Спустя год после начала масштабных антиправительственных протестов в Иране парламент страны одобрил закон «О хиджабе и целомудрии». Новый закон предусматривает не только штрафы, но и тюремные сроки за нарушение исламского дресс-кода. При этом еще прошлой осенью крупные и малые города Ирана в буквальном смысле горели каждую ночь: тогда одним из поводов для массовых акций неповиновения стало как раз законодательство об обязательном ношении хиджаба. В результате самых масштабных за последние 30 лет столкновений погибли сотни человек из числа протестующих и сотрудников сил безопасности, еще почти 20 тысяч человек были арестованы. Чего удалось добиться противникам исламского дресс-кода и почему антиправительственные волнения могут вспыхнуть в Иране вновь — в материале корреспондента «Ленты.ру», который посетил страну вскоре после окончания массовых акций неповиновения.
Протесты последних лет в Иране чаще всего носят характер конфликта поколений. У власти — состарившееся поколение тех, кто в 1979-м году свергал монархию. Им противостоит современная молодежь, которая хочет кардинальных реформ в стране. То, что стало причиной начала масштабных антиправительственных выступлений в середине сентября прошлого года, тоже свидетельствует о противоречиях поколений в Исламской Республике.
14 сентября прошлого года патруль полиции нравов задержал 22-летнюю девушку Махсу Амини в Тегеране у станции метро «Шахид Хагани» и доставил в отделение. Причиной, как позже утверждали полицейские, стало то, что девушка не соблюдала нормы ношения хиджаба. Позже Амини увезли в больницу, где она скончалась. Официальная версия властей: у девушки случился сердечный приступ. Версия оппозиционных активистов: в отделе полиции нравов девушку жестоко избили, и из-за полученных травм она скончалась.
В последующие недели география и масштабы антиправительственных демонстраций (разумеется, не разрешенных властями) нарастали, словно лавина.
Обычно протесты начинались вечером. Активисты координировали свои действия с помощью сообщений в социальных сетях. Улицы перегораживали мусорными баками, баки поджигали, чтобы блокировать перемещение полиции.
Попытки сил правопорядка разогнать протестующих приводили к ожесточенным столкновениям.
Для подавления волнений была привлечены не только полиция, но и спецподразделения Корпуса стражей исламской революции (КСИР, самодостаточное и самое боеспособное вооруженное формирование в Иране, которое подчиняется напрямую духовному руководству страны) и отряды «Басидж» (резервистов-ополченцев). Местами власти привлекали для противодействия демонстрантам подразделения регулярной армии.
Кто начал стрелять первым — неясно, стороны винят друг друга. Власти утверждают, что огнестрельное оружие силам правопорядка пришлось применять в ответ на вооруженные нападения протестующих. Антиправительственные активисты писали в социальных сетях и выкладывали видео и фото в подтверждение того, что отдельные сотрудники сил безопасности ведут стрельбу на поражение по безоружным протестующим.
В любом случае дальше произошел новый виток эскалации: в городах по ночам радикальные антиправительственные группы стали атаковать полицейские участки и базы «Басидж», совершали точечные нападения на представителей сил безопасности, а КСИР ввел в наиболее неспокойные города бронетехнику.
Азербайджан, по данным СМИ, в тот период даже стянул на всякий случай свою армию к границе с Ираном (одним из мощнейших центров волнений была пограничная с Азербайджаном провинция Восточный Азербайджан, в административном центре региона, городе Тебриз, была замечена концентрация бронетехники КСИР).
К концу ноября около 15 тысяч протестующих были арестованы. Среди арестованных оказались общественные деятели, журналисты, актрисы и популярные в социальных сетях иранские музыканты.
В первой половине декабря протесты прекратились почти по всей стране (следующие два месяца массовые вспышки неповиновения властям происходили почти исключительно в провинциях Курдистан, откуда родом Махса Амини, а также Белуджистан и Систан, где достаточно активны нелегальные группы сепаратистов-белуджей).
Причины тут следующие: акции протеста достигли своего численного пика; активная часть молодежи не получила поддержки от других групп молодежи и от широких слоев представителей среднего возраста; не взбунтовалась армия, на что очень надеялись протестующие; действующий политический режим все же не раскололся; и, конечно, сыграли свою роль усиление репрессивных действий в отношении участников волнений, более жестокие действия по подавлению протестов.
Есть еще одна важная причина затухания протестов. Участники волнений все же добились фактического исполнения одного из своих ключевых требований: женщины стали свободно ходить без хиджаба в общественных местах. И их за это больше не преследовала полиция нравов. Более того, патрули полиции нравов исчезли почти повсеместно с улиц иранских городов.
Я побывал в Иране уже после окончания массовых протестов. В Тегеране новую реальность или новую нормальность иранской столицы, как выражались местные жители, мне показывала моя местная приятельница — участница прошедших акций протеста. Повсеместно она ходила без хиджаба. Да к тому же с иностранцем.
И таких девушек, которые всюду ходят без головных платков, в Тегеране можно было увидеть тысячи. Совершенно немыслимое дело даже летом прошлого года — то есть до начала протестов.
Разумеется, на улицах было множество тех, кто ходили в хиджабе или даже абайе (черной накидке, которой укрываются с головой), — это были в основном женщины среднего возраста и пожилые.
Еще одной яркой чертой новой нормальности после протестов прошлой осени стало то, что парочки — вне зависимости от возраста — стали открыто и даже показательно гулять за руки в общественных местах. Тоже вещь совершенно нетипичная для Ирана до прошлогодних волнений.
