В ночь на 1 сентября 1983 года, ровно 40 лет назад, советские ПВО сбили над Сахалином корейский пассажирский самолет Boeing 747, который летел из Анкориджа (Аляска, США) в Сеул с 246 пассажирами и 23 членами экипажа на борту. По так и невыясненным до конца причинам авиалайнер дважды входил в воздушное пространство СССР, после чего истребитель Су-15 выпустил по нему ракету, после чего воздушное судно упало в море. Скорее всего, военные перепутали гражданский борт с самолетом-разведчиком и атаковали его по ошибке. Тем не менее официальная Москва отказалась извиняться за случившееся и приводила спорные доводы, еще сильнее настроившие ряд стран Запада против СССР. Власти США прямо обвинили Советский Союз в умышленной атаке именно на гражданский самолет. Следствием стало резкое ухудшение советско-американских отношений, вспышка антисоветских акций в разных городах мира и новый виток холодной войны. Самый большой скандал эпохи генсека Юрия Андропова — в материале «Ленты.ру».
«Дым… Разгерметизация! Не получается!» — эти слова корейского пилота японскому диспетчеру стали последними в жизни рейса KE007, следовавшего из Нью-Йорка в Сеул через Аляску.
В ночь на 1 сентября 1983 года командир 40-й истребительной дивизии в войсках ПВО на Дальнем Востоке генерал Анатолий Корнуков приказал уничтожить пассажирский Boeing 747 авиакомпании Korean Air Lines, который дважды вошел в советское воздушное пространство над Камчаткой и Сахалином.
Задание выполнил подполковник Геннадий Осипович на Су-15, выпустив две ракеты: одна пролетела мимо, другая взорвалась рядом с хвостом авиалайнера. Boeing вошел в штопор и через несколько минут рухнул в пролив Лаперуза, который отделяет Сахалин от японского острова Хоккайдо.
«Я — исполнитель. Сказали завалить — завалил», — объяснял Осипович «Комсомольской правде» в 2003 году.
Если верить подполковнику, многие военные получили за сбитый самолет премии, но лично его почему-то обделили.
Различные инциденты с иностранными самолетами происходили в послевоенном СССР достаточно регулярно. Так, 4 августа 1961 года советские военные открыли огонь по иранскому авиалайнеру, который следовал по маршруту Бейрут — Тегеран и случайно оказался в воздушном пространстве СССР. Пилотам удалось успешно посадить борт на побережье Каспийского моря.
А 20 апреля 1978 года советский истребитель Су-15 атаковал корейский Boeing 707 Париж — Анкоридж — Сеул, который сильно отклонился от курса и вместо Финляндии залетел в район Мурманска. По счастливой случайности большой катастрофы тогда избежали: пилот совершил аварийную посадку на лед замерзшего озера Корпиярви в глухой карельской тайге. Инцидент стоил жизни двум пассажирам, еще тринадцать получили ранения. За содержание уцелевших СССР потребовал от Кореи 100 тысяч долларов. Компания Korean Air Lines отказалась забирать поврежденный самолет из-за нерентабельности перевозки. В итоге его списали на металлолом.
Разрядка международной напряженности сменилась очередным похолоданием. С начала 1983 года отношения между СССР и США ухудшались последовательно, причем в Москве считали виновником резкого охлаждения Вашингтон. Советская сторона очень обиделась на президента Рональда Рейгана, который в марте объявил СССР «империей зла», а его руководство — «средоточием зла в современном мире».
К этому добавилась провозглашенная американским лидером программа Стратегической оборонной инициативы, известная как «звездные войны». Судя по мемуарам первого заместителя министра иностранных дел Георгия Корниенко, на Смоленской площади, да и в Кремле считали, что США хотят изменить советскую внутреннюю систему и намерены давить на экономику, чтобы ограничить в СССР возможность выделения необходимого объема средств на военные цели.
«В связи с намеченным на конец 1983 года началом размещения в Европе американских ракет средней дальности и для нейтрализации противодействующих этому сил в западноевропейских странах к осени стали заметно наращиваться и другие усилия Вашингтона, направленные на то, чтобы опорочить не только советскую позицию в тех или иных конкретных вопросах, но и Советский Союз как таковой», — писал дипломат.
