Имя первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона многим известно по названию аэропорта в Тель-Авиве. Стремление израильтян увековечить имя своего лидера вполне понятно, ведь не будь этого политика, Израиль мог так и не состояться как государство. Его биография неразрывно связана с историей становления страны и нации — от объединения еврейских поселений в Палестине и борьбы с британским правлением до войны за независимость еврейского государства против превосходящих сил арабской коалиции. Бен-Гуриону не раз приходилось принимать жесткие и спорные решения, но все 15 лет своего правления он делал то, что считал необходимым для защиты своего народа и государства, не боясь нападок противников и осуждения соратников. «Лента.ру» в рамках проекта «Эпоха лидеров» рассказывает, как сын мелкого чиновника из польской глубинки увлекся идеями сионизма, добился создания еврейского государства и отстоял его независимость.

14 мая 1948 года в небольшом зале тель-авивского музея искусств собралось несколько десятков человек, включая корреспондентов местных и иностранных СМИ. Гостям вручили приглашения только утром и строго-настрого запретили рассказывать о мероприятии. Но информация о предстоящем событии все же вышла за пределы узкого круга приглашенных, и уже с полудня возле здания на бульваре Ротшильда начали собираться горожане. По их взволнованным лицам было понятно, что сегодня должно произойти что-то очень важное.

Около четырех часов дня к музею подъехала машина, из которой вышел низкорослый мужчина со сверкающей лысиной, обрамленной торчащими в разные стороны вьющимися седыми волосами. Толпа у парадного подъезда расступилась, а охранявший вход полицейский отдал честь, узнав в посетителе главу временного правительства Давида Бен-Гуриона. Тот на мгновение остановился и тоже отдал ему честь.

Его слова были встречены восторженными возгласами и овацией в зале, а затем ликование охватило всех, кто собрался в тот день на бульваре Ротшильда. На следующий день первые полосы газет вышли с портретами Бен-Гуриона и новостями об образовании независимого еврейского государства — спустя 2000 лет после его исчезновения. Уже тогда журналисты высоко оценили роль Бен-Гуриона в появлении Израиля на карте мира, и не только потому, что именно он настоял на таком названии новой страны. Этот политик, как никто другой, достоин был называться отцом-основателем нового государства.

Юный сионист

Будущий основатель Израиля родился 16 октября 1886 года в Российской империи, в польском местечке под названием Плоньск. Семья Давида Иосифа Грина — фамилию Бен-Гурион он возьмет в 1909 году — была не из богатых, но и не из бедных. Глава семейства, Авигдор Грин, работал стряпчим и был одним из видных членов общества «Ховевей Цион» («Любящие Сион»). От рождения Давид был хилым и щуплым, с непропорционально большой головой. Обеспокоенные родители отвезли малыша к врачу, но тот заверил их, что с ребенком все в порядке, и даже предсказал, что маленькому Давиду суждено стать великим человеком. Набожная мать подумала, что из сына получится известный раввин.

Когда Давиду было три года, дедушка посадил его к себе на колени и стал слово за словом учить ивриту. Впоследствии Бен-Гурион утверждал, что уже тогда, в столь юном возрасте, почувствовал, что ему суждено жить не в Плоньске, а на исторической родине — в Эрец-Исраэле. Незадолго до десятого дня рождения Давид впервые услышал от родных имя Теодора Герцля — видного сиониста из Австрии, написавшего памфлет с призывом основать еврейское государство в палестинских землях. Труд Герцля привел к всплеску сионистских настроений в Плоньске, проникся ими и юный Давид Грин. Вместе с друзьями он организовал движение «Эзра», задачей которого было обучить сверстников ивриту.

В память Давида врезался один августовский день 1903 года. Спасаясь от летнего зноя, он вместе с друзьями из «Эзры» купался в озере неподалеку от речки Плонки. Вдоволь накупавшись, юноши вышли на берег и стали читать газеты, где с ужасом обнаружили, что их кумир Теодор Герцль поддержал предложенный британскими властями план по созданию еврейского государства в Восточной Африке вместо Палестины. Тогда друзья пообещали, что сделают все, чтобы еврейский народ смог обосноваться на Земле обетованной. Спустя годы Бен-Гурион в трудные моменты будет не раз мысленно возвращаться к этой клятве.

Но пока Давид решил не спешить с отъездом на Ближний Восток и отправился в Варшаву, чтобы выучиться на инженера и быть полезным новой родине. Так и не сумев поступить в училище, юноша начал делать первые шаги в политике. Воодушевленный русской революцией 1905 года, Давид вступил в ряды сионистско-социалистического движения «Поалей Цион» («Работники Сиона»). На публичных мероприятиях он неоднократно вступал в полемику с представителями другого еврейского социалистического движения — «Бунд».

