Ровно 40 лет назад, 5 июня 1983 года, на Волге в районе Ульяновска произошла крупнейшая в СССР катастрофа на речном транспорте. Двигавшийся из Ростова-на-Дону в сторону Москвы круизный лайнер «Александр Суворов» по неизвестным причинам сбился с курса и на полном ходу врезался в низкий пролет моста через Волгу, который нельзя было использовать для прохода судов. Многие пассажиры в этот момент находились на верхней палубе, где были кинопоказ и танцы. Шансов в этой мясорубке у них практически не было. Авария произошла именно в тот момент, когда по двухкилометровому мосту проходил товарный поезд с лесом, зерном и углем. От сильного удара вагоны сошли с рельсов, а груз посыпался на головы уцелевших туристов, угольная пыль попадала в открытые раны. По официальным данным, катастрофа погубила 173 человека, по слухам — более 300. Как обычно, силовые структуры пытались не допустить утечки информации, а причины роковой ошибки команды так и остались загадкой. Что тогда произошло — разбиралась «Лента.ру».
5 июня 1983 года комфортабельный теплоход «Александр Суворов» чехословацкого производства совершал туристический рейс из Ростова-на-Дону в Москву. В пути он был уже несколько дней. Большинство отдыхающих на борту — работники угольной промышленности. Много жителей Донбасса, но были и львовяне, и выходцы из Закавказья, и даже сибиряки. Им выдали путевки в речной круиз по профсоюзной линии.
Вечерело. Народ наслаждался уходящими в сумерки волжскими пейзажами. Особенно красив был высокий берег, вдоль которого шел лайнер. Не смущал ни продувающий верхнюю палубу ветерок, ни даже коварные комары, незаметно приземлявшиеся на незакрытые лодыжки и запястья. Многие поднялись наверх для просмотра фильма в импровизированном кинотеатре. Две пожилые дамы были заняты своим делом — вязали внукам носки. Вдали уже показались огни Ульяновска, родного города Владимира Ленина. Одна из старушек помахала еще невидимому городу, другая, задумавшись, произнесла: «Смотри-ка, а ведь мы не пройдем под этим мостом! Слишком уж низко он нависает». «Да быть такого не может, у них мост разводной», — ответила ей приятельница.
Чувствовался холодок, и старушки поспешили смотать свою пряжу. Едва они спустились в каюту, раздался страшный удар. «Александр Суворов» все-таки не прошел под мостом: верхнюю палубу срезало, как от удара мачете, находившиеся там люди получили страшные увечья, не успев осознать весь ужас происходящего.
Водные пути СССР пережили после войны капитальную реконструкцию. Стремительно развивался речной транспорт, строились и закупались за границей современные суда. К 1970-м годам круизный туризм переживал свой пик: спрос на речные туры превышал предложение во много раз. А одним из самых популярных маршрутов, понятное дело, была матушка-Волга. Обычно круиз длился около двух-трех недель, во время путешествия туристы высаживались в крупных городах и посещали исторические места, ходили на экскурсии и отдыхали на природе.
Туристические путевки были дешевыми: в среднем порядка 120 рублей, причем две трети стоимости оплачивали профсоюзные организации. При этом каждый мог приобрести путевку без очереди в турбюро, но за полную цену. В те годы у причалов речного порта Ульяновска в летнее время стояло по несколько теплоходов. Однако маршрут «Суворова» остановки в этом городе не предусматривал. Может, и зря, ведь к тому времени город значительно преобразился — не так уж давно там масштабно отпраздновали 100-летие Ленина. Ульяновск оброс новыми многоэтажками, а старые исторические здания, бывшие купеческие дома — отремонтировали.
Воспоминания о трагедии в 2011 году оставила Лидия Хлопина. 40 лет назад она служила инструктором Ульяновского обкома КПСС, курировала вопросы здравоохранения и принимала участие в спасательной операции. Сегодня рукопись хранится в Государственном архиве Ульяновской области (ГАУО), директором которого Хлопина работала с 1985-го по 1995 год.
