Один из старейших и крупнейших европейских банков Credit Suisse переживает тяжелые времена. О его проблемах заговорили во второй половине сентября, и с тех пор события вокруг кредитной организации развиваются стремительно. Ее уже сравнивают с американским Lehman Brothers, ставшим одним из катализаторов глобального кризиса 2008 года и не пережившим его. Между тем трудности, с которыми столкнулся Credit Suisse, не стали неожиданностью для тех, кто следил за его судьбой на протяжении последних месяцев. Банк всячески искал способы сократить расходы и пытался привлечь дополнительный капитал, что негативно сказывалось на доверии инвесторов. Ситуация напрямую затрагивает и россиян, хранящих накопления в Credit Suisse. Финансисты видят причины кризиса в слишком мягкой денежно-кредитной политике, которую годами проводил Европейский центробанк (ЕЦБ) и которая лишь усугубилась во время пандемии коронавируса. Бег по наклонной — в материале «Ленты.ру».
Крупнейшие мировые инвесторы и аналитики активно заговорили о Credit Suisse в конце сентября. Главной причиной стало корпоративное письмо, которое в предпоследний день месяца отправил сотрудникам глава швейцарского банка Ульрих Кернер. В нем говорилось о «критическом моменте», который наступает для организации на фоне подготовки к масштабной перестройке разных направлений бизнеса. При этом топ-менеджер подчеркивал, что банк сохраняет сильные позиции по собственному капиталу и ликвидности — основным нормативам, соблюдения которых требуют регуляторы по всему миру. «Без сомнения, до конца октября на рынках и в прессе будет больше шума, но все, что я могу вам сказать, — это оставаться дисциплинированными и быть как можно ближе к своим клиентам и коллегам», — написал Кернер, пообещав держать подчиненных в курсе всех важных событий.
После того как обращение стало достоянием общественности, акции Credit Suisse резко обесценились. Уже 3 октября их стоимость снизилась до исторического минимума — 3,5 швейцарского франка (3,46 доллара). Падение с начала сентября составило 27 процентов. Еще одним наглядным свидетельством реакции рынка послужила динамика котировок кредитного дефолтного свопа (CDS) — производного инструмента, позволяющего застраховать риски по имеющимся долговым активам, главным образом по облигациям. Подписчик свопа (обычно ими выступают крупные банки) обязуется в случае дефолта третьей стороны возместить основную сумму задолженности с процентами. Платой за страховку служит квартальная премия, величина которой выражается в базисных пунктах (сотая часть процента) от номинала облигации. В начале сентября пятилетние CDS на облигации Credit Suisse подорожали до рекордных 350 базисных пунктов, однолетние — до 550, причем рост составил 440 пунктов.
Письмо Кернера стало самым громким, но не единственным тревожным знаком от швейцарского банка за последние недели. В конце сентября сообщалось, что он ведет переговоры о докапитализации на четыре миллиарда долларов (пока известно о согласии правительства Саудовской Аравии вложить 1,5 миллиарда) и намерен сократить около пяти тысяч человек — десять процентов всех сотрудников. Среди других инициатив — кардинальная реструктуризация инвестиционного бизнеса и продажа некоторых подразделений — в частности, отвечающих за управление капиталом в США и Южной Америке.
В прошлом году Credit Suisse столкнулся сразу с двумя крупными проблемами, и обе были связаны с неудачными вложениями в разорившиеся проекты. Первым обанкротился британский финтех-стартап Greensill Capital, основанный в 2011 году австралийцем Лексом Гринсиллом. Он специализировался на факторинге — скупке дебиторской задолженности у поставщиков, работающих на условиях отсрочки, с дальнейшим истребованием платежей у покупателей. Заработок фактора, как называют занимающуюся факторингом финансовую организацию, состоит из комиссии, которую выплачивает его клиент — продавец товара.
Новаторский подход Greensill Capital заключался в том, чтобы сделать факторинг доступным для малого и среднего бизнеса. Прежде на Западе на финансирование под дебиторскую задолженность могли рассчитывать в основном крупные корпорации, а факторами выступали солидные банки с именем. При этом Greensill Capital не стремилась привлекать необходимые для операционной деятельности средства традиционными для стартапов способами — через банковские кредиты или размещение акций среди инвесторов. Основным источником финансирования стала продажа облигаций, обеспеченных выкупленной у поставщиков дебиторской задолженностью.
