Ровно 80 лет назад советская армия смогла прорвать блокаду Ленинграда. Блокада Ленинграда — одна из самых суровых страниц в истории Великой Отечественной войны. 872 дня нацисты подвергали его жителей и защитников голоду, холоду, регулярным артиллерийским обстрелам и бомбежкам. В ходе наступательной операции «Искра» бойцы Ленинградского фронта соединились с красноармейцами Волховского фронта, прорвав многомесячную блокаду Ленинграда и пробив коридор, соединивший город с остальной страной. Это был пик ожесточенных боев на шлиссельбургско-синявинском выступе, которые шли здесь с 1941 года, и переломный момент в битве за Ленинград. «Лента.ру» вспоминает ход событий.
18 января 1943 года взвод разведчиков 136-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта под командованием сержанта Алексея Бровкина продвигался на восток — на соединение с волховцами. Одетые в белые маскхалаты бойцы кустарником обошли Рабочий поселок №5, где засел крупный германский гарнизон, пересекли узкоколейку и двинулись дальше.
Надо было преодолеть зимник, по которому в разные стороны периодически проходили немецкие подразделения. Вдали слышался близкий бой, ждать было некогда, и Бровкин тихо скомандовал подчиненным: «Нападем!» По его знаку те открыли огонь из автоматов.
Сержант быстро остановил их, напомнив, что у них сегодня другая задача.
Внезапно красноармейцы увидели, что в сторону поселка №5 по просеке, которую пересекала глубокая канава, осторожно идут трое в белых маскхалатах. Бровкинцы припали к земле, издали разглядывая незнакомцев. Немцы или свои?
Когда они приблизились, сержант окликнул их:
— Стой! Кто такие?
— Свои, — послышалось в ответ, но все трое быстро упали на снег.
— Чего тогда прячетесь? Двигайте к нам. Отзыв знаете?
— А вы назовите пароль.
Бровкин поднялся в полный рост и громко прокричал по слогам:
— Победа!
— Смерть фашизму! — последовал ответ, и солдаты радостно бросились друг другу навстречу. Это были разведчики 18-й дивизии Волховского фронта. На часах было около 12 часов дня.
Еще раньше на восточной окраине Рабочего поселка №1 в половине десятого утра встретились красноармейцы 123-й отдельной стрелковой бригады Ленинградского фронта и бойцы 372-й дивизии Волховского фронта. Блокада Ленинграда была окончательно прорвана.
31 августа 1941 года части германской группы армий «Север» захватили рабочий поселок Мга и одноименную станцию, перерезав тем самым Октябрьскую железную дорогу — последнюю магистраль, связывающую Ленинград с Большой землей.
Окончательно кольцо блокады сомкнулось 8 сентября, когда немцы заняли Шлиссельбург, взяв под контроль исток Невы и прервав сухопутное снабжение города. Накануне после тяжелого боя был оставлен поселок Синявино.
В результате выхода вермахта к южному побережью Ладожского озера образовался так называемый шлиссельбургско-синявинский выступ, который сами немцы именовали «бутылочным горлом».
Несмотря на то что его ширина составляла всего лишь десять-двенадцать километров, в 1941-1943 годах выступ стал ареной ожесточеннейших боев. Здесь сама география выводила советские войска, действующие на внешней стороне блокадного кольца, кратчайшими путями к Ленинграду и Неве.
Местность сложная для обороны и особенно наступления — территория покрыта лесами и болотами, большинство из которых торфяные, имеются возвышенности. Севернее и западнее них располагалось Синявинское болото площадью 46 квадратных километров, которое не замерзало даже в сильные морозы.
А металлические трубы торфяных предприятий в ходе боев служили противникам дополнительным средством укрепления траншей и окопов.
Захватив территорию, немцы приступили к инженерному оборудованию позиций, в том числе на Синявинских высотах, откуда местность просматривалась и простреливалась на 12-15 километров в секторе 180 градусов.