Политические оппоненты, в отличие от сионистов из «Поалей Цион», не считали евреев народом в изгнании и утверждали, что родина еврейских общин — страны их проживания. Ареной для жарких дебатов, как правило, становилась синагога в Плоньске.

Летом 1906 года Давид наконец решает перейти от слов о возрождении еврейского государства к делу. С небольшой группой единомышленников он садится в поезд до Одессы, где по поддельным документам пересаживается на русское грузовое судно до Палестины, в то время подконтрольной Османской империи. Спустя девять суток изнурительного плавания Давид и его товарищи достигли берегов Земли обетованной. «Наш корабль медленно подходит к берегу Яффы. Свежий бриз ласкает наши лица, и крик какой-то птицы — первый за все время путешествия — доносится до нас. Молча, не в силах вымолвить ни слова, я встаю во весь рост, взор мой устремлен на Яффу, бешено стучит сердце. Я приехал», — написал он в тот день в дневнике.

Закалка трудом

Тем же вечером Давид вместе с другими новоприбывшими отправляется в крупнейшее еврейское поселение в Палестине, Петах-Тикву. 19-летний юноша решает заняться земледелием: он убежден, что евреи смогут создать свое государство только трудом, возделывая палестинские земли. Однако тяжелый физический труд не лучшим образом сказывается на его здоровье, вдобавок он заболел малярией, от последствий которой будет страдать всю оставшуюся жизнь. Лишившись заработка из-за болезни, Давид переживает один самых сложных периодов в жизни, отмеченный нищетой и голодом: ночами его терзают сны, в которых вокруг него летают сковородки с мясом и блюда с гарнирами. Давид подавлен, но остается верен обещанию, данному на берегу Плонки.

Жизнь впроголодь, изнурительный труд и неприязнь к зажиточным фермерам укрепили в Давиде Грине веру в социалистические идеалы. Он продолжил активную деятельность в палестинской организации «Поалей Цион», а осенью 1907 года перебрался на север страны, в небольшое поселение Сежера, где снова занялся земледелием.

Но в Сежере Давид Грин также осознает, что одним плугом евреи не завоюют собственное государство — им нужно взять в руки оружие и научиться защищать себя и свою землю от недобрых соседей. В то время еврейские поселения охраняли наемники из местных арабов и черкесов, бежавших из Российской империи в Палестину во время Кавказской войны. Как-то раз, застав такого охранника за кражей, жители Сежеры убедили главу поселения Элияху Краузе основать силы самообороны из числа еврейских рабочих. В их ряды вступил и Грин, который впоследствии неоднократно говорил, что не согласись тогда Краузе организовать отряды, не было бы и государства Израиль.

Отказ от услуг наемников спровоцировал регулярные стычки с арабами. В апреле 1909 года очередной такой конфликт закончился перестрелкой, в которой погибли два жителя Сежеры. Это событие, по словам биографа Михаэля Бар-Зохара, произвело сильное впечатление на будущего лидера Израиля. «Он убеждается, что более масштабных и кровавых столкновений с арабами избежать не удастся, в связи с чем всем палестинским евреям следует вооружиться и создать самоуправляемые силы обороны», — пишет историк.

Летом того же года Давида пригласили на должность редактора только что созданной «Поалей Цион» газеты.

Все глубже погружаясь в общественно-политическую жизнь Палестины и еврейской общины, Давид понимает, что отстоять интересы своего народа он сможет только через турецкие государственный институты, а потому ему необходимо выучить турецкий язык и оттоманское право. В ноябре 1911 года Бен-Гурион отправляется в Салоники, где учит турецкий, а затем поступает в Стамбульский университет вместе с товарищем Ицхаком Бен-Цви.

Живя в столице, молодые люди стараются даже внешне подражать туркам — носят фески и усы — и полны надежд на светлое будущее еврейского народа при младотурках. Но их мечты перечеркнула Первая мировая война, в которую Османская империя вступила на стороне Германии. Одновременно в стране усиливаются гонения на евреев, а сионистов объявляют врагами государства. В марте 1915 года Бен-Гуриона и Бен-Цви, несмотря на их прооттоманские взгляды, пожизненно депортируют из Турции в соседний Египет, тогда подконтрольный британцам.

