Чтобы освоить технику медитации випассана, люди отправляются в специальные ретриты, где им на 10 дней запрещают разговаривать, пользоваться телефоном, пить алкоголь и заниматься сексом. Вместо этого их ждет подъем в четыре утра, многочасовые медитации, после которых болит все тело, и ежедневные лекции гуру. Прошедшие курс рассказывают о небывалом приливе сил и способности по-новому концентрироваться на работе. Автор «Ленты.ру» побывала в випассана-ретрите на острове Ява и молчала 10 дней, чтобы убедиться в этом лично.
В первых числах января я почувствовала — наверное, как и многие в начале года, — что мне нужна перезагрузка. Я хотела отбросить изжившие себя ментальные программы, обнулиться и «начать жизнь с чистого листа». Так мне пришла в голову идея записаться на курс по випассане — буддистской практике познания жизни через медитацию.
Випассана по Гоенке — это полностью некоммерческий курс, который проводится по всему миру для всех желающих. В центрах работают волонтеры — бывшие ученики, которые уже прошли хотя бы один курс, ощутили положительный эффект от практики и добровольно решили помогать другим людям. Сейчас можно найти много коммерческих ретрит-центров, но випассана по Гоенке считается классическим и самым строгим курсом медитаций.
Мне предстояло провести 10 дней в випассане-центре на индонезийском острове Ява. Тогда я еще не знала, насколько мои представления об этой практике расходятся с реальностью, но это даже к лучшему. Если бы кто-то сказал мне, что меня ждет серьезное испытание и проверка на прочность, я бы наверняка испугалась.
По рассказам знакомых и статьям в интернете мне казалось, что условия размещения в ретрите будут довольно аскетичными. Обычно женщины и мужчины живут раздельно и встречаются только в общем зале для медитаций. Как правило, в одной комнате спят от трех до пяти человек. В самых строгих центрах, зараз принимающих сотни людей, учеников размещают в одном большом холле, где кровати отделены друг от друга небольшими ширмами.
Еще при регистрации мне написали, что випассана-центр на Яве теперь находится в отеле у подножия горы, прямо возле бурной реки. По фотографиям в картах Google я увидела, что учеников ждут двухместные комфортные комнаты-номера с личным санузлом и даже ванной. Почти курорт.
Режим был строжайший: подъем в 04:00, затем с 04:30 до 06:30 — медитация в общем зале или своей комнате. После этого наступал полуторачасовой перерыв на завтрак и отдых. В 08:00 начиналась групповая медитация в зале, и за ней следовала еще одна двухчасовая сессия на выбор: в общем зале или своей комнате.
Кормили здоровой и разнообразной едой: подавали гарниры, отварные и свежие овощи, закуски, заменители животного белка вроде темпе, бобов и тофу. В каждый прием пищи были различные фрукты: папайя, питахайя (драконий фрукт), бананы, дыня, арбуз или мандарины. Я часто ловила себя на мысли, что хочу съесть намного больше, чем нужно для насыщения.
Остальная часть дня проходила так: с 11:00 до 12:00 мы обедали, после этого — час на отдых и возможность обратиться к гуру с вопросами по практике. В 13:00 начинался самый сложный период (по крайней мере для меня) — четырехчасовой блок из трех медитаций, между которыми был перерыв пять минут. Затем — перерыв на чай и отдых, длившийся час. После этого день уже подходил к концу, и морально становилось легче проходить сессию за сессией. С 18:00 до 19:00 мы собирались на групповую медитацию в зале, а потом шли в другой зал, где с проектора нам включали видеолекцию с теоретическими основами медитации от Гоенки.
После лекции наступала последняя, финальная медитация, которая длилась примерно полчаса. Я заметила, что во время этой сессии я всегда выкладывалась по максимуму, старалась быть как можно сфокусированнее и применять все, чему уже научилась.
На время випассаны все ученики курса должны были следовать ряду правил: не убивать живых существ (включая комаров) и есть только вегетарианскую пищу; не взаимодействовать с другими людьми; не пользоваться телефоном и другой техникой; воздерживаться от секса. Кроме того, нельзя было употреблять алкоголь, сигареты и наркотические вещества, а также заниматься любой деятельностью, не связанной с випассаной.
