Полузаброшенные дома и современные музеи, хипстерская кофейня и отсутствие центрального отопления – это город, который еще недавно был самым маленьким в России. А возможно, и остается. Фоторедактор «Ленты.ру» Дмитрий Ермаков съездил в Чекалин, пообщался с местными жителями и удивился амбициозным планам жителей города, который вовсе и не собирается умирать.
Сентябрь в Центральной России выдался холодный. Середина месяца, дождь в Тульской области идет несколько дней подряд. На остановке в Чекалине, никак не отмеченной дорожными знаками, в такую погоду никого нет, даже выходивших из автобуса никто не встречает. Впрочем, всякий раз, когда приезжаешь в один из самых маленьких городов России, на улице редко видишь людей в любую погоду. Все сидят по домам и дворам.
Неудивительно: в городе, по данным последней переписи, живет всего около девятисот человек. «Кажется, и того меньше», — говорит чекалинка Анна Харькова. Ирина Жукова, местная общественница, кивает. По факту, утверждают они, здесь примерно семь сотен постоянных жителей. И то в холодное время года многие перебираются в Калугу, Тулу или Москву, заезжая в родные места только как на дачу. А некоторые чекалинцы и вовсе уехали окончательно, сохранив только прописку. Брошенных домов очень много — среди них и старинные купеческие особняки.
По сути, Чекалин — это село. В нем не больше десяти улиц, не все из которых даже заасфальтированы. Нет и центрального отопления. А также сетевых магазинов, пункта полиции, банкоматов, аптеки. Впрочем, все это можно найти в соседнем городе Суворове, куда большинство чекалинцев ездят работать — это всего 15 минут на машине. Автомобили есть практически у всех, иначе даже до областных центров приходится добираться на перекладных. Рейсовые автобусы ходят только до шести вечера — обычная для российской провинции реальность.
Но если Суворов — простой советский рабочий городок, то Чекалин — место с историей. До революции 1917 года он был уездным центром. Потом экономическая значимость сошла на нет: Ока обмелела, железная дорога из Тулы оставалась узкоколейкой и заканчивалась здесь тупиком. После развала СССР рельсы разобрали. Закрылись два из трех предприятий — текстильный комбинат и молокозавод. Остался только лесхоз. Правда, молокозавод снова работает: в 2010-е его купил и восстановил московский предприниматель. Но, несмотря на советские ГОСТы и высочайшее качество продукции, объем производства уже не тот: в цехах трудится всего 20-25 человек.
Администрация Суворовского района неоднократно предлагала сменить статус Чекалина на поселок городского типа или даже село, но жители не согласились. Они гордятся тем, что город прошел несколько войн, отражая набеги еще со времен похода крымских татар на Москву. Собственно говоря, он и строился как крепость Засечной Черты — линии оборонительных сооружений на тогдашней южной границе Руси.
«Обычай был татарский: давать зло знаменующие имена тем городам, которые сильно против их защищались; от чего и наименование сего града произошло, и так: в червленом поле, знаменующим кровопролитие, означается его герб: стоящий горностаевый лев со златым языком и когтями, обращенный направо, в правой лапе он держит замахнутый златой меч, а в левой серебряный щит с черным крестом, показующий благородство и храбрость тогдашних его жителей, и что защищение сие им несчастно было», — широко растиражированная в интернете, в том числе на официальном сайте Чекалина, выдержка из некой летописи. Правда, первоисточник нигде не указан.
Этот герб Чекалину вернули в 1998 году, на радость горожанам. И все же среди них бытует мнение, что свою историю здесь не ценят. «Привыкли, что Чекалин особенный, вот и не считают его таковым», — говорит один из собеседников. По его мнению, жителям стоит серьезнее задуматься над прошлым и настоящим: тогда, возможно, они попытаются сохранить хотя бы архитектурное наследие, которое действительно нуждается в восстановлении.
