35 лет назад, 22 января 1988 года, на Большой Академической улице в Москве произошло первое в истории Советского Союза открытое вооруженное столкновение преступных группировок. Участники конкурирующих Люберецкой и Долгопрудненской ОПГ решили на очной встрече — «стрелка» на бандитском жаргоне — выяснить, кто из них будет собирать мзду с торговцев Рижского рынка. Однако конструктивных переговоров не получилось, и стрелка быстро превратилась в разборку со стрельбой и автомобильной погоней по ночным улицам столицы. После этой громкой во всех смыслах истории факт существования в столице преступных сообществ стал очевиден даже тем, кто до последнего отрицал наличие в СССР организованной преступности. Подробности первой в истории страны бандитской разборки вспомнила «Лента.ру».
В ночь на 22 января на севере Москвы прогремели выстрелы. Первыми их услышали жители Железнодорожного района (ныне Коптево), где решили выяснить отношения две противоборствующие группировки — Люберецкая и Долгопрудненская. Численный перевес оказался на стороне «люберецких» — и осознавая, что поражение неизбежно, «долгопрудненские» предприняли тактический маневр отхода на автомобиле ВАЗ-2101. Но их противники решили во что бы то ни стало наказать конкурентов — и на столичных улицах началась погоня.
О том, что по Большой Академической улице на огромной скорости мчатся три легковушки, из окон которых ведется прицельный огонь по четвертой, в милиции узнали от водителей автобусов — мобильных телефонов тогда еще не было, а вот шоферы Мосгортранса имели оперативную связь с диспетчерскими.
Погоня продолжалась недолго: на повороте на улицу Зои и Александра Космодемьянских одна из пуль пробила колесо «копейки» — автомобиль потерял управление и врезался в дерево на обочине. Из преследовавших его машин выскочили «люберецкие», вооруженные обрезками арматуры.
Методично и жестоко, не боясь быть замеченными, они стали избивать конкурентов из Долгопрудненской ОПГ. Те выжили лишь чудом, отделавшись ранениями различной степени тяжести, в частности, один из пострадавших лишился глаза.
Установить участников дерзкой выходки правоохранители смогли по горячим следам. Несмотря на то что «жертвы», желая лично расправиться с обидчиками, не стали писать заявление, всех нападавших арестовали. Среди тех, кто оказался под следствием, был кандидат в мастера спорта по боксу и один из лидеров Люберецкой ОПГ Сергей Аксенов, известный в криминальных кругах как Аксен.
Аксен стоял у самых истоков Люберецкой ОПГ, которая зародилась в середине 70-х годов в подмосковных Люберцах. Тогда сообщество «люберов» боролось с разными «неформалами» — представителями субкультур — и наводило свои порядки как в Люберецком районе Подмосковья, так и в ближайших, восточных районах Москвы — Новогирееве, Перове и Измайлове. Чаще всего массовые драки происходили в парке Кусково и «У "Кишлака"» — возле кинотеатра «Киргизия» на Зеленом проспекте.
Правоохранители знали о «люберах», но как будто закрывали глаза на их существование: участников ОПГ редко привлекали к ответственности за их нападения. Именно поэтому существовало расхожее мнение, что группировку негласно поддерживают власти. Кстати, именно из музыкальной части «люберецких» выросла известная группа «Любэ», а их песня «Люберцы мои» до сих пор считается неформальным гимном подмосковного города.
Поменялись и интересы «братков» — от произвола над «неформалами» они перешли к рэкету. К 1987 году у Люберецкой ОПГ было уже порядка 150 активных сторонников, о жестокости и беспощадности которых хорошо знали и в столице. А именно на нее к тому времени у группировки появились виды.
В 1987 году в СССР стали возрождать частное предпринимательство — весной и летом Совет министров принял ряд постановлений, разрешающих частную торговлю. По всей стране стали появляться торговые палатки. Одним из центров притяжения торговцев и настоящим символом столичных кооператоров стал Рижский рынок на проспекте Мира.
Туда каждые выходные начали съезжаться толпы зевак, готовых спустить все деньги на диковинные товары. При этом власти изначально задумывали Рижский рынок как «островок цивилизованной торговли».
Так между торговыми рядами стали шагать бритоголовые спортсмены из подмосковных Люберец, которые предлагали продавцам свои услуги по «крышеванию». С согласными заключали сделку и ежемесячно получали «дань», а несогласных карали. Пытки раскаленным утюгом и систематические избиения не оставляли шансов отказаться от предложений «люберов».
В итоге Рижский рынок быстро перешел под контроль «люберецких» и стал приносить им немалые доходы. Но отобрать лакомый кусок у группировки попыталась только оформившаяся Долгопрудненская ОПГ.
Она зародилась примерно в то же время, что и «люберы». В сферу ее интересов попали Долгопрудный, Лобня, Железнодорожный, Шереметьево, часть Северного и Северо-Западного округов Москвы — группировка амбициозно пошла на столицу и, зайдя на Рижский рынок, бросила вызов «люберецким».
