В гражданской войне очень важен личностный фактор — войска должны верить своим полевым командирам, чтобы идти за ними. А те, в свою очередь, обязаны не только грамотно управлять боевыми действиями, но и быть готовыми в критический момент боя лично возглавить атаку или контратаку. Такого рода война характерна неустойчивостью ситуации, а потому требует постоянного внимания и понимания, где и когда враг может нанести удар. Характерным примером этого служат события 1920 года, в ходе которых в боях за Крым сошлись части Русской армии генерала барона Петра Врангеля и соединения РККА, в результате чего белые потерпели стратегическое поражение и отступили, а гражданская война на европейской части России закончилась. Какую роль в обороне полуострова сыграла тактика генерала Якова Слащева? Почему Красной армии долго не удавалось одержать победу? Из-за чего генералы Деникин и Врангель терпеть не могли друг друга? Какое влияние на происходящее оказала война между РСФСР и Польшей? Как Семен Буденный боролся с бандитами и мародерами в рядах своей 1-й Конной армии? «Лента.ру» вспоминает ход событий.
Вечером 7 ноября 1920 года началась Перекопско-Чонгарская операция, в ходе которой Красная армия двинулась на Крым, чтобы сломить последнее сопротивление защитников полуострова. Ударная 20-тысячная группа из состава советской 6-й армии Константина Авксентьевского наступала через Сиваш — залив Азовского моря, который при западном ветре сильно мелеет, что позволяет пересечь его вброд. Целью был захват Литовского полуострова, где, согласно данным разведки, у белых были слабые укрепления: одна линия окопов, опутанная колючей проволокой.
Красноармейцев вел местный житель Иван Оленчук, который прекрасно знал эти места. Надо было пройти семь километров по топкой грязи, которая липла к копытам лошадей и колесам 36 орудий. Соленая вода проникала в сапоги и разъедала их. Мороз опустился до минус 12 градусов, и мокрая одежда тут же покрывалась тяжелой коркой льда.
Бойцы шли тихо: не разговаривали и не курили, чтобы преждевременно себя не обнаружить. Сквозь висевшие над Сивашем ночную тьму и туман с трудом пробивались лучи вражеских прожекторов, на всякий случай изредка светящие с Литовского полуострова.
До цели оставалось не больше трети пути, когда наступавшие были обнаружены. Артиллерия белых открыла беглый огонь — впереди идущие были сметены разрывами снарядов, лошади дико ржали и вставали на дыбы, но назад дороги не было. С криками «ура» красноармейцы бросились вперед и с ходу атаковали противника.
Численное преимущество было на стороне РККА: у оборонявшейся Кубанской бригады генерала Михаила Фостикова было лишь полторы тысячи штыков при 12 орудиях. Упорные бои продолжались до середины 8 ноября, когда красные сломили вражескую оборону и стали двигаться в тыл перекопских позиций армии Врангеля.
Турецкий вал (он же Перекопский) представлял собой каменистый ров с крепостью Ор-Капу, построенных еще в конце ХV — начале XVI веков, а также возведенными позднее фортами. Издавна Перекопский перешеек служил своего рода аванпостом, отделяющим Крымский полуостров от остального материка.
8 ноября Перекопский вал атаковали четыре бригады 51-й стрелковой дивизии. Красноармейцы шестью волнами пошли на позиции, которые защищали два Корниловских ударных полка.
Командир 2-го ударного Корниловского полка полковник Михаил Левитов позднее воспоминал:
Атака захлебнулась. Понеся серьезные потери, красные бригады отошли на исходные позиции.
К началу 1920 года положение деникинских Вооруженных сил юга России (ВСЮР) серьезно ухудшилось — после провала осеннего похода на Москву стратегическая инициатива перешла к Красной армии, которая теснила белогвардейские войска, взяв Киев, Харьков и Ростов-на-Дону. Деникинцы отступали по нескольким расходящимся направлениям: к Одессе, на Дон и Кубань, а также на Кавказ.
