На HBO завершился первый сезон сериала «Одни из нас» по культовой консольной видеоигре The Last of Us. Шоу начало бить рекорды по просмотрам еще с премьеры и быстро стало очередным хитом телеканала, сравнимым по популярности с первыми сезонами «Игры престолов». Какой вышла эта постапокалиптическая драма и можно ли назвать ее лучшей экранизацией видеоигр в истории, рассуждает «Лента.ру».
Полное опасностей путешествие по развалинам Соединенных Штатов сблизило Джоэла (Педро Паскаль) и порученную ему Элли (Белла Рамзи). Пройдя через полчища зараженных мутировавшим грибком зомби, пережив разбойные засады, смертельные ранения и каннибалов-педофилов, замкнутый и неразговорчивый контрабандист наконец принимает девочку, как родную — что Джоэлу, потерявшему дочь в самом начале эпидемии, далось не так уж легко. Элли же, родного отца и вовсе не знавшая, с легкостью принимает на эту роль своего временного опекуна.
Патернализм столь опасной личности (а об убийственных навыках Джоэла наслышано, кажется, почти все выжившее население Северной Америки), впрочем, подразумевает свои минусы и плюсы. Один из главных позитивных эффектов заключается в том, что ты всегда в безопасности. Из негативных — в опасности оказываются все остальные, вне зависимости от их намерений. Если обойтись без спойлеров, то финал раскрывает этот минус во всей красе — и потому, как и игра, заканчивается на чрезвычайно тяжелой ноте.
Что ж, HBO вновь показал, как нужно конструировать международные хиты, сделав невозможное. «Одни из нас» прошли по лезвию бритвы, где, с одной стороны, в случае неудачи их ждало линчевание от поклонников игры, с другой — разочарование критиков, воротящих нос еще от одной бездумной экранизации консольного шутера.
Пилотный эпизод «Одних из нас» был все же встречен овациями, и проект тут же продлили на второй сезон. Каждая последующая серия порождала один инфоповод за другим. Тут песня 1970 года увеличила число прослушиваний на 4900 процентов из-за появления в сериале. Там эпизод поднял продажи менструальных чаш. Словом, HBO вновь удалось заставить зрителей каждую неделю вертеться в нетерпении, ожидая новую порцию теледрамы. Такой успех, конечно, стоил немало.
Это больше, чем уходило на серию «Игры престолов» в последнем сезоне, но все еще несоизмеримо меньше в сравнении с «Властелином колец». При этом шоу может похвастаться как географическим размахом (за полгода Джоэл и Элли из Бостона добираются аж до Колорадо), так и постапокалиптическими пейзажами, получившимися по-настоящему завораживающими.
К работе над экранизацией был привлечен звездный шоураннер — выпустивший в 2019-м хитовый «Чернобыль» Крэйг Мэйзин, который работал над сценарием в соавторстве с креативным директором The Last of Us Нилом Дракманном. Над сериями трудились талантливейшие фестивальные режиссеры из разных уголков света: режиссер «Дылды» и «Тесноты» Кантемир Балагов (его сотрудничество с HBO окончилось раньше срока, однако «40 процентов первых 40 минут первого эпизода», по словам кинематографиста, сняты при его участии), иранец Али Аббаси («На границе миров», «Шелли»), боснийка Ясмила Жбанич («Грбавица», «Куда ты идешь, Аида?») Однако их авторский след тут если и виден, то точно только профессиональным глазом — заданная Мэйзиным еще в пилоте стилистика поддерживается без особых изменений на протяжении всего шоу.
Актеры на ведущих ролях тоже не лыком шиты. Педро Паскаль уже, кажется, завоевал весь интернет как главный папочка всея сети. Да и восторг от игры Беллы Рамзи в короткой, но запоминающейся роли в «Игре престолов» сумел сохраниться у многих до сих пор, а тот факт, что Паскаль тоже снимался в фэнтезийном сериале HBO, только привлек к этому дуэту еще больше интереса. Их игра безупречна. Паскалю в принципе не привыкать к изображению стоических и немногословных фигур, способных на проявления искренней привязанности (доказательство — «Мандалорец»). А Рамзи в изображении не по годам отважного подростка здесь не менее убедительна, чем в «Игре престолов». Впрочем, то, как некоторые критики расхваливают артистов за придачу персонажам большей глубины, кажется натяжкой их заслуг. В конце концов, попросту бессмысленно сравнивать живую актерскую игру с компьютерной графикой 2013 года (да и с нынешней, впрочем, тоже).
