«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о самых громких скандалах в истории советской и российской разведки. Борьба с внедренными агентами и предателями-перебежчиками была и остается одной из главных задач любой спецслужбы мира. И ставки в этой игре очень высоки, ведь шпион или предатель, имеющий доступ к секретной информации, способен нанести серьезный урон обороноспособности государства. В прошлый раз речь шла о том, как советский дипломат Александр Огородник стал убийцей и самым ценным шпионом ЦРУ. Сегодня наш рассказ — о подполковнике КГБ Леониде Полещуке. В 1970-1980-х годах он занимался разведкой в стратегически важных для СССР Непале и Нигерии, но в какой-то момент пошел на сотрудничество с ЦРУ. Полещук уникален тем, что сдавал американцам советских разведчиков и агентов сразу в двух странах, таким образом умудрившись стать дважды предателем Советского Союза. Но в конце концов его настигло неизбежное возмездие.
«Полещук — опасный агент ЦРУ. Опасность его заключалась в том, что он был советским разведчиком. Хорошо знал приемы и методы работы советских спецслужб. Но он не просто был разведчиком — он был сотрудником советской внешней контрразведки. В конечном счете это и определяло заинтересованность американцев в том, чтобы организовать с ним работу на территории Советского Союза».
(Ветеран КГБ Рэм Красильников)
Леонид Полещук родился 21 марта 1938 года в Челябинской области, в городе Шадринске. После школы, где Леонида особо выделяли его успехи в изучении английского, он без труда поступил на факультет иняза Душанбинского педагогического института имени Тараса Шевченко.
Получив диплом, Полещук вступил в КПСС и получил распределение в местную школу. Он обучал детей английскому в должности обычного учителя, а спустя пару лет стал завучем. В начале 70-х на активного и идейного педагога обратили внимание сотрудники КГБ.
Благодаря прекрасному знанию английского Леонид был определен во внешнюю разведку. После небольшого периода подготовки он в первый раз отправился за рубеж — в 1971 году в качестве эксперта аппарата экономического советника советского посольства прибыл в столицу Непала Катманду.
Это государство представляло для СССР особый интерес. Именно через Непал окольными путями шла контрабанда в охваченный гражданской войной Вьетнам, северную часть которого поддерживали СССР и Китай, а южную — США. Помимо этого, благодаря расположению королевства туда стекалось огромное количество информации из соседних Индии и Китая.
На вербовку работавших в Непале китайцев и индийцев советская разведка тоже возлагала надежды. Между тем на новом месте Полещук освоился быстро: он завербовал нескольких непальских связных и через них вышел на контрабандистов, которые работали на американских военных.
Его старания были отмечены руководством советской резидентуры в Непале, но некоторое время спустя разведчик попал в весьма неприятную историю. Его жена Людмила и девятилетний сын Андрей остались в Москве, а Полещук в их отсутствие пристрастился к алкоголю и стал посещать игорные заведения.
При этом в казино чекист ходил не только отдыхать, но и пытался заработать денег на игре — супруга в письмах постоянно попрекала разведчика, что он мало зарабатывает и ей не хватает на новые наряды.
По некоторым данным, из Полещука тянула деньги не только его жена, но и любовница — американка Сэнди Граймс, которая была агентом ЦРУ. Она специально толкала чекиста на крупные траты, чтобы американцы потом могли легче его завербовать. В итоге один из походов в казино закончился для Леонида большим проигрышем в рулетку.
Он потерял 300 долларов (5000 рупий), которые взял из кассы советской резидентуры. Эти деньги были вознаграждением для одного из агентов Полещука.
Опасаясь увольнения из органов и суда за растрату, на следующий день после кутежа Полещук связался с представителем ЦРУ в Непале Джоном Беллингхемом — незадолго до этого они познакомились в казино — и попросил помочь деньгами. Беллингхем согласился, но лишь за ответную услугу в виде сотрудничества с ЦРУ.
В итоге за тысячу долларов Полещук передал американцу адреса двух явочных квартир. Там проходили встречи завербованных СССР связных с проамериканскими контрабандистами. Вскоре после предательства Полещука эти советские агенты бесследно исчезли.
А чуть позже в руки американской резидентуры попал список всех известных Леониду сотрудников ГРУ и КГБ, в том числе и тех, кто находился в Непале.
После этого ЦРУ назначило шпиону вознаграждение в 80 тысяч рупий ежемесячно — деньги Полещук менял на чеки Внешпосылторга. Кроме того, американцы часто дарили ему дорогие подарки: японский фотоаппарат, золотые швейцарские часы, украшения с бриллиантами.
Получивший псевдоним Wayne (по другим данным — Way) чекист также принес Сэнди Граймс, которая стала его куратором, список всех действовавших на территории королевства советских агентов и раскрыл известные ему детали разведывательных операций, которые планировала Москва.