По его наблюдениям, выпады американцев в адрес СССР вызывали ответную, не менее резкую реакцию, что и привело к серьезному накалу в отношениях двух сверхдержав.
В своих мемуарах Корниенко, не оправдывая атаку на Boeing, пытался показать, что ситуация выросла не на пустом месте: в течение весны и лета 1983-го военные и спецслужбы США устраивали провокации на Дальнем Востоке. Например, Рейган разрешил американским военным кораблям ходить и проводить учения в Тихом океане в непосредственной близости от границ СССР — ближе, чем когда-либо раньше.
Авианосцы ВМС США ходили у Курильских островов и Камчатки, фиксировались случаи нарушения американскими военными кораблями и самолетами территориальных вод и воздушного пространства СССР. Так, 4 апреля 1983 года военные самолеты с двух американских авианосцев в течение дня шесть раз нарушили советскую границу в районе острова Зеленый (Южные Курилы), проникая вглубь территории СССР на расстояние до 30 километров, каждый раз находясь там до семи минут и проводя условное бомбометание. Такие инциденты держали советских военных на Дальнем Востоке в колоссальном напряжении. Они каждую минуту ждали очередной провокации, а из Москвы от них требовали самых решительных действий.
Скорее всего, американская учебная атака острова Зеленый обрекла любой следующий самолет-нарушитель на серьезные неприятности: осознанное вторжение, ошибка пилотов или вынужденное нарушение воздушной границы СССР грозили теперь самыми суровыми последствиями.
Так получилось, что под раздачу попал гражданский рейс KE007, пилоты которого вовсе не собирались играть с советскими истребителями.
Узнав о случившемся, генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов приказал советскому послу в США Анатолию Добрынину срочно возвращаться из отпуска в Крыму и лететь в Вашингтон, чтобы «потихоньку приглушить этот совершенно ненужный нам конфликт». Если верить послу, генсек считал случившееся «колоссальной глупостью военных» и ожидал, что «расхлебывать эту оплошность» придется очень долго.
«Андропов резко осудил "тупоголовых генералов, совсем не думающих о большой политике" и "поставивших наши отношения с США, столь трудно налаживаемые, на грань полного разрыва", — вспоминал Добрынин свою встречу с первым лицом страны. — Он считал, что это была провокация со стороны американских спецслужб, чтобы проверить нашу радиолокационную систему защиты в этом районе. Однако это нисколько не умаляло вины командования ВВС, не сумевшего посадить этот самолет на один из аэродромов, после чего они сбили его, сказал Андропов».
В самом Минобороны проходил разбор полетов. По свидетельству посла, прибывшего в ведомство по указанию генсека, министр обороны Дмитрий Устинов «распекал высокопоставленных генералов, вызванных с Дальнего Востока». Причиной гнева маршала было то, что на Камчатке и Сахалине возводился секретный комплекс сложных локаторов по обнаружению иностранных самолетов. Однако это строительство затянулось, и так получилось, что корейский самолет прошел именно над этими бездействовавшими локаторами. То есть Boeing почти час шел в глухой зоне, которая тогда еще не просматривалась советской радиолокационной сетью. Военные дали команду задержать его, когда борт уже прошел над особо запретной зоной.
«Инцидент с южнокорейским самолетом (…) по своей остроте и глубине негативного воздействия на международную обстановку (хотя об опасности возникновения большой войны речь здесь не шла) был сопоставим, пожалуй, с Берлинским кризисом 1961 года и Карибским кризисом 1962 года», — полагал дипломат Корниенко.
Неделю спустя, 9 сентября, Министерства обороны и иностранных дел СССР провели пресс-конференцию для отечественных и иностранных журналистов. В ходе встречи начальник Генштаба Николай Огарков с указкой в руках доказывал на схеме полета и карте района крушения, что Boeing на самом деле был не пассажирским самолетом, а разведчиком.
«Неопровержимо доказано, что вторжение самолета южнокорейской авиакомпании в советское воздушное пространство было преднамеренной, тщательно спланированной разведывательной операцией», — уверял маршал Советского Союза.
