В начале XX века бьюти-индустрии как таковой в СССР не существовало.
В то время как на Западе уже работали полноценные салоны красоты, советские женщины записывались на стрижку в обычные парикмахерские на углу, сами делали педикюр и красили друг другу ногти лаком. Спустя почти 100 лет ситуация кардинально изменилась. Сегодня работа отечественных бьюти-специалистов считается самой качественной в мире. Настолько, что мировые селебрити, такие как Ким Кардашьян и Кейт Мосс, маникюру в дорогих салонах предпочитают услуги мастериц из России. «Лента.ру» в рамках проекта «Здесь и сейчас» рассказывает, как развивалась индустрия красоты в России и чем отечественные мастера покорили Запад.
Почти сто лет назад, в 1929 году, супруга советского политического деятеля Вячеслава Молотова Полина Жемчужина отправилась во Францию и впервые увидела салоны красоты. Сквозь окна заведений с улицы она заметила француженок, над прическами которых трудились профессионалы своего дела. В отличие от СССР, на Западе в те годы индустрия красоты была довольно развита. Уже тогда иностранные мастера активно применяли различную технику, упрощавшую их работу: стационарные и ручные фены, электрические выпрямители, щипцы для завивки и не только.
Вернувшись домой, вдохновленная Жемчужина решила открыть сеть подобных заведений на родине. «Все секреты модных европейских салонов, за огромные деньги открывающиеся для буржуазных дам, мы сделаем доступными советской женщине», — обещала она. Так называемые кабинеты врачебной косметики заработали в Москве и Ленинграде уже в 1930 году. Посетительницам были доступны такие услуги, как массаж лица, маникюр, уход за кожей и консультации по вопросам гигиены.
В том же году Жемчужина стала директором московской парфюмерной фабрики «Новая Заря», а затем начальником главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности. Она любила свою работу и хотела, чтобы советские женщины выглядели привлекательно. «Женщина должна тщательно следить за собой, за своим лицом и телом, за ногтями, за волосами. Всегда можно урвать несколько минут», — говорила Жемчужина. Именно благодаря ей в Стране Советов появились знаменитые духи «Красная Москва», губные помады и пудра «Кармен», «Восток», «Бархатистая», «Балет», «Маска» и «Камелия».
После Великой Отечественной войны, на десятилетие заморозившей деятельность всех «кабинетов», понятие «салон красоты» в СССР так и не появилось. Однако с начала 1950-х годов почти на каждой улице можно было встретить вывеску «Парикмахерская», что по сути и было прототипом современной бьюти-студии. Внутри все заведения выглядели практически одинаково: живая очередь, начинающаяся из коридора, выкрашенные светлой глянцевой краской стены, фото моделей с актуальными стрижками и ряды сушуаров (больших напольных фенов), под которыми прятались увлеченно изучающие журналы и газеты советские женщины.
Помимо основного зала, где парикмахеры создавали новые образы клиенток, в заведениях располагались смежные комнаты для маникюра и педикюра. Бок о бок с мастерами ногтевого сервиса работали косметологи, которые наносили женщинам маски, выщипывали брови и делали макияж.
Салонная красота в советское время была вполне доступной роскошью. Модельная стрижка стоила от полутора рублей. Сложные прически вроде ставшей актуальной в определенный период «химии» (химическая завивка волос, в результате которой прямые волосы становятся кудрявыми) с окрашиванием и укладкой обходились уже в пять рублей при среднемесячной советской зарплате в 122 рубля (данные на 1970 год). Мужские и детские стрижки стоили дешевле — от 40 копеек. В такую же сумму обходился стандартный маникюр с лаковым покрытием.
Легенда советской бьюти-индустрии — парикмахерская «Чародейка» на Новом Арбате. Салон обрел статус культового и сильно отличался от привычных заведений. В первую очередь, у него было название, что само по себе повышало его статус по сравнению с альтернативными парикмахерскими. «Чародейка» выделялась огромным залом с панорамным окном с видом на одну из центральных улиц столицы, самым современным на тот момент оборудованием и прославленными мастерами. Одной из них была Регина Редичева, которая начала работать в «Чародейке» со дня ее основания в начале 1970-х. В интервью «Коммерсанту» в 1997 году она вспоминала, что в «Чародейке» мечтала подстричься буквально каждая москвичка, однако удавалось это далеко не всем. Все из-за того, что завсегдатаями «Чародейки» стали знаменитости и жены чиновников. Обычные женщины просто не успевали записаться на процедуру, потому что все свободные места быстро разлетались и бронировать их приходилось за несколько недель до визита.
