Монеты имеют не только номинальную, но и художественную, историческую, ювелирную, коллекционную и разные другие ценности, которыми человечество со временем их наградило. Историк Фрэнк Хольт в своей книге «Когда деньги говорят. История монет и нумизматики от древности до поп-культуры» рассматривает разные аспекты бытования монет в разные времена, разных странах и обществах. С разрешения издательства «Бомбора» «Лента.ру» публикует фрагмент текста.
В XIV веке нумизматика располагала своими яркими последователями во многих странах Евразии. <...> Возрождение нумизматической страсти, зародившееся на европейском континенте, распространялось в это время из Италии далее на север. Это движение сыграло важнейшую роль в том возрождении интереса к классическому миру, что мы называем Ренессансом. Имевшая огромное историческое влияние на ход истории, эта эпоха видела свое предназначение в возвращении после долгого перерыва высокой культуры античности. Предшествующие ей века были названы Средневековьем — они стали отделять ностальгирующее настоящее Ренессанса от величия греческого и римского прошлого.
Возрождение было второй волной, способствовавшей развитию антикварианизма, который повлек за собой сбор и изучение всевозможных древностей, таких как бронзовые и мраморные скульптуры, вазы, мозаики, надписи, камеи и монеты (тогда их часто называли «медалями»).
Последние приобрели особое значение, поскольку довольно скоро в них увидели зеркало, отражавшее события древней жизни.
<...>
Первым из таких зорких антиквариев был великий флорентийский гуманист Франческо Петрарка (1304-1374). Он собирал монеты — и в особенности римские — для собственно эстетического, а также интеллектуального удовольствия. В одном из своих писем он сообщает нам следующее:
Часто ко мне подходил виноградарь, держа в руке древнюю гемму или же золотую или серебряную монету, иногда поврежденную лемехом плуга. Он хотел знать, куплю ли я их и могу ли я сказать, чей портрет на них выбит.
В 1355 году Петрарка продемонстрировал свою страсть к монетам Карлу IV, императору Священной Римской империи.
В этих частных музеях, украшавших особняки и дворцы, демонстрировались эклектичные коллекции антикварных предметов, служившие явным указанием на образованность и частые путешествия своих владельцев. Коллекции служили источником вдохновения для изучения художниками того времени, а предметы из коллекций служили им моделями.
Множество монет может быть напрямую связано с известными людьми, событиями, городами или со знаковыми памятниками, которыми восхищались богатые поклонники древнего прошлого. Так, король Альфонсо V собрал коллекцию старинных монет, найденных подданными в его владениях; эту коллекцию, размещенную в шкафу из слоновой кости, он брал с собой повсюду. Шведская королева Кристина создала блестящий придворный церемониал вокруг своей кунсткамеры, в которой насчитывалось более 15 000 монет. Когда в 1654 году эта эрудированная дама-антикварий отреклась от престола и уехала в Рим, она увезла монеты с собой.
Так, в конце XV века Ганс Мемлинг пишет «Портрет мужчины с римской монетой», который сейчас выставляется в Королевском музее изящных искусств в Антверпене, а Сандро Боттичелли на картине «Портрет мужчины с медалью Козимо Старшего» (1474 год), находящейся в галерее Уффици во Флоренции, изображает коллекционера, держащего в руках большую медаль, которая на самом деле представляет собой вставленный в картину позолоченный слепок (пастилью).
В 1567 году Тициан завершает портрет итальянского антиквария Джакопо Страда, позирующего с монетами среди своих сокровищ; это полотно сейчас висит в Музее истории искусств в Вене. Антонис Мор увековечил образ знаменитого голландского нумизмата на картине «Портрет Губерта Гольциуса» (1574 год), которая сейчас находится в экспозиции Королевских музеев изящных искусств в Брюсселе.
Столетие спустя Франсуа Лемер написал портрет директора парижского монетного двора Жана Варена, обучающего юного Людовика XIV нумизматике. Переходя от живописи к поэзии, надо упомянуть произведение начала XVI века «De nummis antiquis» («О древних монетах») сэра Томаса Мора, которое превозносит коллекцию монет, принадлежавшую его современнику Иерониму ван Бюслейдену*. Ее последние строки восхваляют шкатулку антиквария с римскими монетами как бóльший памятник прошлому, чем сами пирамиды.
Коллекционирование монет окружало каждого знатока крошечными памятниками величия и составляло занятие, провозглашенное «самым невинным увлечением, которое никогда не обращало на себя внимания дурного человека».
Как писал в 1579 году один нумизмат, «нет такого давно обжитого места, области или страны, где нельзя было бы найти римские медали, служащие свидетелями величия Рима и мемориями Римской империи, простиравшейся на все области мира». Действительно, эти так называемые «мемории» (memorials, или «памятники») искали даже в самых неожиданных местах, например, в Америке, где якобы была найдена бронзовая монета Августа, отправленная для папской коллекции из Бразилии в Рим.
Сообщения о находке древних монет в Новом Свете продолжаются по сей день. Например, в 2015 году молодой металлопоисковик обнаружил группу из 48 греческих и римских монет, закопанных вдоль Чесапикского залива, а римская монета, говорят, была обнаружена глубоко в погребальном кургане индейцев в Раунд-Роке, штат Техас. Археологи нашли римский денарий даже среди руин колониальной плантации в Вирджинии.
