В сети вышел «Кит» Даррена Аронофски — фильм про страдающего ожирением школьного учителя, которого пронзительно сыграл Брендан Фрейзер. «Лента.ру» рассказывает, почему актер с этой ролью имеет все шансы заполучить «Оскар» и почему «Кит» заставляет плакать почти всех своих зрителей.
Чарли (Брендан Фрейзер) — огромный мужчина, который живет в маленьком домике, постоянно ест и дает уроки по Zoom, предварительно выключая камеру. Его болезнь уже сложно назвать ожирением — при помощи еды педагог будто бы воюет с собственным телом. Тело Чарли, в общем, уже готово сдаться. Мешает подруга-медсестра Лиз (Хонг Чау), настойчиво не дающая Чарли умереть, а также одно нерешенное дело, которое вот-вот объявится на пороге. Дело в том, что восемь лет назад Чарли бросил жену (Саманта Мортон) и дочку ради собственного студента. Уход из семьи во многом привел его к нынешнему состоянию, но чувство вины перед дочерью — одна из немногих вещей, которые еще держат Чарли в живых. Элли (Сэди Синк) не заставляет себя долго ждать. Появившись в отчем доме, она кормит папу снотворным, курит, выкладывает родительские фото в соцсети и флиртует с юным сектантом (Тай Симпкинс), который почему-то излишне настойчиво хочет поговорить с Чарли о Господе.
Даррена Аронофски по-прежнему многие считают интеллектуальным режиссером-автором, мыслителем, конструирующим если не богооткровенные тексты, то, во всяком случае, бездонные притчи. На деле же талант Аронофски имеет несколько иную природу. Его фильмы это сочетание близкого к безупречному чувства киногении, детской по набору образов фантазии и — безусловной веры в собственное право на бесстыдство. Последняя особенность имеет очевидно ключевое значение в понимании успеха «Рестлера», «Черного лебедя» и новейшего «Кита». В мире победившей левацкой политкорректности, где мастеров искусств того и гляди обяжут поверять свои замыслы по новым зеленым книгам, Аронофски вдруг стал выглядеть вневременным художником, умело работающим с так называемыми вечными темами. В данном случае режиссер освобождается от сиюминутных контекстов буквально — замыкая героя практически в театральную декорацию.
Чему тут возмущаться, понятно уже из самых базовых вводных. В главной, бенефисной даже роли Брендан Фрейзер — звезда «Мумии» и «Взрыва из прошлого», который из лупоглазого красавца превратился в обрюзгшее и заплывшее, всеми почти позабытое пугало. Его возвращение на голливудский олимп справедливости ради началось раньше (вспомним «Траст» Дэнни Бойла), но Аронофски здесь мастерски, почти по-жульнически поймал поток. Сегодня он выглядит сценаристом триумфа, хотя на деле имеет отношение лишь к последнему (хотя и важнейшему) шагу — тому, который с большой вероятностью подарит Брендану «Оскар». А самой церемонии вручения премий американской киноакадемии — вожделенную уже много лет живость и подобие эмоциональной драматургии.
Сама по себе конструкция фильма очевидна по трейлеру. Облепленный мерзким фэт-сьютом (их как раз сейчас хотят запретить) артист тяжко бродит в четырех стенах. Пыхтит, мастурбирует, запихивает в себя пиццу с майонезом, рыдает, потеет, один раз, в самом начале «Кита», отправляется в душ. Дни 300-килограммового чудовища сочтены, его последние спутники — брошенная девять лет назад дочка, медсестра и малолетний проповедник — более расчетливо слезоточивой компании, пожалуй, и не придумать.
После макабрической «мамы!» он теперь почти весь фильм снимает на статичным планах, педантично работает с почти театральным ритмом смены картин и явлений. Действие, подобно своему герою, медлительно и к тому же движется демонстративно по кругу. Напряжение возникает из-за раздражения — теснотой, чисто бытовой грязью и объедками, которые распространяет вокруг себя трагический Робин Бобин Барабек. Саспенс лишь в том, когда он превратится в Шалтая-Болтая и, наконец, разобьется. Этого момента к середине второго часа ждут уже все — Эшли, сам Чарли и, конечно, зритель.
И вот именно здесь Аронофски вновь проделывает тот фокус, которым владеет в совершенстве. Талантливые авторы, берущиеся за подобные, заранее выматывающие темы, отличаются, по большому счету, лишь одним. Постановщики вроде Флориана Зеллера (с его «Сыном» «Кит» конкурировал в венецианском конкурсе) или, допустим, Михаэля Ханеке органически не способны выйти за рамки роли лабораторных наблюдателей. Герои, истекающие кровью, потом и менее литературными субстанциями — всего лишь иллюстрации для их размышлений, лекций, философских изысканий. Тогда как мастера вроде Гаспара Ноэ (ну или Ларса фон Триера, без которого в таких разговорах никак) в критический момент увлекают зрителя внутрь кадра, не боясь запачкаться. В эти моменты становится совершенно, в общем, неважно, насколько торчат швы и сваи возведенной инженерной конструкции и сколь грубо сработаны спецэффекты. В финале «Кита», например, даже сквозь слезы видна лобовая, нарочно слепящая работа со светом.
По всей вероятности, веру в происходящее в кадре внушает естественное чувство достоверности характеров, которого неукоснительно придерживается в своих фильмах Аронофски. В данном случае, Чарли — не могучий интеллектуал и мыслитель, а всего-навсего школьный учитель, зацикленный на программном романе Меллвилла. Единственное допущение, которое позволяют себе авторы, заключается в том, что Чарли — лучший учитель на свете. Не потому, что лучше всех объясняет классику, а потому, что его любовь к ученикам (которыми он видит всех вокруг) абсолютна. И нет ничего удивительного в том, что такой человек, думая, что он кит, на самом деле превращается в воздушный шар.
Фильм «Кит» (The Whale) вышел на Amazon Video