В российский прокат выходит фильм Лауры Вандель «Невидимый мир»; сокрушительная история о буллинге в начальной школе, которая может похвастать призом FIPRESCI Каннского фестиваля, попаданием в шорт-лист «Оскара» и рейтингом в 100 процентов на сайте Rotten Tomatoes. «Лента.ру» рассказывает, как это кино стремится увидеть травму насилия детскими глазами.
Семилетняя Нора (Майя Вандербек) не может сдержать слез и всеми силами пытается вцепиться то в руку отца (Карим Леклу), то в щуплое тело брата Абеля (Гюнтер Дюре), который и сам лишь на два-три года старше. Начинается ее первый день в начальной школе, и девочка — замкнутая, застенчивая — еще не знает, чего ждать. «Увидимся во время перемены», — ободряюще шепчет на ухо брат. Сдержать обещание не получится — на перемене Абелю придется «бить новичков» по инициативе и под началом крепкого, на голову выше всех вокруг, одноклассника-переростка Антуана. Нора невнимания брата не поймет и будет ходить за ним по школьному двору, обратив на себя внимание Антуана. Так следующей жертвой буллинга — причем уже ежедневного и с каждой новой переменой обретающего все более жуткие, вплоть до макания головой в унитаз, формы — станет уже пытающийся заступиться за сестру Абель.
В оригинале «Невидимый мир», дебют бельгийской постановщицы Лауры Вандель, называется Un monde — то есть просто «Мир». И в самом деле, для совершающей здесь первые шаги к будущей взрослой жизни Норы пространство школы становится целым миром. Здесь она постепенно избавляется от робости и заводит первых друзей — вот девочки из класса учат ее завязывать шнурки, а вот она уже в компании обменивается шутками и строит планы на празднование дня рождения. Здесь же она впервые сталкивается с тем, как по-разному ведут себя с детьми взрослые: даже самые благонамеренные и заботливые часто не знают, как поступать в сложных ситуациях. Здесь же, в школе, Нора впервые окажется в подобной сложной ситуации сама. Вопрос, говорить или нет отцу о страданиях, которым подвергают брата, кажется невыносимо, экстремально неразрешимым для крошечного семилетнего ребенка. Последствия ее решения окажутся, как водится, непредсказуемыми.
Отдельный мир, конечно, и сама Нора в пронзительном исполнении Майи Вандербек. Почти не покидающая кадра, более того, практически всегда находящаяся в его центре. Вандель всматривается в эту девочку, застает ее в первый по-настоящему трудный период ее жизни, но оставляет за той право оставаться во многом непознаваемой: «Невидимый мир» не разбрасывается информацией, не заваливает аудиторию деталями и, строго говоря, даже не покидает школьной территории, заставляя зрителей только догадываться о том, как Нора и Абель существуют дома, почему они так скромно одеваются, как получилось, что именно на их неработающего отца (а не на отсутствующую в пространстве фильма мать) возложена обязанность водить детей в школу и сидеть с ними после нее. «Невидимый мир», в общем-то, так экономичен, что укладывается в 68 минут экранного времени, не считая титров, — редкость в современных, перенасыщенных раздутыми двух-трехчасовыми кинополотнами, реалиях.
Таким простым, но действенным образом «Невидимый мир» отказывается смотреть на Нору и ее сверстников свысока — буквально заставляя зрителей тоже принять перспективу их взгляда. Попутно создается еще один эффект — сам мир, который героев окружает, визуально съеживается, ограничивается пределами детского взора и понимания происходящего, принимает характер крошечной, но при этом и необъятной вселенной. Вселенной, к которой Вандель по-хорошему безжалостна: безликая, серая в своей казенности школьная территория больше напоминает тюрьму — и в этом плане неудивительно, что и на школьном дворе осуществляются разборки и драмы по ритуализированности и неизбежности насилия напоминающие порядки взаимоотношений между заключенными, выстраивающиеся в основанную на динамике власти и подчинения иерархию.
Идея Вандель ясна: в «Невидимом мире» она последовательно и наглядно показывает, как даже в начальной, воспитывающей совсем маленьких еще детей, школе уже закладываются базисы для будущей — и на экзистенциальном уровне глубоко печальной, травматичной — социальной жизни, и уже разворачиваются полноценные персональные трагедии от столкновения с таким порядком вещей. Насилие в этих условиях выглядит уже не столько эксцессом человеческого поведения, сколько его неотъемлемой частью, защитным механизмом, позволяющим заглушить боль несправедливости, обиды, изолированности. И катализатором насилия будущего. Вандель, возможно, концентрируется на том, чтобы донести эту мысль, даже слишком однозначно. Фильмы братьев Дарденн, ее соотечественников, стилю которых «Невидимый мир», очевидно, следует, например, всегда стараются скорее расширить спектр нашего понимания социальной проблемы, чем сузить его, как это делает здесь она. С другой стороны, трудно отрицать и действенность ее подхода — уж во всяком случае худшие моменты собственного детства неизбежно вспомнит, смотря «Невидимый мир», и самый черствый зритель.
Фильм «Невидимый мир» (Un monde) выходит в российский прокат 16 июня