Винтовка Мосина — не просто бренд, но и символ победы в Великой Отечественной войне. Это самая массовая и самая «долгоиграющая» магазинная винтовка в мире. Почему в стране, где были сотни выдающихся конструкторов, именно внук крепостного крестьянина Сергей Мосин стал тем, кто навечно вписал свое имя в мировую историю стрелкового оружия? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить некоторые обстоятельства его жизни и время в которое ему довелось жить и работать. «Лента.ру» рассказывает историю винтовки Мосина и ее создателя.
В 1900 году состоялась Х Всемирная выставка в Париже. Там с распростертыми объятиями встречали ХХ век. Ходил королем стиль модерн (ар-нуво), одновременно прошли первые Олимпийские игры с участием женщин, а будущий символ постмодернизма — банка супа Campbell, прославленная затем Энди Уорхолом, получила золотую медаль.
В том же году в Париже открылось метро.
Главным фаворитом выставки стала Россия. Русский инженер Перский впервые применил термин «телевидение» (television) и выступил с докладом «Телевидение как электрическое кино». Для конструктора Сергея Мосина парижская выставка стала и триумфом, и моментом истины: его трехлинейка получила Гран-при, ее признали лучшей в мире. Через пару лет Мосин скоропостижно скончался от воспаления легких, не успев воплотить в жизнь многие свои замыслы.
Его винтовка зажила самостоятельной жизнью, определив на десятилетия развитие оружейного дела в России, дав ему мощный импульс. По сути, Мосин выполнил самую трудную и неблагодарную работу, отстояв то, во что многие отказывались верить. Слишком слаба была вера в русскую оружейную мысль и слишком велико преклонение перед западными авторитетами.
Сергей Мосин родился 14 апреля 1849 года в семье отставного подпоручика Ивана и крепостной Феоктисты в поселке Рамонь. К сливкам общества мальчик не относился, и главной задачей отца было обеспечить ему крепкую достойную карьеру. Деду Сергея в свое время военная служба помогла избавиться от крепостного ярма — значит, и внуку должна обеспечить путевку в жизнь.
Когда Сергею Мосину исполнилось 12 лет, в России начались Великие реформы, и, возможно, он почувствовал дух времени, поняв, что нужно не только тянуть лямку и делать карьеру, но и оставить свой след в истории. Реформы коснулись всех основных сфер жизни, переформатировав сознание если не миллионов, то тех сотен человек, которые и предвосхитили XX век. Среди них окажется и Мосин.
В 1861 году, одновременно с началом Великих реформ, Сергей Мосин поступил в Тамбовский кадетский корпус. Для этого отцу пришлось всеми правдами и неправдами упрашивать дворянское собрание внести его сына в родословные книги Дворянского депутатского собрания. До этого фамилия Мосин там не значилась.
В Тамбове Сергей проучился всего год, но успел познакомиться с представителями известных фамилий и будущими выдающимися людьми России: братьями Пржевальскими, братом Георгия Плеханова — Митрофаном, Феликсом Кржижановским, будущим писателем-народником Сергеем Кривенко, будущим изобретателем Александром Лодыгиным. Местная библиотека включала в себя 104 тома специальных книг по военным наукам, и что-то из них мальчик успел прочесть.
Через год Сергей Мосин перевелся в Воронежский кадетский корпус. Преподаватель физики и естественной истории Николай Тарачков, помимо того, что в совершенстве знал свои предметы и мог их в доступной форме донести до юношей, помогал им впервые задуматься о призвании. Тарачков отмечал, что в России засилье иностранного влияния и образованщины — людей, кичащихся своим образованием, но не способных составить иностранцам конкуренцию по причине оторванности от жизни. В конце каждой своей речи Тарачков выражал надежду, что кадеты не только станут офицерами, но из них в перспективе выйдут отличные специалисты — слесари, механики, инженеры. Из соучеников Мосина оправдали надежды своего преподавателя двое: он сам и изобретатель Лодыгин.
Последние годы учебы Сергея Мосина в Воронежском кадетском корпусе совпали с началом Военных реформ, инициированных министром Дмитрием Милютиным. Общеобразовательные классы кадетских корпусов реорганизовались в военные гимназии с широкой учебной программой, где преобладали точные и естественные науки. Это способствовало подготовке грамотных в техническом отношении кандидатов к поступлению в военные училища и утвердило желание Сергея продолжить учебу в военно-техническом заведении.
По окончании гимназии он выбрал для поступления Михайловскую артиллерийскую академию, которая выпустила многих выдающихся оружейников. С 1872 по 1875 год он постигал инженерную науку, изучал баллистику, мировую историю оружия, другие важные для его призвания дисциплины. По замечаниям однокашников, Мосин производил впечатление книжного сухаря, денно и нощно корпящего над чертежами. Это дало результат. Еще во время учебы в 1872 году он получил чин поручика, а в 1874-м — чин капитана полевой конной артиллерии. В 1875 году окончил академию с золотой медалью и был направлен на Тульский оружейный завод.