На Крым по приказу Деникина отошли части генерала Якова Слащева, который успешно воевал на левом фланге Южного фронта ВСЮР с петлюровцами и махновцами. Его 3-й армейский корпус насчитывал чуть более 14 тысяч штыков и сабель при 32 орудиях. Слащев тут же понял, что такими силами 400-километровый фронт в Северной Таврии ему не удержать и отступил сразу на полуостров.
Деникин недооценил значение Крыма как основного плацдарма для своей армии, тогда как в Москве предполагали, что именно там белые могут создать прочную оборону, и готовились одним ударом уничтожить противника.
34-летний генерал-лейтенант даже по меркам Гражданской войны был фигурой весьма неординарной.
В годы Первой мировой войны он получил георгиевское оружие за храбрость и наиболее ценимый боевыми офицерами орден — святого Георгия 4-й степени.
Был многократно ранен и несколько раз контужен, снимая невыносимую боль алкоголем, морфием и кокаином, став впоследствии прообразом генерал-лейтенанта Романа Хлудова в пьесе Михаила Булгакова «Бег». Слащев отлично знал театр военных действий — летом 1919-го он выбил красные части из Крыма и преследовал их до Днепра.
Зимой 1920 года Слащев издал приказ: «Вступил в командование войсками, защищающими Крым. Объявляю всем, что пока я командую войсками — из Крыма не уйду и ставлю защиту Крыма вопросом не только долга, но и чести».
Против натиска 40 тысяч красноармейцев 13-й и 14-й советских армий Слащев применил нестандартную тактику. В условиях 20-градусных морозов генерал отказался от позиционной обороны Перекопского перешейка и Чонгарского полуострова, оставив там лишь небольшие заслоны и отведя основные части южнее, разместив их в крестьянских домах.
Он писал:
23 января 46-я стрелковая дивизия РККА перешла в наступление, заняв Армянск и двинувшись на село Юшунь (ныне Ишунь). Деникин прислал Слащеву тревожную телеграмму: «По сведениям от англичан, Перекоп взят красными, что вы думаете делать дальше?» Слащев ответил: «Взят не только Перекоп, но и Армянск. Завтра противник будет наказан».
Свое обещание он сдержал: когда 24 января красные части стали продвигаться от Перекопа вглубь Крыма, они попали под фланговый огонь, после чего были опрокинуты контратакой. В тот же день Слащев направил главкому ВСЮР телеграмму: «Наступление красных ликвидировано. Отход противника превратился в беспорядочное бегство. Захваченные орудия поступили на вооружение артиллерии корпуса».
28 января стрелки 46-й дивизии вместе с 8-й кавалерийской дивизией попытались взять реванш, но снова были смяты контратакой слащевцев и отступили. При этом командиру 3-го корпуса пришлось на время отвлечься от боевых действий на фронте — в тылу поднял мятеж капитан Николай Орлов.
Со своим отрядом в 500 человек он захватил власть в Симферополе, арестовал таврического губернатора Никиту Татищева и несколько генералов из слащевского окружения и выступил с воззванием к офицерам, солдатам и казакам.
В нем, в частности, говорилось: «По дошедшим до меня сведениям, наш молодой вождь генерал Врангель прибыл в Крым. Это тот, с кем мы будем и должны говорить. Это тот, кому мы верим все, это тот, кто все отдаст на борьбу с большевиками и преступным тылом. Да здравствует генерал Врангель, наш могучий и сильный духом молодой офицер!»
Слащев аттестовал самозваного мятежника так:
Обошлось без кровопролития: перед угрозой разгрома лояльными Слащеву войсками Орлов прихватил кассу местного отделения Госбанка и ушел в горы. На первый раз орловцы были прощены — им было приказано выступить на фронт, где шли упорные бои.
5 февраля части РККА, пройдя по льду замерзшего Сиваша, взяли Перекоп, но менее чем через сутки были оттуда выбиты. 24 февраля красным удалось прорваться через Чонгарский перешеек, и снова слащевцы контратакой разбили их, заставив отступать.
Ситуация повторилась 8 марта, когда красноармейцы в очередной раз заняли Перекоп и дошли до Юшуни, после чего полки 3-го корпуса нанесли сильный удар, разгромив ударную группировку 13-й и 14-й армий и надолго изгнав советские войска с полуострова.