«Ничего, — думала я. — Это не страшно. К уединению и аскезам я привыкла и люблю проверять себя на прочность. Десять часов медитаций — не страшно! Буду много думать о жизни, людях, себе. Проработаю все свои детские травмы, вытащу из глубин подсознания все скопившиеся обиды, научусь безоценочно наблюдать за мыслями, разберусь, куда хочу двигаться дальше».
Тогда еще я не догадывалась, что мои представления о медитации и випассане в целом скоро разобьются о суровую реальность.
Как самый прилежный студент, я приехала первая. Индонезиец с сигаретой в зубах проводил меня до небольшого холла с видом на заросший водорослями бассейн. Там меня встретила комиссия, как при поступлении в институт. Все выглядело официально и строго. Я заполнила анкету новичка и подписала письмо с подтверждением, что готова продержаться до последнего дня.
Худощавая женщина лет семидесяти внимательно изучила заполненные бумаги, постучала ими по столу и спросила: «Вы точно сможете 10 дней хранить молчание? У вас точно нет ментальных проблем?» Я волновалась так, будто подавала документы в институт мечты. Казалось, вот сейчас я растеряюсь, скажу что-нибудь не то, и комиссия вынесет вердикт: «Вы не готовы. Извините, но мы не можем вас зачислить».
К этому моменту в помещение стали заходить и другие ученики. Им, как и мне, раздали анкеты и задали те же вопросы. Я заметила, что кто-то между собой начинал общаться, но из страха нарушить правило я сохраняла молчание, даже ни на кого не смотрела. «А вдруг курс уже начался и меня могут отчислить?» — думала я. Потом оказалось, что общаться можно вплоть до вечера, а точнее — до первой вечерней медитации, которая должна была начаться через четыре часа.
За это время я успела познакомиться с девушкой из России, которая последние девять лет живет на Бали, и со своей соседкой по комнате — 25-летней израильтянкой с невероятно доброй улыбкой. Я призналась ей, что никогда не делила комнату с посторонним человеком и переживаю, как все пройдет. Она предложила рассказать друг другу о своих тревогах и привычках в быту, чтобы совместная жизнь была для каждой из нас максимально комфортной.
В последний день курса, когда сняли аскезу на общение, я поблагодарила израильтянку за то, что та стала для меня лучшей соседкой по комнате. В каждом ее действии я постоянно чувствовала заботу, уважение и любовь. Это ощущалось без слов, жестов и взглядов. И именно ее чуткое отношение ко мне помогало не сдаваться и двигаться дальше.
Приехать на випассану — как шагнуть в темный лес, полный неизвестности. Как только ты начинаешь идти по тонкой извилистой дороге, где не видно ничего впереди, никогда не знаешь, что случится с тобой дальше. Ты пробираешься в условиях полной неопределенности: только не внешней, а внутренней. Ты не знаешь, что тебе придется испытать. Все подавленные чувства, эмоции, мысли выходят наружу, и бороться с ними уже не получится. Именно поэтому опыт каждого человека отличается. Никто не проживает эту практику одинаково, никто не испытывает зеркальные чувства и состояния. И если человек решил заглянуть вглубь себя — крайне важно оставить позади все предубеждения, ожидания и представления. Иначе чужие рассказы и чужой опыт могут стать помехой на собственном пути.
Однако я не смогла остаться в полном вакууме незнания. Периодически я случайно натыкалась на статьи про випассану, и поэтому у меня были некие ожидания. Например, много раз я читала, что сложнее всего пережить первые три дня: в этот период появляется острое желание сбежать домой, сомнения и мысли в духе «зачем я вообще сюда приехала?»
Также я слышала, что все 10 дней люди испытывают сильную боль в теле из-за непривычных поз при медитации. И при этом во время випассаны прорабатываются внутренние конфликты и детские травмы: ум перестает отвлекаться на внешний мир, погружается в глубины подсознания и достает оттуда все, что накопил за жизнь.
Знакомые рассказывали, что после випассаны чувствовали небывалый прилив энергии и сил. Вернувшись после практики домой, они начинали заниматься спортом, вести здоровый образ жизни, их концентрация при работе увеличивалась колоссально.
И хотя я старалась отбросить все ожидания, они все же остались со мной. Подсознательно я ждала, что так, как рассказывали и писали другие, будет и у меня. Однако уже в нулевой день я поняла: мой опыт будет не похож на все то, что я когда-либо слышала или читала.
