Канадский спринтер Бен Джонсон вполне мог стать одним из лучших легкоатлетов в истории и потягаться титулами и рекордами с легендарным Усэйном Болтом. Однако почти все его блестящие достижения были аннулированы из-за допинга, обнаруженного в его анализах на Олимпиаде 1988 года в Сеуле. Отбыв дисквалификацию, Джонсон вернулся в большой спорт в надежде на новые победы, но совершил роковую ошибку из-за которой был изгнан из спорта навсегда. «Лента.ру» вспоминает скандальную биографию атлета, его яркие победы и оглушительный провал.
«Этот мировой рекорд продержится 50 лет, а может, и 100», — гордо заявил Джонсон журналистам сразу после своей блестящей победы в стометровке на Играх в Сеуле. В итоге рекорд продержался всего 72 часа, правда, он не был никем побит — результат попросту аннулировали.
Джонсон, как и вышеупомянутый Болт, — уроженец Ямайки. Спортсмен родился в конце 1961 года в небольшом городке Фалмут на северном побережье острова. Семья, в которой помимо Бена было еще трое детей, жила очень бедно, спортом никто из ребят профессионально не занимался, но жизнь Джонсона круто изменилась, когда ему исполнилось 15. Мать будущего спортсмена в поисках финансового благополучия перебралась к знакомым в канадскую провинцию Онтарио, бросив мужа. Всех четверых детей она взяла с собой.
В Канаде Джонсон познакомился с Чарли Фрэнсисом — бывшим спринтером, который после окончания спортивной карьеры стал тренером по легкой атлетике. В юном Бене он увидел потенциал, который раскрывал не только посредством упорных тренировок: с юных лет специалист подсадил воспитанника на стероиды, однако известно об этом стало лишь много лет спустя.
В начале же 1980-х Джонсон резко прогрессировал. Запрещенные препараты помогли сделать из щуплого юноши мускулистого атлета, который начал разрывать соперников на коротких дистанциях. Фрэнсис считал, что добиться успеха в спринте без запрещенных препаратов невозможно, так как их используют абсолютно все. Время покажет, что тренер был не так уж далек от истины.
После окончания средней школы талантливый спортсмен поступил в Йоркский университет, успешно выступал на национальных соревнованиях и в 1982 году был приглашен в сборную Канады. Спустя год Джонсон дебютировал на чемпионате мира, но в финале забега на 100 метров стал лишь шестым. В следующем сезоне он выступил на почти домашних для себя Играх-1984 в Лос-Анджелесе, где зацепил две бронзы: на коронной стометровке и в эстафете 4 по 100 метров.
Главной звездой той Олимпиады стал американец Карл Льюис. Ровесник Джонсона катком прошелся по соперникам в двух личных спринтерских дисциплинах — беге на 100 и 200 метров, взял золото в эстафете 4 по 100 метров, а вишенкой на его торте стала победа в прыжках в длину. Сейчас представить себе такой универсализм очень сложно. Джонсон же пока довольствовался двумя бронзовыми наградами, но в последующие годы стал для Льюиса гораздо более серьезным соперником.
В 1985-м Бен впервые обошел американца на стометровке и стал чемпионом мира, а спустя год повторил трюк на Играх доброй воли в Москве, попутно установив мировой рекорд — 9,95 секунды. Если верить информатору WADA Григорию Родченкову, работавшему тогда в Московском антидопинговом центре, именно в том году в анализах канадца впервые обнаружили допинг.
По словам Родченкова, на Играх доброй воли 14 атлетов, включая представителей дружественной хозяевам турнира ГДР, попались на допинге, однако этот факт решили скрыть, чтобы не устраивать международный скандал. Если бы этого не произошло, Джонсон мог бы закончить карьеру на взлете.
Канадец тогда уехал из Москвы с яркой победой и мировым рекордом, продолжив уничтожать Льюиса и других соперников. На чемпионате мира 1987 года в Риме Джонсон обновил собственное достижение, пробежав 100 метров за немыслимые 9,83 секунды. Победы и рекорды принесли Бену мировую известность: он заключал контракты со спонсорами, снимался в рекламе, покупал недвижимость и дорогие автомобили, выйдя на безумный по тем временам доход в 500 тысяч долларов в месяц. Успехи Джонсона не давали покоя Льюису. После триумфа соперника в Риме американец дал интервью, в котором прямо обвинил канадца в применении допинга.
Тогда на эти слова мало кто обратил внимание. По мнению большинства специалистов и простых болельщиков, Льюис очернял Джонсона от бессилия и зависти. По сути так и было, ведь Родченков в конце 1980-х вряд ли поделился с американцем страшным секретом Игр доброй воли в Москве. Тесно общаться с представителями США российский химик начнет гораздо позже.