Сотрудники ЦРУ сразу же разработали ряд операций по передаче дезинформации, которую аккуратно подбрасывали агентам из списка Полещука. Сотрудничество чекиста с ЦРУ продолжалось вплоть до его возвращения в Москву в 1974 году. Американцы пытались уговорить Леонида работать с ними и дальше — из СССР, но он счел это слишком большим риском.
По другим данным, от работы на американцев в СССР Полещук отказался не сразу. Кроме того, он успел получить разную шпионскую атрибутику — к примеру, портативный сканер в виде записной книжки. Чтобы сделать копию секретного документа, им нужно было всего лишь провести по странице.
Леониду также выдали инструкции, пленку с заданием, вмонтированную в магнитофонную кассету, шифр-блокнот, две ручки для тайнописи, радиоприемник Sony с микронаушником и научили методам передачи радиограмм.
Перед отъездом в Москву шпиона снабдили паролем на тот случай, если он отправится в загранкомандировку и ему понадобиться связаться с ЦРУ: по одним данным, это была фраза «Я Лео из страны высоких гор. Передайте привет Беллингхему», по другим — «Здесь не хватает только виски».
Между тем в столице СССР предатель, чья командировка была признана руководством КГБ весьма успешной, получил должность в центральном аппарате ведомства. Возможно, из-за этого сотрудничать с ЦРУ Леонид передумал.
В 80-х Полещук стал сотрудником Управления «К», которое занималось контрразведкой. На связь с ЦРУ он вышел лишь 11 лет спустя, когда получил назначение в резидентуре Нигерии — довольно опасной западноафриканской стране, где в ту пору шли войны между мафиозными кланами за контроль над нефтяными месторождениями.
На этом фоне Полещук занял должность заместителя резидента по контрразведке.
Установить влияние на Нигерию, опередив США — главного противника в холодной войне — было для Советского Союза стратегической задачей.
В Африку Полещук на этот раз отправился вместе с супругой и, по словам коллег, с первых же дней проявил себя весьма замкнутым человеком.
Спустя год после прибытия в Лагос Полещук вновь ощутил потребность в деньгах — на этот раз для покупки квартиры рядом с его родителями, которую он планировал подарить сыну. Чтобы подзаработать, чекист решил возобновить сотрудничество с ЦРУ и отправился в магазин, расположенный рядом с посольством США.
Войдя в торговый зал, Леонид притворился, что вывихнул ногу, упал на пол и попросил позвать посольского врача, которому и назвал условленный пароль.
Такой ход стал большой неожиданностью для американцев: нигерийский резидент США Ричард Бал связался с агентом лишь через десять дней, тщательно проверив его на предмет провокаций со стороны КГБ. Полещуку пообещали выплатить необходимые ему 20 тысяч рублей, и сотрудничество возобновилось. Кураторами шпиона стали агенты ЦРУ Паунд и Шо.
На случай экстренной эмиграции в США Полещуку выдали американский паспорт на имя Кристофера Джонсона. В течение пяти месяцев Леонид и его кураторы встречались семь раз. Полещук выдал американцам имена всех советских разведчиков и агентов в Нигерии, а также передал документацию о связях КГБ с представителями местной власти.
Кроме того, Полещук выдал доступную ему секретную информацию о планах и разведывательных операциях СССР на юге и юго-востоке Африки. А чтобы предатель смог выслужиться перед начальством, ЦРУ снабдило его информацией о нескольких агентах США в нигерийских силовых структурах.
Летом 1985 года шпион собрался в отпуск на родину. На этот раз американцы во что бы то ни стало решили продолжить сотрудничество с Леонидом в СССР. Для этого они убедили шпиона, что самый безопасный способ передачи денег на квартиру — это тайник в Москве. Его решили организовать у опоры ЛЭП в проезде Серебрякова.
На этот раз перед отъездом Полещука в Москву стороны обговорили все условия, периодичность и методы контактов — на случай, если он не вернется в Лагос. При таком варианте шпион должен был выждать год, прежде чем выходить на связь с куратором. Было также решено, что обмен информацией будет происходить в формате закладок-тайников.
В выданной Полещуку инструкции, которую напечатали на водорастворимой бумаге, содержались способы проявки тайнописи — химикаты для этого чекист прятал в упаковках от лекарств. Стороны также оговорили, что при необходимости личной встречи московский куратор Полещука должен был подойти к нему со словами «Будьте добры».
Инструкцию Полещук провез на территорию СССР, спрятав ее под подкладку футляра для очков. Сходя с трапа самолета в аэропорту столицы СССР, он даже не подозревал, что уже находится под колпаком у контрразведки. Его имя всплыло в списке предателей, который продал советской стороне ее агент из ЦРУ Олдрич Эймс.
За день до прибытия Полещука в Москву — 18 июля 1985 года — советская наружка зафиксировала, как от американского посольства один за другим отъехали три автомобиля. Два из них принадлежали хорошо знакомым контрразведке сотрудникам ЦРУ под прикрытием.
Это был второй секретарь секции закупки литературы политического отдела Джим Коэлл и атташе отдела кадров Джон Якли. За рулем третьей машины находился 32-летний библиотекарь (по другим данным — бухгалтер) Пол Залаки, разведчик так называемого глубокого прикрытия (неофициальное название — «подснежник»).