Оттуда друзья едут в США, где примыкают к местному подразделению «Поалей Цион» и начинают агитировать еврейскую молодежь эмигрировать в Палестину. Бен-Гурион и Бен-Цви отправляются в турне по Америке, но их лекции не пользуются особым успехом, а в специально созданную группу «Гехалуц» («Первооткрыватель») поначалу соглашаются вступить всего несколько десятков американских евреев, среди которых была и молодая Голда Меир.

Тогда Бен-Гурион и его соратники решают переиздать на английском книгу «Изкор», рассказывающую о жизни переселенцев в Палестине и содержащую воспоминания самого Давида о жизни в Петах-Тикве и Сежере. Во время работы над переводом он знакомится с медсестрой Паулой Монбаз, на которой вскоре женится. Вышедшее в 1918 году английское издание «Изкор» пользуется оглушительным успехом, и Бен-Гурион оказывается в первых рядах сионистского движения.

Публикации книги предшествовало очень важное для сионистского движения событие. 2 ноября 1917 года министр иностранных дел Великобритании Артур Бальфур направил барону Ротшильду, неформальному лидеру британского еврейства, письмо, в котором сообщал о намерении властей возродить «национальный очаг» для евреев в Палестине.

Бен-Гурион хотя и отнесся к документу весьма скептически, решил поддержать Британию в войне с Турцией. В апреле 1918 года он сообщает беременной супруге о решении пойти добровольцем в Еврейский легион, вскоре уезжает на тренировочный полигон в Канаде и уже в августе высаживается в египетском Порт-Саиде. Однако принять участие в боевых действиях Бен-Гуриону так и не довелось: в Египте он заболел дизентерией, а когда его выписали из госпиталя, британцы уже заняли Палестину. В ноябре 1918 года, спустя всего три года после «пожизненного изгнания», Бен-Гурион вернулся в Тель-Авив.

Заложники империи

После возвращения Бен-Гурион с новой силой погружается в политическую жизнь Палестины. Он возглавляет новую партию «Ахдут ха-Авода» («Единство труда»), но осознает необходимость создания новой надпартийной организации, которая стала бы объединяющей силой для проживающих в Палестине евреев. Так в 1920 году возникает Всеобщая федерация еврейских трудящихся Израиля — Гистадрут. Летом 1921 года Бен-Гурион избран в секретариат Гистадрута и вскоре становится лидером организации.

Нескончаемый поток еврейских переселенцев и намерение британцев дать евреям «национальный дом» в Палестине вызвали сначала беспокойство, а затем и гнев у арабского населения. В мае 1921 года по Яффе прокатились арабские волнения, в столкновениях погибли десятки евреев. Встревоженные британские власти временно ограничили еврейскую эмиграцию, и былой энтузиазм вокруг Бальфурской декларации стремительно угас.

Тогда Бен-Гурион понял, что контроль над ситуацией необходимо взять в свои руки, и бросил все силы на развитие Гистадрута, который под его началом все больше превращался в государство в государстве. В ведении организации оказались не только социальные и экономические вопросы еврейских общин, но и обеспечение безопасности поселений. Одновременно в Палестине формируется подпольное военизированное формирование «Хагана» — прообраз будущих Сил самообороны Израиля. В 1930 году Бен-Гурион возглавил новую партию МАПАЙ (Рабочая партия Эрец-Исраэль), объединившую сразу несколько рабочих партий.

Благодаря активному участию и в жизни еврейских общин Палестины, и в международном сионистском движении Бен-Гурион вскоре стал одним из наиболее авторитетных еврейских политиков, рассказывает Александр Локшин, старший научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин Института Востоковедения РАН.

В середине 1930-х Бен-Гуриона избирают в исполком, а затем назначают председателем Еврейского агентства — международной сионистской организации, занимавшейся репатриацией евреев в Палестину. С приходом к власти в Германии Адольфа Гитлера Бен-Гурион с энтузиазмом берется за организацию иммиграции немецких евреев в Палестину, что вновь вызывает сильное недовольство у арабов.

В 1936 году по Палестине прокатилась очередная волна столкновений между евреями и арабами. Еврейское агентство и подчиненная ему «Хагана» решают воздержаться от жесткого ответа, но не все политические силы согласны с таким курсом: более радикальная подпольная военная организация «Иргун» устраивает «акции возмездия» против арабского населения.

Британские власти обеспокоены участившимися случаями кровопролития и поручают специальной комиссии под руководством лорда Уильяма Пиля разобраться в ситуации. В 1937 году комиссия признает провал Британского мандата и рекомендует создать на территории Палестины два независимых государства — арабское и еврейское. План раздела встречает жесткое сопротивление арабов и неоднозначную реакцию евреев, недовольных границами будущей страны. Бен-Гурион поддерживает план Пиля и пытается убедить соратников, что ни одни границы не вечны, а независимое государство — лишь начало.