Такой подход называется секьюритизацией и обычно практикуется банками, которые используют имеющиеся активы (как правило, выданные ранее кредиты), чтобы привлечь финансирование на более выгодных условиях — за счет обеспечения в виде стабильных платежей заемщиков. Компания Гринсилла создала для таких операций дочерний банк, названный Greensill Bank. Предполагалось, что купоны по облигациям будут выплачиваться из комиссий, взимаемых с клиентов-поставщиков.
Первые годы работы бизнес-модель не приносила ожидаемых результатов. Greensill Capital терпела убытки, будучи не в состоянии привлекать крупные суммы под залог прав требований от покупателей. Расходы на обслуживание облигаций были слишком высокими. Ситуация изменилась в 2016-м благодаря индийскому миллиардеру Сандживу Гупте, построившему бизнес на приобретении металлургических предприятий. Гринсилл помог ему открыть счет в швейцарском инвестхолдинге GAM. Так была запущена запутанная схема, разобраться в которой журналистам Financial Times удалось лишь спустя несколько лет.
Выяснилось, что деньги Гупты через GAM поступали на счета подконтрольных ему компаний, причем происходило это на условиях анонимности. Операции проводил управляющий GAM Тим Хейвуд, который параллельно потратил около 120 миллионов долларов на облигации Greensill. Уже на следующий год стартап впервые в своей истории добился прибыли, утроив выручку до 102 миллионов долларов. Однако 70 миллионов из них пришлись на комиссии от металлургических компаний Гупты, которые в рассрочку продавали продукцию клиентам.
В том же году Гринсилл получил из рук тогдашнего принца Чарльза (нынешнего короля Карла III) орден командора Британской империи «за службу на благо британской экономики». После этого инвесторы стали гораздо активнее покупать облигации Greensill Capital и одноименного банка. Список крупнейших держателей бумаг возглавили специально созданные фонды под управлением инвестиционных банков, одним из которых был Credit Suisse. Его фонды суммарно вложили в Greensill Capital 10 миллиардов долларов — в пять раз больше, чем японский SoftBank.
Проблемы у Greensill Capital начались летом 2020 года, когда от сотрудничества с компанией отказался один из ее ключевых партнеров — австралийский страховщик Bond & Credit. До сих пор он обеспечивал страховое покрытие на случай неплатежеспособности фирмы-покупателя, чью задолженность перед поставщиком выкупала Greensill. Возможные риски по выданным займам на 4,6 миллиарда долларов оказались незащищенными, о чем давно предупреждали рейтинговые агентства. Они обращали внимание инвесторов на непрозрачную отчетность стартапа: финансирование, предоставлявшееся в рамках факторинга, часто не отражалось в документах. Аналитики подозревали, что так клиенты Greensill скрывают свое истинное финансовое положение и уровень закредитованности.
Прекратить работу с Greensill потребовал основной акционер Bond & Credit — японская Tokio Marine. Клиент попытался оспорить решение в суде, но проиграл. В итоге страховая программа закончилась 1 марта прошлого года, а уже через неделю Greensill обратилась в суд с заявлением о банкротстве. Одновременно немецкий финансовый регулятор BaFin наложил запрет на операции Greensill Bank, зарегистрированного в Бремене. В итоге стартап был переведен под внешнее управление, Лекс Гринсилл лишился контроля над своим проектом, а Credit Suisse вместе с другими инвесторами потерял вложения в облигации. Швейцарский банк заморозил фонды, скупавшие бумаги, и попытался взыскать с Greensill хотя бы 140 миллионов долларов из общих 10 миллиардов, но получил отказ.
Второй прошлогодний скандал связан с нашумевшим хедж-фондом Archegos Capital, созданным портфельным управляющим Биллом Хваном по прозвищу Тигренок с Уолл-Стрит. Прозвище финансист получил за то, что являлся учеником легендарного инвестора, главы инвесткомпании Tiger Management Джулиана Робертсона. После краха своего предприятия финансист вложил личные средства в несколько других фондов под управлением бывших подопечных, одним из которых и был Хван, тогда руководивший фондом Tiger Asia (он был ориентирован на вложения именно в азиатские компании).