Оперативники сразу поняли, что американцы проводят секретную операцию, сделали ставку на Залаки и не прогадали: Пол поездил по городу, проверяя, нет ли за ним хвоста, а потом привел группу наблюдения к безлюдному проезду Серебрякова — промзоне, где располагалось множество опор высоковольтных линий электропередачи.
Дальше следовать за Залаки оперативники не рискнули, чтобы не раскрыть себя. Они решили обследовать территорию следующим утром. Разделившись на группы, чекисты принялись прочесывать квадрат за квадратом. У четвертой опоры ЛЭП, расположенной на пересечении проезда с улицей Летчика Бабушкина, их внимание привлек странный камень.
Внутри муляжа находились 20 тысяч рублей и инструкции от ЦРУ. Изучив содержимое и положив обратно, оперативники вернули «камень» на место и подключили к нему тайную сигнализацию. Охота на крота продолжалась — в районе проезда Серебрякова установили круглосуточное наблюдение.
Чтобы шпион не заподозрил неладное, оперативники разместились в поломанных и якобы брошенных на обочинах грузовиках и легковушках, накрытых брезентом. Операцию по задержанию шпиона чуть было не сорвали наркоторговцы: на рассвете они приходили к опорам ЛЭП, где росла дикая конопля.
За ними охотились милиционеры, которые устраивали облавы в том районе. Опасаясь, что такая активность спугнет агента ЦРУ, чекисты разместили в ряде газет информацию о масштабной ликвидации «сорной травы» в столице, после чего сожгли все заросли конопли около «камня»-тайника.
Успели они вовремя. 2 августа около 13:00 к тайнику пришел пьяный Полещук. Едва он поднял «камень», к нему бросились бойцы спецназа «Альфа». Леонида скрутили, но тайника при нем не оказалось: он успел бросить его на землю. Понимая, что прямых улик против него у контрразведки нет, шпион стал категорически отрицать свою связь с ЦРУ.
Воодушевила шпиона и ошибка группы наружного наблюдения, которая на одной из московских железнодорожных платформ приняла за Леонида другого человека. Пытаясь вывести Полещука на откровенность, ему предъявили изъятый у него блокнот со схемой расположения тайника и места, где американцы нарисованным на стене знаком сообщали о закладке тайника.
Этот тайник находился между двух рекламных щитов у магазина «Овощи-фрукты» на проспекте Мира. Полещук же стал утверждать, что явился к опоре ЛЭП у платформы Северянин для встречи с любовницей, — все схемы якобы были связаны именно с этим тайным свиданием.
А камень он якобы взял для того, чтобы положить под колесо своего автомобиля, у которого барахлил ручной тормоз. При этом следователи заметили, что на схеме, найденной в блокноте Полещука, улица Летчика Бабушкина была обозначена как «улица Бескудниковская ветка».
Однако прямых улик против Полещука у следствия по-прежнему не было — даже тот факт, что его жилище было буквально набито драгоценностями на 65 тысяч рублей, не убедил бы суд в том, что задержанный — шпион. Понимая это, предатель около месяца отказывался признавать вину, но в итоге выдал себя сам.
Находясь в СИЗО, он попросил принести ему очки. Их доставили, но без футляра. Следователи заметили, что это сильно взволновало шпиона: он настаивал, чтобы ему доставили очечник.
Отпираться дальше смысла не было, но Полещук попытался выкрутиться и из этой ситуации: он заявил, что втайне от руководства регулярно дезинформировал американцев на благо Родины. Лишь после того, как шпион понял, что его хитрость не сработала, он решился на чистосердечное признание.
При этом Леонид Полещук прекрасно понимал, какое наказание ждет его за предательство, и поэтому хотел как можно дольше затягивать следствие.
Для этого Полещук сдал контрразведке своего коллегу, майора КГБ Игоря Кожанова, с которым работал в Нигерии. Леонид заявил следователям, что Игорь якобы добывал информацию для американцев вместе с ним. Первой о показаниях шпиона узнала жена Кожанова, которая вместе с сыном вернулась на родину за два месяца до приезда мужа.
Она попыталась предупредить супруга об опасности, написав в письме, что «Полещук заболел странной болезнью». Кожанова, которого спустя две недели после получения послания от жены в срочном порядке вызвали в Москву, ждали три месяца наружного наблюдения, допросов и бесед.
К счастью для майора, проверки доказали его непричастность к шпионажу.
Более того — выяснилось, что Кожанов был в списке советских разведчиков, который Полещук передал ЦРУ.
Все случившееся не прошло для разведчика Кожанова бесследно: он пережил два инфаркта, а третий сердечный приступ оказался для него роковым.
Суд над Полещуком состоялся 12 июня 1986 года. Его приговорили к высшей мере наказания и конфискации имущества. Он был расстрелян полтора месяца спустя, 26 июля 1986 года.
Продолжение следует.