С распадом Советского Союза в 1991 году развалился и прежний миропорядок, который держался на противостоянии социалистического и капиталистического блоков. В мире установилась гегемония «коллективного Запада», который сам объявлял правила игры и претендовал на статус мирового арбитра — или жандарма, в зависимости от ситуации. Но спустя три десятилетия человечество вновь оказалось на сломе эпох: возникают новые центры силы, и однополярное мироустройство, казавшееся стабильным и устойчивым, рушится на наших глазах. Этот процесс сопровождается кризисами, которые один за другим разгораются в разных уголках мира: рекордная инфляция, резкий рост цен на энергоресурсы, нехватка продовольствия. «Лента.ру» в рамках проекта «Крах однополярного мира» разобралась, почему США и их союзникам все труднее контролировать мировую политику, где возникают новые центры силы и когда завершится многолетняя гегемония Запада.

Август 2021 года. Возле кабульского аэропорта столпились сотни испуганных и отчаявшихся афганцев, пытающихся покинуть страну. Кто-то успел собрать чемодан в дорогу, кто-то приехал совсем без вещей и даже без документов, в спешке оставленных дома. Американские военные не пускают никого на территорию и в какой-то момент открывают предупредительный огонь. В 20 метрах от ворот американский военный влезает на забор, окружающий аэропорт, перегибается через колючую проволоку, забирает из рук отца рыдающего грудничка и передает стоящим позади сослуживцам. Группа афганских мужчин, сумевших проникнуть на летное поле, бежит за взлетающим американским самолетом. Некоторым удается зацепиться за шасси, но, когда самолет отрывается от земли и начинает набирать высоту, они срываются вниз и погибают. Позже в сети появится видео, сделанное через иллюминатор самолета. На нем видно безжизненное тело мужчины, сумевшего привязать себя к корпусу, но погибшего вскоре после взлета. Тело еще одного афганца нашли в отсеке для шасси.

Вывод американских военных из Афганистана и последовавшее за этим падение афганского правительства, поддерживаемого Вашингтоном на протяжении двух десятилетий, стало темной страницей в истории США. Передовые части талибов практически не встретили сопротивления и 15 августа без особого труда взяли столицу. Руководство Афганистана, включая президента, бежало из страны. В последующие недели на передовицах различных мировых изданий то и дело появлялись статьи с фразой «конец американской гегемонии». Где-то ее сопровождал вопросительный знак, но чаще авторы констатировали свершившийся факт: эпоха безоговорочного доминирования США завершается.

Смещение полюсов

Почти половину XX столетия миропорядок держался на противостоянии двух равновеликих соперников: социалистического блока во главе с Советским Союзом и капиталистического — во главе с Соединенными Штатами. Стабильным это период не был: Карибский кризис 1962 года едва не вылился в вооруженное противостояние двух сверхдержав, а холодная война и сопровождавшая ее ожесточенная гонка вооружений привела к тому, что произведенного ядерного оружия хватило бы для уничтожения всего живого на планете. Тем не менее сама биполярная система все же была устойчивой: СССР и США разделяли сферы влияния и формировали понятные правила игры в мировой политике; два военных блока — проамериканская НАТО и просоветская Организация Варшавского Договора (ОВД) — обеспечивали стабильный баланс сил.

Однако в 1991 году Советский Союз распался — один из полюсов прекратил существовать. СССР не то чтобы проиграл холодную войну США, отмечает председатель Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов.

И Соединенные Штаты начали перестраивать мировую экономику и политику под себя. Американский доллар окончательно стал доминирующей в мире валютой. Его статус как резервной валюты был закреплен еще на Бреттон-Вудской конференции 1944 года, но уже к 1960-м США столкнулись с нехваткой золота для обеспечения доллара и в 1971 году отказались от привязки национальной валюты к драгоценному металлу, что привело к девальвации. Но сохраняющееся влияние США на глобальные финансовые институты (в том числе Международный валютный фонд), величина их экономики, геополитический вес, да и просто инерция помогли доллару остаться основной валютой для торговли и хранения правительственных резервов.

