120 лет назад, 31 августа (по старому стилю) 1902 года, из Лукьяновки — самой знаменитой тюрьмы Киева — был совершен массовый побег. Считалось, что бежать оттуда невозможно, но 11 заключенных-революционеров, в том числе соратник Ленина Николай Бауман, смогли доказать обратное. Особый драматизм и некоторую комичность этой истории, достойной стать сюжетом приключенческого романа, добавляет то обстоятельство, что беглецы имели весьма поверхностные представления о технике побегов. Подробности остросюжетной истории вспомнила «Лента.ру».

Лукьяновка была целым поселком, и жизнь в ней кипела. Вечный неумолчный шум и гам от человеческого муравейника, превращающегося порой неожиданно в настоящую бурю звуков, когда «политика» (политические заключенные — прим. «Ленты.ру») не выдерживала и устраивала шумный протест против своего заключения с битьем стекол и таранными стуками по запертым дверям камер (из воспоминаний участника побега Владимира Бобровского).

***

В 1900 году в Лейпциге вышел первый тираж революционной газеты «Искра», за созданием которой стоял лично Владимир Ульянов (Ленин). Эта газета должна была стать важным инструментом в руках будущего вождя Октябрьской революции: он понимал, что для продвижения идей коммунизма одних разговоров и листовок недостаточно.

Желая объединить разбросанных по всей Российской империи сторонников, Ленин решил создать общую партийную газету. Главной сложностью стала доставка «Искры» из Германии в Россию. Первый тираж перевезти не удалось: он был почти полностью изъят на границе.

При этом с каждым месяцем спрос на «Искру», которую позже Ленин назвал своим любимым детищем, только рос. Тогда для решения проблемы была создана сеть агентов-«искровцев». Они должны были не только распространять нелегальное издание среди рабочих, но и заниматься другими задачами — вроде подготовки к II съезду партии.

Одним из самых деятельных агентов «Искры» стал Николай Бауман — сын небогатого немца-ремесленника из Казани. По воспоминаниям Ленина, Бауман с самого начала существования «Искры» был «одним из главных практических руководителей дела». Он помогал собирать материалы для газеты и обрабатывал поступавшую из России корреспонденцию.

Кроме того, Бауман вел переговоры с владельцами типографий, доставал русский шрифт, иногда сам становился наборщиком или корректором, а также, как позже писал Ленин, «неоднократно ездил нелегально в Россию». За виртуозное умение пересекать границу среди однопартийцев Николай получил кличку Грач.

Занимаясь «Искрой», Бауман не забывал и о личной жизни. Он встретил Капитолину Медведеву, дочь богатого саратовского купца, и сыграл с ней скромную свадьбу, после чего Ленин прозвал Капитолину Грачихой.

За помощью Николай обратился к сельскому врачу Вележеву, однако тот сдал беглеца полиции. Сначала Баумана хотели отправить обратно в уездный город Орлов в Вятской губернии, где он был в ссылке, но бежал. Однако когда «искровца» уже довезли до Уфы, пришло распоряжение везти его в Киев.

Вольная тюрьма

11 февраля 1902 года Бауман был арестован и помещен в Лукьяновскую тюрьму. В то время там находилось более 50 агентов и работников «Искры», задержанных в разных уголках России.

Обстановка в тюрьме отличалась относительной свободой: политические арестанты свободно общались между собой, гуляли в тюремном дворе, часто получали свидания с женами и любовницами, которые передавали им еду и даже мебель. Тюремным старостой заключенные избрали «искровца» Марьяна Гурского, который следил за условиями содержания.

Именно он наладил доставку в Лукьяновку писем и посылок с воли. Благодаря усилиям Гурского заключенные получали нелегальные издания и записки от сообщников.

Часть заключенных решила воспользоваться налаженной связью с внешним миром и выбраться из тюрьмы. «Идея побега буквально висела в воздухе», — вспоминал позже один из арестантов Иосиф Блюменфельд. Для этого заговорщикам нужно было договориться с местным комитетом партии, собрать документы, подготовить паспорта и временные убежища.

Важен был и продуманный маршрут побега за границу. Впрочем, на руку арестантам играло то, что губернатором Киева в то время был либеральный Федор Трепов: он разрешал держать открытыми камеры «политических» с 6 утра до 7 часов вечера. При этом в Лукьяновке правила были еще мягче: арестанты могли гулять до 9 вечера, а в некоторые дни — даже до 11.

Товарищ Балерина

Находясь в политическом корпусе Лукьяновской тюрьмы, Бауман быстро стал душой компании. Он активно дискутировал с «экономистами» (сторонниками достижения социализма мирным путем экономической борьбы рабочих) и эсерами, а также организовывал игры для заключенных.

Бауман постоянно придумывал арестантам новые развлечения. Они устраивали хороводы, играли в чехарду, городки, пели соло и дуэты, танцевали под звуки самодельного жестяного барабана. В прогулочном дворе проходили собрания, читались лекции и исполнялись декламационные номера под громкие аплодисменты.

Такое прозвище Бауман получил за умение искусно подражать балетным танцорам. Впрочем, гопак, мазурка и русская пляска в его исполнении тоже впечатляли арестантов. Во время всех этих развлечений они порой громко кричали. Когда надзиратели прибегали на шум, то им говорили, что это всего лишь игра, и те спокойно удалялись.

