«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых громких скандалах в истории советской и российской разведки. Борьба с внедренными агентами и предателями-перебежчиками была и остается одной из главных задач для любой спецслужбы мира. И ставки в этой игре очень высоки, ведь шпион или предатель, имеющий доступ к секретной информации, способен нанести серьезный урон обороноспособности государства. В прошлый раз речь шла о том, как генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков на протяжении 25 лет выдал США сотни советских разведчиков и агентов. Сегодня наш рассказ — о советском инженере-конструкторе Адольфе Толкачеве, который решил сотрудничать с московской резидентурой ЦРУ. За семь лет работы шпион выдал американцам 54 уникальные разработки военно-промышленного комплекса СССР, чем нанес стране колоссальный ущерб.
«Адольф Толкачев был шпионом на миллиард долларов. Вы не можете себе представить ценность его информации для наших разработок в области самолетостроения, авиационной радиоэлектроники и системы вооружений» (экс-сотрудник ЦРУ Милтон Бирден).
Адольф Толкачев родился 6 января 1927 года в казахском городе Актюбинске. Когда ему исполнилось два года, семья перебралась в Москву. Необычное для Советского Союза имя мальчику дал его отец Георгий Толкачев, любивший немецкий романтизм. Правда, в годы Великой Отечественной войны из-за своего имени Адольфу пришлось несладко.
Сверстники травили Адольфа, били и однажды сломали ему нос. Администрация школы, где учился Толкачев, юношу тоже невзлюбила (возможно, из-за его имени) и фактически лишила талантливого выпускника медали. После школы Адольф поступил в Харьковский политех, который окончил в 1954 году.
Выпускника распределили в НИИ радиостроения (НИИР) при Министерстве радиопромышленности СССР. Вскоре он получил должность ведущего конструктора бюро радиолокации НИИР (впоследствии НПО) «Фазотрон», где разрабатывалось радиолокационное оборудование для истребителей-перехватчиков.
Толкачев оказался на хорошем счету у начальства и стал зарабатывать весьма приличные по тем временам деньги — 250 рублей ежемесячного оклада и 100 рублей надбавки за секретность. Инженер купил дачу, автомобиль «Жигули» и получил квартиру на девятом этаже в знаменитой высотке-«сталинке» на площади Восстания.
В 1957 году Адольф женился на 22-летней Наталье Кузьминой — дочери репрессированных в 1930-е годы москвичей. По некоторым данным, именно печальная судьба получившего приличный срок тестя и расстрелянной в 1938 году тещи натолкнула Толкачева на мысль о предательстве.
Кроме того, Наталья, которая работала на «Фазотроне» специалистом по антеннам, восхищалась способностями мужа и внушала ему мысль, что он достоин гораздо большего.
Первый контакт с американцами «инициативник» Толкачев попытался наладить в январе 1977 года. Он подкараулил автомобиль из посольства США у бензоколонки на улице Красина и через открытое окно кинул в салон письмо с предложением обсудить возможное сотрудничество.
Послание попало в руки американскому резиденту ЦРУ Роберту Фултону, который и сидел за рулем. В записке было указано место встречи и особый сигнал — американцы должны были припарковать автомобиль в направлении, отличном от других машин. Однако, к разочарованию инженера, на встречу никто не приехал.
В американской резидентуре в то время очень опасались провокаций — там готовился ряд разведывательных операций. Кроме того, госсекретарь администрации президента Джимми Картера Сайрус Вэнс планировал визит в СССР, и скандалы были крайне нежелательны.
Однако Толкачев не сдавался и буквально забросал американцев письмами: он караулил сотрудников около посольства США в Большом Девятинском переулке и рядом с продуктовыми магазинами, где они делали покупки.
В своих посланиях Адольф сообщал новые подробности о себе и своем роде деятельности — он представлялся как главный советский специалист по части аэронавигационных систем и отмечал, что участвует в создании радиолокатора для истребителя-перехватчика МиГ-25. Себя инженер позиционировал как «диссидента в сердце».
В одно из посланий Адольф даже рискнул положить секретные документы об электронике самолетов МиГ. Для связи с ним инженер указал пароль — если кто-то из американцев захотел бы позвонить ему, он должен был представиться Николаем.
Своей настойчивостью инженер заинтересовал представителей ЦРУ: по инициативе нового резидента ЦРУ Гарднера Хаттавэя в сентябре 1977 года Адольфа взяли в разработку, однако связываться с ним не спешили. Лишь в феврале 1978 года в квартире Толкачевых раздался долгожданный звонок.
Он сообщил инженеру адрес тайника, который располагался в телефонной будке в Большом Трехгорном переулке. Толкачев сразу же отправился на место — в замаскированной под строительную перчатку посылке он обнаружил перечень интересующих американцев вопросов о советских радарах, шифровальные таблицы, контакты для связи и 500 рублей.