И тут крайне важный узловой момент. В 1874 году состоялось перевооружение Русской императорской армии на четырехлинейные винтовки Хайрема Бердана, в простонародье берданки. На тот момент это было прогрессивное и грозное оружие, но его недостатки проявятся уже через четыре года, и с этим нужно будет что-то делать. Тут-то и начнется восхождения Сергея Мосина как оружейника.
Одни историки пишут, что Мосин попал на родину Левши случайно, другие — что неслучайно. Но это всего лишь слова, а следует исходить из фактов. Ранее его отец перебрался в Тульскую область и устроился управляющим в усадьбу тульских помещиков Арсеньевых. В разлуке с отцом (мать его умерла при рождении его младшего брата) Сергей тосковал и даже испытывал чувство вины. Он сам попросился на Тульский оружейный завод, чтобы быть поближе к дряхлеющему отцу, помогать ему материально и поддерживать морально.
В усадьбе Арсеньевых Сергей Мосин познакомился с Варварой Николаевной Арсеньевой, племянницей писателя Тургенева, и моментально влюбился. Варя ответила взаимностью. Но на тот момент она состояла в несчастливом браке с сыном хозяина усадьбы Николаем. Возможно, впервые в жизни интроверт Мосин проявил характер и темперамент, чем всех удивил. Он просто пошел к Николаю Арсеньеву и потребовал расторгнуть брак. Тот отказался и послал молодого человека куда подальше. Тогда Мосин вызвал его на дуэль. Но Арсеньев был далек от такого способа выяснения отношений и просто накатал кляузу вышестоящему начальству: дескать, разберитесь со своим офицером, он переходит границы дозволенного.
Санкции последовали жесткие, но, несмотря на это, вызов на дуэль повторился. Результат — нулевой. Вскоре Мосин понял, что таким способом не решить вопрос, и просто спросил у мужа Вари, что ему нужно, чтобы он оставил ее в покое и отпустил. Николай Арсеньев, человек вообще-то небедный, назвал сумму выкупа — 50 тысяч рублей. При жаловании в размере пяти рублей в месяц Сергею Мосину пришлось бы копить деньги в течение последующих 83 лет, перейдя на хлеб и воду. Должен быть другой способ, решил Мосин. И он был.
К тому времени Мосин вошел в число лучших работников Тульского оружейного завода (ТОЗ). Под его руководством там разработали технологию заводского получения дамасской стали для стволов охотничьего оружия. В 1878 году он победил на конкурсе на лучший прибор для выверки прицела винтовки образца 1870 года. В 1881-1882 году Мосин входил в комиссии, назначенные для оценки механического оборудования Сестрорецкого и Ижевских оружейных заводов.
Тогда же он начал разработку магазинных систем для военного оружия. После Русско-турецкой войны 1877-1878 стало ясно, что винтовки Бердана в новых условиях неэффективны, как и винтовка системы Карле и винтовки Крнка. На вооружении турецкой армии находились западные винтовки с большей скорострельностью, в частности — магазинные винтовки Henry M1860 и Henry — Winchester M1866, что давало им преимущество в бою. Русской армии нужна была своя магазинная («повторительная») винтовка. То есть винтовка не однозарядная, как берданка, а с магазином дополнительных патронов, что сэкономит бойцу время и сохранит жизнь.
В 1870-х Россия отставала от Запада в плане магазинных винтовок. Информация об их разработке была засекречена, и лишь во второй половине десятилетия первые образцы таких винтовок появились на русской земле. В 1882 году Главное Артиллерийское управление поставило перед ТОЗ задачу — разработать магазинную винтовку. Была образована Комиссия по испытанию магазинных ружей. К этому времени Мосин занимал должность начальника инструментальной мастерской. В 1883 году он предложил проект магазинной винтовки, выработанной на базе однозарядной берданки. По сути, конструктивное решение заключалось в создании магазина на восемь патронов и подгонки его к берданке.
Взяв за основу прикладный магазин австрийца Шульгофа, Мосин создал авторскую схему прикладно-реечного магазина для винтовки Бердана 1870 года. Затем он спроектировал новый затвор и ствольную коробку, фактически новую винтовку под штатный 4,2 линейный патрон, которая была признана Особой комиссией «новым типом ружья и вполне достойной того, чтобы быть принятой на вооружение».
Примечательно, что французы хотели купить патент на мосинский магазин, дабы использовать его в своей винтовке Гра, за 600 тысяч франков. Иногда ошибочно пишут, что за эти деньги у него хотели купить патент на всю трехлинейку, но никакой трехлинейки на момент бизнес-предложения еще не было.