Такое положение, среди прочего, позволило Вашингтону стать инициатором абсолютного большинства международных экономических санкций, а американская модель демократии и либерализма позиционировалась как идеал, к которому должны стремиться все страны. Если кто-то не хотел соответствовать этим стандартам и не желал прислушиваться к советам США, в ход шли самые разные меры принуждения — от экономических, как в случае с Венесуэлой и Северной Кореей, до военных, как в Ливии и Ираке.

Превосходство «свободного мира» казалось настолько безоговорочным и неоспоримым, что американский философ Фрэнсис Фукуяма еще в 1989 году прямо заявил о триумфе западной либеральной демократии как наилучшей политической системы из возможных.

Однако спустя два десятилетия история возразила американскому философу: идеологическая эволюция продолжилась, и однополярный миропорядок, который еще несколько лет назад казался незыблемым, все чаще проявляет свои слабые стороны. Глядя на трагические кадры вывода американских войск из Афганистана, Фукуяма признал, что гегемония США подошла к концу. Правда, случилось это не 15 августа 2021 года. «На самом деле конец американской эры наступил гораздо раньше», — написал он.

Распад однополярного мира действительно начался уже давно, а первые предпосылки к этому в виде третьих центров силы и вовсе появились во времена мира биполярного. Это, например, стремительный экономический рост западноевропейских стран с последующим образованием еврозоны и энергетический кризис 1973 года, когда арабские страны ввели эмбарго на поставку нефти в США. Он оказался настолько разрушительным для американской экономики, что в администрации Ричарда Никсона его назвали «энергетическим Пёрл-Харбором».

Наиболее красноречивым свидетельством того, что США с трудом справляются с ролью мирового арбитра и жандарма, стала американская интервенция в Ирак в 2003 году. Вопреки всем стараниям, Вашингтону не удалось получить одобрение Совета Безопасности ООН на проведение военной операции — не помогла даже пробирка с «сибирской язвой» из Ирака, которую госсекретарь Колин Пауэлл демонстрировал на заседании Совбеза. Не вышло добиться и единства в рядах НАТО: интервенцию не поддержали Франция, Германия, Бельгия и ряд других стран альянса, — в итоге пришлось создавать «коалицию желающих». «2003 год — это определенная точка перелома, после которой однополярный мир во главе с Соединенными Штатами начал потихоньку разваливаться», — соглашается генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД) Андрей Кортунов.

Еще одним важным рубежом стал финансовый кризис 2008-2009 годов, спровоцированный лопнувшим в США «ипотечным пузырем». Искусственное занижение ипотечных ставок привело к тому, что банки выдавали кредиты людям, которые попросту не могли их выплачивать. При этом рынок заполонили ипотечные ценные бумаги, которые фактически ничем не были обеспечены.

Цены на недвижимость, которые при таких условиях непрерывно росли вплоть до 2007 года, начали падать, а заемщики стали банкротиться. Рост невыплат по кредитам и обесценивание ценных бумаг, обеспеченных ипотечными закладными, привели к банкротству кредитных агентств и банков, а затем — к обвалу американского фондового рынка. Вслед за ним обрушились и рынки других стран. В итоге в 2009 году мировой ВВП впервые со Второй мировой войны не вырос, а упал — на 2,3 процента.

Это не могло не вызвать недовольства не только развивающихся стран, серьезно пострадавших от непродуманной политики американских банков, но и развитых экономик.

По словам Федора Лукьянова, истоки мирового кризиса лежали в тех перегибах и деформациях экономики, которые создавала глобализация — «второе название однополярного мира», по выражению эксперта. После 2008 года простые американцы и европейцы стали чаще задаваться вопросом, нужна ли вообще эта экономическая взаимосвязанность, вовлеченность в глобальные процессы и отсутствие границ. «Потому что богатеи на этом зарабатывают, китайцы на этом поднимаются. А мы — условные жители "ржавого пояса" США или угледобывающих районов Великобритании — от этого не просто ничего не имеем, а еще и теряем, потому что от нас уходит работа, от нас уходят деньги», — объясняет Лукьянов.