Резюмируя причины неудачи Красной армии, председатель Совета народных комиссаров РСФСР Владимир Ульянов-Ленин 15 марта 1920 года писал в Реввоенсовет республики: «Обратить сугубое внимание на явно допущенную ошибку с Крымом (вовремя не двинули достаточных сил); все усилия на исправление ошибки, в частности, приготовить морские средства (мины, подводные лодки и тому подобное) и возможное наступление с Тамани на Крым».
Слащев управлял боевыми действиями с помощью авиации: в его распоряжении было шесть аэропланов, летчики которых вели непрерывную разведку неприятеля и оперативно сбрасывали своим войскам вымпелы с приказами командующего.
Орлов со своим отрядом уклонился от участия в боевых действиях. Он заявил подчиненным, что красные прорвали фронт, и, ссылаясь на приказ Слащева, велел отходить на Симферополь. Сводный полк 9-й кавалерийской дивизии и личный конвой Слащева настигли беглецов в районе станции Сарабуз.
Подчиненные Орлова, поняв, что командир обманул их, не стали стрелять в преследователей. Тогда его офицеры застрелили восемь человек и бросились к пулеметам, но были схвачены своими же солдатами. Сам же Орлов с ближайшим помощником в сумерках скрылся от преследования.
Воззвание Орлова, где в качестве нового вождя ВСЮР упоминался Врангель, не прошло мимо внимания Деникина. Между обоими военачальниками давно уже тлел конфликт, вызванный разногласиями по поводу стратегии ведения войны, закончившийся в декабре 1919 года отстранением Врангеля от командования Добровольческой армией.
На сей раз Деникин заподозрил Врангеля в интригах и уволил из армии. В ответ барон написал главнокомандующему резкое письмо, в котором перечислял все его ошибки и заявлял о полном разрыве с ним. Данное послание стало достоянием западной и белой печати и лишь усилило скандал.
Деникин писал Врангелю:
Между тем красные наступали: 1-я конная армия Семена Буденного разгромила в Егорлыкском сражении конную группу генерала Александра Павлова, что привело к масштабному отступлению деникинских войск. Вместе с добровольцами отходили также части Донской и Кубанской армий, откатываясь к Новороссийску.
Командир 1-го армейского Добровольческого корпуса генерал Александр Кутепов отправил Деникину тревожную телеграмму, в которой сообщал, что рассчитывать на стойкость казачьих войск нельзя и надо спасать «кадры Добровольческого корпуса до того времени, когда Родине снова понадобятся надежные люди». Он рекомендовал главкому эвакуировать войска по морю, высадив их или в Крыму, или «в одном из портов или мест, предоставленных союзниками».
Получив такое послание от начальника своих лучших войск, Деникин принял решение оставить занимаемый пост. В этой мысли его укрепила эвакуация частей из Новороссийска в Крым, которая в среде белогвардейцев получила название Новороссийской катастрофы: были вывезены 33 тысячи человек, оставлены 22 тысячи, несколько сот покончили с собой или погибли в давке. Красной армии достались тысячи лошадей, несколько бронепоездов и много военного снаряжения.
К концу марта 1920 года некогда грозные Вооруженные силы юга России значительно уменьшились. Те части, которые удалось перевезти на полуостров, были сведены в три пехотных корпуса (Крымский, Добровольческий, Донской), Сводную кавалерийскую дивизию и Сводную кубанскую бригаду.
Военный совет ВСЮР, который Деникин созвал в Севастополе для рассмотрения кандидатуры своего преемника, порекомендовал ему назначить Врангеля. Поскольку других имен не называлось, 4 апреля Деникин назначил Врангеля главнокомандующим, а сам в тот же день навсегда покинул пределы России.
Новый главком отмечал: «Казачьи полки были совершенно деморализованы. Добровольческие полки прибыли также в полном расстройстве. Конница без лошадей, все части без обозов, артиллерии и пулеметов. Люди были оборваны и озлоблены и в значительной степени вышли из повиновения начальников. При этих условиях Добровольческий корпус боевой силы в настоящее время не представлял. Фронт удерживался частями генерала Слащева, сведенными в Крымский корпус».