«У нас вообще семейный салон получился. Родители сначала стриглись, а потом приводили своих детей, и дети становились постоянными клиентами», — говорила Редичева в 1997 году. Среди ее клиентов были генеральный конструктор Сергей Королев, футболист Лев Яшин, артисты Аркадий Райкин и Зиновий Гердт, а также знакомый всем советским гражданам диктор Игорь Кириллов.
Стоимость услуг в культовой парикмахерской, к слову, совсем не отличалась от цен в других заведениях. Все дело в том, что цены в «Чародейке», как и в любом другом советском заведении, утверждались государством и лишь немного корректировались в зависимости от региона. Например, мужские стрижки, как и везде, стоили 40 копеек. Женская модная стрижка сэссон (геометричная стрижка, при которой особое внимание уделяется пробору, линии роста волос и углу, под которым срезаются волосы), в свою очередь, обошлась бы в 1 рубль 60 копеек. Завивка волос на бигуди — 80 копеек. Комплекс «химии» с укладкой стоил почти 5 рублей.
Советские женщины, как и остальная часть мира, стремились быть похожими на своих кумиров. Например, в 1970-е среди модниц особенной популярностью пользовалась бабетта (прическа из длинных волос, при которой волосы укладываются в валик сзади и частично на макушке), как у французской актрисы Брижит Бардо в фильме «Бабетта идет на войну». Чтобы добиться нужного объема, парикмахеры прятали в волосах клиенток капроновые чулки и даже консервные банки.
В народе в связи с необычной техникой создания начеса появилась короткая песенка: «Девушка с начесом, на затылке шпильки, а внутри начеса — банка из-под кильки». Вместо лака для фиксации мастера повсеместно использовали пиво или воду с сахаром. Голову мыли пивом, после чего накручивали локоны и закрепляли их сладким сиропом. Не менее востребованными были стрижки причудливых форм, такие как гарсон (короткая стрижка под мальчика) и паж (стрижка «под горшок»).
Креатив приходилось проявлять и советским мастерам маникюра. В ассортименте парикмахерских был совсем небольшой выбор цветов, преимущественно лаки розовых и красных оттенков.
Педикюр, в свою очередь, большой популярностью не пользовался, поскольку женщины чаще предпочитали делать его дома, самостоятельно.
«Я родилась в 1993 году и не помню советские парикмахерские, зато помню салоны 1990-х и 2000-х с простыми названиями "Татьяна", "Светлана", "Надежда". В том возрасте я ходила туда с мамой и максимум на стрижку. Но помню, что все было намного проще, чем сейчас: телевизор с включенным каналом типа НТВ или СТС, плакаты по всему салону с примерами окрашиваний и рекламой брендов краски. Все было будто по-домашнему и очень просто. Вспоминаю с теплотой такие моменты из детства», — говорит основательница салона красоты Why Not Beauty Bar Полина Рудакова.
Бьюти-студии оснащены самым современным оборудованием и предлагают широкий перечень услуг, стоимость которых в разных городах начинается от 500 рублей и не имеет своего потолка.
Стремительно развиваться современные салоны красоты начали примерно в 2013 году, вспоминает основательница сети салонов SAHAR&VOSK Альбина Назарова. Именно тогда женщины постепенно перестали красить ногти и выщипывать брови самостоятельно и доверили уход за собой профессионалам.
«Раньше салоны красоты посещали только девушки "высшего класса", сейчас — практически все. Дело в том, что в 2013 году процедуры стали более доступны по цене. Это связано с тем, что очень много косметических компаний начали развиваться, заходить на российский рынок и предлагать интересные процедуры. В связи с высоким уровнем конкуренции и цены на услуги стали значительно ниже», — объясняет Назарова.
Однако первые салоны красоты в их современном представлении стали появляться в России в 1990 годах. «Шел 1994 год, для бизнеса — непаханое поле!» — вспоминает основатель сети имидж-лабораторий «Персона» Игорь Стоянов. Именно в этот период начали массово открываться первые российские бьюти-студии — те самые «Татьяны» и «Надежды», о которых с теплотой вспоминает Назарова. Стоянову тогда исполнилось 24 года, после третьего курса его отчислили из Московского педагогического университета, и он решил начать свое дело. Тогда начинающий бизнесмен даже не мог представить, каких масштабов достигнет его компания.
«Если бы на тот момент у меня были бизнес-знания, я бы нашел тысячи причин не делать этого! Но мне было всего 24 года, и я, не задумываясь, ступил на "путь дурака". Не шучу сейчас, потому что только не очень умный человек мог в те темные времена, без денег и связей, пуститься в такую рискованную авантюру», — смеялся предприниматель.