Первый гонорар Толкачев, которому был присвоен псевдоним Sphere (Сфера), отработал на все сто — спустя неделю он передал куратору сведения о состоянии конструкторских работ по системам вооружений для разных типов военных самолетов, а также данные об испытаниях авиационных радарных систем и их особенностях.
Американцы сразу поняли, какая удача им улыбнулась, — по роду службы Толкачев имел доступ практически ко всем секретным и сверхсекретным документам «Фазотрона». Он мог брать в библиотеке НИИР документацию с военной и научной статистикой, сведения о новых исследованиях оборонных учреждений и труды своих коллег.
Для того чтобы он мог снимать копии с документов, американцы снабдили шпиона новейшими разработками ЦРУ — авторучкой-фотокамерой на 100 снимков и камерой-брелоком. Каждый раз Толкачев искал уединенное и хорошо освещенное место, но порой ему приходилось делать фотоснимки в кабинке туалета.
Если документы удавалось принести домой, Толкачев делал снимки при помощи закрепленного на спинке стула фотоаппарата Pentax. Почти год шпион работал на американцев через специально созданную в ЦРУ систему тайников и тайных знаков, которые для большей конспирации периодически менялись.
Первая встреча Толкачева с куратором Гилшером состоялась лишь 1 января 1979 года. Познакомившись с американцем лично, Адольф передал ему папку с очередной партией секретных данных — на этот раз в ней были осциллографические графики, диаграммы, выписки из официальных документов, а также характеристики советских систем ПВО.
По оценкам американских специалистов, этой информацией шпион сэкономил США несколько миллиардов долларов и пять лет, которые были бы потрачены на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.
Для встреч шпиона со связными разработали условные знаки, при помощи которых стороны могли опознать друг друга, график встреч, а также перечень мест для них с кодовыми названиями — «Петр» (улица Генерала Ермолова, стадион «Метеор»), «Ольга» (Малый Предтеченский переулок, дом 1), «Саша» (Ходынская улица, дом 8) и «Нина» (Красная Пресня, дом 25).
В назначенный день шпион, квартира которого выходила на Садовое кольцо, ровно в 12:10 открывал форточку и через 15 минут закрывал ее. Таким образом он подавал связному сигнал, что собирается прийти на место, указанное в графике. Внеплановые встречи согласовывали следующим образом: связной звонил в квартиру Толкачева и спрашивал Валерию.
Если Адольф отвечал «Вы ошиблись, у нас таких нет», то через час он появлялся в заранее оговоренном месте. Если же прийти на встречу шпион не мог, он ограничивался фразой: «Вы не туда попали».
Толкачев настаивал на передаче информации при личных встречах: такой способ казался ему наиболее безопасным. К тому же Адольфу нравилось взаимодействовать с людьми, ощущать себя значимым и нужным. Дополнительным стимулом к сотрудничеству с ЦРУ для шпиона служило то, что американцы заботились о его здоровье.
Толкачеву, который жаловался на гипертонию и гастрит, периодически организовывали медицинские осмотры и снабжали его необходимыми лекарствами. А вот для куратора Гилшера каждая встреча со шпионом была серьезным испытанием: зная, что КГБ пристально следит за сотрудниками американского посольства, Джон каждый раз был вынужден отрываться от «наружки».
Затем куратор улучал момент, когда автомобиль оказывался вне поля зрения чекистов, и выскальзывал из салона. А на его место водитель помещал верхнюю часть магазинного манекена, которую американцы между собой прозвали Джеком.
Старания Гилшера были не напрасны — в июне 1980 года на одну из 21 состоявшихся за семь лет встреч Толкачев принес 200 отснятых им фотопленок. Немногим позже шпион передал связному еще 150 фотопленок.
Экстренным способом связи с куратором для инженера служило спецустройство длиной в две сигаретные пачки и дальностью действия в несколько сотен метров, оснащенное клавиатурой на русском и английском языках, антенной, блоком питания и зарядным устройством.
При обмене информацией текст, длина которого могла достигать несколько тысяч знаков, для защиты от сторонних перехватчиков автоматически зашифровывался.
Вскоре псевдоним Толкачева был заменен на Vanquisher (Победитель). Денег на такого агента ЦРУ не жалело, хотя поначалу по просьбе Толкачева с ним расплачивались стиральными резинками, чертежными ручками, чернильными перьями и чернилами, плеером, аудиокассетами с записью Deep Purple, Led Zeppelin и Uriah Heep, а также книгами.
Все это было нужно его сыну Олегу, который учился в Московском архитектурном институте. Затем Адольф стал просить деньги — якобы на подкуп его коллег в случае, если те случайно поймают его на месте преступления.