Тем не менее под началом Врангеля было примерно 40 тысяч штыков и сабель, и в Москве поняли, что недооценили военное значение полуострова. Руководство Красной армии начало перебрасывать войска с Кавказа на Крымский фронт. В конце апреля части РККА попытались проникнуть через отремонтированный белыми мост через Сиваш.
Слащев лично возглавил контратаку юнкеров:
Юнкеры не потеряли ни одного человека, к вечеру бригады Крымского корпуса закрепились у станции Сиваш. Дроздовской дивизией был сорван штурм Перекопа. Победа подняла моральный дух и войск, и населения.
Красной армии же стало не до Врангеля — 25 апреля польские войска атаковали советские части на всем протяжении украинской границы и 7 мая вступили в оставленный РККА Киев, создав на левом берегу Днепра 15-километровый плацдарм для дальнейшего наступления. Командующий Западным фронтом был снят, сам фронт был разделен на Юго-Западный и Западный.
Командующим последнего был назначен Михаил Тухачевский, проявивший себя в боях с войсками адмирала Александра Колчака и Деникина. Он решил воспользоваться передислокацией части сил польской армии из Белоруссии и начал 14 мая полномасштабное наступление. Против врага командование РККА перебрасывало лучшие части, в том числе и 1-ю конную армию.
На Украине и в Белоруссии завязались ожесточенные бои, которые постепенно перемещались западнее, к польской границе.
Воспользовавшись неожиданной передышкой, Врангель приступил к реорганизации подчиненных ему частей, которые были переименованы в Русскую армию. Добровольческий корпус стал 1-м армейским, Крымский — 2-м. Вся кавалерия была сведена в конный корпус генерала Ивана Барбовича. От союзников начали поступать амуниция и снаряжение, в войсках стала всеми мерами укрепляться пошатнувшаяся дисциплина, была объявлена мобилизация мужчин, родившихся в 1900-1901 годах.
Барон понимал, что Крым не может прокормить такое количество войск, не говоря уже о гражданских, которые прибыли на полуостров вместе с боевыми частями.
5 июня 10-тысячный 2-й армейский корпус Слащева десантировался на побережье Азовского моря у Кирилловки (ныне поселок городского типа в Мелитопольском районе Запорожской области). На следующий день в наступление перешла вся Русская армия. 1-й армейский корпус Кутепова при поддержке танков и броневиков атаковал на перекопском направлении дивизии 13-й советской армии Иеронима Уборевича. Завязались ожесточенные бои.
9 июня Слащев взял Мелитополь (куда позднее Врангель перенес свою ставку), отражая многодневные атаки красных. 12 июня части 1-го армейского корпуса стремительной атакой захватили Каховку и взяли в плен полторы тысячи пленных. Неся громадные потери, части 13-й армии РККА тем не менее успели отойти за Днепр и взорвать за собой мосты.
Советские войска активно контратаковали. Конный корпус Дмитрия Жлобы прорвал фронт и устремился на Мелитополь с задачей пробиться в тыл Русской армии и отрезать ее главные силы от Крыма. За продвижением корпуса штаб Врангеля внимательно следил с помощью авиации.
Так как красные конники двигались без должной разведки, они внезапно для себя попали в полуокружение — с запада, юга и востока их фланги оказались под ударами пехотных и конных частей врага.
3 июля наступила развязка: потеряв свойственную кавалерии маневренность, корпус Жлобы вынужден был повернуть на север, где наткнулся на высокие насыпи Токмакской железной дороги. Там красноармейцев встретил убийственный огонь орудий четырех бронепоездов и множества пулеметов 13-й пехотной дивизии.
Разгром довершили несколько аэропланов. Генерал Вячеслав Ткачев докладывал:
Корпус Жлобы потерял из 6685 сабель, две трети своего состава погибшими, ранеными и пленными. В результате белые перехватили стратегическую инициативу и продолжили наступление на Екатеринослав (ныне Днепр) и Южную Украину.