Имелись и нюансы. Иранцы и иранки — это, на мой взгляд, мировые чемпионы по количеству селфи. Такого количества селфи-палок на душу населения, как в Иране, пожалуй, нет ни в одной другой стране мира. При этом после окончания протестов девушки с непокрытыми волосами фотографировались в общественных местах обычно со спины, чтобы не показывать лиц.
Несмотря на то что участники и участницы протестов добились того, что хиджаб фактически перестал быть обязательным, а патрули полиции нравов исчезли с улиц, законодательно эти изменения в Исламской Республике закреплены не были.
Были и другие моменты, свидетельствующие о том, что победа иранок над обязательным хиджабом, возможно, носит временный характер.
Чаще стали происходить акции в поддержку властей и их политики (в период протестов лоялисты избегали активно выражать свои взгляды). Например, в очень популярном среди тегеранцев для выезда на выходные городке Казвин на площади перед соборной мечетью регулярно проводили пикеты в поддержку правительства и духовных лидеров женщины в черных чадрах и никабах. Надо сказать, их акции имели эффект: тегеранки гуляли по Казвину исключительно в хиджабах.
Стоит пояснить, что обязательное ношение хиджаба в Иране было введено после победы антимонархической революции в 1979 году. При этом в свержении шаха Резы Пехлеви участвовали не только сторонники оппозиционно настроенного духовенства, но и активисты многочисленных запрещенных тогда левых группировок. Введение обязательного хиджаба леваки восприняли как своего рода предательство революции. Однако устроить свою революцию внутри революции им не удалось. В 1980 году на Иран напал Ирак, и на фоне очень тяжелой войны с многочисленными жертвами духовенство зачистило левацкие группы.
Пожалуй, это можно воспринимать шире: выступления против головных платков — попытка продолжить революцию, начатую в 1979-м. Надо заметить, что борьбе за реформы в Иране противостоит не только действующее престарелое руководство Исламской Республики — в значительное мере ей мешают и западные страны.
Например, во время осенних протестов проходили акции поддержки этих протестов, в которых участвовали иранцы-эмигранты: в США в таких акциях был замечен Парвиз Сабети — бывший функционер политической спецслужбы САВАК, действовавшей в шахском Иране. САВАК преследовал оппозиционеров — это было его главной функцией. Сотрудники спецслужбы пытали и казнили оппозиционеров в тайных тюрьмах. Многие высшие руководители САВАК сбежали в США после свержения шаха в 1979 году. В наши дни некоторые из них стали частью «оппозиции в изгнании», которую в той или иной форме поддерживают страны — противники Ирана.
Несколько месяцев назад власти Ирана принялись снова закручивать гайки в вопросе ношения хиджаба. На улицах вновь появились пешие и автомобильные патрули полиции нравов, которые следят за соблюдением ношения головных платков. Как заявили в правоохранительных органах, подобные меры должны способствовать «социальной сплоченности и безопасности общества».
Власти, однако, пока это недовольство, распространяющееся в социальных сетях, игнорируют. Либо заводят уголовные дела на самых заметных и популярных лидеров общественного мнения, которые высказывают недовольство в связи с обязательным ношением хиджаба.
В середине июля суд в Тегеране приговорил актрису Афсане Байеган к двум годам тюрьмы за отказ от хиджаба. Наказание назначено с отсрочкой на пять лет, при этом суд обязал актрису еженедельно посещать психолога для лечения «психического расстройства антисемейной личности». Тогда же, в июле, к шести годам и трем месяцам тюремного заключения был приговорен популярный среди иранской молодежи рэп-исполнитель Тумаджа Салехи, который высказывался в поддержку осенних акций протеста. В конце июля столичный суд приговорил приговорил журналисток Саиду Шайфи и Насим Султан Бейги, освещавших прошлогодние антиправительственные протесты, к трем годам и семи месяцам колонии. Подобные примеры можно приводить и дальше.
Парламент 22 сентября одобрил законопроект «О хиджабе и целомудрии». Чтобы вступить в силу, он должен быть также одобрен Советом стражей Конституции. Однако нет сомнений, что это произойдет. Новый закон будет действовать три года, а затем, в зависимости от его эффективности, может стать постоянным.
Теперь иранских девушек за отсутствие хиджаба могут оштрафовать на 8 миллионов риалов (около 18 тысяч рублей). Если штраф не оплатить в течение месяца, он удвоится. За повторное нарушение нормы грозит заключение в тюрьму на срок до десяти лет). Также закон предусматривает наказание от пяти до десяти лет лишения свободы для людей, пропагандирующих нарушение исламского дресс-кода. Тем же, кто «оскорбит» или «высмеет» хиджаб в СМИ или социальных сетях, грозит штраф до 360 миллионов риалов (до 820 тысяч рублей) и запрет на выезд из страны на два года.
В крупных городах девушки продолжают демонстративно ходить в публичных местах с непокрытыми волосами. Но на этом фоне все заметнее и смелее себя ведут патрули полиции нравов. Причем они задерживают не только нарушительниц, отказавшихся от хиджаба, они задерживают и увозят на допрос тех, кто пытается фотографировать или снимать их. Подобные задержания заканчиваются «воспитательными беседами» либо штрафами — штрафы чаще выписывают мужчинам.
Разумеется, борьба с головными платками, как и осенью прошлого года, будет лишь одним из аспектов возможных волнений. В Иране нарастают экономические проблемы: обесценивается местная валюта; цены при этом стабильно растут, несмотря на все усилия правительства; многим иранцам не нравятся чрезмерные траты правительства на участие в вооруженных конфликтах за пределами Исламской Республики; огромную неприязнь в обществе вызывают истории о роскошной жизни властных элит, появляющиеся в социальных сетях.
Предпосылки для новых волнений, таким образом, в Исламской Республике имеются.