Как минимум в одном Чекалин действительно особенный: он, возможно, самый маленький город самой большой страны мира. Так утверждают сами жители. Правда, если верить официальным цифрам, это уже полтора года как не вполне точно. До переписи 2021 года Чекалин уступал пальму первенства новому наукограду Иннополису в Татарстане, хотя население его росло, а здесь уменьшалось. По результатам же переписи первое место занял Верхоянск в Якутии — там живет на 40 человек меньше, чем в Чекалине. Но это на бумаге. По факту точного количества постоянных жителей Чекалина ни у кого нет.
До Второй мировой город назывался Лихвин. Нынешнее название появилось в 1944-м в честь партизана Саши Чекалина, участника одного из самых известных отрядов сопротивления оккупантам. Шестнадцатилетнего парня немцы казнили на главной площади Лихвина. Но одновременно с уважением местных к военной истории многие не против обратного переименования.
Большинство других собеседников такого же мнения.
Люди считают, что Сашу Чекалина здесь и без того помнят — работает музей военной истории, на главной площади стоит памятник.
Так или иначе, город известен не только военными событиями. Тут родился и жил автор слов знаменитой песни «Дубинушка» («Эй, ухнем!») Василий Богданов. В городе стоит его бюст, но не все жители знают, кто это такой.
«В честь Богданова можно бы проводить здесь певческий конкурс басов. Но понимаю, что это из области фантастики. Значительная часть нашей исторической памяти никак не работает на город», — говорит Николай Андреев, советский писатель и журналист, живущий в Чекалине с 2007 года.
Еще один известный некогда человек, проживший несколько лет в городе, — московский протоиерей Валентин Амфитеатров, почитаемый православными как чудотворец. После революции семья эмигрировала. Сын Валентина был известным писателем, а внуки — музыкантами. Один из них, по ряду сведений, служил телохранителем у Бенито Муссолини, но после падения фашистского режима раскаялся и посвятил себя музыке. Позже переехал в США и сочинял музыку к голливудским фильмам.
Но все это в прошлом. Сейчас лихвинские купеческие постройки XIX века стоят в плачевном состоянии, и разбиты они вовсе не немцами, а «лихими девяностыми». Здания попроще скупают москвичи. Многие жители, коренные и не очень, закрываются от внешнего мира высокими заборами и меняют старинную отделку на сайдинг. «Таков менталитет местных, лихвинцев, туляков вообще. Здешние люди — закрытые, поскольку их предки много воевали. У нас не принята фамильярность, мы очень высоко ценим свой статус», — говорит еще один из жителей, подтверждая сказанное в летописном описании герба. Это действительно так: чекалинцы очень ценят личное пространство.
Иногда на небольшой центральной площади можно увидеть двух-трех человек, торгующих молоком и овощами. В доме напротив — два небольших продуктовых и один промтоварный магазин. Других в городе нет. «Раньше здесь бывали огромные деревенские базары, стояли крытые ряды. Хоть бы торговые павильоны уже построили, — вспоминает старожилка Валентина Воробьева. — Легче всего сломать. А ремонтировать город никто не хочет».
«Предприятий нет, деньги в местном бюджете не остаются — налоги уходят в другие города. Даже молокозавод — хозяин-то москвич, хотя работают наши, — рассказывает Валентина Камаева, сейчас библиотекарь в доме культуры, а в советское время — директор текстильного комбината. — Хорошо, что Тула взяла ДК на бюджет. Город не финансируют».
«Столько семей из-за этого распалось, — добавляет она. — Если мужчина поехал в Москву, то, считай, с концами. А когда-то на бульваре над Окой толпы гуляли».
Город так или иначе меняется. В конце 2020 года в отреставрированном здании казначейства открылся Девягорско-Лихвинский музей, посвященный местной истории и краеведению. Внутри все очень даже современно и интерактивно, хотя у знатоков истории возникают вопросы к научной стороне и наполненности экспозиции. Но даже скептики признают: работа над содержанием выставок ведется, а люди с удовольствием на них ходят, поэтому критиковать рано.
