На современном поле боя операторы беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) становятся все более востребованными специалистами. Дроны наносят удары по позициям противника, помогают разведчикам и корректировщикам огня. Причем в ходе специальной военной операции на Украине широкое распространение получили не только специализированные армейские дроны, но и гражданские квадрокоптеры, которые массово используются обеими сторонами конфликта. О том, как беспилотная авиация меняет привычную картину боевых действий и каким образом разворачивается война дронов в небе Донбасса, «Ленте.ру» рассказал российский доброволец, инструктор по работе с БПЛА в Народной милиции Донецкой народной республики (ДНР) Никита Власенко-Ирсетский.
«Лента.ру»: Долгое время профессиональные военные пренебрежительно относились к дронам и называли их китайскими игрушками. Какова их роль на современном поле боя?
Никита Власенко-Ирсетский: Под словом «дроны» подразумевают три разных типа оборудования. Пока номенклатура его наименований на уровне министерств не формализована и не категоризирована, так что я не претендую на истину в последней инстанции, просто дам довольно грубое разделение, чтобы было ясно, о чем пойдет речь.
Дронами называют, с одной стороны, крупные, соразмерные с самолетами, БПЛА, которые несут боезапас и летят глубоко в тыл противника, а их операторы находятся далеко от линии соприкосновения. Среди таких машин, например, турецкий Bayraktar TB-2 и российская «Герань-2» (хотя они тоже между собой сильно различаются). Другой вид — это малые БПЛА самолетного типа, российские «Орланы» или украинские «Фурии», которые занимаются многочасовым наблюдением или разведкой на высоте одного-двух километров. Они решают тактические разведывательные задачи. Как правило, их расчет тоже несколько удален от передовой.
Чем уникальны гражданские дроны, которые применяются на современном поле боя?
Изучая гражданские дроны по видео на YouTube или статьям в интернете, все время находишь что-то новое и интересное. За последние пять-десять лет эта индустрия сильно развилась. Архитекторы и геодезисты, к примеру, с их помощью делают ортофотопланы. Ты смотришь видео об этом и понимаешь, что ортофотопланы оперативного уровня нужны и подразделениям на передовой: просто отснять пять квадратных километров с квадрокоптера — он теперь это умеет. Но чтобы понять, как это делать, надо зайти на YouTube и смотреть ролики тех же архитекторов, где они разжевывают коллегам, как это делается.
Гражданский дрон — это маленький четырехвинтовой летательный аппарат, который помещается в рюкзаке. На современном поле боя он является летающим биноклем.
Раньше огонь артиллерии корректировался иначе: боец залезал на точку повыше с сеткой угловых величин и биноклем и корректировал огонь с высоты. Сейчас эту задачу куда успешнее решает дрон, который может зависнуть в нескольких сотнях метров от цели. И это очень сильно преобразило стремительно устаревающую артиллерию ХХ века, которая, казалось бы, уже никому не нужна. Если для пехотинца дрон — это летающий бинокль, то для артиллериста — летающая буссоль. С их помощью можно наводить даже устаревшие системы с большим эллипсом рассеивания.
В чем это проявляется?
В целом всю историю войн и конфликтов секрет оперативно-тактической победы был один: быстро и незаметно концентрировать личный состав для обороны и нападения. Дроны (причем и гражданские, и крупные, самолетного типа) делают это практически невозможным (особенно в сочетании с орбитальными группировками спутников).
Сейчас возникает ситуация гиперинформации: противники друг про друга практически все знают, любые маневры очевидны и открыты. Нам удалось сосредоточить ударные кулаки по всем правилам военного искусства ХХ века лишь перед началом специальной военной операции — и то потому, что боевые действия еще не начались и противник не мог нанести по ним превентивный удар.
Дальше все было совсем по-другому. Оборона больше не прорывается, а прогрызается. Уже нельзя как [генералиссимус Александр] Суворов под Измаилом тренировать личный состав по ночам, а потом удивить противника. Дроны исключают такой формат ведения военных действий. Каких-то прогнозов о том, как будет выглядеть поле боя будущего с учетом фактора дронов, я давать некомпетентен, но могу констатировать, что это одна из причин позиционного характера нынешнего конфликта.
Но гражданские дроны применяются ведь не только для разведки?