«[Из-за особенностей рельефа] мост имеет наклон с правого берега к левому, — отмечала Хлопина. — Все суда проходили под мостом под правым [со стороны Москвы] пролетом, так как здесь мост находится наиболее высоко над водой. Теплоход на полной скорости пошел под шестой пролет, габариты не смогли пройти. За несколько секунд была снесена верхняя палуба с отдыхающими, управлением теплохода».
Было много раненых и тех, кого удар сбросил в воду. Известие о трагедии поступило в речной порт, службу скорой помощи, дежурные службы города и области.
«Императорский мост стоит с 1916 года (во время Гражданской войны один из пролетов взорвали отступавшие белогвардейцы), но автомобильная часть появилась только в 1958-м, — рассказал в разговоре с «Лентой.ру» доктор исторических наук, коренной ульяновец Евгений Бурдин. — То есть его перестраивали, опоры наращивали на восемь метров, поскольку уровень воды в Волге поднимался, и появилась проблема с проходом судов. Режимный объект, на моей памяти охрана там была всегда».
Капитан теплохода Владимир Клейменов после сдачи дежурства отдыхал в своей каюте на верхней палубе. На капитанском мостике в момент удара находились старший помощник капитана и штурман Евгений Митенков, радистка и не слишком опытный рулевой Андрей Уваров, вернувшийся на вахту за три минуты до столкновения. Позднее его нашли, стоящим у штурвала и придавленным стенкой рубки. В те времена судовые команды нередко нарушали дисциплину — и потому компетентные органы первым делом предположили, что рулевой и штурман уснули или были пьяны. В пользу этой версии свидетельствовало то, что на борту в тот вечер действительно происходило застолье, отмечали 19-летие повара Надежды Чалой.
Впрочем, экспертиза показала, что Уваров был трезв, а Митенков и вовсе не употреблял алкоголь из-за язвы желудка. Почему тогда «Суворов» вместо сбавления хода, наоборот, разогнался и шел к мосту на максимальной скорости — на этот вопрос ответа не было.
Высказывались предположения, что рулевого могло сбить с толку освещение будки часового на мосту, который причислен к спецобъектам и тщательно охраняется.
«На шестом пролете находилась будка железнодорожного обходчика с маленькой лампочкой, и, видимо, когда рулевой засомневался в правильном курсе теплохода, он увидел огонек железнодорожной будки и двинулся туда, считая, что идет в третий пролет», — говорил в 2009 году специалист в области речного транспорта, в 1983-м — министр речного флота РСФСР и член правительственной комиссии Леонид Багров.
Мэр Ульяновска в 1991-1996 и 2004-2010 годах Сергей Ермаков 40 лет назад работал в управлении Куйбышевских железных дорог, куда входило и ульяновское направление. Сейчас бывшему градоначальнику 85, он возглавляет областной Совет ветеранов войны и труда и по-прежнему помнит все обстоятельства катастрофы.
Доплыть до берега было архисложной задачей — в холодной воде, в темноте, к тому же глубина в районе моста составляет около 23 метров, не считая донного ила. Такое по силам лишь подготовленным спортсменам.
Бывший мэр рассказывает, что их задачей было устранить последствия и обеспечить возможность для прибытия рефрижераторов, которых в Ульяновске не имелось. Согнали их с соседних регионов, очень помог Куйбышев, то есть Самара.
Мать рулевого Уварова утверждала, что на вытащенном из рубки теле ее сына виднелись серьезные раны, как будто перед аварией его сильно избили. Это дало основания для версии о том, что перед ударом о мост на теплоходе произошла какая-то потасовка, в ходе которой Уварова порезали ножом. При этом по состоянию на 21 час 22 минуты, то есть за 18 минут и за девять километров до точки крушения, штурман и рулевой, скорее всего, находились в здравом уме — такие выводы напрашиваются из последней записи в бортовом журнале.
Начальник Заволжского РОВД (район находится на противоположном берегу Волги) Вячеслав Евсюк был среди тех, кто осматривал теплоход утром 6 июня. 15 лет спустя он рассказал, что в ресторане стояли накрытые столы и даже фужеры с вином не опрокинулись — видимо, удар почти не ощущался в этой части теплохода, поэтому из персонала никто не пострадал. Как выяснилось, члены экипажа в застолье не участвовали.