Великобритания идет на попятную: декларацию Бальфура и план Пиля кладут под сукно и, вопреки протестам сионистов, накладывают новые ограничения на еврейскую иммиграцию.

В конце 1938 года британское руководство предпринимает последнюю, но скорее символическую попытку решить вопрос за столом переговоров. Колониальные власти приглашают арабских и еврейских представителей, среди которых и Бен-Гурион, на встречу за круглым столом в Сент-Джеймском дворце.

Но переговоры заходят в тупик: на тот момент Великобритания уже приняла решение в пользу Межарабской конференции, а встреча в Сент-Джеймсе была нужна лишь для того, чтобы оформить его официально. На глазах Бен-Гуриона рушилась сама идея «еврейского национального дома» — эти переживания не могли не сказаться на его здоровье. Когда Бен-Гурион заболел, британский представитель отправил ему букет с пожеланиями скорейшего выздоровления.

На заседании 15 марта 1939 года Британия озвучивает делегациям свое предложение: в течение десяти лет создать на территории Палестины двунациональное государство; ограничить еврейскую иммиграцию в первые пять лет 75 тысячами человек; ввести лимит на покупку евреями земли. Бен-Гурион и его коллеги от плана отказываются и покидают Лондон. В мае британские власти публикуют «Белую книгу», узаконивающую ровно те же инициативы, что были отвергнуты еврейской делегацией на Сент-Джеймсской конференции.

Больше всего Бен-Гуриона злило решение Лондона ограничить еврейскую иммиграцию, тем самым лишив миллионы евреев путей к бегству от накрывающей Европу коричневой чумы нацизма. Но сионистский лидер все равно призывает палестинских евреев пойти добровольцами в британскую армию. «Мы должны помочь англичанам в борьбе с Гитлером так, словно "Белой книги" никогда и не было. И мы должны сражаться с "Белой книгой" так, как если бы не было войны!» — заявил Бен-Гурион. К его призыву прислушались 30 тысяч еврейских мужчин и женщин из Палестины.

Две войны

В мае 1940 года Бен-Гурион отправляется в Лондон и бросает все силы на формирование в Палестине еврейских дивизий: к тому моменту тысячи добровольцев уже служили в разных частях британской армии, но национального подразделения у них не было. Политик верил, что победа над Гитлером может подарить евреям желанную государственность, а получившие боевой опыт добровольцы станут основой будущих вооруженных сил. Власти Британии дали согласие на формирование еврейских подразделений, но несколько лет оно оставалось только на бумаге.

Осенью 1942 года палестинские евреи с ужасом узнают о принятии Третьим рейхом плана по «окончательному решению» еврейского вопроса. Но колониальные власти безучастны. В Палестину пускают всего 1500 человек в месяц, а корабли с беженцами останавливают и разворачивают прямо в море. Боль, ужас и гнев разделяют евреев в Палестине: одни призывают к борьбе с британскими властями, другие видят в этом помощь Гитлеру.

В начале 1944 года подпольная группировка «Иргун» и отколовшаяся от нее «Лехи» объявляют британцам войну: их бойцы нападают на учреждения мандатного правительства и полицейские участки, грабят склады оружия и убивают британских чиновников. Бен-Гурион резко осуждает теракты и даже решает помочь британцам в борьбе с экстремистами. К тому же летом 1944 года британские власти наконец приняли решение о формировании еврейской бригады и ее размещении в Италии. И хотя бригада участвовала в боевых действиях всего несколько месяцев, за это время ей удалось помочь наладить нелегальную иммиграцию выживших в холокосте евреев.

Осенью 1945 года Бен-Гурион отдает «Хагане» приказ готовиться к вооруженному сопротивлению.

«Хагана» вступает в союз с «Иргуном» и «Лехи», и вместе они проводят диверсии, подрывая британские железные дороги и корабли береговой охраны. В ответ британцы перебрасывают в Палестину дополнительные войска, а летом 1946 года устраивают масштабную облаву на лидеров еврейского сопротивления, многих отправляют в лагеря.

Те, кто уцелели, отвечают подрывом южного крыла гостиницы «Царь Давид» в Иерусалиме, в котором располагались офисы мандатного правительства. В результате взрыва погибли более 90 человек. Бен-Гурион жестко осуждает теракт и призывает перейти к ненасильственной борьбе, сделав упор на организацию нелегальной иммиграции и расширение еврейских поселений. Но террор не прекращается.

