На Netflix вышел сериал «Уэнсдэй» по мотивам культового ситкома «Семейка Аддамс», а четыре из восьми эпизодов срежиссировал не менее культовый Тим Бертон. Подростковая мистическая драма уже стала хитом — сыгравшая главную роль Дженна Ортега в считанные дни превратилась во всемирного любимчика, а само шоу приобрело популярность и в России, оказавшись в топе лучших сериалов всех времен по версии пользователей «Кинопоиска». «Лента.ру» разбирается в том, как «Уэнсдэй» удалось завоевать любовь публики.
«Только я могу мучить своего брата», — с этими словами Уэнсдэй Аддамс (Дженна Ортега) спускает стаю пираний в школьный бассейн. Вендетта в отношении задир, которые заперли Аддамса-младшего (Исаак Ордоньес) в шкафу, становится последней каплей для руководства школы, так что Гомес и Мортиша (Луис Гусман и Кэтрин Зета-Джонс) решают отправить неуправляемую дочь в свою альма-матер под названием Невермор, готический интернат для детей-изгоев (которым противопоставляются так называемые нормисы). В этой школе, в выпускниках которой значится сам Эдгар Аллан По, учатся дети с телепатическими способностями, а также юные вампиры, горгоны и сирены. Уэнсдэй же подселяют к вечно восторженной девушке-оборотню Иннид (Эмма Майерс), чья коллекция радужных мягких игрушек занимает чуть ли не полкомнаты.
Роковая Аддамс такому раскладу совсем не рада (скорее, недовольна, поскольку радость для этой хладнокровной думерши — эмоция слишком сильная). «Родители искали любой повод, чтобы отправить меня сюда. Это все часть их гнусного, но очевидного плана — превратить меня в версию их самих», — холодно заявляет она новой соседке, а после вскрывающего слишком много детских страхов сеанса назначенного ей психолога и вовсе решает бежать из Невермора. План проваливается — в лесу близ школы девочку пытается убить одноклассник, которого, в свою очередь, уничтожает неведомое чудовище, которое затем скрывается в чаще. Заинтригованная таким неожиданным поворотом событий, Уэнсдэй дает Невермору шанс, а сама берется за расследование произошедшего.
Сериал по мотивам культовой франшизы «Семейка Аддамс» быстро завоевал любовь мировой аудитории. Кадры дикого танца главной героини на школьной вечеринке завирусились в соцсетях, число подписчиков в Instagram (соцсеть запрещена в России; принадлежит компании Meta, которая признана экстремистской и запрещена в РФ) Ортеги увеличилось аж на десять миллионов, а само шоу быстро обогнало по просмотрам последний сезон «Очень странных дел». Мнения критиков в ведущих западных изданиях при этом разделились на диаметрально противоположные. Для кого-то «Уэнсдэй» казалась флагманским хитом поколения зумеров, который предрек новый тренд на готическую моду и вернул в чарты группу The Cramps. Другие увидели в сериале все признаки проходного фэнтезийного шоу для подростков, про которое через пару месяцев никто и не вспомнит.
Истина, конечно, лежит где-то посередине. «Уэнсдэй» при всей мрачности главной героини вышел сериалом ярким и на фоне многочисленных школьных ромкомов выделяется на порядок, при этом наследуя от них массу родовых болячек. Тот факт, что половину всех эпизодов снял Тим Бертон, абсолютно ничем проекту не помогает — фирменный почерк режиссера, сколотившего карьеру на фильмах о фриках всех сортов (от Эдварда руки-ножницы и мертвой невесты до Пингвина и Суини Тодда), в «Уэнсдэй» совершенно незаметен. Да, изредка Ортега зыркает на окружающих диким взглядом Джонни Деппа и демонстрирует изящно выделенные тенью скулы а-ля Хелена Бонэм Картер, а также и в самом деле зажигательно танцует. Но стилистически «Уэнсдэй» куда ближе к тинейджерским мистическим драмам вроде «Леденящих душу приключений Сабрины» или «Ривердэйла», чем к какому-нибудь «Битлджюсу».
В основе шоу лежит история взросления симпатичной и крайне одаренной девушки, идеальной во всем, кроме проявления искренних и теплых эмоций — и именно этому ее учит тесное взаимодействие с разношерстной компанией из Невермора. Эта исключительность Уэнсдэй становится еще одним отталкивающим фактором: слишком уж идеальной рисуют шоураннеры главную героиню, слишком явно она пытается понравиться зрителям при всей ее показной индифферентности к общественному мнению. Впрочем, если Сабрине из «Леденящих душу приключений…» при всех своих заигрываниях с Сатаной удавалось оставаться исключительно положительным персонажем, то страсть Уэнсдэй к пыткам в определенный момент приводит к весьма кровожадному раскладу, в котором девочка к ужасу одноклассников натурально и всерьез пытает бывшего товарища.