«Кагэбэшники нас допрашивали и смотрели на нас, как на преступников, — делилась по прошествии лет Людмила Дементьева, работавшая в камбузе. — Перепилась, мол, команда, из-за этого беда и случилась. Люди действительно выпили, но только потом, из-за пережитого ужаса и горя. Никаких пьянок среди персонала на теплоходе не допускалось. Нарушителей списывали на берег».
Повар Чалая, из которой наиболее ретивые силовики по горячим следам пытались сделать главную виновницу происшествия, переживала так сильно, что через месяц у нее отнялись ноги.
«Мы приехали на теплоход первыми, — вспоминал бывший сотрудник транспортной прокуратуры Владимир Пирожков. — Все палубы были забиты телами, ступить некуда. Раздавались крики, стоны — просто страшное зрелище. Освещения нет, мы ходили с фонарями в руках, натыкаясь то на оторванную голову, то на ноги, руки...»
Оставшихся в живых обратно в каюты уже не пускали. В задачу силовиков, помимо переправки на берег погибших и пострадавших, входило сохранение в целости багажа пассажиров — драгоценных вещей и документов.
«Мясорубка, конечно, была страшная, — делился в 1998 году с «Молодежной газетой» Георгий Демидов, в 1983-м — следователь Управления КГБ по Ульяновской области. — Людей просто перемалывало, отрывались руки, ноги, головы… Когда я появился на судне, палубу уже вымыли, но в воздухе ощущался сильный запах разлагающегося мяса».
По его словам, тела вылавливали потом в течение месяца, даже под Куйбышевом. Главврачу областной клинической больницы Петру Ракову тоже запали в память расплющенные и раздавленные тела и обрубки конечностей на теплоходе.
Раненых доставляли на сушу на лодках и катерах. По свидетельству Ракова, с лайнера сняли 64 пострадавших с переломами, повреждениями внутренних органов и скальпированными травмами черепа. А хирургу Любови Падишиной запомнилась симпатичная девушка с переломом бедра и оторванной рукой. На ней были модные джинсы, которые не получилось снять и пришлось разрезать.
По-видимому, на спасение пассажиров теплохода были мобилизованы все медики Ульяновска и близлежащих населенных пунктов. Как уточнял прибывший на «Суворов» в составе дежурной бригады врач-реаниматолог Ростислав Васицкий, на судне стояла кромешная тьма, и милиционеры пользовались фонариками.
Многие уцелевшие пассажиры прервали свой отдых и вернулись домой, но некоторые решили продолжить вояж на других теплоходах. В своих воспоминаниях о трагедии Хлопина привела истории разных семей с «Суворова» — счастливые и печальные. Так, на процедуру опознания несколько дней подряд приходила молодая женщина, искавшая своего десятилетнего сына. Вскоре выяснилось, что в суматохе после крушения мальчик спрятался в одной из кают. Обнаружили его только через несколько дней при повторном обследовании теплохода. Чудом уцелел и юноша, которого бабушка буквально в последний момент послала с верхней палубы в каюту за теплой кофтой.
Два инженера с шахт Донецкой области отдыхали на «Суворове» вместе с женами. В тот вечер после просмотра фильма женщины предпочли остаться на верхней палубе, а мужчины заскучали и спустились в буфет, чтобы пропустить по рюмке-другой. В итоге они уцелели, а жены — нет.
«Наше руководство вызвало рефрижераторы, чтобы сохранить останки тел, привести их в надлежащий вид, потому что стали приезжать родственники из Ростова и других мест для опознания всех этих людей, — делился в своих мемуарах один из членов правительственной комиссии, главный санитарный врач СССР Петр Бургасов. — Самое трудное заключалось в том, что мы помогали заходить в эти рефрижераторы родственникам, а обратно они еле выходили, потому что выдержать такую картину было невозможно».
После опознания и оформления необходимых документов гробы помещались в специально подготовленные контейнеры и заваривались. Их отправляли по месту жительства.