Он утверждал, что управление велось «с определенных центров» в США и Японии, а потому вся ответственность за произошедшее ложилась на организаторов операции.
Не все в правящих кругах СССР разделяли эту позицию. Так, дипломат Корниенко считал, что нужно сказать миру правду, и это будет сопряжено с меньшими издержками, чем вводящая в заблуждение версия.
Из Анкориджа в Сеул летели 269 человек, включая пилотов и бортпроводников. Больше всего на борту было граждан Кореи — 82 пассажира и 23 члена экипажа, а также американцев (62, в их числе конгрессмен Лоуренс Макдональд), японцев (28) и китайцев (23).
Во многих городах прошли антисоветские протесты, люди митинговали у посольств и жгли флаги СССР. С испепеляющей критикой обрушился президент Рейган, назвавший случившееся «преступлением против человечества, которое никогда не должно быть забыто», а также «актом варварства и нечеловеческой жестокости».
Официальные представители США настаивали на том, что советские военные прекрасно знали, по какой цели стреляют. В СССР категорически это отрицали.
Если верить данным военного историка Кнутова, на следующий день после катастрофы Рейган звонил премьерам Японии и Южной Кореи и говорил о том, что «русские перепутали пассажирский Boeing c RC-135 и сбили его». Якобы два самолета летели почти параллельно и даже сближались, поэтому их можно было перепутать.
Согласно мнению профессора факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Братерского, корейский Boeing стал отправной точкой нового витка холодной войны. При этом упаднических настроений в советском обществе, по воспоминаниям собеседника «Ленты.ру», после трагедии не было, а сам он не считал, что теперь снизится уровень жизни, что «все пропало, и мир больше не будет прежним». На взгляд Братерского, введенные после сбития Boeing экономические санкции отразились на жизни советских граждан гораздо меньше, чем санкции после начала войны в Афганистане. В то же время он полагает, что трагедия оказалась тогдашнему руководству США очень на руку.
«Общей идеей Рейгана было возрождение слегка притухшего к тому времени американского лидерства, — подчеркнул Братерский. — Уже случились война во Вьетнаме, развал Бреттон-Вудской системы, экономический подъем ФРГ и Японии. Америка не то чтобы ушла на второй план, но сверкала не так ярко, как прежде. Рейган стремился к восстановлению глобального лидерства Запада под руководством США.
В свою очередь, Советский Союз выглядел все менее привлекательным: геронтократия, замедляющаяся экономика, этнические проблемы… Не надо быть гигантским политиком, чтобы, если чувствуешь за собой силу (а Рейган чувствовал еще и правду в его собственном варианте), воспользоваться этим и поставить своего оппонента на место. Ровно это Рейган и пытался сделать».
20 октября 1983 года обнаружили кабину самолета, в последующие дни из нее извлекли и подняли оба черных ящика. Замглавы МИД Корниенко оказался одним из немногих гражданских лиц, получивших доступ к их содержанию. Он утверждал, что экипаж авиалайнера намеренно выбрал такой маршрут полета и ни одна из возможных ошибок навигации не могла привести к подобной траектории. Во-вторых, корейские пилоты действительно не видели преследовавший их советский истребитель и подававшиеся им сигналы — по крайней мере они не обсуждали это ни с землей, ни между собой.
Передавать черные ящики в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО) советская сторона тогда отказалась.
«Поскольку правительство США упорно продолжало придерживаться версии насчет сознательного уничтожения "советскими варварами" пассажирского самолета, хотя к этому времени в Москве было достоверно известно о наличии у американского правительства доказательств обратного, ничто не позволяло надеяться на то, что передача черных ящиков на Запад послужит установлению объективной истины, а не будет использована для нового нагнетания антисоветской истерии вокруг этого инцидента», — объяснял причины такого решения Корниенко.
Советник Рейгана, историк Эдвард Люттвак считал удар по корейскому Boeing «результатом необыкновенной нервозности, которая охватила командование советской системы ПВО», последствием импульсивного и непродуманного решения. На его взгляд, к катастрофе привело отсутствие надлежащего контроля центра за действиями командования на местах, которое Москва попыталась прикрыть пропагандистской завесой.