10 сентября 1941 года командование Красной армии предприняло попытку прорвать блокаду, пока немцы прочно не закрепились. В операции, которая вошла в отечественную историю под названием 1-й Синявинской, принимали участие войска Ленинградского фронта генерала Георгия Жукова вместе с 54-й отдельной армией под командованием маршала Григория Кулика.
При этом операция готовилась в спешке, и командующие действовали не по единому плану, что вызвало сильное раздражение Жукова.
Во время переговоров по аппарату связи он резко заявил Кулику: «Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии, и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе!»
На левом берегу Невы, в районе Московской Дубровки был захвачен небольшой плацдарм, получивший название Невского пятачка. Это был единственный успех операции, не считая того, что немцы отказались от попыток форсировать реку, чтобы переправиться на правый берег, и приостановили наступление вдоль южного берега Ладожского озера.
Войскам Кулика, которые прорвались в район Рабочего поселка №7 и Синявино, удержаться на занятых позициях не удалось.
Такие итоги не устраивали Ставку Верховного главнокомандования, и 20 октября 1941-го началась 2-я Синявинская операция.
Вместо Жукова, которого Сталин отозвал на защиту Москвы, Ленинградский фронт возглавил генерал Иван Федюнинский. 54-й армией стал командовать генерал Михаил Хозин. Однако и это наступление не привело к желаемому результату.
Немцы, имевшие со времен Первой мировой богатый опыт позиционной войны, создали вдоль озер, оврагов, рек и болот, по лесам и высотам прочные оборонительные позиции, прикрытые минами и колючей проволокой.
Все городки торфяников были превращены в опорные пункты, главным из которых стал Рабочий поселок №5. Узлы сопротивления были усилены пушечными и минометными батареями.
Представитель Ставки генерал Николай Воронов докладывал в Москву о недостатках в проведении операции:
По его мнению, артиллеристы тоже совершили немало ошибок: плохо поставлена разведка целей, отмечалось увлечение стрельбой по площадям вместо точной корректировки, слаба связь со стрелковыми подразделениями.
К декабрю 1941-го положение горожан и бойцов Ленинградского фронта сильно ухудшилось — продовольствие могло доставляться только по ледовой Дороге жизни через Ладожское озеро или самолетами.
Однако своими активными действиями ленинградцы сорвали стратегический замысел командования группы армий «Север» выйти к реке Свирь и, соединившись там с финскими войсками, полностью блокировать город.
Был освобожден город Тихвин и восстановлено сообщение на участке Тихвин — Волхов Октябрьской железной дороги, по которой к Ладоге доставлялись все необходимые грузы для Ленинграда.
Тихвинская наступательная операция, освобождение Ростова-на-Дону и поражение немецких войск под Москвой подтолкнули Ставку продолжать попытки деблокирования Северной столицы. Был создан Волховский фронт под командованием генерала Кирилла Мерецкова, чьей основной задачей стал прорыв блокады и соединение с частями Ленинградского фронта.
7 января 1942 года началась Любанская наступательная операция, в ходе которой Москва поставила перед войсками глобальные задачи: не просто прорвать блокаду, но разгромить противника восточнее Ленинграда, а также освободить Новгород. Однако действия Волховского фронта, не поддержанные фронтальным ударом Ленинградского фронта, не привели к успеху.
Летом 1942 года командующим Ленинградским фронтом стал генерал Леонид Говоров, которому Жуков по итогам битвы за Москву дал такую боевую характеристику: «Тов. Говоров твердой воли, требовательный, энергичный, храбрый и организованный командующий войсками».
Под его руководством 19 августа 1942 года началась 3-я Синявинская наступательная операция, старт которой стал неожиданным для противника. В тот момент немцы готовились к штурму Ленинграда, перебросив в состав группы армий «Север» с юга 11-ю армию фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Боевые действия длились до 10 октября.
О том, как выглядела территория шлиссельбургско-синявинского выступа, красноречиво свидетельствует запись из фронтового дневника безымянного немецкого офицера-артиллериста, убитого осенью 1942 года:
Красная армия сорвала замысел вермахта, но и сама в очередной раз не смогла прорвать блокаду Ленинграда. Выступ по-прежнему занимали части 18-й германской армии под командованием генерала Георга Линдемана.