В августе на Кубань были высажены три десанта. Главный из них возглавил генерал Сергей Улагай. Под его началом находились более четырех тысяч бойцов из состава двух казачьих дивизий и одной сводной пехотной дивизии — при 12 пушках, 130 пулеметах, нескольких броневиках и восьми аэропланах. Два вспомогательных десанта насчитывали в общей сложности 3400 штыков и сабель.
Задачей операции было не только расширить территориально-экономическую базу Русской армии, но и создать новый антибольшевистский фронт на Кубани, где, по данным белой разведки, местные казаки враждебно относились к советской власти и могли основательно пополнить ряды врангелевцев.
Предстоящий десант не был секретом ни для боевых частей, ни для тыла. Помимо войск, на корабли грузилось огромное количество гражданских беженцев-кубанцев со вещами. Тем не менее сначала боевые действия развивались успешно, поскольку советское командование, ожидая десанта на Дону, воспринимало многочисленные сообщения о кубанском направлении как дезинформацию.
Это позволило белым в кратчайшие дни выйти на подступы к Екатеринодару (ныне Краснодар), соединившись с местными повстанцами. До столицы Кубани оставалось около 40 километров, когда Улагай остановился, подтягивая свои войска. Воспользовавшись паузой, командующий советским Кавказским фронтом Владимир Гиттис, получив свежие резервы, решительно атаковал врангелевцев, переломив в итоге ход сражения в свою пользу.
К 7 сентября улагаевцы в организованном порядке эвакуировались в Крым, вывезя войска, лошадей, артиллерию и даже броневики. На полуостров были доставлены также не только раненые, но и пленные. Однако операция потерпела фиаско — нового антибольшевистского фронта создать не удалось.
К тому времени Слащев подал Врангелю рапорт о своем увольнении, протестуя против бессмысленных, по его мнению, попыток ликвидировать Каховский плацдарм красных.
На этой территории под руководством будущего Героя Советского Союза военного инженера-фортификатора Дмитрия Карбышева были возведены три полосы обороны. При этом действия своих частей с правого берега Днепра поддерживала крупнокалиберная артиллерия красных.
Врангель был только рад избавиться от строптивого подчиненного, посоветовав лечить расстроенные нервы.
В своем приказе по армии он отмечал заслуги генерала:
Барон сгладил ситуацию, приказав в память о заслугах военачальника впредь ему именоваться Слащевым-Крымским. После чего с женой нанес прощальный визит вежливости бывшему командиру 2-го корпуса в его штабном вагоне.
В своих мемуарах Врангель так описал увиденное: «В вагоне царил невероятный беспорядок. Стол, уставленный бутылками и закусками, на диванах — разбросанная одежда, карты, оружие. Среди этого беспорядка Слащев в фантастическом белом ментике, расшитом желтыми шнурами и отороченном мехом, окруженный всевозможными птицами. Тут были и журавль, и ворон, и ласточка, и скворец. Они прыгали по столу и дивану, вспархивали на плечи и на голову своего хозяина».
Между тем ситуация на советско-польском фронте кардинально изменилась. Красная армия потерпела под Варшавой сокрушительное поражение, потеряв убитыми и пленными до 85 тысяч человек. Части РККА отступали на восток, 12 октября польские войска вошли в Минск.
Продолжать боевые действия у обеих сторон не хватало сил, и в тот же день в Риге представители РСФСР, УССР и Польши заключили договор о перемирии. При этом было зафиксировано, что никто не будет вмешиваться во внутренние дела друг друга. Этот пункт явно намекал на Врангеля, который ожидал от поляков содействия в борьбе с большевиками.
27 сентября командующим советским Южным фронтом был назначен Михаил Фрунзе. В состав его войск были включены пять армий, в том числе две конные.
В своем обращении к красноармейцам Фрунзе писал: «Вся рабоче-крестьянская Россия, затаив дыхание, следит сейчас за ходом нашей борьбы здесь, на врангелевском фронте. Борьба с Врангелем приковывает внимание не только России, но и всего мира. Здесь завязался новый узел интриг и козней, при помощи которого капиталисты всех стран надеются подкрепить свое шатающееся положение».
3 октября он сообщал Ленину, что ситуация довольно сложная:
В ответ глава советского правительства приказал главнокомандующему вооруженными силами РСФСР Сергею Каменеву лично выехать на Южный фронт, чтобы помочь организовать наступление.