«На экранах советских радаров был только один самолет, поэтому ясно, что это не могло быть нападение, — говорил эксперт в 2013 году «Радио Свобода» (внесено Минюстом в реестр иноагентов). — Какая вероятность того, что это был разведчик? Очень небольшая. Как правило, американские самолеты-разведчики не нарушали воздушных рубежей СССР, а следовали курсом параллельным границе. Кроме того, поскольку это был важный военный район, над ним постоянно висели американские спутники. С какой стати американскому разведчику рисковать и вторгаться в советское воздушное пространство, если вся необходимая информация могла быть получена иным, абсолютно безопасным способом?»
По словам Люттвака, интересовавшие США советские военные объекты находились в приграничной зоне, поэтому американскому самолету-разведчику не требовалось залетать вглубь территории СССР. Он также уверен, что борт летел с небольшой скоростью, поэтому не составило бы труда принудить его к посадке.
Военный историк Кнутов считает подобные рассуждения некомпетентностью либо преднамеренной дезинформацией.
«Когда самолет летит вдоль границы, это одна ситуация, — сказал эксперт «Ленте.ру». — Войска ПВО в данном случае действуют по одному варианту. Если самолет нарушает государственную границу, действия со стороны ПВО уже совсем другие, как и раскрытие. Подключаются дивизионный дежурный, истребители, аэродромы и так далее. Вся эта картинка с точки зрения радиотехнической разведки полностью раскрывает местоположение нашей системы ПВО в регионе. Если бы он летел вдоль границы, мы бы половину комплексов и систем не включили».
Нехватка информации породила массу альтернативных версий. Сахалинскому инциденту посвящали целые книги. Например, француз Мишель Брюн настаивал, что 1 сентября 1983 года в пределы СССР одновременно вторглись не менее девяти самолетов, а корейский Boeing якобы выходил на связь спустя 45 минут после атаки Осиповича, которой, по его убеждению, не было. Брюн утверждал, что между советскими и американскими военными самолетами произошел воздушный бой, окончившийся большими потерями ВВС США.
А бывший японский разведчик Иосиро Танаки в своем труде «Правда о полете KAL 007» доказывал, что американские спецслужбы сознательно направили пассажирский самолет в воздушное пространство СССР, чтобы «вызвать переполох в модернизированной и значительно усиленной за год до трагедии системе ПВО советского Дальнего Востока и заставить включить молчащие в мирное время радиолокационные станции».
Кстати, подполковник Осипович считал (или по крайней мере так говорил журналистам), что на сбитом боинге находились только экипаж и разведчики.
«Есть предположение, что эта провокация тщательно готовилась, и даже есть версия, что на борту не было пассажиров, — заметил директор музея войск ПВО Кнутов. — К этой версии я относился крайне скептически и считал ее надуманной до того момента, пока мне не попались рассекреченные документы ЦРУ, касающиеся ситуации [с размещением ракет] на Кубе [в 1962 году]. Там ЦРУ вместе с Пентагоном готовили провокацию с самолетом. После пересечения территориальных вод Кубы он должен был взорваться и упасть в океан, что должно было рассматриваться как ракетная атака кубинцев на американский пассажирский авиалайнер и послужить поводом для войны. Кто-то из верхушки — возможно, сам [президент США Джон] Кеннеди — выступил против».
Иностранные эксперты получили доступ к собранным СССР материалам лишь десять лет спустя: в начале 1993-го записи бортовых самописцев и переговоров между командными пунктами на Дальнем Востоке передали ИКАО по распоряжению президента России Бориса Ельцина.
Выводы Международной организации гражданской авиации были опубликованы в августе того же года. Во-первых, расследователи констатировали, что им не удалось окончательно установить причины, по которым Boeing резко отклонился от курса в сторону СССР и долгое время шел в советском воздушном пространстве. Во-вторых, не нашлось доказательств понимания летчиком Су-15, что перед ним находится пассажирский авиалайнер. То есть, по мнению экспертов ИКАО, Осипович действительно был уверен, что «работает» по самолету-разведчику. Офицер унес одну из главных тайн XX века с собой на тот свет 23 сентября 2015 года, ему было 70 лет.