У Стоянова не было цели разбогатеть или уж тем более построить крупную сеть, которая войдет в топ-5 крупнейших сетей салонов красоты и выйдет на зарубежный рынок. Помещение своего первого салона в Москве он арендовал в здании «Станции защиты растений» при Министерстве сельского хозяйства Московской области, а оформление мастерил из подручных средств вместе со своим университетским другом.
«Даже спустя 25 лет этот интерьер до сих пор кажется выдающимся. А я собирал его из того, что было. Дубовую доску на пол взял у друзей отца, у которых в Подмосковье был мебельный завод. (...) Лампочки вкрутили обычные, свет был плохой. Зато стоял шедевральный огромный аквариум на 500 литров, обшитый медью. Тогда медь можно было взять недорого, и мы на нее писали — нет, вы не ослышались, — мы писали, чтобы она окислилась и покрылась патиной. Аквариум нам тоже достался недорого. Таких дураков, кто пробовал себя в бизнесе, тогда было много, и не было устойчивых цен. Обо всем можно было договориться, на рынке царил натуральный обмен. При этом творчество, идеи, креативность — все это было в цене», — рассказал предприниматель.
Но Стоянов оказался далеко не дураком. В результате ему удалось основать крупнейшую сеть имидж-лабораторий в России. За 30 лет существования компания открыла десятки салонов по всей России и вышла на рынки еще пяти стран: Германии, Турции, Арабских Эмиратов, Белоруссии и Казахстана.
В обществе существует негласное деление на престижные и постыдные профессии. Буквально 10 лет назад ко второй категории относились парикмахеры и мастера ногтевого сервиса. Однако сегодня в России эти специальности считаются одними из самых востребованных и высокооплачиваемых. Как женщины, так и мужчины ежедневно проходят курсы по наращиванию ресниц, парикмахерскому делу и маникюру.
«Уровень заработной платы, который можно получить в сфере красоты, достаточно высок, и девушки, которые работают бьюти-мастерами, очень хорошо зарабатывают. Это позволяет им путешествовать, хорошо выглядеть и одеваться, исполнять свои мечты, покупать машины, квартиры и так далее, — говорит основательница сети салонов Альбина Назарова. — Раньше у нас не было культуры так пристально следить за собой, но сейчас каждая уважающая себя женщина ежемесячно проходит определенный ряд процедур. Она окрашивает волосы, делает маникюр, эпиляцию», — замечает Назарова.
Работники бьюти-индустрии все больше воспринимаются обществом как творцы, отмечает основательница бьюти-студий T&G Инна Трошкина. «Сейчас пришло время творческих креативных людей, которые выражают себя через внешний вид. Ногти в данном случае выступают как холст. Посетители приходят к мастеру как к художнику. Многие генерируют собственные идеи, а кто-то вдохновляется примерами работ из социальных сетей. Но одно остается неизменным: мастер — это создатель арт-объекта. Можно смело утверждать, что мастер маникюра в наше время является полноправным представителем творческой профессии», — объяснила Трошкина свою точку зрения.
По части мастерства работники российской бьюти-сферы опережают конкурентов из других стран. Поэтому, переехав за границу, отечественные специалисты моментально обретают лояльную клиентуру.
«Если смотреть глобально, то успех российских мастеров за рубежом связан с тем, что у нас очень мало мужчин и очень много женщин. Чтобы выделиться из толпы, последние пытаются стать все более совершенными. В связи с этим постепенно совершенствуются и салоны. Девушки становятся более требовательными к себе, а мужчины — более требовательными к женщинам. Я видела такой интересный мем, где иностранец, увидев русскую девушку, говорит: "О, ты такая красивая!", а ее соотечественник: "Ну, неплохо!" За рубежом мужчины не такие избалованные, как в России. Западная индустрия не так хорошо развита, потому что там у женщин нет таких потребностей», — объясняет этот феномен Назарова.
Из-за обильного потока клиентов отечественные мастера по маникюру и эпиляции, бровисты, парикмахеры гораздо быстрее набивают руку, чем их иностранные коллеги. Кроме того, в России проще освоить специальности в сфере красоты. «В США, например, чтобы стать бьюти-мастером, нужно окончить университет, учиться несколько лет. Там нужно пройти через очень сложные процессы, чтобы просто стать мастером эпиляции. У нас — ты просто получаешь необходимые знания, которые сразу же применяешь на практике», — продолжает Назарова.