Между тем Толкачев был идеальным информатором: за семь лет работы на США он выдал 54 уникальных советских разработки ВПК — около восьми тысяч снимков чертежей и документов. Среди рассекреченных данных оказались наработки по ракетным комплексам Р-23, Р-24, Р-33, Р-27, Р-60 и С-300.
Инженер также передал ЦРУ информацию о системах бортового радиоэлектронного оборудования истребителей-перехватчиков МиГ-29, МиГ-31 и Су-27. В итоге американцы оказались хорошо осведомлены о советской технике радиоэлектронного подавления атак вражеских самолетов и методах отражения крылатых ракет.
На основании этих данных ВВС США полностью переработали электронику истребителей McDonnell Douglas F-15 Eagle, сэкономив десятки миллионов долларов на исследованиях. Также американцы смогли проникнуть в советскую систему распознавания «свой-чужой».
По словам сотрудников ЦРУ, оклад Адольфа Толкачева был сравним с официальным окладом американского президента. В США на имя инженера открыли счет — по приблизительным оценкам, за все годы своей работы на американцев шпион заработал почти два миллиона долларов. Еще 790 тысяч ему передали лично в рублевом эквиваленте.
Являясь, по сути, долларовым миллионером, Толкачев не мог тратить заработанное — боялся привлечь к себе внимание советских спецслужб. Что-то позволял себе он редко: например, установил на даче дорогостоящую систему дренажа. Деньги от ЦРУ шпион хранил прямо в квартире — на антресоли — а также на даче, в обычной стеклянной банке.
Кроме того, американцы платили инженеру золотом и драгоценностями — кольцами с бриллиантами, ожерельями и серьгами. А на случай, если кто-то прознает о несметных богатствах Толкачева, была заготовлена «легенда» — якобы все свое состояние он получил в наследство.
К слову, супруга Наталья долгое время не знала о шпионской деятельности мужа — он прокололся случайно, оставив фотокамеру и пленки в ящике рабочего стола. Там их и нашла женщина. По одним данным, она пришла в ужас и потребовала от Адольфа прервать опасные связи с американцами.
Но выдавать его Наталья не стала. А Толкачев, хоть и пообещал завязать со шпионажем, так и не сдержал свое слово. Впрочем, по другой информации, Наталья смирилась с тайной жизнью супруга.
Но пока Адольф Толкачев копил свои миллионы, советские спецслужбы стали получать информацию, что в США осведомлены о массе секретных разработок из СССР. В частности, в первой половине 1980-х годов тревожные новости поступили из Ливана, где происходил очередной виток арабо-израильского конфликта.
Находящиеся на вооружении у сирийской армии истребители МиГ по непонятным причинам оказались весьма уязвимыми для зенитных ракетных комплексов противника. Их также довольно легко сбивали американские истребители — General Dynamics F-16 Fighting Falcon и McDonnell Douglas F-15 Eagle, — которые находились на вооружении у израильтян.
Стало ясно, что в СССР действует опасный «крот». Характер рассекреченной информации указывал на то, что шпион работает в одном из НИИ сферы ракетостроения или авиации. В 1984 году в 11 научно-исследовательских организациях Москвы и Санкт-Петербурга (включая «Фазотрон») начались проверки, которые проводила оперативная группа на базе Шестого управления КГБ СССР.
Адольф Толкачев сразу же понял, что над ним сгущаются тучи — основной уликой против него был библиотечный формуляр, который сразу же выделялся большим объемом на фоне формуляров других сотрудников.
Улучив момент, Толкачев сфотографировал свой формуляр и отщипнул маленький кусочек бумаги от одного из листов. Этот образец он передал связному, после чего сотрудники ЦРУ изготовили искусную подделку, из которой исчез ряд пометок о выдаче инженеру секретных материалов.
Но риск того, что он попадет в руки контрразведки, по-прежнему был высок: по некоторым данным, в ЦРУ предлагали шпиону помощь в бегстве на Запад, но Толкачев отказался, посчитав, что жена будет скучать по Родине. Тогда американцы решили передать шпиону ампулу с ядом, спрятанную в авторучке «Ленинград».
А чтобы у Толкачева не осталось сомнений, применять ли яд при задержании, с ним провели серьезную психологическую работу. Инженеру внушили, что в застенках КГБ его ждут страшные пытки и, с большой долей вероятности, сожжение заживо. Шпион верил этому: всякий раз, когда его вызывал к себе начальник, он клал ампулу себе под язык.
По другим данным, Толкачев сам запросил яд, аргументируя это тем, что «не намерен разговаривать с органами КГБ». Между тем нервы у шпиона сдали в момент, когда началась штатная библиотечная проверка формуляров сотрудников «Фазотрона».