По его словам, именно растущее недовольство населения развитых стран предопределило конец однополярного мира. Политика незападных стран, конечно, тоже сыграла свою роль — правда, второго плана. «Первичен тот факт, что страны, стоявшие у истоков глобализации, и общества этих стран перестали считать, что она им выгодна. Мы переживаем шаг за шагом все более усугубляющийся процесс деглобализации, то есть новой фрагментации мира», — подчеркивает эксперт.

Вслед за кризисом 2008 года позиции Вашингтона как изнутри, так и снаружи подрывали внешнеполитические неудачи: вскрывшиеся ошибки при вторжении в Ирак, следствием которых стало становление и стремительный рост террористической организации «Исламское государство» (запрещена в России) — крупнейшей в мировой истории; военная кампания США в Ливии, принесшая стране вместо демократии многолетнюю гражданскую войну; наконец, провальная интервенция НАТО в Афганистане, которая за 20 лет так и не привела к ожидаемым результатам, закончившись бегством западных военных и триумфом талибов.

Приход Дональда Трампа, который с завидным рвением принялся за реализацию своего лозунга America First («Америка прежде всего»), лишь ускорил этот процесс. Президент-республиканец подверг пересмотру торговые соглашения практически со всеми ключевыми партнерами США, а от союзников потребовал поднять расходы на оборону и содержание американских баз. Трамп не раз высказывал сомнения в целесообразности военных альянсов, обвиняя союзников в том, что они лишь используют США в своих целях. «Если на Японию нападут, то мы будем воевать в третьей мировой войне… Но если нападут на нас, то Япония вовсе не обязана приходить нам на помощь. Они могут наблюдать за этим нападением по телевизору Sony», — жаловался он.

Отношение американского лидера к партнерам основательно подпортило имидж США, союзники оказались не готовы к столь резким изменениям в правилах игры.

Резонансное убийство темнокожего Джорджа Флойда белым полицейским в мае 2020 года обострило копившиеся десятилетиями расовые противоречия. Сотни тысяч американских граждан вышли на улицы с лозунгом Black Lives Matter («Жизни черных важны», BLM). Однако такие протесты быстро переставали быть мирными и сопровождались насилием, грабежами и даже убийствами. Вместо призывов к справедливости зазвучали требования к белым американцам извиняться за то, что их предки были угнетателями. Углублялся партийный раскол: если демократы поддержали BLM, то республиканцы восприняли движение как экзистенциальную угрозу.

Противоречия обострились на последующих президентских выборах, где Трамп уступил кандидату от Демократической партии Джо Байдену, но отказался признать поражение, обвинив оппонента в фальсификации результатов. 6 января 2021 года, когда в Конгрессе шел подсчет голосов в Коллегии выборщиков, возле Капитолия собрались протестующие сторонники Трампа. Митинг перерос в вооруженное столкновение с человеческими жертвами, десятки протестующих ворвались в здание Капитолия и сорвали заседание. Кадры прячущихся конгрессменов и беснующихся демонстрантов заставили многих американцев усомниться в том, насколько образцова их демократия.

Сменивший Трампа Байден пообещал стать президентом для всех и преодолеть общественный раскол, но эта задача оказалась ему не по силам: с каждым новым вызовом — внешним или внутренним — границы между двумя Америками становятся лишь отчетливее. Позорный вывод американских войск из Афганистана, пришедшийся на первый год президентства Байдена, еще больше пошатнул внешнеполитические позиции Вашингтона.

Новые сверхдержавы

Внутриполитический кризис и серьезный социальный раскол, безусловно, ослабили влияние Соединенных Штатов. Предстоящие промежуточные выборы в Конгресс приведут к обострению этих проблем, но Вашингтон все же продолжит сохранять лидирующие позиции. Как отмечает Федор Лукьянов, у США гигантский накопленный потенциал и, даже если их роль начнет быстро падать, форы хватит еще надолго.