Да, есть еще одна сфера — они могут нести боеприпасы. Нельзя назвать это в полной мере какой-то малой авиацией, это, скорее, барражирующие гранатометные системы. Но это все вопрос формулировок, и он полностью отдан на откуп низовому и среднему командованию. Потому что, по уставу, по всем «журналам журналов» и прочим документам, квадрокоптеров у нас в войсках не существует.
В целом же ситуация такова, что подразделения выполняют очень разные задачи. И операторы беспилотников выполняют ту работу, которая специфична для конкретного подразделения. Кому-то, кроме разведки, нужно ортофотопланирование, которое я уже упоминал. Другие используют дроны для гранатометания или, например, протраливания растяжек с помощью кошки.
А насколько эффективно использование дронов для гранатометания?
Вообще, конечно, не нужно думать, что дроны — это про метание гранат. Повторюсь, прежде всего дрон — это летающий бинокль, который кратно повышает эффективность артиллерии. А огневая мощь артиллерии в любом случае на несколько порядков превышает какой-нибудь ВОГ-17, который может нести гражданский дрон. У этого заряда пятиметровый радиус поражения с такой кучностью осколков, что противник просто чешет бедро и идет дальше.
Ведь тот, кто сбрасывает гранату, по сути, ведет огонь по противнику. А оператор дрона редко стреляет в противника и тем более убивает его. И человек с летающим биноклем, конечно, хочет превратить его в АГС. Но это чревато последствиями, бинокль все-таки довольно дорогой, а задачи по гранатометанию самые рискованные из-за необходимости заходить непосредственно на позиции противника.
Но если это инструмент поддержки другой операции (например, если происходит артподготовка, и противник залег и не готов отвечать), то гранатометание становится хорошим инструментом для тактических выигрышей, причем довольно недорогих. ВОГ, граната «Ф-1» или самодельное взрывное устройство из пластида с вторичными поражающими элементами неплохо работает, если сбрасывать их на подавленную пехоту. Ну или во время штурма как элемент его поддержки, потому что противник в последнюю очередь задумывается о небе во время прямого огневого контакта, у него насущные проблемы на земле, прямо перед глазами.
То есть гранатометание эффективно только в том случае, если это элемент поддержки штурма или если оно ведется в дополнение к артподготовке для точечного добивания тех, кто залег на открытых позициях. Либо это ночная работа дрона с тепловизором для предотвращения проникновения ДРГ противника, тут дрон тоже поможет.
А насколько активно применяются FPV-дроны на поле боя?
Это довольно специфичный инструмент, отдельная подкатегория класса гражданских беспилотников. В отличие от привычных квадрокоптеров это максимально управляемые летательные аппараты, которые могут максимально точно описывать все особенности пространства. С их помощью при высоком навыке пилота можно подниматься по лестницам, залетать в форточки и блиндажи, повторять рельеф местности. Все это позволяет операторам FPV-дронов нести боеприпас, используя аппарат как камикадзе, или сбрасывать гранаты с большей эффективностью.
Классическая ситуация в работе: ты залетаешь на опорник, после пары гранат противник просыпается, а потом на него на низкой высоте с большой скоростью идут FPV-дроны и залетают в те щели, где противник укрылся от первой атаки с воздуха. Также дроны очень эффективны против колесной небронированной техники, потому что могут на нее точно выйти и поразить в лоб ударом камикадзе.
Так что говорить о какой-то системности тут не приходится. Конечно, тенденция набирает обороты, но пока FPV-дроны применяются точечно, и о них нельзя говорить как о некоем «оружии победы». Сейчас это первые ласточки войн будущего, в которых на дронах будет лежать большая часть усилий, и половина войны будет вестись не пехотными группами, а роями дронов с материнской машиной, на которую они ориентируются. Дрон ведь может быть и колесным, заезжать, к примеру, в блиндажи и взрываться. В Москве же есть уже доставка с помощью беспилотных машинок, будет такой СВО-ровер.
В конце концов, FPV — это просто способ пилотирования. И у операторов FPV-дронов уже есть успехи, и они могут быть даже колоссальными, но пока они, к сожалению, не системны.
А в каких операциях уже принимали участие лично вы как оператор БПЛА?
Уже прошел через все три классические задачи оператора беспилотника: корректировка огня артиллерии, разведка и наблюдение, гранатометание по противнику. Выполняя эти задачи, я попадал и под средства радиоэлектронной борьбы (причем и под РЭБ соседних подразделений), и под огонь из стрелкового оружия. Операторы дронов работают непосредственно на фронте, что обусловлено дальностью применения беспилотников (это от километра до пяти у разных моделей).