В 1947 году британские власти, устав от кровопролития и не сумев отыскать приемлемое решение палестинской проблемы, заявляют о желании отказаться от мандата. 29 ноября того же года Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций (ООН) принимает резолюцию о разделе Палестины на арабское и еврейское государство с Иерусалимом в качестве нейтрального города под международным контролем. Решено, что действие Британского мандата закончится 14 мая 1948 года. Всю ночь толпы людей танцуют на улицах, празднуя приближение к многовековой мечте о собственной стране. Но у Бен-Гуриона поводов для веселья тогда не было.

Политик в срочном порядке берется за создание полноценной армии и закупку оружия для нее. Его верная соратница Голда Меир отправляется в Америку, чтобы собрать необходимые средства в еврейских общинах США. В самолет она садилась с десятью долларами, через два месяца вернулась с 50 миллионами. Еще до завершения действия Британского мандата между арабами и евреями с новой силой разгораются вооруженные столкновения, сопровождающиеся массовым бегством арабского населения. Когда до истечения срока Британского мандата остаются считаные дни, у Бен-Гуриона уже не было сомнений: стоит еврейскому государству провозгласить независимость, как враги нападут на него со всех сторон.

14 мая 1948 года, за восемь часов до окончания действия мандата Великобритании, Бен-Гурион торжественно зачитывает Декларацию независимости Израиля. В новом государстве политик занимает посты премьер-министра и министра обороны. Но даже выполнив обещание, данное в юности на берегу Плонки, Бен-Гурион остается мрачен: «Я снова, как 29 ноября, чувствую себя погруженным в траур среди веселящихся людей».

На следующий день только что возникшее государство атакует мощная арабская коалиция, объединившая Ливан, Египет, Сирию, Трансиорданию и Ирак.

Сформированная в первые недели войны Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) принимает в свои ряды бойцов «Иргуна» и «Лехи» и спешно организует мобилизацию жителей молодого государства, поставив под ружье даже женщин и подростков, но у противника все равно сохранялось значительное численное преимущество. Арабские войска стремительно продвигаются вперед, и кажется, что шансов устоять у евреев нет.

Наступающие с юга египетские силы встречают отчаянное сопротивление стоящих на пути к Иерусалиму кибуцев, но, несмотря на потери, продолжают продвигаться на север. 29 мая 1948 года египтяне занимают позиции неподалеку от Ашдода — всего в 32 километрах от Тель-Авива. Тогда же Арабский легион берет в осаду Иерусалим: еврейский квартал Старого города охвачен огнем, десятки синагог лежат в руинах, а жители города отрезаны от поставок еды и воды. Иракский корпус вот-вот мог прорваться к морю, перерезав страну надвое и лишив ее шансов на победу. По воспоминаниям современников, Бен-Гурион метался по штабу, словно тигр в клетке, а военное руководство с болью признавало: молодому государству, просуществовавшему всего пару недель, осталось жить лишь несколько суток.

Но тут происходит настоящее чудо: именно в этот роковой момент в Израиль прибывают первые закупленные мессершмиты. Появление у евреев авиации становится неожиданностью для арабской коалиции. Постепенно израильтянам удается преломить ситуацию, в том числе благодаря активной военной помощи СССР, первым признавшего государство Израиль.

Успехи израильской армии вынудили Арабский легион прекратить наступление, и с февраля 1949 года арабские страны одна за другой заключили перемирие с Израилем — все, кроме Ирака, который просто вывел свои войска из Палестины. К июлю того же года война за независимость завершилась бесспорной победой Израиля.

Стране удалось не только отразить нападение превосходящих сил противника, но и в конечном итоге установить контроль над новыми территориями — помимо тех, что полагались евреям по плану ООН.

Война закончилась, но борьба за выживание Израиля еще только началась.

Лидер нации

После окончания войны за независимость Бен-Гурион ставит амбициозную, но принципиально важную для выживания страны задачу: увеличить население вдвое за следующие четыре года. Но реальность превосходит ожидания: за этот период в молодое государство переехало более 680 тысяч человек, и население выросло на 120 процентов. Первыми иммигрантами стали выжившие в холокосте европейские евреи, затем в Израиль стали приезжать целыми общинами: в первые годы в страну почти целиком переехали болгарская и югославская диаспоры.

Размещение и абсорбция такого количества новых граждан стали настоящим вызовом для еще только встающего на ноги государства. Иммигрантам приходилось жить в бывших британских бараках и палатках, денег и продовольствия катастрофически не хватало — едва пережив войну, Израиль оказался на грани гуманитарной катастрофы. Ситуация требовала от Бен-Гуриона жестких и решительных действий: он вводит карточную систему, ужесточает налоговую политику и активно борется со спекулянтами.

