В сети вышел «Мег 2: Бездна» — продолжение франшизы, в которой насупленный герой Джейсона Стэйтема сражается с большими доисторическими акулами. «Лента.ру» разбирается в том, как эта картина вопреки здравому смыслу стала кассовым хитом, и предполагает, кому она все-таки адресована.
После первой схватки ныряльщика Джонаса Тейлера (Джейсон Стэйтем) с мегалодоном прошло пять лет. Он больше не глушит депрессию пивом в Таиланде, а занят борьбой за экологию и воспитанием приемной дочки Мейин (Шуя София Цай). Также Джонас сотрудничает с океанологическим центром, которым руководит дядя Мейин (Джеки У). В составе очередной экспедиции Джонас опускается в Марианскую впадину, где встречает не только выводок мегалодонов, но и алчных людей, готовых пожертвовать учеными ради добычи дорогостоящих природных ископаемых. Однако негодяи недооценили то, что ни с Тейлером, ни с доисторическими океанскими тварями ни о чем невозможно договориться. Ну а спасать близлежащий курортный остров он нападения встревоженных гигантских акул Джонасу не впервой.
Каждый год в прокат выходят картины, надежно ставящие критиков в тупик. Недавно таким феноменом стали мультипликационные «Братья Марио», ну а пять лет назад первый «Мег: Монстр глубины» собрал баснословные 530 миллионов долларов, несмотря на разгромную критику. Сиквел был неизбежен, однако его производство заняло несколько больше времени, чем планировали продюсеры. За это время они успели заменить режиссера: на место автора «Сокровища нации» Джона Терлтауба заступил британский специалист по артхаусным триллерам Бен Уитли. Это уже не первое хождение Уитли в мейнстрим: недавно он довольно чудовищно переснял хичкоковскую «Ребекку» для Netflix. Теперь пришло время попробовать себя в пространстве крупной студийной формы, и, забегая вперед, скажем, что в творческом смысле этот опыт для постановщика вышел тоже не слишком удачным.
В короткой и эффектной сцене зритель получает представление как о том, какие именно оттенки синего (небо и море), зеленого (листва) и желтого (песок) авторы используют для изображения тропического рая, так и о качестве компьютерной графики. Здешние спецэффекты, кажется, даже пытались сделать реалистичными. Заглавная доисторическая акула смотрится гостем из какого-то свирепого мультфильма, а, приходя в движение, океанские твари слегка размываются, создавая явно непредумышленный психоделический эффект.
Что же касается тропического рая, то его современная версия ожидает зрителя лишь по истечении первого часа, который посвящен тому, что мегалодон был на вершине пищевой цепочки до появления на свет Джейсона Стэйтема. Не меняя озабоченного выражения лица, актер-талисман Гая Ричи подтягивается, ныряет, разговаривает с начальством и опекает приемную дочку. Мама девочки умерла за кадром, а нынешний работодатель Джонаса приходится покойной братом, однако семейная история второстепенных персонажей — последнее, чем интересуется зритель фильма про гигантскую акулу. До «Ребекки» и «Мега» Бен Уитли снял замечательные «Список смертников» и «Высотку», но даже в этих удачных картинах не было и следа магической легкости и искренней сентиментальности, которой славится Стивен Спилберг. Иными словами, ни «Челюсти», ни «Парк Юрского периода» из «Мега» никак не получаются, хотя про вторые «Челюсти» здесь даже есть шутка.
Лишнее напоминание об этом — укор зрителям и критикам, полагающим, что в основе франшизы примитивный концепт в духе «Акульего торнадо». Нет, здесь речь идет о выстраданной, написанной бессонными ночами книге, которая позволила Алтену в конце девяностых перейти из бизнесменов в писатели. Именно в знак уважения к этому труду герои «Мега» вот уже второй фильм подряд вынуждены больше половины хронометража бродить по океанскому дну и вести унылые разговоры о жизни, пересыпая их вялыми шутками и восточными мудростями. Уитли исполняет эту часть с обреченностью русских режиссеров-авторов, берущихся за проекты вроде недавнего сериала с говорящим названием «Спасти единственного сына», поставленного Николаем Хомерики. Постановкой здесь, кажется, заведуют продюсеры и операторы, а постановщик следит лишь за тем, чтобы актеры не несли отсебятину.
Что-то вроде вдохновения проникает в картину лишь в финальной трети. Названия актов, кстати, вполне цинично замаскированы под смену места действия — последний носит характерный заголовок Fun Island. В этой части «Мег 2» успешно превращается в дикий китайский слэпстик с гигантскими акулами, доисторическими рептилиями и даже одним спрутом. По-настоящему обрадоваться все равно не получается, однако два часа уже не кажутся потраченными совсем уж напрасно.
Впрочем, наши придирки легко отражают сухие цифры. «Мег 2» собрал в прокате поменьше первой части, но бокс-офис все равно составил внушительные, почти втрое превосходящие бюджет 352 с половиной миллиона долларов. И на этом фоне куда правильней подумать о целевой аудитории, в которую так точно попадает эта картина.
Не хочется верить, что «Бездна» по-настоящему привлекает романтиков, увлеченных миром, сокрытым под толщей мирового океана. «Мег», повторимся, намного проще «Парка Юрского периода», здесь многовато допущений, а противники — это все-таки прежде всего монстры, а уже потом интересные животные. Вероятнее всего, кассу картине сделали подростки, думающие, кем хотят стать, когда вырастут. Карьера океанографа или ныряльщика здесь действительно выглядит привлекательно: красивые девушки, таинственные глубины океана, внешность Джейсона Стэйтема… Последнее обстоятельство, пожалуй, все-таки решающее. Поразительная невозмутимость Стэйтема — это то, чего действительно не хватает каждому из нас. Это универсальное качество, которое вполне можно использовать для рекламы любой профессии. Хочется верить, что вскоре Джейсону удастся освободиться из пасти акульего безумия и он сыграет журналиста, промышленного альпиниста и, например, рвущегося к победе фигуриста.