чайковским не может отказаться остальной мир, то очевидно, что вполне может и должна черпать в них вдохновение и переосмыслять и современная Россия. Это удавалось — и еще как! — в свое время советским творцам, которым создавать прекрасные и до сих пор актуальные произведения не мешали ни санкции, ни железный занавес и которые теперь тоже входят в тот культурный фонд, без которого немыслим по-настоящему интеллигентный человек. Почему современные авторы не могут сделать того же? Режим благоприятствования их развитию, во всяком случае, будет создан: бюджеты поддержки кино, театра, музеев, судя по заявлениям властей, сокращать не собираются, а министр культуры Ольга Любимова уже пообещала сохранить «культуру очень бережно и трепетно».