А в сентябре 2022 года началась работа над мастер-планом развития города. Президентский грант на него выиграло ландшафтное бюро «Садорье» из Тулы. Оно занимается проектами благоустройства на территории Калужской и Тульской областей. В Суворове эти молодые ребята придумали несколько проектов — увы, пока еще не реализованных. Там же администрация познакомила урбанистов с городом Чекалин.
«Хотим развивать город, используя инструмент территориально-общественного самоуправления. Местное ТОС участвовало во многих исследованиях по Чекалину, но экономической деятельности пока не было. Нет у ТОСа и опыта освоения более крупных урбанистических грантов, поэтому мы переформатировали заявку в социальный проект, — рассказывает Ева Дановская, руководительница бюро. — Сейчас создаем мастер-план, а потом будем привлекать деньги на его реализацию».
Спонсирование, поясняет она, возможно не только через президентские гранты. Например, существуют целевые программы Ростуризма по малым городам. Но участвовать могут только населенные пункты, у которых есть утвержденный мастер-план развития.
«Он важен и с точки зрения аккумулирования различных сообществ в городе. Мы хотим, чтобы сами чекалинцы были активны. Наша задача как урбанистов — выявить, каких общественных программ, объектов, мероприятий не хватает городу, чтобы в нем было интересно жить и молодежи, и пожилым», — поясняет Ева. И отмечает: на мероприятие в городе, посвященное обсуждению мастер-плана, пришли около 100 человек, а это как минимум 1/9 часть всех горожан.
«Немалый процент, но мы хотим большей вовлеченности, — говорит она. — Ведь уже декабре мы должны показать жителям, что придумали, и представить чиновникам готовый документ. Хотя не знаем, сколько времени займет его утверждение. По правилам, в течение трех лет мы должны все реализовать. Конечно, надеемся успеть».
В качестве примера, который доказывает возможность развития Чекалина, Ева упоминает Соборную гору — весьма своеобразный макет лихвинской крепости, построенный в 2020 году на месте того самого бульвара над Окой и давно исчезнувшей настоящей крепости. Объект, по ее мнению, активизировал жизнь города: люди гуляют, приезжают туристы. Но такое мнение местные ставят урбанистке в пику — речь идет об очень спорном архитектурном решении. Новая «крепость» представляет собой подчеркнуто игрушечный объект, хотя и почти в натуральную величину. При этом постройка позиционировалась как восстановление исторических сооружений, но горожане вполголоса говорят: лучше бы возродили бульвар с парком.
«Очень неплохо, что вместо заросшего пустыря появилось место для прогулок и развлечений. Но к истории новый ансамбль Соборной горы никакого отношения не имеет. Если бы я здесь не жил, то даже не подумал бы, что имеется в виду крепость. Наверняка и дети это понимают, — говорит один из жителей. — Можно сделать гораздо лучше, но, понятно, так и останется. Это же как облицовка купеческих домов сайдингом — а че, надежно зато, всех устраивает».
Разумеется, добавляет собеседник, настоящие оборонные валы на Соборной горе сейчас не вполне уместны. «От оружия НАТО такое, боюсь, не укроет», — мрачно иронизирует он. Но подчеркивает: всегда нужно искать золотую середину между развлечением публики и исторической правдой.
Так или иначе, местные и туристы здесь действительно гуляют. Во-первых, с горы открывается лучший в городе вид на Оку, а во-вторых, больше особо и негде.
Бытует мнение, что и мастер-план обернется в лучшем случае чем-то подобным. «Есть даже сомнения, что все толковые и действительно нужные предложения войдут в мастер-план. Боюсь, что их сейчас станут жестко отсеивать на этапе согласования», — говорит еще один житель Чекалина.
«Работа, которую ребята начали, — очень маленький шаг к тому, что нужно сделать. Это скорее философское высказывание. Чтобы подойти к большой цели, нужно более глубокое исследование. А обсуждение на ходу в фойе — спорный метод, — считает Ирина Жукова. — Но каким бы ни был итог, он все равно послужит материалом для последующих работ. С чего-то нужно начинать. Команда молодая — это плюс: может, они быстро вникнут и придут к неплохому результату. Но дальше предстоит большая работа».