Многих медиков потом наградили медалями «За спасение утопающих». Выписывали и денежные премии: самую большую в размере 105 рублей получил главный хирург Ульяновской области Валентин Земсков.
Согласно архивным данным, на теплоходе находились 439 человек, в том числе 349 туристов, 55 членов команды и 35 работников ресторана. В живых остались 266, но 54 из них попали в больницы.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1982 года пассажиры, имевшие путевки на теплоход «Александр Суворов», были застрахованы от несчастных случаев на 1000 рублей каждый. Страховка распространялась и на детей. При частичной постоянной утрате общей трудоспособности выплачивалась часть страховой суммы. Последствия определяла врачебно-страховая экспертиза по месту жительства пострадавшего пассажира.
Движение автомобилей по мосту остановили на несколько часов, железную дорогу перекрыли до полного восстановления поврежденного участка. И хотя ЧП произошло в воскресенье, многие ульяновцы не могли вернуться домой — например, из центра в Заволжский район. Приходилось прибегать к помощи лодок и прочих плавсредств. Люди видели сигнальные огни над Волгой, а уже на следующий день делились крохами информации, обсуждали причины случившегося, строили предположения.
Всю жизнь прожившему в Ульяновске историку Бурдину было тогда 12 лет.
«Когда произошла авария, я гостил в деревне у бабушки, — отмечает профессор. — Узнал о случившемся только по возвращении в город — где-то в конце августа. Особо никто про это ничего не говорил. Все знали только про сам факт случившегося. По крайней мере, не помню, чтобы тогда ходили какие-то слухи».
В ГАУО хранится любопытный документ — донесение начальника УВД Ульяновского облисполкома Виктора Иванова о принимаемых мерах по обеспечению общественного порядка и безопасности при ликвидации последствий аварии теплохода. Из него следует, что правоохранительные органы имели задачу ограничить распространение информации о случившемся и особенно боялись попадания сведений о крушении лайнера к иностранцам. Так, в места массового отдыха, скопления граждан направлялись опытные оперативники «для выявления фактов распространения ложных слухов и антиобщественных проявлений и их своевременного пресечения». Все работники милиции были «тщательным образом проинструктированы о порядке информирования ими граждан о характере происшествия, количестве жертв и т. п., обращено особое внимание о недопустимости иностранных граждан к какой-либо информации по этим вопросам».
Начиная с 6 июня 1983 года работа патрульно-постовой службы милиции организовывалась по усиленному варианту, для чего дополнительно задействовались более 180 сотрудников и 400 дружинников. В своем донесении милицейский начальник подчеркивал необходимость борьбы в эти дни «с преступностью и иными правонарушениями на улицах и других общественных местах Ульяновска».
«Осуществлены мероприятия по усилению паспортного режима, а также контроля за соблюдением иностранными гражданами правил проживания на территории СССР», — также указывалось в документе.
По всей видимости, телевидению и радио была дана жесткая команда молчать. Фотоаппараты и кинокамеры изымали, пленки засвечивали и рвали. Единственное упоминание появилось в «Ульяновской правде»: в заметке из нескольких строк сообщалось о самом факте аварии (причем была ошибочно указана дата 4 июня), повлекшей за собой человеческие жертвы, а также о том, что правительство СССР принимает меры по оказанию помощи семьям. Вторая заметка появилась только 28 июля и была посвящена преодолению последствий. В третьей рассказывалось об итогах суда над виновными.
По самому Ульяновску в то время ходила масса слухов. Шептались о том, что произошел теракт, а товарный поезд появился на мосту якобы неслучайно.
«Это случайность, конечно, — убежден, в свою очередь, Ермаков. — Просто совпадение. Никакого вредительства там не было и быть не могло. Почему теплоход пошел в тот пролет? Загадка. Очень похоже на то, как водители фур пытаются проскочить под низким мостом, уповая на авось. Сколько уже таких случаев было! Точно знаю, что [средства предупреждения] были исправны, сигналы сработали. Зона это опасная. [На месте капитана] я бы не стал рисковать, [оставляя старпома вместо себя], вышел бы на мостик, убедился в успешном прохождении пролета и лишь затем бы ушел спать. Почему он лег? Может, болел?»