Забег на 100 метров был одним из главных событий Олимпиады 1988 года в Сеуле. В финале собрался сумасшедший по именам состав участников, а в авангарде находились старые знакомые Льюис и Джонсон. За противостоянием великих атлетов следил весь мир, но упорной борьбы не получилось. Лишь на первых метрах дистанции американец поддерживал темп канадца, но затем тот улетел от всех соперников так, будто пересел на мотоцикл. Финишировал Джонсон с поднятым вверх указательным пальцем, но пижонский жест не помешал ему установить новый мировой рекорд — 9,79 секунды.
Южнокорейская публика на трибунах зашлась в экстазе, а разбитый и униженный Льюис нашел в себе силы подойти к Джонсону и поздравить его с победой. Кроме того, триумфатор вскоре поговорил по телефону с премьер-министром Канады Брайаном Марлуни, который сказал Бену: «Ты просто изумил всех, мы очень гордимся тобой».
После победы Джонсону предстояло пройти обязательную процедуру допинг-контроля, в успехе которой он не сомневался. В то время антидопинговая система была далека до совершенства, и Бен спокойно сидел на стероидах, прекращая их прием за такой промежуток времени до стартов, которого было достаточно для их полного выведения из организма. Но канадец не учел того, что в Сеуле борьба с допингом вышла на новый уровень, и на Играх-1988 применялись новые методики, позаимствованные, кстати, у советских ученых. В итоге в организме спортсмена обнаружили тот самый станозолол, о котором говорил Родченков.
Джонсона лишили золотой медали, его рекорд аннулировали, победа досталась Льюису. После Сеула американец выступил еще на двух Олимпиадах и довел суммарное количество золотых медалей Игр до девяти. Для сравнения — у Усейна Болта их восемь. Однако уже после завершения карьеры американец признался, что в 1988 году был пойман на допинге во время национальных соревнований в США. Атлет смог доказать, что препарат попал в его организм непреднамеренно — вместе с сиропом от кашля. Местная антидопинговая служба поняла и простила спортсмена, не предав тот случай огласке. В целом же шесть из восьми участников финала 100-метровки в Сеуле так или иначе на протяжении карьеры попадали в допинговые скандалы.
Но Джонсон переплюнул всех. В 1991-м он вернулся в спорт после дисквалификации, а спустя год поехал на Игры-1992 в Барселону. Там, судя по всему, канадец выступал без фармподдержки. В итоге на коронных 100 метрах спортсмен даже не добрался до финала. После этого фиаско непонятно на что рассчитывающий канадец снова взялся за старое, вспомнив о допинге, и в 1993-м попался вновь. На этот раз у него зафиксировали слишком высокий уровень тестостерона, что косвенно свидетельствовало о применении запрещенных препаратов. На этот раз канадца забанили пожизненно.
После этого Джонсон признался, что с 1981 года сидел на стероидах, которые поставлял ему тренер. При этом никакой вины за собой он не чувствовал: по словам спринтера, он был бы обманщиком только в том случае, если бы чистыми были его соперники.
После двух допинговых скандалов Джонсон стал изгоем на родине, с ним расторгли контракты все спонсоры, поэтому спортсмену пришлось искать альтернативные варианты заработка. Он участвовал в благотворительных и местами потешных забегах — как, например, гонки наперегонки с лошадями и машинами в Японии, а в конце 1990-х стал личным тренером по физподготовке у Аль-Саади Каддафи — третьего сына ливийского диктатора Муамара Каддафи. Тот пожелал стать профессиональным футболистом и в 2003-м подписал контракт с «Перуджей», выступавшей в итальянской серии А. Правда, по версии местных СМИ, приглашение сына Каддафи носило чисто политический характер. Поговаривали, что его пролоббировал тогдашний премьер-министр страны Сильвио Берлускони, который хотел наладить отношения с Ливией.
После перехода Каддафи несколько месяцев сидел на скамейке запасных, а затем попался на анаболическом стероиде нандролоне. Причастность Джонсона к этому не доказана, но рука мастера в этой истории определенно прослеживается. Футболиста дисквалифицировали на три месяца, он покинул команду, контракт с Джонсоном был расторгнут.
По возвращении на родину легкоатлет пытался запустить свою линию одежды, а также написал автобиографию, наполненную рассуждениями о боге, высоких материях и попытками оправдать свои допинговые подвиги. Недавно Джонсон рассказал, что до сих пор не может смотреть олимпийские соревнования легкоатлетов. «Невозможно наблюдать за этим после того, что со мной случилось», — признается Бен.