«Жаль, что мастер-планом занимаются не местные, а туляки. Но нет пророка в своем отечестве — эта пословица в России всегда актуальна, и, возможно, Чекалину помогут люди извне», — добавляет она.
По мнению Ирины, любых административных решений, даже удачных, для развития города недостаточно. Здесь бы, считает она, снимать фотопроекты, артхаусное кино — обстановка благоприятствует.
Сама Ирина тоже старается для родного города, хотя живет попеременно между ним и Москвой. К юбилею Тульского кремля по ее заказу подготовили серию акварелей с достопримечательностями Чекалина, некоторые из которых уже утрачены. Открытки с репродукциями теперь продаются в местном музее.
Это абсолютно некоммерческий проект, говорит Ирина, но многие чекалинцы купили открытки. «Не согласна, что здесь много равнодушных. Люди оценивают все, что делается для города, очень любят и собирают информацию об истории, — делится наблюдениями она. — Увы, многие, кто хорошо знали эту историю, такие глыбы в нашем масштабе, уже ушли. Когда мне было 15-20 лет, я со многими из них общалась, но информацию не взяла, потому что мне это было неинтересно».
Пытаются чекалинцы развивать и малый бизнес. Марина Полосухина в мае 2022 года открыла здесь кофейню. Еще пару лет назад в городе не было даже столовой, и пожилые туристы, приезжающие на могилу Саши Чекалина, мерзли зимой на площади в ожидании автобуса. Сейчас столовая работает в музее. Второе заведение общепита — как раз у Марины. Впрочем, пока ей приходится непросто.
«Сейчас малый бизнес работает иначе, все хотят заработать быстро, а тут так не получится, — говорит она. — Я пока не получаю прибыли. Да, у меня есть оборот, на который я делаю закупки, процесс начинает двигаться, но для меня это больше пока для души. Просто мне нравится, и чуть попозже даст деньги на перспективу».
Однако Марина надеется, что дела пойдут в гору: поскольку креативные движения в городе уже начались, люди стали ими заряжаться. «Думаю, позже все будет, подождите. Развитие происходит так: сначала что-то растет, потом чуть затухает, потом снова дальше». Тем более, отмечает она, здесь живут не только одни старики: летом в выходные приезжает столько людей, что магазинов не хватает. Помогает и возможность многих москвичей, калужан, туляков работать на удаленке: молодежь тянет к родным местам или просто снимают жилье в Чекалине — в конце концов, до МКАДа всего три часа на машине.
Так что Чекалин не умирает, говорит она. Но все же надеется на большую вовлеченность городской и районной администрации в восстановление города, и прежде всего зданий. «Да, здесь Калужский тракт, да, приезжают москвичи, но вы же видели, в каком состоянии многие здания. Не все готовы их покупать или снимать на лето. Не хватает врачей, учителей в регионе, у нас в школе проблема с учителем английского. Привлечь госсубсидии, построить дома или отремонтировать, дать учителям квартиры недорогие хотя на пять лет. Да, потом уедут, но приедет следующая смена. А из Калуги вряд ли кто будет ездить сюда», — рассуждает она.
Разумеется, среди чекалинцев — в основном старшего поколения — есть потребность в социальной стабильности и сильна ностальгия по СССР, когда бульвар над Окой бурлил гуляющими, а на работу можно было ходить пешком. Но все понимают, что, несмотря на отказ российских властей от западного вектора, возвращения к советским временам не будет.