18 ноября 1942 года штаб Говорова представил Ставке план нового наступления двух советских фронтов с рабочим названием «Шлиссельбургская операция».
2 декабря Сталин утвердил его, приказав именовать операцию в документах и телефонных переговорах «Искрой». Судя по всему, вождь имел в виду известные строки декабриста Александра Одоевского: «Наш скорбный труд не пропадет: из искры возгорится пламя».
В документе констатировалось, что для прорыва блокады оба фронта выделят по одной ударной группе. Со стороны Ленинградского фронта — это 67-я армия генерала Михаила Духанова, от Волховского фронта — 2-я ударная армия третьего формирования генерала Владимира Романовского.
Начало операции устанавливалось на 1 января 1943 года. Представителем Ставки к Говорову Москва направила маршала Климента Ворошилова, к Мерецкову — генерала Жукова.
Все понимали, что задачи предстоят очень сложные.
Встреча с наступающими частями 2-й ударной армии планировалась в районе Синявина.
Участники предстоящей операции готовились к ней намного более тщательно, чем ранее. Мерецков лично вылетел в Ленинград, где вместе с Говоровым детально обсудил план наступления для синхронизации усилий двух фронтов. В свою очередь, командующий Ленинградским фронтом собрал в Смольном всех командиров дивизий 67-й армии, начальников штабов и командующих артиллерией соединений.
В течение недели офицеры под руководством Говорова и начальника его штаба вырабатывали конкретные решения и планировали наступательную операцию по прорыву блокады, закончив сборы командно-штабной игрой на картах.
В первом эшелоне должны были наступать четыре стрелковых дивизии с бригадой легких танков. На левом фланге 86-я дивизия полковника Василия Трубачева нацеливалась в направлении Шлиссельбурга. На правом, на Мгу, — 45-я гвардейская дивизия полковника Анатолия Краснова. В центре были задействованы 268-я дивизия полковника Семена Борщева и 136-я генерала Николая Симоняка.
Во втором эшелоне у Ленинградского фронта находились три стрелковых дивизии и две бригады тяжелых и средних танков. Резервы планировалось ввести в бой не позднее вторых суток операции.
Борщев вспоминал, что на сборах Говоров не давал поблажек никому. Когда один из артиллеристов принял неправильное решение, командующий Ленинградским фронтом заметил ему, что он «стреляет» по своим войскам, и тут же отстранил от занимаемой должности.
«После этого случая мы поняли, что Говоров перед боями всех нас еще и еще раз испытывает и проверяет», — резюмировал комдив.
Старались учесть все. Например, чтобы в бою не терять управление войсками, дивизии Духанова были дополнительно оснащены радиостанциями.
Будучи артиллеристом по воинской специальности, Говоров образовал несколько артгрупп из 1870 орудий и минометов — от дальнобойной до контрминометной. В отдельную группу были сведены дивизионы «катюш». Нашлось место и сверхмощной 406-миллиметровой морской пушке.
В какой-то момент возникла проблема: когда артиллеристы начнут вести огонь по врагу, некоторое количество рассеивающихся снарядов будет падать на лед Невы и ломать его, мешая переправе своих войск. Как быть?
Говоров предложил уничтожать цели на левом берегу орудиями прямой наводки. Для этого артиллерийские разведчики тщательно сличали фотопанораму вражеского берега с результатами своих наблюдений.
В дивизии Симоняка артиллерийский разведчик, молодой ленинградский художник-декоратор Василий Никифоров не просто наблюдал за противником, а, укрывшись в траншее, зарисовывал увиденное. Затем переползал на новое место, а вечером переносил наброски на четырехметровое панорамное полотно.
Всего же зоркий глаз разведчика-художника обнаружил 60 немецких огневых точек. Копии с его картины были переданы командирам дивизионов и батарей.
Стрелковые же части первого эшелона ежедневно тренировались в бросках через Неву на участке 55-й армии, где река поворачивает в тыл. Согласно предварительным расчетам, батальоны и роты должны были преодолеть 600-800 метров открытого пространства за шесть-семь минут.