4 октября Ленин обратился к украинским крестьянам: «Товарищи! Царский генерал Врангель усиливает наступление на Украину и Россию. Поддержанный французскими капиталистами, он продвигается вперед, угрожая Донецкому бассейну и Екатеринославу. Опасность велика. Еще раз помещики пытаются вернуть свою власть, пытаются вернуть себе земли и снова закабалить крестьян! Пусть же все и каждый встанет грудью на защиту против Врангеля!»
14 октября командующий Русской армией попытался уничтожить Каховский плацдарм. После артиллерийской и авиационной подготовки красноармейцев атаковали несколько десятков танков и броневиков, за ними двигались пехотные цепи. К 16 октября натиск белогвардейцев удалось отбить. Им не удалось развить и наступление за Днепром на Правобережье.
Сильно поредевшая 1-я Конная армия, действительно, запаздывала. Изнуренные боями на польском фронте люди двигались в условиях необычно холодной осени в истрепанных обмундировании и обуви, испытывая недостаток продовольствия для себя и фуража для лошадей. В частях были отмечены случаи пьянства, а также грабежа местного населения.
В отдельных случаях бойцы отказывались выполнять приказания командиров, заявляя, что они утомлены, раздеты и голодны. Дошло до того, что 28 сентября ими был убит комиссар 6-й кавалерийской дивизии Георгий Шепелев.
На экстренном совете Реввоенсовета армии 9 октября был принят приказ, в котором, в частности, говорилось: «1-я Конная армия в течение почти целого года на разных фронтах разбивала полчища самых лютых врагов рабоче-крестьянской власти, была грозой неприятеля и любовью и надеждой для трудящихся не только в России, но и за границей. И вдруг совершились черное дело и ряд неслыханных в рабоче-крестьянской армии преступлений».
Было решено разоружить запятнавших себя позором и преступлениями части, после чего их расформировать, а виновных отдать под суд военного трибунала. 13 октября Реввоенсовет 1-й Конной армии отправил телефонограмму командованию 4-й, 6-й, 11-й и 14-й кавалерийских дивизий:
Чрезвычайная выездная сессия Революционного военного трибунала 1-й Конной армии лишила виновных наград и приговорила одних — к расстрелу, других — к лишению свободы на различные сроки. Однако, учитывая боевые заслуги осужденных, и в связи с третьей годовщиной Октябрьской революции, приговор был смягчен: подсудимые направлялись в распоряжение штаба Южного фронта для зачисления в кавалерийские части на должности со значительным понижением.
Вскоре 1-я Конная армия поступила в распоряжение Фрунзе, который поставил объединению задачу: переправиться на левый берег Днепра, разгромить резервные части противника и, отрезав неприятелю пути отступления в Крым, преследовать его до полного уничтожения.
На рассвете 28 октября войска Южного фронта начали масштабное наступление, взяв Мелитополь и подойдя вечером 29 октября к Перекопу, тем самым закрыв врангелевцам путь отхода в Крым. Штаб Русской армии понимал, что вести сражение с превосходящими силами красных на равнинах Северной Таврии равносильно самоубийству.
Поскольку путь через Перекоп был закрыт, белогвардейцы отходили к чонгарским позициям, куда нацелила свой удар и 1-я Конная армия. Утром 30 октября буденновцы были атакованы кавалеристами генерала Барбовича, который действовал при поддержке танков и бронеавтомобилей. Было взято село Агайман (сейчас Агайманы в Геническом районе Херсонской области).
За этот населенный пункт разгорелись ожесточенные бои, в ходе которых село несколько раз переходило из рук в руки.
Одну из контратак возглавил лично Буденный: «Нас могли выручить лишь беззаветная храбрость и мужество конников, хладнокровие и смелость командиров. Ворвавшись на площадь, увидели перед собой казачью сотню и врезались в нее. Белые открыли огонь из поставленных во дворах ручных пулеметов. Передние лошади, ошарашенные выстрелами в упор, вздыбились, однако под напором скачущих сзади промчались вперед».