Затем произошло еще одно важное для русской оружейной мысли событие. Ознаменовался переход на патроны меньшего калибра с бездымным порохом. В 1885 году полковник Роговцев разработал 3,15-линейный (8 миллиметров) патрон на базе бердановской гильзы с переобжатым дульцем для экспериментальных 3,15-линейных стволов. Формулу же бездымного пороха открыл химик Дмитрий Менделеев. Винтовки с такими патронами, самый передовой на тот момент стандарт, и будут называть трехлинейными.
В 1889 году состоялся конкурс на лучшую трехлинейку. В нем приняли участие 23 русских конструктора и бельгиец Наган. В финал вышли Мосин и Наган. Некоторые конструктивные особенности нагановских винтовок Мосин использовал при создании своей трехлинейки, но на тот момент для каждого оружейника в мире действовало право использовать узлы других систем в создании своего оружия, так что обвинения в плагиате неоправданны. К тому же винтовки Нагана и Мосина, при внешнем сходстве, существенно различаются.
По механике винтовка Нагана — полная противоположность винтовке Мосина. Затворная группа сделана с настолько малыми допусками, что заставляет работать затвором при перезаряжании с максимально возможной скоростью, иначе его банально прикусывает.
Но тот факт, что Леон Наган хорошо подготовился к конкурсу и довел экспериментальную модель до блеска, тогда как мосинка выглядела на ее фоне коряво, способствовал тому, что на первом этапе конкурса 14 членов комиссии проголосовали за винтовку Нагана, а за винтовку Мосина — всего 10.
Второй этап все решил. При стрельбе из винтовки Мосина было зафиксировано 217 задержек в действиях магазинов, а при стрельбе из винтовок Нагана — 557. Это остудило пыл противников Мосина. По скорострельности они шли ноздря в ноздрю. А вот по неприхотливости мосинка, опять же, выигрывала.
Решающим стал финансовый вопрос. В производстве винтовка Нагана обходилась намного дороже, и при предварительных подсчетах перевооружение русской армии на винтовку Нагана обошлось бы на 14 миллионов рублей дороже.
Однако с учетом того, что Мосин все-таки использовал некоторые наработки Нагана, России пришлось раскошелиться на 200 тысяч рублей, чтобы выкупить патент на его винтовку, иначе в серийном производстве за рубежом винтовке Мосина было бы отказано. Зато теперь у империи был запасной вариант: если впоследствии выяснится, что где-то комиссия недоглядела и придется от мосинки отказаться, всегда под рукой были чертежи винтовки Нагана и возможность проконсультироваться с ним по любому вопросу. Но этого делать не пришлось.
В 1891 году, по результатам войсковых испытаний, трехлинейку Мосина утвердили. Он получил большую Михайловскую премию в размере 30 тысяч рублей. Плюс к этому он получил еще какие-то деньги, после чего просто пошел в усадьбу Арсеньевых и отдал оторопевшему Николаю выкуп за жену. В том же году, через 16 лет после начала их отношений, Сергей Мосин и Варвара Арсеньева-Тургенева поженились.
В 1894 году Мосина назначили начальником Сестрорецкого оружейного завода. В багаже — разработка, обеспечившая ему бессмертие, на балансе — стабильная работа и достаток, в перспективе — много интересной работы, рядом — любимая жена. В декабре 1894 года Мосина избрали членом Артиллерийского комитета ГАУ, через год наградили орденом Святого равноапостольного князя Владимира III степени, затем — серебряной медалью в память императора Александра II, в 1898 году его грудь украсил бухарский орден Золотой Звезды III степени, и, наконец, 9 апреля 1900 года Сергея Ивановича произвели в генералы. Тогда же французы дали трехлинейке Мосина Гран-при. Казалось бы, теперь можно было зажить по-человечески. Но было два «но».
Сыновья Варвары от первого брака невзлюбили отчима, и уютной семейной жизни не вышло. Последние годы он жил отдельно от семьи, снова в разлуке с женой. В 1902 году, как пишут историки, Мосин подхватил родовое заболевание Романовых и Виндзоров — воспаление легких. Через две недели в возрасте 52 лет он умер.
Так закончилась прижизненная история Сергея Мосина, тогда как история его детища только начиналась. Точнее, начало этой истории он успел увидеть. В 1898-1901 годах в Китае вспыхнуло антихристианское «боксерское восстание», и на его подавление в числе других был послан русский корпус. Солдаты, вооруженные винтовками Мосина, подавили восстание, и до изобретателя эта новость дошла.