В 2010 году американская Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) уличила Tiger Asia в использовании инсайдерской информации, что запрещено законами большинства стран, включая США. Спустя два года судебных разбирательств фонд признал вину и выплатил 44 миллиона долларов по гражданскому иску. После этого на смену Tiger Asia пришел новый фонд под названием Archegos Capital, позиционировавший себя в качестве «семейного офиса», управляющего средствами ограниченного круга лиц.
Такой статус позволил Хвану не регистрироваться в SEC и избегать жесткого контроля со стороны регулятора. Вместе с тем он стал активно использовать своп на совокупный доход (total return swap, TRS) — производный инструмент, который многие называют одним из самых спорных среди всех практик на Уолл-Стрит. Схема предполагает участие двух игроков: крупного инвестбанка и хедж-фонда — такого как Archegos. Банк покупает определенный набор активов, которым фонд хотел бы владеть, но либо не может себе этого позволить, либо не хочет тратиться на полную стоимость. Именно кредитная организация остается полноценным собственником бумаг, что позволяет фонду избегать жесткой отчетности.
Фонд платит банку комиссию, а взамен получает разницу при любом положительном изменении цены базового актива — или вынужден выплачивать ее сам, если стоимость за определенный промежуток времени пойдет вниз. Таким образом, своп на совокупный доход можно сравнить с арендой ценной бумаги. При этом фонд должен постоянно держать на брокерском счету гарантийное обеспечение в виде определенного процента от стоимости актива — именно из него будет списываться разница при неблагоприятном движении цены. TRS также похож на пари, что свойственно многим производным инструментам, не предполагающим поставку базового товара.
Опасность свопа на совокупный доход для фондов заключается в необходимости по первому требованию банка пополнять обеспечение — в ситуации, когда возникает вероятность, что снижение цены базового актива и, как следствие, убытки превысят размер уже внесенного залога и фонд попросту не сможет вернуть банку разницу. Такое требование называется маржин-коллом. В случае его неисполнения банк (или брокер) принудительно закрывает всю или часть позиции клиента, распродавая активы. Именно этот риск и реализовался в случае с Archegos. К весне прошлого года в интересах фонда Хвана были куплены активы на 30 миллиардов долларов. Еще 10 миллиардов собственных средств Archegos инвестировал самостоятельно в более традиционные ценные бумаги.
Из-за слишком сильного колебания котировок банки, среди которых были Goldman Sachs, Morgan Stanley и Credit Suisse, вынуждены были распродавать купленные для Archegos активы, повышая их предложение на рынке и стимулируя дальнейшее снижение цены. Швейцарский кредитор не только потерял 5,5 миллиарда долларов, но и разом подешевел на Лондонской бирже на 14 процентов, что дополнительно ударило по его репутации.
Во многом из-за двух неудачных вложений в рискованные проекты Credit Suisse по итогам 2021-го понес чистый убыток в размере 1,7 миллиарда долларов. Ко всему прочему, банк оказался втянут в еще один скандал, на этот раз вокруг госдолга Мозамбика. Власти африканской страны привлекли Credit Suisse для размещения облигаций на миллиард долларов, который должен был пойти на развитие тунцовой отрасли. В действительности же большая часть средств осела на счетах местных чиновников. Кредитная организация после долгого разбирательства согласилась выплатить властям США и Великобритании штраф в размере 475 миллионов долларов.
Череда скандалов и разоблачений привела к смене руководства Credit Suisse. Летом нынешнего года банк возглавил Кернер, ранее 11 лет проработавший на одного из главных конкурентов — тоже швейцарский UBS. Акционеры рассчитывали на его умение преодолевать кризисы, однако именно внутреннее письмо нового гендиректора создало риск дальнейшего ухудшения ситуации. И хотя в корпоративной записке Кернер уверял подчиненных, что банк имеет прочные запасы ликвидности и капитала, пресса и участники рынка обратили внимание на наиболее негативные моменты послания. Топ-менеджеры Credit Suisse вынуждены были провести первые выходные октября, убеждая крупных клиентов и инвесторов в том, что ситуация находится под контролем и не должна вызывать тревогу.
