Молодой врач Александр Каменский прошел путь от изучения молекулярной биологии к тактической медицине. С началом СВО он с коллегами-медиками обучает солдат оказывать друг другу первую помощь на поле боя. Александр старается добиться внедрения на фронте новых методик и средств, чтобы снизить число погибших от тяжелых ранений. Что вовлекло исследователя в военную медицину, как менялось его отношение к конфликту на Украине и что он увидел в зоне боевых действий, Александр Каменский рассказал корреспонденту «Ленты.ру».
Пасмурный зимний день. Четверо человек несутся в «Ниве» по разбитой асфальтовой дороге через промзону. Дорога пустая, но водитель без конца вертит головой налево, высматривая «выходы» — отсветы от выпуска снарядов, отражающиеся на темных, низко висящих тучах, которые замечаются раньше, чем доходит характерный звук.
— А что, обстреливают эту дорогу? — спрашивает водителя молодой московский врач-ординатор Александр Каменский.
— Да, конечно, постоянно. В основном с танка, — отвечает водитель. — Он периодически выезжает и эту дорогу, обстреливает. Вот, кстати, следы от него в заборе.
Впечатления от этой поездки на нефтеперерабатывающий завод под Лисичанском у Каменского остались на всю жизнь. «Просто незабываемые. В том числе от того, что уже в процессе узнали, что до противника всего два километра», — вспоминает Александр.
Так, на фронте оказался парень, который еще несколько лет назад мечтал победить в престижном международном конкурсе и связывал свою жизнь с большой наукой.
Александр всерьез заинтересовался медициной, когда перешел в выпускной класс школы. Кто-то решит, что на его месте было уже поздно думать о поступлении в мединститут, не имея за плечами учебы в медицинском классе или долгих занятий с репетиторами. Но упорный труд, интерес к учебе и мельчайшая капелька таланта — и ему удалось поступить в медицинский университет, названный именем известного военно-полевого хирурга Николая Ивановича Пирогова.
Желание погрузиться в мир медицины дало парню мотивацию наверстать упущенное, причем он сразу стал рваться не в «добрые доктора Айболиты», а именно в науку. В одиннадцатом классе через родственницу удалось устроиться помощником в одну из лабораторий НИИ Канцерогенеза, изучать молекулярную онкологию.
После школы Александр поступил во второй мед. Каменский справлялся и с основной учебной программой, и ходил на дополнительные занятия, что удавалось не каждому студенту. «Для тех, кто готов выкладываться на полную, это не так уж и сложно. Как говорил один из наших преподавателей физкультуры — да-да, у нас была обязательная для посещения физкультура: "В анатомии нет ничего сложного! Нужно просто запоминать!"» — смеется Александр.
С первого же курса он ходил в кружок оперативной хирургии и топографической анатомии, а на втором курсе стал старостой кружка биохимии. «Благодаря проректору по научной работе, глубокоуважаемому Денису Владимировичу Ребрикову, на базе студенческого научного кружка биохимии удалось организовать учебную лабораторию, где мы работали с методом ПЦР», — рассказывает собеседник «Ленты.ру».
Студенты получили возможность своими руками проводить лабораторные тесты, учиться вести серьезную научную работу. Некоторые ребята, занимавшиеся там, далее устраивалась в большие лаборатории.
Конечно, это был уже перебор. У Александра от перегрузки на третьем курсе медвуза начались панические атаки: могло внезапно появиться ощущение, что сердце работает с перебоями и сейчас остановится. Главное, по его словам, понять, что это лишь ощущение, и обратиться за помощью к специалисту. Очень большую поддержку Каменскому оказали близкие люди.
Каменский с товарищами под руководством Ребрикова подготовили проект для выступления на престижном международном генно-инженерном конкурсе International Genetically Engineered Machine.
Свои предположения ребята подкрепляли исследованием образцов слюны, взятых почти у тысячи студентов, однако по формальным критериям проект из международного конкурса исключили. Каменский до сих пор считает, что это решение было несправедливым. Однако вскоре все прежние заботы юным медикам пришлось отложить. Началась пандемия коронавируса.
Летом 2020 года, после окончания пятого курса, Александр работал медбратом в красной зоне — приемном отделении Первой градской больницы, а с середины осени до нового года — в приемном отделении временного инфекционного госпиталя Островцы в Московской области. Туда потоком везли людей, которые уже не могли дышать самостоятельно.