Главными уликами против него Толкачеву виделись деньги — в тот день он сжег в печке около 400 тысяч рублей. Интуиция Адольфа не подвела: при проверке формуляров библиотекарь обратил внимание, что оттуда исчезла запись о документе, который точно брал инженер. Экспертиза формуляра показала, что он поддельный.
Примерно в то же время в посольство СССР в Австрии подбросили письмо с предложением о сотрудничестве — его автором был бывший сотрудник ЦРУ Эдвард Ли Говард. Он был уволен из ведомства в 1983 году после того, как тест на полиграфе выявил его ложь — Говард в прошлом употреблял наркотики и скрыл этот факт при поступлении на службу.
Несмотря на то что руководство ЦРУ экс-сотрудника не бросило и пристроило экономическим аналитиком в законодательное собрание штата Нью-Мексико в городе Санта-Фе, Эдвард считал себя несправедливо обиженным. Он начал сильно пить и едва не попал в тюрьму за устроенную им драку со стрельбой.
Согласившись на сотрудничество с Говардом, советская резидентура не прогадала: до увольнения из ЦРУ он готовился к командировке в Москву и успел изучить список американских агентов в столице. За приличный гонорар агент выдал этот список советским спецслужбам — среди прочих в нем была и фамилия Толкачева.
Но вычислить, о ком идет речь, контрразведчикам не составило труда. Еще одна версия гласит, что фамилия Толкачева оказалась в длинном списке предателей, который продал советской стороне сотрудник ЦРУ Олдрич Эймс. Как бы то ни было, воспользовавшись отъездом семейства Толкачевых на дачу, в квартире инженера провели тайный обыск.
Через шесть часов поисков оперативники нашли тайники с шифр-блокнотами, средствами тайнописи, микрофотоаппаратами, а также пленками, подготовленными к передаче американцам. Но сразу задерживать «крота» не стали, а решили использовать его в своей игре.
Чекисты стали пополнять библиотечный фонд «Фазотрона» разнообразными документами с дезинформацией, которую ничего не заподозривший Толкачев продолжал поставлять своему куратору из ЦРУ.
9 июня 1985 года все было готово к аресту шпиона: сотрудники спецназа «Альфа» задержали Толкачева в момент, когда он вместе с женой Натальей возвращался со своей подмосковной дачи. На трассе разместили машины ГАИ и скорой, а затем инсценировали на этом участке ДТП, чтобы автомобиль Адольфа сбросил скорость.
Наталья, которая была за рулем, действительно притормозила. После этого боец «Альфы» в форме сотрудника ГАИ взмахом жезла остановил «Жигули» Толкачева и попросил его выйти из салона для проверки документов — а затем шпиона скрутили в одно мгновение.
Пока один из оперативников, вставив в рот Адольфа кляп, держал его голову, другие быстро раздели задержанного и осмотрели одежду на предмет ампулы с ядом — авторучку с ней нашли в кармане инженера. Вскоре при обыске на его даче чекисты обнаружили в банке множество канцелярских резинок: ими были перетянуты сожженные Толкачевым пачки денег.
Шпиону ничего не оставалось, как рассказать о сожженных купюрах: он объяснил, что оставил резинки для банок с вареньем, которые по советским традициям накрывались бумагой или газетами. Факт сотрудничества с американцами инженер отрицать не стал.
Толкачев в порыве откровенности сообщил, что очередная встреча со связным у него была назначена на 13 июня в месте под условным названием «Нина», а также выдал кодовые слова и сигналы — перекинутый через левую руку плащ и книга в правой руке.
В КГБ решили отправить на встречу загримированного под шпиона чекиста, над образом которого потрудились лучшие гримеры «Мосфильма». Связной, не заподозрив подвоха, пришел на встречу и был задержан — им оказался второй секретарь посольства США Пол Стомбаух.
При нем нашли 100 тысяч рублей в 50-рублевых купюрах — очередной гонорар Толкачева. Оказавшись в КГБ, Стомбаух по-русски заявил, что является сотрудником дипмиссии: «Я американский дипломат. Я хочу позвонить в посольство. Сейчас». В итоге его объявили персоной нон грата и выслали из страны.
А участь Толкачева, который нанес Советскому Союзу ущерб на невероятную сумму в 20 миллиардов долларов, была предрешена. Несмотря на раскаяние и сотрудничество со следствием, ему вынесли самый суровый приговор.
Приговор шпиону привели в исполнение 24 сентября 1986 года. Его жену Наталью приговорили к трем годам лишения свободы, но освободили по амнистии в 1987 году. Она умерла в 1991 году, проработав четыре года в одной из московских котельных. Сын Адольфа Олег, который до ареста отца не подозревал о его деятельности, окончил университет и открыл собственное архитектурное бюро в Москве.