После этого пехотинцы карабкались на крутой «вражеский» берег с помощью лестниц и багров — было известно, что немцы кое-где поливают свои позиции водой. Лестницы также должны были помогать преодолевать полыньи. У многих на валенках были своего рода альпинистские «кошки».
У саперов была своя головная боль: надо было придумать, как переправить через Неву танки и артиллерию. Зима, как назло, выдалась достаточно теплой, и Ставка по просьбе командования Ленинградским фронтом даже перенесла срок начала «Искры» на 12 января 1943 года.
В результате родилась идея колеи из дерева, скрепляющейся сквозными болтами. Предполагалось, что болты смерзнутся со льдом, и колея как бы приварится к замерзшей реке.
При испытаниях пробного участка прогиб льда под 30-тонным тягачом оказался небольшим. А как поведет себя лед при движении танков? Несколько легких Т-60 быстро пересекли реку, а вот Т-34 затонул, при этом его механик-водитель сержант Михаил Иванов благополучно выплыл.
Начальник инженерных войск Ленинградского фронта генерал Борис Бычевский вспоминал:
Затонувший танк понтонеры вытащили на следующий день. А еще через несколько дней состоялось второе испытание, которое прошло удачно — Т-34 четыре раза прошел по колейному настилу.
Готовились и тренировались и во 2-й ударной армии, в составе которой было 11 стрелковых дивизий, в том числе две, передислоцированные из-под Сталинграда. Армии предстояло ломать оборону немцев на участке от Гонтовой Липки до Липок.
6 января 1943 года Ворошилов доложил Сталину: «Об "Искре" по всем признакам пока противник не смекает. Фронты ведут работу как следует, скрытно».
В свою очередь 10 января Жуков сообщил в Ставку, что взаимодействие на стыках 2-й ударной армии, соединений и частей отработано слабо, а также неправильно действуют артиллеристы — много времени отводится на разные артналеты и мало на методическую прицельную стрельбу по огневым точкам. Но эти недостатки, по словам генерала, устраняются.
Своего главного козыря в виде 12-й танковой дивизии, переданной осенью в состав группы армий «Центр», он лишился. У него остался 502-й тяжелый танковый батальон, в котором имелись новые тяжелые танки «тигр».
В девять часов тридцать минут утра 12 января 1943 года артиллерия двух советских фронтов открыла огонь по немецким позициям. Одновременно били тяжелые гаубицы, легкие пушки, орудия большой мощности. Артподготовку завершал залп «катюш».
Не дождавшись ее завершения, без десяти минут двенадцать штурмовые отряды стрелковых дивизий 67-й армии начали форсирование Невы и едва не попали под огонь гвардейских минометов.
Атаку поддерживали почти 150 легких танков и бронеавтомобилей, переправлявшихся вслед за стрелками.
На флангах 67-й армии наступление развивалось тяжело — 86-я стрелковая дивизия залегла на льду под шквальным огнем противника из Шлиссельбурга и не смогла продвинуться вперед.
45-я гвардейская дивизия, наступавшая с Невского пятачка вместе с приданным 118-м отдельным танковым батальоном, потеряла в районе 8-й ГРЭС почти две тысячи раненых и убитых и смогла овладеть только первой линией немецких траншей. Все танки батальона к концу дня были подбиты.
Гораздо успешнее действовали войска на центральном участке, где лидером наступления стала дивизия Симоняка. К исходу 12 января ее полки, сломив сопротивление 170-й пехотной немецкой дивизии, смогли создать на левом берегу Невы плацдарм глубиной до трех километров и шириной до шести.
Это позволило перебросить туда 86-ю дивизию, которая продолжила движение к Шлиссельбургу уже с захваченного участка, и начать переправлять с советского берега средние и тяжелые танки.
В одиннадцать часов пятнадцать минут пошли вперед бойцы 2-й ударной армии, а через 15 минут — части 8-й армии, наносившие южнее вспомогательный удар.