Были ли эти монеты привезены на запад предприимчивыми римлянами или же они были подброшены торговцами, а может, они были случайно потеряны уже в наше время? Инстинкт убегания настолько укоренился среди монет, что даже по прошествии тысячелетий они редко упускают возможность ускользнуть от нас.
Коллекционирование стало дополнять исследования и публикации. В 1514 году французский антикварий Гийом Бюдэ кропотливо описал основные черты древнеримской денежной системы в своей работе «De asse et partibus eius» («Об ассе и его частях»), в которой, решив загадку бронзовой монеты, сбившей с толку переписчика Петрония, попутно внес значительный вклад в филологию и экономическую историю.
Увлечение монетами и римской экономикой способствовало созданию таких работ, как трактат «О жаловании римского пехотинца» сэра Томаса Смита, который опубликован около 1562 года. Эта работа стала первым научным нумизматическим исследованием, основанным на тщательном изучении монет и текстов, опубликованным в Англии. Смит собирал монеты, чистил их и взвешивал для доказательства своих расчетов.
<...>
В ней была целая серия портретов — в основном римлян, — которые сопровождались краткими биографическими заметками. Эти ранние гравюры на дереве часто были весьма стилизованными, а иногда даже сомнительными.
Так, портрет Катона Младшего у Фульвио вовсе не мужской — на самом деле это изображение богини Свободы, которое помещалось на маленьких серебряных монетах, отчеканенных от имени Катона в бытность его римским магистратом. Книга довольно причудливо воссоздает облик таких персонажей, как Аурелии, матери Юлия Цезаря, и его сына от Клеопатры Цезариона. Однако Фульвио не проявлял интереса ни к точной передаче монетных легенд, ни к изображению оборотных сторон монет.
Это упущение позднее было исправлено в исследовании Энеа Вико, посвященном двенадцати цезарям. Именно Вико окончательно убедил своих современников в том, что древние монеты действительно обращались как деньги, а не только как произведения искусства, тогда как иные из его современников, как, например, Себастьяно Эриццо, считали монеты слишком красивыми, чтобы их могли использовать массы, и видели в них предметы, демонстрировавшиеся среди знати.
Вико выпустил в 1555 году первый справочник по нумизматике как исследовательской дисциплине, важной для истории; однако его работа была посвящена в основном римским монетам. Но всего лишь три года спустя Вольфганг Лациус придворный историк Фердинанда I, издал первую книгу, посвященную исключительно греческой нумизматике.
Восхищение по поводу художественной и исторической ценности классической чеканки вдохновило на появление целой индустрии тщательно продуманных публикаций, в том числе сборника почти из трехсот портретных монет, опубликованного в XVI веке Йоханнесом Хуттихом. Хуттих вывел формат книг с портретами за пределы священной древности, включив в них наряду с античными римлянами изображения правителей Средневековья и Возрождения.
История, как и природа, ненавидит пустоту, а искусство ненавидит пустой холст, так что вскоре портретное живописание далеко распространилось и в противоположном хронологическом направлении. Книгопечатник Гийом Руйе опубликовал в 1553 году книгу, в которой поместил монетные портреты всех известных личностей со времен сотворения мира, включая Адама, Еву, Ноя, Моисея, Агамемнона, Сократа, Аспасию, еврейских пророков и несколько сотен других персонажей. Конечно, никто из них никогда не чеканил монет, и уж в особенности — первые изгнанники из Эдема.
Руйе придумал эти фантастические монеты, чтобы заполнить пробелы портретной живописи и истории. Он хотел расширить объем нумизматических альбомов, изобразив Далиду рядом с Самсоном, а Фалестриду, царицу амазонок, рядом с Александром Македонским. Но надо отметить, что выдумывая новые фигуры, помимо тех, что были на древних монетах, он добавлял в альбом гораздо больше женщин, чем это было принято в такого рода книгах. Это повышало привлекательность его работ, выпуски которых посвящались теперь и Маргарите Валуа, и Екатерине Медичи.
Вскоре после этого Энеа Вико опубликовал книгу, посвященную реальным типам монет, изображающих римских императриц I века. Однако полет художественной мысли не останавливался — художники XVI века, такие как Алессандро Чезати и Джованни да Кавино, изготавливали даже настоящие монеты и медали, чтобы дополнить античную нумизматику. Среди них, например, фантастическое произведение Чезати, изображающее королеву Дидону и карфагенский порт, которое само по себе является предметом коллекционирования — правда, только в том же историческом смысле, что и картины или статуи эпохи Возрождения.
Падуанец Кавино объединил свои навыки ювелира и торговца древностями (antiquario), чтобы создать превосходные чеканные копии подлинных древних монет и фантазийные монеты, созданные его богатым воображением. Произведения такого рода стали известны в нумизматике как «падуанцы». Они по-прежнему высоко ценятся коллекционерами и, несомненно, что некоторые из них до сих пор хранятся в музеях по всему миру рядом с подлинными древними монетами, являя собой оглушительный меметический успех их мимикрии. Все это создавало существенные сложности для коллекционеров при отделении древних монет от современных.