Действия международных организаций тоже не облегчают жизнь израильскому руководству. 9 декабря 1949 года Генеральная Ассамблея ООН голосует за присуждение Иерусалиму международного статуса, как предлагалось в резолюции о разделе Палестины от 1947 года. Однако к тому времени город фактически уже разделен пополам между Израилем и Трансиорданией. Бен-Гурион убежден: у еврейского государства не может быть иной столицы, кроме Иерусалима, и он не просто отвергает требование ООН, но велит перенести из Тель-Авива в Иерусалим кнессет и большую часть государственных учреждений.

Поначалу оптимальным кандидатом казалась Великобритания. В 1951 году британские власти предложили Израилю вступить в Содружество, объединяющее Великобританию и ее бывшие колонии, но Бен-Гуриона такой вариант не устроил. Он предложил британцам военное сотрудничество, но переговоры зашли в тупик. Тогда израильский премьер решил привлечь в союзники США, предлагая сделать из его страны «оплот Запада на Среднем Востоке», но в Вашингтоне делают выбор в пользу налаживания отношений с мусульманскими странами. Однако израильское правительство, несмотря на отказ американцев, продолжило придерживаться прозападных позиций.

Тем временем экономическая ситуация в Израиле стремительно ухудшалась, и в 1952 году Бен-Гурион пошел на неожиданный шаг: потребовал репараций от Германии. Его решение повергло в ярость граждан Израиля, в памяти которых еще свежи были воспоминания о пережитых ужасах, — сама мысль о получении денег от убийц шести миллионов евреев вызвала у многих отвращение и ужас.

Но Бен-Гурион настаивал: запрошенные им репарации — не индульгенция, а компенсация за отнятое у евреев имущество, которым немцы продолжали пользоваться и после поражения в войне. Вопреки мнению серьезной оппозиции внутри страны израильский премьер все же добился одобрения своего предложения в кнессете и договорился с немецким канцлером Конрадом Аденауэром о выплате репараций.

К 1952 году Израиль был на грани экономического краха: импорт значительно превосходил экспорт, что, в свою очередь, приводило к дефициту бюджета, стремительно росла безработица. Молодому государству то и дело приходилось урезать расходы и вводить жесткие торговые ограничения, чтобы стабилизировать валюту и удержать экономику на плаву.

Репарации от Германии стали спасательным кругом. Власти инвестировали полученные средства в развитие собственных отраслей экономики, строительство инфраструктуры, школ и университетов, оснащение армии и создание новых рабочих мест. Часть репараций также пошла на выплату компенсаций выжившим в холокосте — это был не только примирительный шаг, но и попытка повысить уровень потребления среди недавно прибывших в Израиль иммигрантов и помочь им интегрироваться в экономику. Такая стратегия вскоре принесла свои плоды: Израиль вступил в период активного экономического роста. Ежегодный рост ВВП составил 11 процентов, на душу населения — 5 процентов.

Наряду с экономическими проблемами Израиль переживал и политическую нестабильность: правительственную коалицию раздирали внутренние противоречия, Бен-Гурион часто вступал в спор даже с соратниками — и по вопросу немецких репараций, и относительно того, как Израилю выстраивать внешнюю политику. Особенно сильные разногласия возникли у Бен-Гуриона с министром иностранных дел Моше Шаретом, который, в отличие от премьера, выступал против жестких «акций возмездия» в отношении арабов, опасаясь международного осуждения. Но для Бен-Гуриона первостепенным было то, что о проводимой им политике думали граждане еврейского государства. А они верили, что арабские нападения не останутся без ответа.

Ежедневная рутина и необходимость постоянно искать компромисс с однопартийцами выматывали уже немолодого политика, пишет Бар-Зохар. Он все чаще задумывался об отставке. Момент для этого был подходящий: молодое государство более не сталкивалось с экзистенциальными угрозами, которые ставили бы под вопрос его существование и требовали присутствия Бен-Гуриона на руководящем посту, экономический кризис преодолен, иммиграция пошла на убыль, безопасность страны обеспечена на достойном уровне. Бен-Гурион решает уйти на покой.

Но Старик, как его в то время называли приближенные, непреклонен: он вновь вернулся к своей давней идее обжить и облагородить пустынные земли Израиля и желает подать евреям личный пример.