Нас рассадили по местам и начали инструктаж. «Мы хотим убедиться, что вы понимаете, какой путь вам предстоит пройти. Для вашего же блага мы спрашиваем вас в заключительный раз: вы точно уверены, что готовы? Если чувствуете, что не сможете дойти до конца, у вас еще есть шанс отказаться», — услышала я от одного из волонтеров, и меня накрыла первая волна страха.
«Я точно готова?» — отстукивало у меня в голове. И тут же в теле поднялся жар. Казалось, температура за секунду подскочила до 39 градусов. Сердце бешено забилось. Я хотела выбежать из зала, подойти к организаторам и признаться: у меня паническая атака, и я не знаю, что мне делать. Но стоило мне хоть слово сказать про панический страх, дорога к випассане была бы закрыта. Нужно было справиться самой.
И тогда я стала просто глубоко дышать. Я повторяла про себя, как мантру: «Это пройдет. Скоро это пройдет. Вдох и выдох. Дыши, это пройдет». И паническая атака отступила. Это была моя первая победа. Оказалось, еще до начала випассаны я стала практиковать эту технику медитации, смысл которой — наблюдать и не реагировать.
В первые три дня мы практиковали медитацию анапана — наблюдение за дыханием. Нужно было направлять фокус внимания на вход и выдох и чувствовать, как воздух входит в тело через ноздри и выходит, касаясь верхней части губ. Эта практика помогала усилить концентрацию и успокоить беспокойный ум.
Поначалу казалось, будто я пыталась укротить дикого тигра. Ум сопротивлялся, бывало, я по 15 минут блуждала в мыслях, прежде чем замечала это и снова возвращалась к дыханию. С каждым днем получалось лучше.
Первые дни и правда оказались самыми сложными. «И зачем я самолично заключила себя в тюрьму? — думала я, неохотно плетясь к залу для медитаций вслед за другими учениками. — Это же какая-то ерунда, просто глупость. Сидеть по несколько часов подряд в тишине и просто наблюдать за дыханием! Лучше бы занималась сейчас делом». 10 часов медитаций ощущались как восхождение на Эльбрус.
Панические атаки не прекращались. Внезапный страх мог накрыть меня совершенно неожиданно: во время медитации, когда звенящая тишина становилась невыносимой, на общих видеолекциях по вечерам и даже на прогулках, где я разглядывала природу и животных. Бывало, я просыпалась в ночи от кошмара и в буквальном смысле замирала от страха.
При каждой панической атаке я говорила себе: если станет нестерпимо тяжело, есть возможность уйти. Я знала, что в любой момент могу подойти к волонтерам и обо всем рассказать, попросить помощи. Но я не хотела сдаваться. Мне было интересно дойти до конца и показать своим страхам, что они надо мной не властны.
Тогда я изменила свое отношение к паническим атакам и даже переименовала их — теперь они стали для меня не атаками, а волнами. Я стала представлять, как большие волны пытаются накрыть меня и утащить под воду, а я взбираюсь на доску для серфинга и ловко катаюсь по ним. Я перестала бороться с паническими атаками, а стала серфить на панических волнах. Это помогало. Вскоре я стала чувствовать, когда страх подступал, и мысленно проговаривала: «Ну привет, страх! Посмотрим, насколько мощной будет эта волна».
Не поддаваться страху и перестать нагнетать было сложно только вначале. Со временем страх ослабевал, а под конец випассаны вовсе отступил. В этом я ощутила силу: теперь больше не страх управлял мной, а я — страхом.
По статистике на випассану записываются чаще женщины, чем мужчины. Это можно было проследить и в нашем потоке: на курс приехали 19 женщин и всего 9 мужчин. Но до конца дошли не все — на четвертый день два студента покинули центр.
После трех дней подготовки и укрощения ума мы приступили к самой випассане — «медитации стойкого намерения». Теперь, когда концентрация усилилась и ум стал острее, мы начали исследовать ощущения в теле. Нужно было переводить фокус внимания с макушки до пальцев ног, не пропуская ни одну часть тела, и определять ощущение в каждой зоне. Например, покалывания в области лба, горение в ушах, пульсация в губах, вибрация в щеках, острая боль и жар в зоне лопаток и позвоночника.
Ощущения важно было сканировать безоценочно, при этом не останавливаясь долго в одном участке. В каких-то областях казалось, что ощущений нет совсем. Я фокусировала там внимание на несколько минут и, если почувствовать что-либо так и не удавалось, продолжала дальше сканировать тело.