После премьеры пилота животрепещущим оставался вопрос, какой именно путь выберет адаптация — будет ли следовать игровому сюжету дословно, лишь изредка уходя в самодеятельность, или же представит совершенно новую историю. Даже на середине первого сезона ситуация оставалась неопределенной. Эпизоды, почти покадрово воспроизводившие сцены из игры, сменялись сериями с полноценно новыми сюжетными линиями (наиболее горячее обсуждение этих филлеров вспыхнуло, впрочем, только среди поборников традиционных ценностей). Однако во второй половине сериал окончательно вернулся на рельсы игрового сюжета.
По завершении сезона очевидно, что структура «Одних из нас» вышла весьма прямолинейной — в сериал без радикальных изменений вошли все ключевые моменты из видеоигры, представленные в кат-сценах. Не отступая от основного сюжета, шоураннеры попросту нашпиговали сериал дополнительными сценками, которые задают происходящему контекст, а персонажам — мотивацию. Так, Элли начинает проявлять себя стойким оловянным солдатиком еще до встречи с Джоэлом, а прошлое самого контрабандиста помогает лучше понять его хладнокровность по отношению к любому встречному врагу. Как раз это и придает главным героям ту самую большую глубину, которую игра предлагала пользователям додумать самостоятельно.
Никаких по-настоящему рисковых моментов в этих отхождениях от сюжета нет вообще, если, конечно, не воспринимать за таковой целый эпизод о жизни гей-пары при постапокалипсисе или еще один, описывающий уже первую любовь главной героини. Мэйзин и Дракманн, наоборот, будто боятся пошатнуть хлипкую башню сюжетов, выстроенную последним еще при разработке The Last of Us, поэтому, скорее, просто облагораживают ее фасад да подбрасывают мешки с песком к основанию. В корне сюжета здесь лежит та же притча, что и в игре — о безграничной любви и жертвах, к которым она приводит. По Дракманну, защищать эту любовь надо любыми способами. Даже если из-за этого сердце очерствеет еще больше, добавляет Мэйзин.
Что ж, эту фабулу «Одни из нас» наследуют вовсе не из видеоигры, а из великой массы голливудских боевиков — и даже наличие небольшой, совсем невнятной рефлексии о моральной стороне вопроса у сериала этого наследия не отнимет. Это, впрочем, ожидаемо — особенно учитывая столь бережное отношение шоураннеров к первоисточнику, и тот факт, что сам этот первоисточник создавался по лекалам многочисленных постапокалиптических блокбастеров нулевых.
Игры, как правило, мало приспособлены для дословных адаптаций — либо они превращаются в бесконечный поток стрельбы и взрывов, как в «Хитмэне», либо отрываются от первоисточника уже полностью и живут своей жизнью, как франшиза «Обитель зла» или грядущие «Супербратья Марио в кино». И тут уж либо угождать поклонникам игры, предоставляя им многочасовой фан-сервис (отметим, впрочем, что на прыгающего по глазастым грибам Криса Пратта мы бы были готовы смотреть и больше двух часов!), либо делать что-то совершенно не похожее на оригинал — и жертвовать рейтингами.
Шоураннеры «Одних из нас» пошли по третьему пути — взяли уже готовую для кино, пусть и выстроенную на голливудских клише историю, и драматургически ее обогатили, раскрыв персонажей, их мотивы и бэкграунд. Тем самым они сумели сохранить аудиторию игры и привлечь к сериалу всех остальных — что, безусловно, заслуга, которая может сделать сериал по-настоящему культовым. Но это, скорее, говорит о том, что мир игровых адаптаций все так же остается непаханым полем — и что по-настоящему достойные этого титула проекты еще впереди.
Сериал «Одни из нас» (The Last of Us) вышел на HBO