Преимущества, которые российские бьюти-специалисты приобретают в России, обеспечивают им головокружительную карьеру на Западе. Так случилось с уроженкой Твери Олесей Кон. В 2017 году мастерица маникюра перебралась в США и очень быстро начала работать со звездами. Теперь ее постоянные клиентки — сестры Кендалл и Кайли Дженнер, модель Хейли Бибер и другие звезды шоу-бизнеса. Олеся Кон рассказала, как ей удалось завоевать признание самых известных женщин планеты.
Олеся Кон, мастер маникюра, Лос-Анджелес
Как-то в гостях я увидела, что подруга делает загадочные манипуляции и кладет руки под ультрафиолетовую лампу. Я удивилась, что маникюр делается так просто, и на все сбережения купила базовый набор для шеллака. Первых клиентов я принимала у мамы на кухне, а затем оборудовала отдельный кабинет в съемной квартире. Активная работа позволила мне получить доход, который в пять раз превышал среднюю зарплату в городе.
Первый раз мы с мужем побывали в США в 2016 году как туристы. Нам очень понравилось, и мы решили, что хотим там жить. Через год супруг выиграл грин-карту, и мы переехали. Первые полгода мы просто путешествовали: объехали около 50 городов, даже сделали велосипедный тур с рюкзаками через всю Флориду. Тогда мы проехали более трех тысяч километров. Останавливались в гостях бесплатно через сервис CouchSurfing, общались с американцами, познавали культуру и пытались выяснить, где лучшее место, чтобы обосноваться. Нам в один голос отвечали: «Калифорния». Сейчас могу сказать, что для местных это земля мечты, и многие ее идеализируют. На CouchSurfing сидят открытые люди либеральных взглядов, поэтому наше первичное представление об Америке оказалось далеким от реальности. Для нас США были райским уголком с добрыми искренними людьми. Мы решили, что будем жить в Лос-Анджелесе, хотя ни разу не были в этом городе.
Еще до переезда я понимала, что буду зарабатывать маникюром, прическами, макияжем и ламинацией ресниц, поэтому заранее завела три страницы в соцсетях, куда выкладывала свои работы. Благодаря этому по приезде у меня уже был лист ожидания. Мне постоянно писали и спрашивали, как ко мне попасть и где я принимаю клиентов. Мне было трудно и страшно отвечать, потому что в тот момент я плохо знала английский язык. Иногда приходилось динамить сообщения, потому что приезд откладывался. Но люди были готовы ждать: они писали снова и снова.
Уже через две недели в Лос-Анджелесе у меня был плотный график, а через полгода — запись велась на два месяца вперед. Я работала по 12-14 часов на протяжении полутора лет. Многие думают, что в США легко делать деньги. Это не так. Чтобы добиться признания, нужно упорно работать. Там очень конкурентный рынок.
Новый месяц расписывался за пару дней, а повышение цен не спасало. Это ограничивало мой рост, потому что ко мне не могли попасть интересные клиенты, в том числе инфлюэнсеры и звезды. Так, мы с супругом решили открыть собственный салон, нанять персонал, обучить правильной технике и передать своих клиентов в надежные руки.
Около двух с половиной лет назад я сделала маникюр известному фотографу и режиссеру Саше Самсоновой, с которой мы познакомились на съемках клипа Веры Брежневой, где я работала стилистом по волосам. Саша работает со звездами, в том числе и с семьей Кардашьян. Однажды маникюр Самсоновой увидела супермодель Кендалл Дженнер. Ее агент взял мои контакты у Саши и просто позвонил мне. С тех пор я работаю с большим количеством звезд, среди самых известных — Кендалл и Кайли Дженнер, Кортни Кардашьян, Зендея, Шейлин Вудли, Кейт Мосс, Рита Ора, Миранда Керр и другие.
Честно могу сказать, что качество русского бьюти-сервиса и правда выше, чем на Западе. В России большинство девушек очень требовательны и придирчивы ко всему, что касается красоты. Поэтому и мастера должны соответствовать их запросам, иначе у них не будет работы. Очень важно правильно преподнести себя и сервис, который ты предоставляешь. Я горжусь тем, чем занимаюсь, потому что знаю, что оказываю качественную и уникальную услугу.
Слова Олеси Кон об уникальности ее услуг не пустые. Клиентки российских специалистов за рубежом замечают, что их маникюр держится гораздо дольше, чем после посещения местных мастеров. На это обратила внимание инфлюэнсерша Лия Йу, которая посетила русский салон красоты Nail Manhattan. Йу удивилась тому, что гелевое покрытие на ее ногтях держалось в течение месяца, в то время как маникюр от местных мастеров давал сколы уже на второй неделе носки. Йу не единственная, кто остался доволен качеством российских бьюти-процедур. Свое восхищение после посещения студии высказывала и итальянская блогерша Наталия Киара (605 тысяч подписчиков в соцсетях). Она хвасталась в сторис работой российского бровиста. Оценили технику российских специалистов и другие англоязычные клиенты: в аккаунте студии сотни хвалебных отзывов от них.