На випассане мое понимание медитации поменялось. Раньше она была для меня инструментом, чтобы успокоиться, снять стресс, настроиться на день или заменить негативные установки позитивными. Сейчас я понимаю, что медитация может изменить всю мою жизнь, что с помощью этой техники можно отследить и переписать неосознанные ментальные шаблоны поведения, влияющие на то, как мы живем изо дня в день.
На випассане можно на практике познать, как ум оценивает ощущения в теле как негативные или позитивные (удовольствие или боль) и исходя из этого начинает реагировать. Например, я чувствовала, как щекочет нос, и первым импульсом было скорее почесать, чтобы прекратить дискомфорт в теле. Но вместо этого я училась просто наблюдать, насколько долго будет длиться это ощущение. Я переводила фокус на другие части тела и вскоре замечала, что прежних ощущений в носу больше нет. Так, медитируя и не вовлекаясь, человек может научиться не реагировать машинально и за счет этого избавиться от страданий.
Вначале почти всегда я ощущала боль в спине и ногах от долгого сидения в непривычной для меня позе. Хотелось поддаться импульсам ума и попытаться избежать боли — поменять позу, сделать себе легкий массаж или вовсе выйти из зала для медитаций, чтобы прогуляться до уборной и скоротать время. Но я продолжала неподвижно сидеть и наблюдать. В голове фоном звучали слова Гоенки: «Все проходит. Просто переводите внимание от макушки до пальцев ног и обратно. Безоценочно».
Первое время было сложно поверить, что эта острая, режущая боль в спине и ногах пройдет. «Нет, становится только хуже, нужно скорее что-то сделать, как-то себе помочь» — сопротивлялся ум. Я сканировала тело, стараясь не цепляться ни за удовольствия, ни за боль. Хотя, конечно, наблюдать за вибрацией в губах или теплой пульсацией в ладонях было приятнее, чем держать фокус на жжении в спине и онемении в ногах. И на то, и на другое мозг автоматически выдавал реакцию: хорошо — плохо, нравится — не нравится.
Но я не собиралась сдаваться и до последнего, насколько могла, оставалась неподвижной и не реагировала на ощущения, только называла их. От макушки до пяток и обратно, круг за кругом. И вот что я заметила: ощущения и правда меняются. Нет ничего постоянного. На первом круге спина болела так, словно в меня вставили ножи, а на третьем боль неожиданно сменялась покалываниями или теплом. Иногда я не чувствовала уши или плечи, а на другом круге ощущения приходили.
Каждая медитация отличалась от остальных. Бывало, я принимала позу лотоса и могла легко просидеть 60 минут неподвижно, держала фокус даже на малейших ощущениях в теле, например, на мочке уха, брови или мизинце. Всю практику я чувствовала контакт с телом и не витала в мыслях.
А в другой день все могло быть иначе. Я с трудом доходила до зала медитаций, чувствовала несобранность и отсутствие концентрации. Всю практику я блуждала в воспоминаниях, или фантазировала о будущем, или же могла крутиться на месте, менять позу по несколько раз, потому что больше не могла игнорировать дискомфорт в теле. И словно ничего не получалось, тело болело, время тянулось, живот изнывал от голода, а ум сопротивлялся. Я мечтала, чтобы поскорее прозвенел гонг и эта пытка прекратилась.
Изо дня в день я училась воспринимать с равной благодарностью и тот и другой опыт. Нетерпение сменяется принятием, боль — удовольствием, радость — грустью. Нет ничего постоянного. Опыт, пережитый в процессе медитации, автоматически перекладывается на жизнь. Это происходит само собой. Я стала замечать, что и в жизни мне стало легче относиться ровно к любым ощущениям и чувствам, будь то грусть, радость, досада, разочарование, раздражение или расслабленность. Любое чувство проходит. Даже самый сложный период рано или поздно заканчивается, начинается что-то другое.
Когда эту мысль проживаешь на опыте в теле, то понимаешь: чтобы выбрать реакцию не машинально, а осознанно, полезно сначала не реагировать вовсе. Просто безоценочно наблюдать. И, возможно, благодаря наблюдению придет безусловное принятие, а реакция покажется излишней. Ведь именно этому и учит випассана — принимать каждый момент жизни таким, какой он есть.
В середине десятого дня нам разрешили разговаривать. В вечерних видеолекциях Гоенка предупреждал, что возвращаться в реальный мир будет так же непросто, как и уходить. «Вы испытали шок, когда пришли сюда. Теперь вы испытаете возможно даже больший шок, когда покинете центр», — говорил учитель с экрана. Это оказалось правдой.