Бразды правления принимает Моше Шарет, но Бен-Гуриону не удается полностью удалится от дел: в Сде-Бокере его то и дело навещают чиновники и военные, прося совета и убеждая вернуться. Кабмин Шарета раздирают внутренние противоречия, Израиль подвергается все большему международному давлению, а в соседнем Египте к власти пришел Гамаль Абдель Насер, который вот-вот должен договориться о выводе британских войск из страны.

Опасаясь, что после ухода британцев Египет превратится в могущественного противника, израильский министр Пинхас Лавон поручил организовать диверсионную операцию в Египте: устроить серию терактов против иностранных посольств, библиотек и культурных центров в Каире и Александрии, убедив британцев в неспособности Насера поддерживать порядок и, соответственно, пересмотреть решение о выводе войск. Но операция терпит фиаско — вся шпионская сеть разоблачена.

Разразился громкий политический скандал, Лавон был вынужден подать в отставку. После долгих уговоров в феврале 1955 года Бен-Гурион соглашается вновь занять пост министра обороны. «Уход Лавона очевиден, но нет никого, кто занял бы его место. Они уговаривают меня. Я не выдержал и решил, что должен уступить их настояниям и вернуться на пост министра обороны. Оборона и армия важнее всего», — пишет он в дневнике. Как отмечает историк Александр Локшин, на тот момент в израильской политике просто не существовало альтернативы Бен-Гуриону. Никто не обладал столь огромным авторитетом и не умел, подобно ему, лавировать и находить компромиссы, но когда надо — проявлять жесткость и непреклонность.

Возвращение Старика

Вернувшись в правительство, Бен-Гурион полностью фокусируется на противостоянии с Египтом. На каждую провокацию соседа он отвечает жестко и без оглядки на международное негодование, потому что убежден: если Израиль будет действовать с позиции силы, то Египет не решится на войну. Более того, министр считает важным показать репатриантам, что отныне пролитая кровь каждого израильтянина будет отомщена. Столь жесткая позиция приводит к серьезным разногласиям между Бен-Гурионом и премьер-министром страны Моше Шаретом. На носу выборы, и Старик принимает решение вновь побороться за премьерское кресло. Уже в августе 1955 года он побеждает и приступает к формированию нового правительства.

Тем временем напряженность между Израилем и Египтом нарастает, и осенью Насер заключает с Чехословакией сделку на поставку огромного количества вооружений, в том числе 200 самолетов, 230 танков и 6 подлодок. Над Израилем вновь нависла угроза кровопролитной войны.

Заняв премьерский пост в ноябре 1955 года, Бен-Гурион, не теряя надежды наладить отношения с Египтом, стремится заручиться поддержкой иностранных держав на случай войны. Однако Насер категорически против любых контактов с Израилем, а американцы, которых Бен-Гурион вновь попросил о военном сотрудничестве, отвечают отказом. И в этой казалось бы безнадежной ситуации Бен-Гурион снова проявляет свои дипломатические таланты и находит нового союзника — Францию. В июне 1956 года стороны договариваются о сотрудничестве военных и разведывательных ведомств.

Первые партии оружия поступают в Израиль в конце июля, и тогда же Насер делает роковой шаг: объявляет о национализации Суэцкого канала, что вызывает негодование у Лондона и Парижа. В конце октября Бен-Гурион проводит секретную встречу с британским и французским руководством в Севре, где стороны подписывают тайный протокол: Израиль первым нападет на Египет, вслед за ним вторгнутся французские и британские войска. Вернувшись из Франции, израильский премьер тяжело заболел, но продолжал активную подготовку к военной операции.

29 октября 1956 года он приказывает приступить к боевым действиям. Поздно вечером 31 октября к ним присоединяются Франция и Великобритания. За семь дней с начала операции израильским военным удается полностью оккупировать Синай, но тут в ситуацию вмешивается СССР: советское руководство направляет во Францию, Великобританию и Израиль жесткие ноты протеста и угрожает ядерным оружием. Растет и недовольство США.

Под давлением союзника по НАТО Франция и Великобритания выводят войска, так и не достигнув главной цели — установить контроль над Суэцким каналом. Вместе с тем в Израиль, ликующий от серии военных побед, поступают сообщения о том, что Советский Союз готовится совершить нападение на еврейское государство из Сирии, — как окажется впоследствии, это был блеф. Обеспокоенный открытием второго фронта Бен-Гурион соглашается вывести войска из Синая, но убежден: успехи израильской армии уже не перечеркнуть.

Несмотря на то что Израилю не удалось расширить территории или избавиться от Насера, военная операция действительно стала поворотным моментом в истории страны. На протяжении следующих десяти лет Израиль жил без войн, наступила эпоха экономического и внешнеполитического процветания. «Синайская кампания положила начало золотому веку в исторической летописи израильского государства, который станет золотым веком политического деятеля по имени Бен-Гурион», — пишет биограф Михаэль Бар-Зохар.