Работа была очень тяжелой, а в Островцах студенту приходилось трудиться на 1,75 ставки, то есть практически сутки через сутки. «Пришлось уволиться: стал часто вскакивать дома с постели, думая, что меня ждет пациент», — вспоминает Каменский.
После увольнения у Александра стало хватать свободного времени не только на перекусы и прерывистый сон, но и на изучение того, что происходило в Донбассе после госпереворота в 2014 году. Последствием погружения в эту тему стало желание стать военным врачом, благо что профильную для этого направления травматологию Каменский осваивал без особых проблем.
В 2021 году в свободное от учебы время он начал работать над пошаговым практическим руководством по тактической медицине для солдат. «В России тогда была только книжка Юрия Евича», — отмечает собеседник «Ленты.ру».
Параллельно с этим Каменский стал искать возможность попасть в Донбасс, чтобы побывать в военных госпиталях, пообщаться с врачами, ополченцами, оценить обстановку на застывшем тогда в процессе Минских переговоров фронте.
Парень хотел попасть в 1-ю Славянскую бригаду, чтобы провести для солдат обучение по тактической медицине, но возникли проблемы при пересечении границы. Каменский не смог попасть на территорию непризнанных республик из-за ковидных ограничений: «Не пускали без прописки в ДНР или формальной бумаги, требующей моего присутствия на территории республики. Сделать такую не удалось», — посетовал молодой врач.
Летом 2021 года Каменский поступил в ординатуру по травматологии в третий мед, стал дежурить в скоропомощной травматологической больнице, набивать руку в хирургии.
Когда началась СВО, то Александр пытался попасть в госпиталь или в зону боевых действий через вуз, но не вышло: «От нас кто надо, тот поехал» — сказали ему. Как доброволец он поехать тоже не смог. Каменскому отказали, так как у него нет за плечами службы в армии.
Согласно действующему законодательству, врач, который не прошел военную кафедру, может работать по своей специальности, находясь на контракте с Минобороны. Каменский мог заключить такой контракт и отслужить по нему два года вместо года срочной службы, но тогда бы он не смог продолжать занятия в ординатуре.
Летом 2022 года Каменский ездил в Горячий Ключ на базу ЧВК «Вагнер». Там ему тоже не удалось договориться по сроку контракта. «Я туда приехал сразу после экзаменов и рассчитывал поработать два с половиной — три месяца, но у них минимальный срок контракта на тот момент был четыре месяца. Конечно, меня бы к тому времени отчислили из ординатуры», — посетовал он.
Поняв, что до конца ординатуры устроиться военным врачом так и не получится, Каменский решил проводить семинары для солдат по тактической медицине. Сперва он проводил индивидуальное обучение людей, среди которых были и вагнеровцы, и мобилизованные.
Затем Александра и собравшуюся вокруг него команду стали приглашать в подразделения, в том числе находящиеся уже в зоне боевых действий.
На нефтеперерабатывающем заводе под Лисичанском, где врач оказался как никогда прежде близко к фронту, обучение проводилось в помещении с единственной работающей лампочкой. Там бойцы готовили и принимали пищу.
Донецк запомнился Каменскому как город, в котором человек просыпается и засыпает под грохот артиллерии, который там не смолкает круглыми сутками.
Последний раз он был в ДНР в марте, когда занимался с курсантами Донецкого высшего общевойскового командного училища (ДонВОКУ), которые уже летом станут офицерами в боевых подразделениях. Александра поразило качество подготовки этих курсантов. По его словам, они подготовлены не хуже, чем бойцы спецназа, для которых ему также доводилось проводить занятия.
В ДонВОКУ Каменский участвовал в организации конференции по тактической медицине, где представил свое исследование об эффективности наложения жгута на шею при повреждении сонной артерии.
«Спойлер: неэффективно. Судя по результатам УЗИ на шее с одной стороны просто невозможно артериальный кровоток перекрыть при помощи жгута, не задушив человека», — Александр легко смешивает жаргон с профессиональными медицинскими терминами. В венах, напоминает врач, кровь протекает под очень низким давлением, а стенка у них тонкая, поэтому они легко спадаются даже при легком давлении. В артериях же кровь течет под большим давлением. Стенка у них плотная и эластичная. В сонной артерии, по его словам, кровоток жгутом не остановишь, потому что завязанный жгут оказывает давление не назад, к позвоночнику, придавливая артерию, а вбок. В данном случае остается просто оказывать максимально сильное давление на рану, проводить тампонаду и скорее эвакуировать пострадавшего в госпиталь.