Секрет успеха российских мастеров маникюра на Западе — в особой «русской технике», считает владелица нью-йоркской студии Арина Канарски. Основа этой техники — в способе обработки кутикулы, которому не обучают мастеров в Штатах. «В США не используют режущие инструменты при обработке кутикулы, поэтому ее просто отодвигают. В итоге маникюр выходит неаккуратным. В "русском маникюре" есть техника аппаратной обработки кутикулы, без режущих инструментов, которую мы и используем в работе», — пояснила Канарски.
Второй по популярности после «русского маникюра» услугой от русских мастеров является окрашивание и ламинирование бровей и ресниц — долговременная укладка, которая фиксирует волоски в нужном положении. Большинство зарубежных специалистов проводят эту процедуру неправильно. В надежде исправить неудачную укладку недовольные клиентки обращаются к русским мастерам, говорит владелица салона красоты в одном из округов Нью-Йорка Дарья Кручинина.
«В США бьюти-сфера — это фастфуд: там так же дешево, быстро, но не совсем качественно. К счастью, с появлением большого сегмента русскоговорящих людей в Нью-Йорке американки стали более трепетно относиться к своей красоте. Они признают тот факт, что русские женщины — одни из самых красивых в мире, это и создает триггер потребления российских бьюти-услуг. Человек приходит к нашим мастерам, чтобы прикоснуться к русской красоте и получить высокий сервис», — заключает она.
Качество бьюти-услуг в Европе в сравнении с тем, к чему привыкли клиенты в России, тоже может удивить. По словам мастера маникюра Анны, перебравшейся в Берлин, сотрудники некоторых европейских салонов попросту не обучены грамотной технике маникюра и педикюра. «В сетевых салонах нечасто встретишь крафтовые пакеты, которые вскрывают непосредственно при клиенте. Я слышала пару историй про педикюр в бразильском салоне Берлина, когда ногти покрывали далеко за пределами ногтевой пластины, а потом просто стирали излишки лака с кожи ацетоном», — рассказала девушка в одном из интервью.
Неприятным сюрпризом зарубежного обслуживания может стать еще и то, что далеко не все салоны соблюдают правила санитарной обработки приборов, говорит Анна. Ее слова подтверждает еще одна специалистка ногтевого сервиса Анастасия, которая переехала в канадскую столицу Оттаву. Она связывает пренебрежительное отношение мастеров к обработке инструментов с тем, что клиенты попросту не знают, как выглядит безопасный маникюр.
Эмигрировавшая в Варшаву мастер маникюра Мэри Лис, в свою очередь, призналась, что освоила профессию только из-за того, что не смогла найти в Польше специалиста, который мог бы удовлетворить ее потребности и выполнить процедуру по-настоящему качественно. В стране есть пул мастеров, которые могут добросовестно сделать маникюр, однако правила дезинфекции большинство из них тоже игнорируют, сетует она.
«В Польше есть строгие правила дезинфекции. Здесь, к примеру, необходимо наличие автоклава класса Б (аппарат для стерилизации и обеззараживания инструментов — прим. «Ленты.ру») в салонах красоты. Но, как я наблюдала, далеко не все придерживаются правил, что меня дико расстраивает. Некоторые мастера до сих пор используют китайские непроверенные сухожары, многоразовые пилочки. Удивляет, что и многие клиенты не имеют базовых знаний о стерилизации инструментов. Это ведь и ответственность клиента перед собой, своим здоровьем — проследить, чтобы в салоне или на дому были стерильные инструменты», — поделилась Лис.
Живущая в Лиссабоне Катерина во время работы в местном салоне красоты однажды заметила, как ее коллега использует одну и ту же пилку для ног разных клиентов, обрабатывая ее только спиртом. Катерина обратила внимание, что у каждого из посетителей, которым та специалистка делала педикюр, был грибок на ногтях. Когда россиянка сделала коллеге замечание, то получила следующий ответ: «У всех и так грибок, вот эта пилочка — для них».
На фоне описанного совершенно не удивительно, почему русские бьюти-специалисты за рубежом на вес золота. И пусть индустрия красоты начала развиваться в России много позже, чем на Западе, задают тренды теперь именно российские мастера.