Продвижение красных конников давалось большим трудом и кровью.
2 ноября штаб Буденного жаловался Фрунзе:
В свою очередь Врангель вспоминал: «Конница Буденного была застигнута врасплох; полки стояли по дворам расседланными. Беспорядочно металась красная кавалерия. Врассыпную выскакивали наспех собранные эскадроны, прорываясь между нашей пехотой. Одна батарея противника в полной запряжке и большая часть его обозов попали в руки генерала Гусельщикова. Выход в Крым для армии был открыт».
Тем не менее общая ситуация складывалась не в пользу 40-тысячной Русской армии, которая не могла долго противостоять 186-тысячному Южному фронту. Вопрос был лишь во времени. Окруженные со всех сторон противником, не имея прочного тыла, белые войска сражались вяло, а их командиры не проявляли былой энергичности.
Понимая это и учитывая печальный опыт Новороссийской эвакуации, Врангель приказал заблаговременно подготовить суда и корабли, на которых можно вывезти из Крыма боевые части и сочувствующее население.
Перекопско-Чонгарская операция стала финальным аккордом длительной борьбы за полуостров. 9 ноября перед угрозой окружения корниловцы оставили Перекопский вал, отойдя на линию юшуньских позиций. Попытка их прорыва была остановлена мощной контратакой добровольцев, в которой участвовали и кавалеристы Барбовича. Красные части были оттеснены к Литовскому полуострову и понесли серьезные потери.
Это уже была агония: 11 ноября РККА прорвала чонгарские и юшуньские позиции и открыла себе путь вглубь Крыма.
Фрунзе выдвинул Врангелю ультиматум:
На свое послание командующий Южным фронтом ответа не получил. Кутепов в свою очередь отверг предложение отдельных генералов дать красным последний бой: «Положить армию в поле — дело нехитрое». Главным стало оторваться от преследования противника.
13 ноября части Красной армии вступили в Симферополь, 15 ноября заняли Феодосию и Севастополь, 16 ноября освободили Керчь, 17 ноября были уже в Ялте. Тем не менее они не смогли помешать эвакуации белых. 126 судов и кораблей покинули берега Крыма, увозя с собой, по разным оценкам, от 140 тысяч до 146 тысяч человек, не считая судовых команд.
Последний крупный фронт Гражданской войны перестал существовать. Судьба участников событий сложилась по-разному. Беглый капитан Орлов явился в декабре 1920 года в штаб 4-й советской армии в Симферополе и предложил свои услуги по борьбе с бандитизмом, но был немедленно расстрелян без суда и следствия.
Слащев в эмиграции окончательно разошелся во взглядах с Врангелем, был изгнан из рядов Русской армии и, воспользовавшись амнистией участникам Белого движения, в ноябре 1921 года вернулся в Россию. С июня 1922 года служил преподавателем школы командного состава «Выстрел», написал мемуары и ряд статей по тактике. На своих занятиях он весьма скрупулезно разбирал операции Гражданской войны.
Про грозного боевого генерала ходили легенды. Одна из них гласила, что, не выдержав язвительного тона, один из красных командиров (чуть ли не сам Буденный) выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в преподавателя, не попав в него. Слащев, не дрогнув, ответил на это: «Как вы стреляете, так вы и воевали».
Он пережил и Фрунзе, скончавшегося в Москве 31 октября 1925 года после операции по удалению язвы желудка, и Врангеля, умершего 25 апреля 1928 года в Брюсселе после внезапного заражения туберкулезом.
Три пули из «парабеллума» настигли Слащева вечером 11 января 1929 года в комнате коммунальной московской квартиры, где он проживал. Убийцей стал курсант Московской пехотной школы имени М. Ю. Ашенбреннера и И. С. Уншлихта Лазарь Коленберг. Он заявил, что мстил за казненного в 1919-м брата Григория.
Коленберг был признан невменяемым, и уголовное дело прекратили. Пьеса «Бег» Михаила Булгакова репетировалась во МХАТе, но после того, как Сталин назвал ее «попыткой оправдать белогвардейское дело», была запрещена и впервые поставлена в СССР лишь 29 марта 1957 года.