Израиль активно налаживал сотрудничество со странами Азии, Африки и Латинской Америки, одновременно укрепляя связи и с западными государствами. При посредничестве Франции вблизи города Димон в пустыне Негев строится ядерный исследовательский центр, сыгравший впоследствии ключевую роль в ядерной программе Израиля. Бен-Гурион укрепляет сотрудничество и с Германией: договаривается с канцлером Аденауэром о предоставлении Израилю ссуды в полмиллиарда долларов и о поставках вооружений.

В 1959 году Бен-Гурион отдал приказ израильской разведке МОССАД найти и доставить в Израиль скрывавшегося в Аргентине нацистского преступника Адольфа Эйхмана, ответственного за «окончательное решение еврейского вопроса». В апреле 1961 года Эйхман предстал перед судом в Иерусалиме. Судебные слушания, в которых приняли участие многочисленные жертвы холокоста, шли четыре месяца и транслировались телевидением по всему миру. 15 декабря Эйхман был приговорен к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение в ночь на 1 июня 1962 года. Успех операции сильно укрепил международный престиж МОССАДа, а последовавший судебный процесс стал для Израиля собственным Нюрнбергом.

В июне 1963 года Бен-Гурион вновь внезапно подал в отставку. Историки объясняют это решение разгоревшимся с новой силой скандалом из-за провальной операции 1954 года в Египте и сопротивлением его политике по сближению с Германией. После отставки Бен-Гурион некоторое время продолжал участвовать в политической жизни Израиля, но к 1970 году полностью удалился от дел, писал мемуары и исторические труды в своем доме в Сде-Бокере. Он умер 1 декабря 1973 года в возрасте 87 лет.

***

Спустя десятилетия Бен-Гурион по-прежнему остается наиболее значимой фигурой в политической жизни Израиля. Как отмечает Александр Локшин, в стране продолжают издавать работы, в которых анализируется его жизненный путь и политический опыт. На Старика равняются и современные израильские политики правых взглядов, хотя сам он до последнего был приверженцем социализма. «В Израиле сохраняется глубоко почтительное отношение к Бен-Гуриону как к выдающемуся государственному деятелю и отцу-основателю государства Израиль, — считает Локшин. — Он занял почетное место среди государственных деятелей XX века, успешно проявив себя и в качестве командующего вооруженными силами страны, и в качестве дипломата».

Израиль обязан Бен-Гуриону не только самим фактом своего существования, но и нынешним положением в мире. После кровопролитной войны за независимость Израиль фактически был страной третьего мира, но благодаря решительным — пусть и подчас спорным — шагам политического руководства стал одной из передовых экономик и влиятельным международным игроком. Многие плоды трудов Бен-Гуриона стали видны уже после его ухода из политики. Но о его вкладе помнят: именем выдающегося израильского политика назван крупнейший аэропорт страны, многочисленные улицы, школы и университет в пустыне Негев. Именно в освоении этой территории Бен-Гурион видел залог успешного развития своей страны, и сейчас по его заветам в прежде непригодных для жизни песках выросли фруктовые сады, поля, виноградники и даже леса.

Вызовы, вставшие когда-то перед Израилем, не уникальны — в свое время с похожими задачами столкнулась и Россия. Советский Союз был ключевым международным игроком, на которого равнялись многие страны, и занимал лидирующие позиции по объемам ВВП, но распад СССР привел к тяжелейшему экономическому кризису и политическим потрясениям в новой России.

Пройдя через турбулентные 1990-е, России в некотором смысле пришлось заново себя «перезапускать», возвращая утраченные позиции на международной арене, и вновь становиться авторитетной мировой державой, а не просто региональным игроком. Для этого Москве пришлось в новых условиях укреплять отношения с ближайшими соседями — бывшими советскими республиками и искать новых союзников в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

Решая эту непростую задачу, Россия стала инициатором создания принципиально новых площадок для международного сотрудничества — в том числе Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Объединения БРИКС. Усилия по укреплению этих связей уже дают свои результаты в виде совместных проектов и новых экономических связей, столь необходимых особенно теперь, в условиях санкционного давления Запада. И одно из важных условий, при котором эти проекты и связи будут успешно развиваться и дальше, — стабильность выбранного курса. Бен-Гурион верил в свою правоту и последовательно шел намеченным путем. И вся история государства Израиль доказывает, что в своей решимости он был прав.