После утренней медитации все поспешили на первый этаж на завтрак. Впервые можно было обменяться впечатлениями, узнать ближе тех, с кем жил бок о бок больше недели. Десятый день задуман как буферный: все еще присутствуют групповые медитации и лекция, можно общаться (без физических контактов), но пользоваться телефоном по-прежнему нельзя.
Но я и еще несколько учеников не спешили покидать зал для медитаций. То, что вначале пугало, стало приносить спокойствие и комфорт. Весь период випассаны я была сфокусирована только на себе. По сути, я погрузила себя в пузырь, оградив от мира. Я вытаскивала из себя все, что подавляла и прятала в теле: невыраженные страхи, тревоги, сомнения. Без зрительного контакта и в полной тишине, почти не взаимодействуя с людьми. Я чувствовала, что привыкла к этой тишине.
Проскользнув мимо образовавшихся групп, я устремилась к выходу из столовой. И тут мой взгляд споткнулся о книги на столе. В них я нашла спасение: я стала листать одну за другой, всем видом показывая, что увлечена чтением и лучше меня не отвлекать.
Но трюк не сработал. Ко мне подошла индонезийка на вид лет шестидесяти и завела разговор. Стала расспрашивать, как я себя чувствую, зачем решила приехать на випассану и получила ли то, что искала. Незаметно сопротивление ушло, мне стало искренне интересно узнавать истории других людей, а также делиться своей. И речь лилась сама собой: я не чувствовала никаких зажимов, смущения, потребности уединиться или языкового барьера. Общение доставляло удовольствие.
У нас собрались люди из разных уголков мира: США, Израиля, Вьетнама, Германии, Австрии, Индонезии, России. Кто-то проходил эту практику впервые, кто-то уже десятый раз и имел опыт 30-дневной випассаны. У каждого была своя история, и абсолютно у каждого — свой опыт той випассаны, которую мы прошли вместе.
К примеру, у девушки из Австрии все 10 дней ужасно болела голова, и она с трудом могла медитировать. Мне также рассказали, что одна из учениц в середине курса решила уйти — ее видели с чемоданами у выхода из центра. Но после разговора с волонтерами все же осталась. Ее история меня вдохновила, ведь девушка смогла одержать внутреннюю победу над собой и дойти до конца.
Из центра я уезжала в ожидании, что в аэропорту испытаю шок от суеты и звуков. Но вместо этого я ощущала небывалое спокойствие и разливающуюся по всему телу любовь. Пришло сострадание и принятие людей такими, какие они есть. Я хотела делиться этой любовью, улыбалась другим пассажирам и работникам, сама заводила разговор с незнакомцами. Я была воплощением расслабленности и умиротворения.
После возвращения домой несколько дней мне было сложно воспринимать громкие звуки и шум города, я быстро уставала от общения и старалась лишний раз не выходить на улицу. Я продолжала каждое утро по часу медитировать и в целом чувствовала себя восприимчивой, будто все органы чувств обострились.
Я ощутила собственную мощь и словно переписала устоявшуюся в голове фразу «я не справлюсь, мне страшно», на «мне страшно, но я справлюсь со всем». Хотела бы я пройти подобный курс снова? Да, и не раз. Не знаю, как сложится жизнь дальше, но я бы с радостью устраивала бы себе такое «погружение в себя» каждый год. А сейчас я делаю все возможное, чтобы практиковать випассану ежедневно.
Благодаря медитации я чувствую контакт с телом и реальностью, мне легче воспринимать мир таким, какой он есть, и легче проживать тяжелые периоды, не скатываясь в страдания. Кроме этого, я чувствую большую концентрацию и все реже уношусь мыслями в прошлое или будущее, следовательно, чаще остаюсь в настоящем. Теперь, прежде чем реагировать, я научилась выдерживать паузу и наблюдать за состояниями и чувствами. Этот навык помогает проживать эмоции экологично: как для других, так и для себя.
Во время випассаны я часто повторяла про себя, как мантру: «Боль неизбежна. Страдание — личный выбор каждого». Сейчас я учусь ежедневно делать выбор в пользу себя и проживать всю многогранность жизни с ее взлетами и падениями, оставаясь в спокойствии и тотальном принятии. Без страданий ума.