От неоднозначностей в образе главной героини помогает отвлечь внимание и обилие непохожих друг на друга второстепенных персонажей, которые в большинстве сцен отыгрывают эмоции и за себя, и за Ортегу — той, кажется, в принципе запретили изображать что-либо при помощи лицевых мышц. За пару эпизодов Бертон собирает для «Уэнсдэй» цельную, оригинальную волшебную вселенную наподобие мира «Гарри Поттера» — порой внаглую воспроизводя его эстетику, но при этом наделяя ее новыми смыслами. То же противостояние изгоев и нормисов (все равно что магов и маглов) здесь представлено столкновением консервативного общества с более молодым, неконвенциональным сборищем творческих и интеллигентных фриков. Впрочем, как раз в аллегорическом изображении этого вполне реального социального конфликта «Уэнсдэй» проседает больше всего.
То есть они предстают не столько непонятой и отвергнутой общностью (образ, подросткам максимально близкий), сколько сплошь привилегированными аристократами, которые противопоставляют себя бедным простачкам (еще и, страшно сказать, христианам) из провинциального городка неподалеку.
Это, однако, как раз таки соответствует духу оригинальной «Семейки Аддамс» почти на сто процентов — именно дикие нравы одурелых аристократов высмеивались в самом первом черно-белом ситкоме 1960-х. Аддамсы доводят до абсурда вполне аристократичную (то есть дорогостоящую) страсть к готике, увлекаясь средневековыми предметами казни, радуются дождливым денькам вместо солнечных, предпочитают бутонам роз стебли с шипами, а в качестве экзотического домашнего питомца держат льва. При этом нравы телевизионной семейки были уже куда более обезжиренными по сравнению с оригинальными персонажами из комиксов, которые начиная с 1938-го для «Нью-Йоркера» рисовал художник Чарльз Аддамс. Но эта обезжиренность и помогла Аддамсам пережить смену поколений — какой бы дикой сатанинская семья ни казалась американскому телезрителю 1960-х, ее основными ценностями всегда были искренняя любовь (а в случае с Гомесом и Мортишей — огненная страсть) и уважение друг к другу. В том числе — к детям, опасные увлечения которых Аддамсы-старшие безоговорочно поддерживали.
Она существует больше полувека и за это время отметилась в массовой культуре сразу нескольких поколений, но каждый раз бесславно исчезала из инфополя. Черно-белый сериал 1960-х просуществовал лишь два сезона, без особых успехов пободавшись за аудиторию с «Семейкой Монстров». В 1970-х франшиза обросла мало запоминающимся мультсериалом, а в 1990-х на экраны вышел комедийный фильм, хорошо показавший себя в прокате, но разгромленный критиками. В том же десятилетии последовали два быстро закрывшихся сериала, а в 2019-м состоялась премьера полнометражного мультфильма, также собравшего внушительную кассу, но разочаровавшего большинство обозревателей. Создается впечатление, будто Аддамсы были на экране всегда и зрителей почти всегда находили. При этом ни один телевизионный или кинопроект о них не стал по-настоящему бесспорным хитом.
Наследие Аддамсов на территории России куда скромнее — местная аудитория познакомилась с инфернальной семейкой только в 1990-х, но и этого оказалось вполне достаточно для формирования аудитории, которая включит «Уэнсдэй» хотя бы из-за ностальгии. Так и произошло — шоу уже попало в топ-250 лучших сериалов по версии пользователей «Кинопоиска», где всего на одну позицию уступает международному хиту «Бумажный дом».
Умеренная популярность «Уэнсдэй», можно сказать, была предрешена заранее — основанный на общеизвестной франшизе проект с культовым режиссером и отличным кастингом вобрал в себя ключевые элементы из хитовых подростковых фильмов и телешоу, добавив к этому хитрую детективную историю. Но главное его достоинство наследственно — педалируемые в «Уэнсдэй» прописные истины о важности открытости, взаимопонимания и добрососедства, толерантности к непохожим на нас, о призыве к жизни в мире и гармонии лежат в основе концепции самой «Семейки Аддамс». В сериале Бертона они всего лишь проецируются на чуть более объемную киновселенную. И тот факт, что такой проект завоевывает популярность даже в стране, где легально его посмотреть нельзя, а инаковость на грани того, чтобы оказаться вне закона, говорит о том, что у российских зрителей сегодня есть запрос не только на ревайвал культурного продукта 1990-х — но и на ревайвал здравого смысла, видимо, тоже.
Сериал «Уэнсдэй» (Wednesday) вышел на Netflix