Очередной конфликт интересов между группировками произошел в конце 1987 года. Участники Долгопрудненской ОПГ «наехали» на одного из рыночных подопечных «люберецких» и потребовали от него деньги. Аксен на правах одного из лидеров группировки дважды пытался разрешить конфликт по-хорошему, однако «долгопрудненские» всякий раз доставали ножи.
Вновь не придя к согласию, «люберецкие» решили окончательно поставить «долгопрудненских» на место и забили «стрелку» в ночь на 22 января — у входа на стадион «Наука» на Большой Академической улице. Именно она переросла в погоню со стрельбой, а Аксен в конце концов поплатился за нее свободой.
Само существование в Советском Союзе мафии, рэкетеров и организованной преступности официально в те годы не признавалось. Такие понятия отсутствовали и в Уголовном кодексе. Но правоохранители хорошо понимали, с кем на этот раз имеют дело, и решили довести его до конца.
Подробности «стрелки» и ее предыстория остались вне судебного разбирательства. Однако обвинительные приговоры «люберецким» в народе все же окрестили началом борьбы с ОПГ — немало москвичей о бандитах знали не понаслышке.
«Сделан первый шаг в борьбе с кланом рэкетиров. Может быть, он станет и первым шагом к принятию закона о рэкете. Поступают сигналы тревоги от кооператоров, но, когда сотрудники МУРа туда приезжают, выясняется, что заявить не о чем. Им не угрожали, а просто предлагали охранять — на всякий случай», — писали тогда столичные газеты.
Между тем наделавший много шума вооруженный конфликт решено было сгладить летом того же 1988 года. Для этого в курортном черноморском отеле «Дагомыс» прошла сходка московских группировок, в которой приняли участие криминальные авторитеты и наиболее активные члены ОПГ.
Договорившись о перемирии, они решили поделить столицу по-честному — за каждой группировкой закрепились непересекающиеся зоны влияния. Рижский рынок так и остался подконтролен «люберецким».
Однако избежать бандитских войн в Москве не удалось — вскоре после сходки на первом месте в конфликтах ОПГ оказался национальный вопрос. «Славянские» группировки стали противостоять чеченцам, которые отказались участвовать в разграничении территорий и заявили о своих планах «подмять» под себя всю столицу.
При этом их общим врагом стали группировки, созданные старыми криминальными авторитетами. С тех пор ОПГ себя больше не скрывали, а в Москве участились прямые столкновения бандитов и нападения на людей. При этом сотрудники МВД, казалось, не понимали, как противостоять активизировавшейся преступности.
Формально милиция и Генпрокуратура взяли курс на борьбу с оргпреступностью, однако результатов она не принесла — на местах работа милиции велась только на бумаге. Встряхнуть правоохранителей удалось подполковнику милиции Александру Гурову, и толчком к этому послужила как раз «стрелка» на Большой Академической — хотя, как вспоминал он сам, озвученные им материалы стали результатом шестилетней работы. 20 июля 1988 года он дал интервью журналисту «Литературной газеты» Юрию Щекочихину. В материале под названием «Лев прыгнул» подполковник открыто сказал, что в России возникла организованная преступность, которая поддерживается государственной властью. Интервью стало настоящей сенсацией — впервые в Советском Союзе мафию назвали мафией, а коррупцию — коррупцией, и заговорили о ней открыто.
Из интервью Александра Гурова «Лев прыгнул»:
«Организованная преступность в СССР развивается, есть тенденция поглощения менее сильных групп более сильными. Под контроль берутся традиционные, "блатные" преступники, предпочитающие работать по-старому.
По нашим данным, сегодня лидерам мафии платят дань не только подпольные бизнесмены (как раньше), но и карманные воры, сбытчики наркотиков, ночные торговцы водкой, проститутки.
Преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников. Если это прокурор, то он спасет от наказания, если работник милиции, то передаст наисекретнейшую информацию, если это ответственный работник, то сделает нужный звонок».
Эти слова чуть не стоили подполковнику должности. Но уже когда Гуров шел «на ковер», где с него должны были снять погоны, в редакцию газеты позвонил генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев со словами «Наконец-то кто-то об этом написал». «Наконец-то» прозвучало и от тогдашнего министра МВД, до которого реакция Горбачева долетела быстрее, чем доехал Гуров.
Спустя несколько недель в соответствии с приказом по МВД СССР в стране появилось первое милицейское подразделение, которое еще на стадии подготовки должно было предотвращать тяжелые преступления и нейтрализовывать деятельность криминальных лидеров — шестое главное управление МВД СССР, или управление по оргпреступности.
Его первым начальником стал старый генерал-майор Евгений Лагода, но уже в конце 1988 года его сменил полковник, а позже — генерал-майор Александр Гуров.