В город прибыла правительственная комиссия по расследованию причин аварии и ликвидации ее последствий под руководством первого заместителя председателя Совета Министров СССР Гейдара Алиева. Сегодня на одноименной площади Ульяновска ему установлен памятник — считается, что именно многолетний лидер Азербайджана выступил инициатором строительства еще одного моста через Волгу, который решил бы проблему транспортной доступности двух рассеченных рекой частей облцентра (по словам Ермакова, старый мост категорически не справлялся с нагрузкой). После распада СССР проект, правда, заморозили, но вновь вернулись к нему в XXI веке. Новый мост, получивший название Президентский, был открыт в 2009 году главами России и Азербайджана — Дмитрием Медведевым и Ильхамом Алиевым.
Виновниками катастрофы признали штурмана Митенкова и рулевого Уварова, а также капитана Клейменова. Если верить бывшему следователю КГБ Демидову, члены команды признались на допросах, что привыкли проходить мосты в середине, а капитан забыл, что ульяновский мост имеет наклон к левому берегу. Чекист назвал аварию теплохода «результатом обыкновенного разгильдяйства».
При этом все могло бы закончиться еще трагичнее, если бы сорвавшаяся с рельсов цистерна с бензином не застряла в перекрытиях моста. На взгляд экспертов, к гигантскому пожару привело бы попадание даже незначительного объема топлива на теплоход — хватило бы и ведра. Но цистерна выдержала удар, а бензин потом откачали при помощи спецтехники.
Бывшему железнодорожнику особенно запомнилась история мужчины, который приехал в Ульяновск искать свою жену, плывшую на «Суворове». Поиски не увенчались успехом, и в память о ней вдовец остался жить в городе, купил себе квартиру.
52-летнего капитана «Суворова» Клейменова заклеймили как труса — оставил тонущее судно, не участвовал в спасении людей. Доводы о том, что он оказался за бортом во время сна, не сработали: в общественном сознании он остался главным виновником трагедии. Если верить дочери капитана Ларисе Клейменовой, которая в 2008 году дала интервью изданию «Нижегородский рабочий», в «Лефортово» ее отцу намекали, чтобы он что-нибудь с собой сделал. Женщина сама чувствовала всеобщее осуждение, некоторые люди даже перестали с ней здороваться.
Клейменова была уверена, что настоящим расследованием никто не занимался, а из ее отца просто хотели сделать козла отпущения, не брали в расчет 25 лет успешной работы с поощрениями, премиями и благодарностями. По словам дочери капитана, после аварии ее отец подобрал в Волге, посадил в шлюпку и доставил на берег трех женщин, которые, однако, заявили на суде, что Клейменов их не спасал.
«Отец хотел вернуться на теплоход, но врачи настояли на немедленной госпитализации: у него было сломано несколько ребер, — уверяла Клейменова. — Кстати, на суде именно это ему и поставили в вину — что он, мол, оставил свое судно в бедствии».
Капитана «Суворова» осудили на десять лет за халатность и неумение обеспечить дисциплину на судне. Первые три года Клейменов сидел в Ростове-на-Дону, затем два года жил на спецпоселении. Его условно-досрочно освободили совершенно больного: из тюрьмы моряк вышел тяжелым гипертоником, жил на таблетках. В пароходстве Клейменову предложили работу сторожем на базе поломанных судов. До конца жизни (15 июля 1990 года) он так и не смог добиться реабилитации. По заверению Ларисы Клейменовой, каяться ее отцу было не в чем, но ощущение причастности к катастрофе было для него невыносимо, и он до конца своих дней мучился.
После трагедии теплоход починили и отогнали из Ростова-на-Дону в Горький (ныне Нижний Новгород), где он стоял в затоне и вскоре вернулся к речным круизам. 31 мая 2008 года «Суворов» попал в очередную передрягу — сел кормой на порог шлюза. Тем не менее судно эксплуатируется по сей день.
Мост через Волгу в 2000-е подвергся капитальной реконструкции. Были заменены старые, еще дореволюционные пролеты, для чего использовались современные средства. Тогда же сооружению вернули историческое название — Императорский мост.