«Десятилетие дешевых денег внушило руководителям предприятий и управляющим инвестиционными фондами ложное чувство неуязвимости. Они забыли, что за взлетами обычно следуют падения», — заметил в прошлом месяце один из колумнистов агентства Bloomberg, комментируя рост числа банкротств, отмечаемый по всему миру. Компаниям во многих странах сегодня приходится непросто: с одной стороны на них давят инфляция и слабеющий спрос, а с другой — резко растущая стоимость заимствований. Проблемой оказывается то, что за эпоху низких ставок, раньше царившую в развитых экономиках и теперь уходящую в прошлое, они накопили массу долгов — и теперь должны будут выплачивать их в эру куда более жесткой кредитной политики. Объемы проблемных обязательств растут, а дефолтов и банкротств становится только больше. Час расплаты — в материале «Ленты.ру».
Над мировой экономикой сгущается долговой шторм: общая сумма высокорисковых обязательств глобальных компаний достигла примерно 590 миллиардов долларов, подсчитало Bloomberg в конце июля. Сумма охватывает долги, торгуемые на уровне ниже 80 процентов от их номинальной стоимости: и кредиты, и облигации с высокой доходностью — как минимум на 10 процентов выше, чем у безрисковых бумаг такого же срока.
Ситуация во многом объясняется тем, что за длительный период исключительно мягкой денежно-кредитной политики, которая годами сохранялись в развитых экономиках, компании накопили ощутимую задолженность. Занимать было очень дешево, особенно в пандемию: в 2020-2021 годах многие мировые Центробанки в стремлении поддержать экономическую активность в условиях локдаунов снижали ставки до нулевого уровня и активно шли на так называемое количественное смягчение — вливали деньги в экономику, скупая ценные бумаги.
В общей сложности за время пандемии сумма корпоративной задолженности в мире выросла на 12 триллионов долларов. В США за период с 2008 по 2021 год более чем удвоилась сумма обязательств по высокодоходным облигациям и кредитам с высокими ставками, выдаваемым компаниям с и без того большой долей заемных средств. Впервые в истории показатель достиг трех триллионов долларов. В Китае в тот же период так же стремительно взлетели долги нефинансового сектора — примерно с 90 процентов от ВВП на конец 2008 года до почти 150 процентов к концу 2021-го. В Европе всего за один 2021 год выпуск «мусорных» облигаций — то есть бумаг с высокой доходностью от не самых надежных эмитентов — вырос более чем на 40 процентов, и по части этой задолженности уже подходит срок выплат.
На глобальном уровне сумма подобных рискованных обязательств по бондам, которые придется погашать уже в 2024-2026 годах, достигает 785 миллиардов долларов. 40 процентов бумаг притом было выпущено в пандемийные годы — именно на волне программ количественного смягчения.
В Европе объемы «мусорного» долга со сроком выплат в ближайшие три года достигли самого значительного уровня по меньшей мере за последние восемь лет, подсчитал Deutsche Bank в конце мая. В ближайшие два года эмитентам с рейтингом ниже инвестиционного — то есть тем, в чьей надежности сомневаются рейтинговые агентства, — предстоит погасить облигации на 23 миллиарда евро, в ближайшие три — на 48 миллиардов. Кроме того, в 2024 и 2025 годах компаниям с высоким уровнем задолженности предстоит рассчитаться по кредитам на суммы в 25 и 71 миллиард евро соответственно.
Американским компаниям со спекулятивным рейтингом, по оценкам S&P Global, в следующем году предстоит выплатить по облигациям и кредитам примерно 248 миллиардов долларов, а в 2025году — почти 390 миллиардов. Последний показатель сопоставим с объемами выплат для более надежных заемщиков, однако те находятся в гораздо более выигрышном положении с точки зрения рефинансирования своего долга: крепкие компании могут позволить себе занимать по более низким ставкам.
Для организаций же с «мусорным» долгом рефинансирование в текущих условиях станет настоящей проблемой, ведь в 2022 году стоимость денег резко возросла. Центральные банки, спеша побороть ускорившуюся в прошлом году инфляцию, резко ужесточили денежно-кредитную политику. Так, с нулевых уровней времен пандемии ставка Федеральной резервной системы США к концу июля 2023 года поднялась до диапазона 5,25 — 5,5 процента, ставка рефинансирования Европейского Центробанка выросла до 4,25 процента. Период жесткой денежно-кредитной политики затянулся на более долгий срок, чем многие специалисты ожидали в начале кризиса, и теперь заемщики и эмитенты облигаций оказываются в гораздо более враждебном окружении.
Условия становятся гораздо хуже, что видно, к примеру, на опыте итальянской телекоммуникационной компании Telecom Italia, которая некогда задумывалась о поглощении Apple, а сегодня ищет способы справиться с неподъемной задолженностью в 30 миллиардов долларов. В июле она объявила о выкупе бумаг со сроком погашения в следующем году и доходностью в 4 процента и выпустила новые облигации более чем на 830 миллионов евро с доходностью уже 7,9 процента.
В американских реалиях капитал тоже стал гораздо дороже, а с рефинансированием могут возникать проблемы даже у относительно финансово стабильных компаний.