Председатель Совета фонда клуба «Валдай» Андрей Быстрицкий подчеркивает, что на колоссальное влияние Штатов указывают и нынешние антироссийские экономические санкции, которые с трудом можно было бы представить, если бы Вашингтон действительно сильно ослаб.

Тем не менее однополярная модель начинает терять устойчивость не столько из-за ослабления позиций США как ее центра, сколько из-за появления принципиально новых стран-лидеров. На фоне очевидных имиджевых проблем США все заметнее звучат голоса государств, претендующих на статус тех самых новых центров силы.

И один из самых громких голосов сегодня у России. В последние месяцы ее внешнеполитическая риторика строится на тезисе, что однополярный мир навсегда остался в прошлом, а на смену ему пришла многополярность, где Москве уготована особая роль.

Для этого у России есть все основания. Во-первых, еще недавно она была сверхдержавой СССР, а такое не скоро забывается как внутри страны, так и за ее пределами. Во-вторых, у России по-прежнему огромная территория — треть Евразии — и богатейшие ресурсы, позволяющие ей оставаться одним из крупнейших экспортеров нефти, газа, угля, сельхозпродукции и удобрений, а также цветных металлов, без которых не обойтись современной промышленности. Кроме того, за 30 лет после окончания холодной войны Москва не просто восстановила военную мощь, но и в некоторых областях технологически превзошла Вашингтон — например, в гиперзвуковом оружии. Наконец, Россия демонстрирует сильную политическую волю к тому, чтобы стать полноценным полюсом силы, независимым и открыто оппонирующим США и их союзникам.

Еще 20 лет назад Россия стремилась встроиться в евроатлантическую семью, где доминировали Соединенные Штаты. В 2000 году Владимир Путин, тогда еще только исполнявший обязанности президента, допустил вступление страны в НАТО. Он даже обсуждал этот вопрос с президентом США Биллом Клинтоном, но тот отнесся к этой идее весьма прохладно.

С тех пор противоречия между Россией и Западом постепенно обострялись, и в 2007 году Путин выступил на Мюнхенской конференции с программной речью о безопасности, в которой критически оценил сложившийся однополярный мир во главе с США. Российский президент раскритиковал Вашингтон за вмешательство в дела других государств и военные интервенции, которые, по его словам, трудно назвать легитимными.

Главной болевой точкой в отношениях России и США стало расширение НАТО на восток, которое, по мнению Москвы, никак не связано с обеспечением безопасности Европы, а напротив — лишь провоцирует взаимное недоверие.

Спустя годы постепенной деградации двусторонних отношений Россия и США вновь перешли в статус противников. Причем ситуация сейчас куда напряженнее, чем в годы холодной войны: по мнению экспертов, риск непреднамеренной военной эскалации сейчас выше, чем 70 лет назад. Ведь тогда Москва и Вашингтон относились друг к другу с большей осторожностью, всерьез допуская, что оппонент может решиться на использование ядерного оружия.

Еще одним кандидатом на роль нового мирового центра по праву может считаться Китай. В последние годы его влияние значительно возросло — настолько, что эксперты заговорили о возвращении биполярного мира — правда, с КНР в качестве основного оппонента США. Пекин стремительно догоняет Вашингтон по основным экономическим показателям. Если в 1980 году ВВП Китая составлял всего 10,7 процента от американского, то к 2021 году он достиг 77 процентов. А уже в 2028 году КНР, по подсчетам экспертов, обойдет США и станет первой экономикой мира.

Статус крупнейшего промышленного производителя стал важным политическим рычагом для Пекина. В торговле с Соединенными Штатами — конкурентом и одновременно крупнейшим экономическим партнером — у Китая уже многие годы солидный профицит, а попытка Вашингтона возместить эту, как называл ее Трамп, «величайшую кражу в мировой истории» через торговую войну с Пекином обернулась многомиллиардными убытками для американских промышленников, ретейлеров и аграриев.