Несмотря на мощный артналет, не все огневые точки врага удалось подавить. Значительное количество танков подорвалось на минах, наступление пехоты по торфяным зимним болотам проходило тяжело. Все эти факторы сразу сказались на темпе продвижения Волховского фронта.
В первый день успеха добилась лишь 327-я дивизия полковника Николая Полякова, захватившая большую часть германских позиций в роще «Круглая». Немцы оказывали ожесточенное сопротивление в центре и на правом фланге наступления, и опорные пункты Рабочий поселок №8 и Липки взять не удалось. Их пришлось обходить стороной.
Наступление на сравнительно широком фронте 67-й армии привлекло внимание Линдемана, который решил, что это более слабый противник, чем 2-я ударная, и с ним будет легче разделаться. 12 января немецкий генерал усилил оборону, введя в сражение отдельные батальоны из состава 61-й и 96-й пехотных дивизий, а также 5-й горнострелковой.
На следующий день бои приняли особо ожесточенный характер, в ходе которых стороны обменивались яростными контрударами. Ежесуточные потери 67-й армии составляли 700-900 убитых.
Не забывали и об уничтожении главной опоры германской обороны — ее артиллерии.
13 января Говоров и Мерецков ввели в бой резервы, в том числе танковые бригады, чтобы нарастить силу удара. Глубокое эшелонирование советских войск в операции «Искра» стало одной из новинок, которые помогли достичь успеха.
В результате 256-я стрелковая дивизия Федора Фетисова из состава 2-й ударной очистила от врага Рабочий поселок №7, станцию Подгорную и вышла на подступы к Синявину.
372-я дивизия под командованием полковника Петра Радыгина захватила Рабочие поселки №4 и 8 и к 17 января наступала на Рабочий поселок №1. Одни из самых тяжелых боев завязались за Рабочий поселок №5, превращенный в мощный опорный пункт с круговой обороной. Его гарнизон насчитывал более тысячи человек.
С востока поселок атаковали волховцы — 18-я стрелковая дивизия генерала Михаила Овчинникова (одна из двух сталинградских), с запада — полки Николая Симоняка. Действия советской пехоты поддерживали две танковые бригады. Трофеями стали два «тигра», которые были переправлены позднее на полигон в подмосковную Кубинку и детально исследованы перед Курской битвой.
К 18 января командованию 18-й германской армии стало очевидно, что «бутылочному горлу» приходит конец. Гарнизон Шлиссельбурга получил приказ, бросая все тяжелое вооружение, срочно уходить на юг, к Синявинским высотам, а защитникам Рабочего поселка №5 — держаться до тех пор, пока отступающие не достигнут своих войск.
136-я дивизия отбила неприятельский контрудар и ворвалась в поселок, где 18 января и произошла встреча с частями Овчинникова. В тот же день от врага был окончательно освобожден Шлиссельбург, и пал опорный пункт Липки.
Узнав о прорыве блокады, Государственный комитет обороны приказал возвести на освобожденной территории временную железную дорогу. В течение 17 суток от станции Поляны до Шлиссельбурга через Рабочие поселки №1, 2, 3 была построена линия, получившая официальное название «Дорога Победы».
Неофициально она именовалась «коридором смерти», поскольку вражеская авиация совершала на нее периодические налеты, а отдельные участки пути подвергались обстрелу дальнобойными орудиями со стороны Мги. В ответ открывала огонь крупнокалиберная советская артиллерия, в том числе и пушки, снятые с кораблей. Были также построены несколько автодорог с грунтовым покрытием и возведен ряд мостов через Неву.
Рабочий поселок №6 был освобожден 25 января. Что касается Синявинских высот, то в директиве Ставки от 1 февраля 1943 года констатировалось, что «фронтальные удары в районе Синявина не дали до сих пор должных результатов».
Несмотря на то что РККА не удалось окружить войска 18-й армии, а злополучные высоты остались в руках врага, операция «Искра» навсегда похоронила даже теоретическую возможность взять штурмом Ленинград. Впереди предстояли новые бои для полного снятия блокады, но стратегическая инициатива на Северо-Западном направлении прочно перешла к Красной армии.