Между тем аналитики указывают, что беспокойство инвесторов пока действительно преждевременно. Credit Suisse выполняет все требования швейцарского регулятора. Достаточность капитала банка (отношение собственных средств к сумме активов, помноженных на специальные коэффициенты риска) в середине года составляла 13,5 процента — при норме 12,86 процента. Многие финансисты уверены, что банкротство Credit Suisse в обозримом будущем не грозит. Более того, власти Швейцарии наверняка окажут одному из пяти системно значимых банков необходимую помощь.
Однако существует и другое мнение. Некоторые участники рынка сравнивают Credit Suisse с американским Lehman Brothers, обанкротившимся во время глобального кризиса 2008 года и ставшим его символом. Тогда кредитная организация, как и многие ее конкуренты, выдавала слишком много некачественных ипотечных займов — на фоне жилищного бума в США многие кредиторы снизили требования к заемщикам. В определенный момент последние массово перестали обслуживать долги, что привело к убыткам не только банков, но и держателей их облигаций, обеспеченных пулами ипотечных кредитов (тот самый механизм секьюритизации был крайне популярен в США в 2000-х).
Еще одна аналогия, которую проводят финансисты, — американский банк Wells Fargo. Он тоже тяжело перенес кризис 2008 года, хотя и сумел остаться на плаву. Впоследствии Федеральная резервная система (ФРС) США наложила на кредитную организацию штрафы и ограничения, а ее рыночная капитализация снизилась вдвое (котировки акций Credit Suisse дешевели не так сильно, но достигали исторического минимума).
Другая точка зрения заключается в том, что рискованная политика руководства Credit Suisse была вынужденной необходимостью в швейцарских макроэкономических реалиях. С 2015 года до лета 2022-го ключевая ставка местного центробанка держалась на уровне минус 0,75 процента, из-за чего доходность банков по классическим депозитно-кредитным операциям снизилась до минимального уровня. Помимо прочего, займы были не востребованы в условиях стагнирующей экономики, а за хранение средств на счетах в ЦБ приходилось доплачивать (снова из-за отрицательной ставки). Кредитным организациям приходилось искать альтернативные пути заработка, и многие обращались к деривативам, в том числе к разнообразным свопам, а также к вложениям в рискованные стартапы.
Экономисты предполагают, что случай Credit Suisse может стать наглядным уроком для крупных банков по всему миру. Они ужесточат свою политику инвестирования и, в частности, повысят требования к гарантийному обеспечению со стороны хедж-фондов при использовании свопов на совокупный доход и других деривативов. Не исключено и ужесточение политики центробанков и финансовых властей. Так, в США теоретически могут задуматься над возвращением закона Гласса-Стиголла, введенного после Великой депрессии в первой половине XX века и отмененного в 1999-м. Он запрещал коммерческим банкам заниматься инвестиционной деятельностью.
Пока же Credit Suisse самостоятельно предпринимает меры для исправления ситуации. 27 октября банк принял новую стратегию развития, в которой официально подтвердил слухи о массовых сокращениях (к 2025 году собираются уволить девять тысяч человек) и докапитализации через продажу дополнительного выпуска акций. Планируется привлечь 4,1 миллиарда долларов, Национальный банк Саудовской Аравии, с которым уже достигнута договоренность, получит 9,9 процента акций Credit Suisse. Банк рассчитывает сократить общие расходы на 15 процентов. При этом масштабная реструктуризация инвестиционного бизнеса обернется дополнительными затратами в 2,9 миллиарда швейцарских франков (2,95 миллиарда долларов).
Главная цель преобразований — радикальное сокращение объема рискованных активов, используемых при подсчете норматива достаточности капитала. Некоторые подразделения будут выведены из состава банковской группы и продолжат работать независимо, другие продадут. Ожидается, что через три года рыночная стоимость Credit Suisse снизится на 15 процентов, до 14,5 миллиарда швейцарских франков. Если реформы окажутся успешными и позволят избавиться от репутации «худшего крупного банка Европы», как охарактеризовал Credit Suisse неназванный топ-менеджер одной из компаний, они могут стать примером для других кредитных организаций, переживающих не лучшие времена. В противном случае финансовый мир может получить новый Lehman Brothers, а крупнейшие банки рискуют утратить доверие клиентов.