Гигантская экономика помогает китайским властям не только бороться с конкурентами, но и обзаводиться новыми союзниками среди стран Юго-Восточной и Центральной Азии, Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки, в которые ежегодно вливаются инвестиции на миллиарды долларов. Особенно много ресурсов выделяется на развитие флагманской инициативы председателя КНР Си Цзиньпина «Один пояс, один путь», призванной возродить древний Шелковый путь и еще больше усилить геополитические позиции Пекина на евразийском пространстве. Впрочем, хотя Китай в экономическом плане уже почти поднялся до уровня США, есть сферы, где ему все еще предстоит нагнать Вашингтон, отмечает Андрей Быстрицкий. Например, в военной сфере (армия Китая — третья по мощи в мире) и в области интеллектуальной собственности у США пока банально больше высокотехнологичных изобретений. «Тем не менее Китай смело можно назвать новым центром силы», — подчеркивает эксперт.

Отчасти Индия продолжает эту политику и сейчас, например, сохраняя членство и в тихоокеанском альянсе QUAD вместе с США, Японией и Австралией, и в Шанхайской организации сотрудничества и БРИКС, где также есть Россия и Китай.

Но эта балансирующая позиция Нью-Дели — вовсе не повод относиться к стране снисходительно, как раз напротив. Как отмечает Федор Лукьянов, даже будучи относительно пассивной, Индия стремительно наращивает свою роль в мировой экономической и политической системах. «Сам факт ее наличия на карте мира заставляет всех учитывать то, что есть Индия», — отмечает эксперт.

У Индии есть все, чтобы побороться за место в первой лиге: ядерное оружие и мощная армия, одна из сильнейших экономик мира, более чем миллиардное население и значительное влияние на региональные и международные процессы.

Нью-Дели активно влияет на политику сопредельных азиатских государств — Шри-Ланки, Бангладеш, Бутана, Мьянмы, Непала и Мальдив; претендует на постоянное членство в Совете Безопасности ООН и активно состязается с Китаем. Причем у этой борьбы есть и военное измерение: две страны годами ведут территориальные споры, периодически выливающиеся в вооруженные столкновения на границе. Многочисленная армия Индии (вместе с резервистами она превосходит китайскую) и ее антагонизм с Пекином обеспечили Нью-Дели статус ключевого союзника США в Тихоокеанском регионе и членство в уже упомянутом альянсе QUAD.

В последние годы существенно возросла роль еще нескольких региональных держав. Например, Турции, которую лет 15 назад никто не мог представить в качестве одного из мировых лидеров. Но события последних месяцев говорят об обратном. Принципиальность Анкары вынудила США, Финляндию и Швецию пойти на существенные уступки ради вступления последних в НАТО. Именно Турция наиболее удачно проявила себя в качестве посредника в российско-украинских переговорах: в Стамбуле прошли встречи, которые максимально приблизили стороны к подписанию мирного договора (к сожалению, дальнейшие события перечеркнули эти достижения); там же были заключены многосторонние договоренности по вывозу украинского зерна.

Пока их влияние сугубо региональное, но, вероятно, они смогут выйти и на мировой уровень. Взять, например, Японию: формально она состоит в альянсе с США и во многом следует заданному Вашингтоном политическому вектору, у нее нет ядерного оружия и права вето в ООН. Вместе с тем у Токио сильная армия и третий по величине ВВП в мире. Причем влияние Японии на мировую экономику было весьма ощутимым в предшествующие годы и навряд ли станет меньше в будущем. Подобных государств, которые вроде бы и не претендуют на статус супердержав, но имеют потенциал стать ключевыми центрами силы в новом миропорядке, немало, и они всегда будут важной переменной в геополитическом уравнении.

С Европой все менее однозначно. Сложно сказать, сохранится ли Европейский союз в его нынешнем виде или же вслед за Великобританией дверью хлопнут и другие страны. Возможно, внутри ЕС изменится баланс сил, и тон будут задавать уже другие политические силы и другие государства.