Трудности с рефинансированием, как и с выплатами по более высоким ставкам, становятся одной из основных причин дефолтов. Одновременно работу бизнеса осложняют и последствия инфляции, и скромный потребительский спрос, и растущие издержки. В некоторых секторах новые проблемы принесла постпандемийная реальность: из почти 600 миллиардов потенциально проблемных долгов, которые насчитало Bloomberg, больше четверти приходится на сферу недвижимости. В исключительно непростом положении оказались компании, владеющие офисными зданиями и коммерческими помещениями: их арендаторам из-за удаленной работы уже не нужны большие площади.
Нынешняя динамика роста высокорискованной задолженности в целом в итоге может привести к масштабной волне неплатежей, сопоставимой с той, что отмечалась в кризис 2008 года. «В следующие два года дефолтов определенно станет больше — и из-за более сложных финансовых обстоятельств, связанных с возросшими расходами на обслуживание долга, и из-за замедляющегося экономического роста, и из-за требований по рефинансированию тех задолженностей, по которым подходит срок погашения», — отмечает руководитель подразделения долгового финансирования PineBridge Investments Стивен О.
За первые пять месяцев года на глобальном уровне было зафиксировано столько же дефолтов, как за весь 2022-й. Только в январе — марте их число в мире оказалось выше, чем за любой другой квартал с конца пандемийного 2020-го. По оценкам Moody’s, с июня прошлого по июнь текущего года доля дефолтов для компаний со спекулятивным рейтингом составила 3,8 процента — и в следующем году к марту должна вырасти до уровня в 5,1 процента.
По прогнозам S&P Global на тот же март 2024 года, для американских компаний показатель будет составлять 4,25, для европейских — 3,5 процента, тогда как в марте нынешнего года фиксировались доли в 2,5 и 2,8 процента соответственно.
Проблемой при этом может быть даже небольшой рост числа дефолтов: чем больше компаний не справляются с платежами, тем менее охотно инвесторы и банки вкладывают деньги, а сложности с доступом к финансированию бьют по бизнесу в целом. Чем меньше у компаний становится средств, тем меньше они могут вложить в свою работу и производство, что ослабляет рост, приводит к большей неопределенности, а в итоге — к более высокой стоимости финансирования, что опять же грозит ростом числа дефолтов.
Еще более неприятным может оказаться увеличение числа банкротств, которое также сопровождает нынешнюю критическую ситуацию с корпоративными долгами. Так, в США общее число заявлений о банкротстве, поданных сравнительно крупными организациями с начала года, уже превзошло совокупные объемы за прошлый год. По подсчетам S&P Global Market, речь идет о 402 обращениях по конец июля — почти таком же количестве, как за аналогичный период пандемийного 2020 года. Худшие уровни в последний раз наблюдались 13 лет назад — более 500 за семь месяцев 2010 года.
Более чем у 120 из компаний, подавших на банкротство в этом году, сумма обязательств превышает 50 миллионов долларов. Если темпы сохранятся, то к концу декабря показатель превысит 200, что сопоставимо с периодами и кризиса 2008 года, и коронавирусного шока.
Некоторые из потерпевших крах компаний задолжали очень большие суммы: для 16 организаций сумма обязательств превышает 1 миллиард долларов. В этом списке, к примеру, Silicon Valley Bank (SVB), входивший в двадцатку крупнейших банков в США и тоже отчасти ставший жертвой резкого повышения ставок ФРС. Значительную долю активов SVB составляли гособлигации, которые к 2023 году резко подешевели: ставка купона по ним была заметно ниже, чем у новых выпусков, что и должно быть компенсировано более низкой стоимостью. Информация об убытках банка запустила волну паники, кончившуюся в итоге коллапсом кредитного учреждения в марте.
Проблем становится больше не только у американских предприятий: количество банкротств растет и в других экономиках. В Германии показатель в июне вырос за год почти на 50 процентов, в Швеции в первом полугодии был побит десятилетний рекорд, в Японии — пятилетний; в Англии и Уэльсе во втором квартале зафиксирован максимум с 2009-го.
Причину нарастающей волны банкротств видят еще и в наследии пандемии: меры поддержки от властей разных стран, включавшие в себя и прямую финансовую помощь, и льготные кредиты, и ослабление требований к бизнесу, тогда, по сути, отсрочили, а не отменили проблемы многих компаний, и теперь эти проблемы дают о себе знать.
«Дешевые деньги просто позволили отложить трудности на завтра. Ключевая характеристика банкротства — нехватка средств — теперь внезапно вновь становится релевантной», — замечает партнер консалтинговой компании AlixPartners Робин Найт.
Случаи краха компаний всегда сказываются на экономике, создавая напряжение на рынке труда из-за сокращений и увольнений, а те, в свою очередь, ведут к замедлению потребительских трат и проблемам для всех продолжающих работу предприятий, что в итоге образует замкнутый круг. В нынешней же ситуации волна банкротств будет только нарастать. Эра высоких ставок продлится еще долгое время, деньги будут гораздо дороже, а дефолты и процедуры несостоятельности, вероятно, отобьют у кредиторов желание рисковать. Худшее, считают некоторые наблюдатели, еще впереди.