Такое поведение арестантов вполне устраивало тюремщиков. Политические не устраивали голодовок и манифестаций, чего от них вполне ожидали, и вообще не пытались конфликтовать с администрацией. Более того, в какой-то момент арестанты начали угощать надзирателей вином и спиртом по выдуманным поводам — вроде чьих-то именин. Правда, не от доброты душевной. Так заключенные хотели приучить тюремщиков к выпивке, а затем подсыпать им в алкоголь снотворное, которым «искровцев» снабдил киевский врач, давний приятель одного их партийцев.

Букет с секретом

В один из дней супруга Баумана Капитолина пришла в Лукьяновку поздравить Николая с выдуманными именинами. С собой она принесла пирог и большой букет роз. Никто из надзирателей не стал проверять цветы, на что и был расчет. Внутри букета находился миниатюрный, но прочный крючок из стали — «кошка». Заключенные спрятали его в камере, а после привязали к нему самодельную веревочную лестницу.

Еще одним развлечением арестантов стало построение акробатических пирамид. В течение нескольких месяцев заговорщики усердно тренировались, пытаясь встать в устойчивую пирамиду, которую называли «слоном» — она должна была стать ключевым элементом в побеге.

Обычно на вершину «слона» ставили либо Баумана, либо арестанта по фамилии Мирский. Технику построения пирамиды «искровцы» отработали до автоматизма: спустя недели тренировок они научились вставать в «слона» меньше чем за минуту. Побег заключенные назначили на август 1902 года, который выдался холодным и дождливым. Темнело уже в восемь вечера.

Арестанты семь раз планировали день и время побега, но всякий раз он откладывался из-за непредвиденных обстоятельств. Впрочем, заключенные не опускали рук и продолжали подготовку. Бауман подбадривал их и придумывал разные забавы во дворе, чтобы «политические» не переставали выходить туда поздно вечером.

Революционер опасался, что если из-за холода все будут рано расходиться по камерам, руководство Лукьяновки отменит послабления и уже в 19:00 будет закрывать двери. Это нарушило бы все планы, поскольку бежать нужно было в темноте.

«Напали на сторожа и отняли ружье»

Вечером 18 августа (31 августа по старому стилю) 1902 года заключенные Лукьяновки, как обычно, дурачились во дворе, распевая песни. Для отвода глаз заговорщики устроили игру в городки. Возле фонаря стоял часовой Аверченко и наблюдал за арестантами.

Чтобы его отвлечь, один из заключенных подозвал Сулиму к себе — якобы для обсуждения какого-то вопроса с кассовой книжкой. Затем к помощнику начальника тюрьмы подбежал «политический» староста Гурский и сказал, что его просит наверх арестант Банин.

Сулима отправился вслед за Гурским в корпус. Войдя в здание, староста сказал, что забыл что-то во дворе и вернулся к сообщникам. Тюремщик же отправился наверх в одиночку. В это время на улице прозвучал условный сигнал — «Слона!» — и заговорщики занялись охраной.

Через некоторое время часовой очнулся, но арестанты обездвижили его при помощи одеяла. И пока тюремщик Сулима возле одной из камер выслушивал требования арестанта Банина, у стены Лукьяновки возник знаменитый «слон».

Некоторые арестанты срывались, но начинали подъем заново. При этом Николай Бауман лез на стену одним из последних.

«Все хорошо — удалось всем»

Тем временем часовой освободился от одеяла и поднял тревогу выстрелом из винтовки, которую не успели разрядить заговорщики. В тюрьме началась паника: надзиратели и солдаты бегали по двору с фонарями. Вскоре о побеге узнал начальник Лукьяновки, а затем и глава губернского управления.

Между тем беглецы в одиночку и парами разъехались по конспиративным адресам в пригороде Киева. Сообщники-революционеры обеспечили каждого из них сотней рублей и паспортными бланками. Жена Баумана специально для мужа сняла номер в гостинице и ждала Николая там, но вышло иначе.

Убегая из Лукьяновки, Бауман упал в овраг, потерял фуражку, испачкался в грязи и порвал сапоги. Идти в таком виде в гостиницу было бы слишком подозрительно, поэтому он отправился на одну из конспиративных квартир, хозяин которой был известен среди социал-демократов под кличкой Дед.

Отдохнув и переодевшись, Бауман отправился в гостиницу вдвоем со знакомой Деда, они изображали влюбленную пару. Там Николай наконец встретился со своей женой.

«Розыск производится»

Между тем сразу после побега из Лукьяновки Киев наводнили филеры и сыщики, по всем линиям с вокзала были отправлены депеши. Начальники полиции получили секретные циркуляры с именами беглецов и их фотографиями.

Спустя 12 дней стражам порядка улыбнулась удача: в Кременчуге они задержали одного из участников побега — Болеслава Плесского. Покинув Лукьяновку, для конспирации он перекрасил рыжие волосы в черный цвет. Но вышло плохо, кое-где пробивалась рыжина. Именно она и привлекла внимание жандармов.

В начале сентября Бауман в гриме и изящном наряде вместе с женой сел в поезд, который увез их из России. Дежурившие на вокзале жандармы не могли предположить, что дорого одетый господин, который у них на глазах покупал в кассе билеты до Вильно, — один из организаторов дерзкого побега из знаменитой Лукьяновки.