Большую роль сыграла мосинка в Русско-японской войне — точнее, в отдельных ее битвах. В 1910 году, в связи с принятием на вооружение патрона с остроконечной пулей, винтовка подверглась первой модернизации. Ее снабдили новым прицелом, разработанным конструктором Коноваловым. Также были заменены отсечки-отражатели и пружины ложевых колец. Это вообще пустяк, с учетом того, что в армиях Европы в то время каждые три-четыре года происходило перевооружение на новую винтовку, что сильно сказывалось на государственных бюджетах.
Следующий этап — Первая мировая. К ее началу было выпущено 4 миллиона 519 тысяч 700 винтовок Мосина, большая часть была произведена в России, часть — в США и во Франции.
Во время Гражданской войны в России большую популярность приобрели обрезы, сделанные из мосинок. Затем была Гражданская война в Испании, конфликт на Халхин-Голе 1939 года — и так далее.
В 1924 году оружию наконец присвоили официальное имя «винтовка Мосина». Оружейный отдел зафиксировал, что Мосину принадлежит изобретение и разработка следующих частей винтовки: планка запирающего механизма, устройство предохранительного взвода, общая компоновка деталей затвора, идея и устройство отсечки-отражателя. Мосин на пять с половиной месяцев раньше Нагана применил отсечку, которая действовала на два верхних патрона в магазине, предотвращая тем самым двойную подачу.
Также Мосиным разработана защелка магазинной крышки, придуман способ соединения подавателя с крышкой магазина и с возможностью отделять крышку вместе с подавателем от магазина и ряд других ноу-хау.
Главное, что отличало трехлинейку, — простота, убойность, надежность даже в самых тяжелых условиях. Она не боялась грязи, практически исключалась «ошибка дурака» — то есть малоопытный боец мог очень быстро с ней освоиться.
В 1920-1930-е годы в СССР винтовки Мосина использовались в системе Осоавиахима для обучения стрельбе, широкое распространение получило движение «ворошиловских стрелков», из них же выросло снайперское движение, сыгравшее впоследствии большую роль в Великой Отечественной.
После революции и Гражданской войны в СССР была развернута опытная проектно-конструкторская база, для которой изобретение Мосина стало отправной точкой.
На ее базе был разработан в том числе автомат Федорова. К концу 30-х мосинка, прошедшая модернизацию в 1930 году, не потеряла своего значения. Винтовка системы Мосина образца 1891/1930 года — самая массовая ее версия.
«Для более прочного крепления штыка принята новая защелка, ступенчато-рамочный прицел заменен секторным, мушка защищена предохранителем (намушником) от случайных ударов, внесены мелкие изменения в отдельные детали. Для облегчения заряжания применена новая обойма с пластинчатой пружиной, как это когда-то предлагал сделать сам Мосин», — писал биограф Вадим Ошурков.
В 1932 году появился снайперский вариант с оптическим прицелом, в 1938 году — модифицированный карабин.
В 1930 году было изготовлено 102 тысячи винтовок, в 1931-м — 154 тысячи, в 1932-м — почти 284 тысячи, 1935-м — 137 тысяч, в 1937-м — свыше 560 тысяч, в 1940 году — 1 миллион 375 тысяч 822 винтовки. Также производились карабины и снайперские винтовки, сделанные на ее основе.
Производство основной винтовки Мосина образца 1891/1930 годов было прекращено в начале 1945 года. Карабин образца 1944 года выпускался вплоть до начала производства автомата Калашникова. После Второй мировой войны магазинные винтовки и карабины уступили место более современным образцам, хотя долгое время еще находились в войсках.
На тот момент были выявлены основные недостатки мосинки: крупные габариты, замедляющая заряжание рукоятка затвора, неудобный предохранитель.
В 1959 году Ижевский завод выпустил партию карабинов для нужд вневедомственной охраны, в СССР также был налажен выпуск множества гражданских и спортивных модификаций винтовки, часть которых производится в России по сей день. Как стало недавно известно, в России на военных складах в масле до сих лежат в большом количестве мосинки, в том числе царского образца.
***
Мосинка по лицензии производилась в Китае и Северной Корее, а также в других странах. По словам специалистов, она до сих пор имеет потенциал для модернизации и используется в современных конфликтах, в первую очередь прокси-формированиями. В некоторых других странах выпускаются снайперские варианты винтовки — с оптическим прицелом, сошками, пламегасителем и амортизированным прикладом.
История Мосина и его трехлинейки показывает, что бессмертие — штука суровая. С одной стороны, жизнь знаменитого оружейника вряд ли можно назвать счастливой с точки зрения простого человеческого счастья. С другой стороны, можно представить, что каждая минута, проведенная в мастерской или за чертежами, окрыляла его дух, наполняла его чувством высшей радости и осознанности. Эта внутренняя жизнь Мосина была скрыта от посторонних глаз и лишь однажды явлена в виде его знаменитой винтовки.