«Многие, особенно молодые, считают, что Советский Союз был благословенной Атлантидой. Но я значительную часть жизни прожил при той власти, много ездил по стране, и никаких иллюзий у меня нет: я бы не хотел, чтобы советские времена вернулись. Хотя было и хорошее, уникальное. Но и сейчас здесь, в общем, жить здесь хорошо, удобно, — рассуждает писатель Николай Андреев. — Ну, а заброшенные дома — это типичная судьба маленьких городов. Мои знакомые жили в Дании, и у них на западном побережье — то же самое. Молодые уезжают, им там нечем заниматься. В более теплых странах проще, там можно развивать круглогодичный туризм».
Чекалин же, по мнению Андреева, хороший город, но бедноват для того, чтобы стать туристическим: «Сейчас уже выжали по максимуму, выше не прыгнешь». Писатель обращает внимание, что в городе нет таких привлекательных имен, как в других местах Тульской области: Бунин и Жуковский — в Белеве, Лев Толстой — в Крапивне.
Чуть выше Чекалина по Оке — Дуна, геологический разрез со множеством интересных находок и раскопками славянского городища IX века. Рядом стоит несколько новых уютных домиков в скандинавском стиле. В одном из них недавно поселился Борис (фамилию не называет): по словам местных, он был миллионером, владел дорогой яхтой, но устал от деловой и богемной жизни, уехал в провинцию.
Борис в подробности не вдается, но в общих чертах своего прошлого не скрывает. «Я просто сделал определенные запасы, после которых решил ускориться. В России бизнес — дело неблагодарное. Тут другой темп жизни: пока формулирую мысль, на том конце уже кладут трубку. Я бывал в разных экопоселениях, и те, кто живет там, — в основном элита. По большому счету, нам многое не нужно. Но для понимания этого сначала нужно иметь».
«Можно придумать себе сказку о том, как мне хорошо в ничем не примечательной русской деревне. Но надо отдать должное правде: люди здесь действительно хорошие», — говорит Борис. С этим не поспоришь.
Как минимум одну сказку о Чекалине Борис уже сочинил: в разговоре с заезжими туристами в шутку назвал Дуну местом силы. Впрочем, у него такой своеобразный юмор и взгляд на мир, что, возможно, это была и не шутка. А местные активисты уже решили обратить легенду на благо города и зазывать сюда фанатов эзотерики. Правда, пока это только в планах.
Но Борис, похоже, и правда вошел в роль провидца. «Будешь здесь жить через шесть лет. Дуна и Лихвин просто так не отпускают», — говорит он с уверенностью.
Хотя новый чекалинский дзен-буддист проводит часть времени в Калуге, он дружит со многими местными и, с их слов, очень оживил городскую жизнь, привнес в Чекалин дух авантюризма.
Впрочем, Лихвин-Чекалин и без того на глазах оживает – изменения произошли буквально за два года. Иду по улицам, вижу — старая больница, где-то нет тротуаров и даже газа, но город не выглядит мертвым. Он стал чище и уютнее, здесь хорошо и спокойно.
Так считает и директор нового музея Андрей Кудрявцев: «Нельзя все сваливать на администрацию. У всех есть интернет. Каждый может выйти в сеть и посмотреть, какие, например, есть госпрограммы по экологии, по дорогам, в какую из них наш город может влезть, посидеть полчаса, повтыкать, а потом прийти и сказать: уважаемые чиновники, смотрите, вот программа, это прямо про то, что мы писали в мастер-плане. Дают деньги федеральные, миллионы, бери — делай. Самая большая задача мастер-плана — его коллективное создание. Начать понимать друг друга, понимать чиновников, быть более сплоченными. Сейчас народ очень разрозненный, это началось еще в конце советского времени, продолжилось в 90-е и далее, сейчас всем наплевать друг на друга, будешь подыхать — к тебе мало кто подойдет».
Много городских пространств можно привести в порядок своими силами, считает Андрей. Взять косы, грабли, молотки и иногда уделить этому пару вечеров или выходной. «Но дальше своего носа или калитки не хотят, к сожалению, этим заниматься», — вздыхает он устало: работает 24/7.
Впрочем, на выступлении, где обсуждался мастер-план, Андрея несколько раз прерывали аплодисментами. «Значит, верно», — улыбается он.