Александр Каменский, кроме прочего, является координатором обучения первой помощи Всероссийского общественного движения «Волонтеры-Медики» в Московском регионе. Он хочет использовать опыт этой и других организаций для развития тактической медицины.
«И экзамен должен проводиться по таким же стандартным материалам, под камерой. Вроде экзамена на получение водительских прав», — горячо произносит Александр.
Он и его коллеги пытаются всеми силами добиться того, чтобы тактическая медицина была не формальной, а фактической частью боевой подготовки всех подразделений. По словам Каменского, основная часть предотвратимых смертей происходит на поле боя от массивного кровотечения. «Если кровотечение из конечностей, то в идеале люди вообще не должны от этого умирать, так как мы там можем наложить жгут или турникет, а потом эвакуировать и оказать квалифицированную помощь», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Сама по себе российская военная медслужба, по его мнению, оказалась достаточно боеспособной. Никто из пациентов, эвакуированных из зоны СВО, не рассказывал Александру о какой-либо путанице во время отправки в госпиталь.
Порядок заметен и по медицинским документам, которые он успел проанализировать. Там четко указано, когда человек был отправлен из ротного в госпиталь, а потом дальше в тыл. Отмечено, где и какие с ним были проведены манипуляции.
Есть проблема с мобилизованными из тюрем ДНР (возможно, в ЛНР аналогичная), которые получили тяжелые ранения. Из-за того, что у них нет паспортов на руках, этим людям невозможно оформить полис ОМС и оказать бесплатную помощь, к примеру, эндопротезирование разбитого осколком сустава. Волонтерам приходится искать для них обходные пути, собирать деньги на лечение, которое эти люди должны получать бесплатно.
Каменский советует обязательно проверять те вещи, которые покупаются в Китае по низкой цене, чтобы те же турникеты не ломались в самый неподходящий момент.
Сам он закупкой и массовой доставкой «медицины» в Донбасс не занимается, так как это, по его словам, отдельное и сложное направление работы, но регулярно оставляет какие-то вещи солдатам, с которыми занимается. В первую очередь — тем, кто проявляет активность, заинтересованность или лучше усваивает информацию.
«Меня спрашивают про болевой шок, а я отвечаю, что его нет. В последние 30 лет врачи уже знают, что есть шок травматический и боль в нем играет не самую значительную роль», — говорит Каменский. Заблуждений относительно оказания первой помощи, по его словам, много: про женский тампон в рану, про «противошоковый набор из кеторола, кордиамина и дексаметазона» и так далее. Они берутся из устаревших знаний и веры во все, что пишут в интернете. Однако проблема и в том, что в России пока нет единой учебно-методической базы по тактической медицине. Работа над ней ведется.
Мы общаемся с Александром в день его рождения — Каменскому исполнилось 26 лет. Это выяснилось в процессе беседы и смутило только журналиста. О себе и своей личной жизни молодой человек рассказывает мало. Разговор постоянно переходит на процесс обучения первой помощи. В данном случае, журналиста.
И вот уже Каменский начинает искать какие-то образцы воздуховодов, которые лежат у него дома в сумках, еще не распакованных после последней просветительской поездки. «Орофарингеальный воздуховод — он обычно из твердого пластика. Требует аккуратности, так как можно придавить язык, а при неправильном подборе размера — задушить человека. Человеку в сознании его не вставить из-за рвотного рефлекса, — рассказывает врач, стараясь тут же наглядно показывать, чем одна пластиковая трубка внешне отличается от другой. — А вот назофарингеальный легко вставляется через нос. Редко вызывает осложнения и эффективен, как и орофарингеальный, то есть при западении языка не дает человеку задохнуться».
Распространенность на фронте орофарингеального воздуховода, по его словам, связана с тем, что он изготавливается из твердого и дешевого пластика, поэтому по умолчанию есть во многих аптечках. В связи с этим пришлось включить работу с различными типами воздуховодов в составляемое им практическое руководство по тактической медицине.
«Это мой персональный "долгострой". Я начал работать над руководством за год до СВО. Оказалось, что написать текст не так трудно, как найти и оплатить работу иллюстратора, который бы составил изображения и все оформил. Надеюсь, получится закончить этим летом», — заключил собеседник. Также этим летом он собирается наконец найти подходящее место, где будет служить Родине, спасая жизни ее солдат.