Однако Европа в любом случае не перестанет двигаться в едином фарватере с США — во всяком случае, не по своей воле, считает Федор Лукьянов. Единственный, хоть и не особо реалистичный сценарий — избрание американским президентом политика, который, подобно Трампу, попытается прекратить «европейскую халяву». «Вот если вдруг такое произойдет, то Европа окажется в положении, когда ей надо бросаться в ноги Америке и умолять: не погуби барин, не бросай», — предполагает эксперт. Европейские государства сильно зависят от США в экономическом и прежде всего военном плане: безопасность ЕС во много обеспечена американским воинским контингентом, американским же ядерным оружием и статьей 5 договора НАТО, которая обязывает США вступиться за трансатлантических союзников, если на них нападут.

Такая зависимость обрекает Европу на роль лишь одного из слагаемых «коллективного Запада», несмотря на значительный экономический, финансовый и технологический потенциал, достаточный для того, чтобы стать самостоятельной единицей.

С чистого листа

После пандемии отчетливее стал заметен кризис в международных организациях, особенно ООН и ОБСЕ: их винят в излишней расточительности, медлительности, неэффективности. А конкретно ООН — в злоупотреблении правом вето и в том, что Совбез в его нынешнем виде, а особенно состав постоянных членов, не отражает геополитической реальности. Не сказать, что ООН совсем уж не справляется со своей работой: она исправно служит своей главной цели — предотвращать мировые войны, подобные Второй мировой, после которой она была создана. Но мир слишком изменился за эти 77 лет: не осталось самого фундамента ООН, прежнего баланса сил, прежних ценностей и принципов, на которых зиждилась организация.

События после 24 февраля 2022 года по сути стали катализатором процесса перекраивания миропорядка. Стало очевидно, что баланс сил в мире кардинально изменился и более не укладывается в психологию однополярного мира, а прежние международные институты уже бессильны. Боевые действия на Украине, можно сказать, оказались сродни крику, спровоцировавшему лавину в горах: этот снежный пласт нарастал годами, все предпосылки к его обрушению были очевидны, но турбулентность последних месяцев сделала пересмотр правил игры в международной политике безотлагательным.

Человечество оказалось на перепутье. Соединенные Штаты и их союзники не хотят мириться с утратой лидерства и стремятся восстановить тот однополярный мир, что существовал 20-25 лет назад. Их успех, или, иными словами, реставрация прежнего мироустройства, — один из возможных сценариев развития событий, считает Андрей Кортунов. По его словам, боевые действия на Украине спровоцировали новую волну консолидации Запада, корни и истоки которой, впрочем, старше и гораздо глубже. В Североатлантический альянс устремились Финляндия и Швеция, ранее подобный шаг исключавшие. Вашингтон и его союзники значительно наращивают военные бюджеты. Возникают новые военно-политические структуры, вроде тихоокеанского партнерства AUKUS, сформированного Австралией, Великобританией и США в прошлом году.

Еще одна возможная развилка — реформация, полагает Кортунов. В этом сценарии Запад, так и не сумев реставрировать однополярный мир, будет вынужден пойти на договоренности с не-Западом. Будут реформированы мировая торговая система и архитектура безопасности, и возникнет новая конструкция, которая будет отражать изменившееся соотношение сил. Если же сторонам не удастся договориться, останется третий сценарий — революция, сопровождающаяся хаотическими процессами.

Подобно богатырю из русской сказки, человечеству предстоит выбирать из трех дорог, одна из которых может привести к погибели. Жить по-старому уже не выйдет: прежний миропорядок пребывал в кризисе последнее десятилетие, а пандемия, события на Украине и обострение конфронтации России с Западом столкнули его с края пропасти. Теперь человечеству необходимо «перепридумать» не только международные институты, но и правила жизни вообще. И, как подсказывает исторический опыт, без соперничества и конфликтов тут не обойдется.