Политический кризис на Украине 2014 года и последовавшую за ним специальную военную операцию России предвосхищали многие общественные и политические деятели. Одним из них был Эдуард Лимонов, русский писатель, политик и диссидент. Еще в середине 1990-х годов он поднял вопрос о статусе Крыма, а позже предсказывал неизбежность гражданской войны на Украине. И хотя Эдуард Лимонов скончался несколько лет назад, его последователи продолжают отстаивать его идеалы, в том числе на передовой. Корреспондент «Ленты.ру» пообщался с Михаилом Акселем, руководителем движения «Интербригады», которое было создано еще в 2014 году специально для помощи добровольцам Донбасса, и выяснил, как и в каких подразделениях воюют единомышленники Эдуарда Лимонова и почему он никогда не верил в крепкий мир России и Украины.
«Лента.ру»: Когда ты познакомился с Эдуардом Лимоновым?
Михаил Аксель: Познакомились мы примерно восемь лет назад, в 2015 году. С того времени я был его личным охранником, членом руководства политической партии, которую он возглавлял, да и в целом его ближайшим соратником.
Более тесно мы стали общаться, когда я стал членом исполкома, тогда же мы и начали вместе работать по вопросам «Интербригад».
Чем сегодня занимаются «Интербригады»?
«Интербригады» — это гуманитарный проект наследников Эдуарда Лимонова, его организации коллективного действия.
А сегодня у нас четыре профиля: доставка гуманитарной помощи, переправка добровольцев на фронт — помогаем грамотно оформить все формальности и добраться до места, оказание помощи подопечным добровольцам, которых мы переправили, а также военная журналистика — информационное сопровождение СВО.
Куда вы отправляете добровольцев, в каких подразделениях воюют сейчас ваши подопечные?
Основной костяк: фанатский батальон «Эспаньола», интернациональная бригада «Пятнашка», оперативно-разведывательный боевой отряд (ОБТФ) «Каскад», бывшие 100-я и 5-я бригады Народной милиции Донецкой народной республики.
Чем вы им помогаете?
Мы отправляем им все необходимое. Через наше движение прошло несколько сотен добровольцев за все время СВО, все они становятся нашими подопечными.
У нас есть артиллеристы, операторы дронов, штурмовики, снайперы — вообще все, кроме ПВО. Снаряжаем их полностью, и дополнительно по профилю, который непосредственно человек занимает, мы предоставляем ему спецоборудование.
Если пехота, то это прицелы, коллиматоры, ночники, тепловизоры; если артиллерия, то это буссоли, артиллерийские прицелы. Если человек какого-то другого профиля, например «дронщик», то это коптеры, запчасти к ним и другие вещи, необходимые для выполнения боевых задач.
Мирным жителям тоже помогаете?
Конечно. В самом начале СВО мы спасали голодающих Мариуполя и других городов в зоне боевых действий.
В селе до сих пор нет воды, света, газа. Еще не успели подключить. С этим тоже помогаем по возможности, контактируя с органами власти. В селе сейчас проживает более 30 детей, которым необходимо где-то учиться. Пока они на дистанционке.
Речь ведь идет о десятках миллионов рублей. Кто готов жертвовать вам такие средства?
Самые разные люди. Это и бизнес, и простые рабочие люди, и даже пенсионеры. Это народные деньги. А готовы они на это, наверное, потому что каждую копейку мы тратим на покупку вещей, которые действительно очень нужны. При этом люди видят отчетность, знают конкретные имена бойцов, которым мы помогаем.
В отличие от многих других фондов и организаций, с какими мне, к несчастью, приходилось сталкиваться, мы не забираем никакой процент, и люди видят результат. Поэтому они доверяют нам.
Знавшие Эдуарда Лимонова говорят, что он предвидел конфликт, заранее понимал, чем тот закончится.
Эдуард Лимонов был прав во всем. Все ключевые события последних лет на Украине он так или иначе предсказывал.
Поэтому наши соратники в начале конфликта 2014 года были абсолютно готовы к его развитию, к специальной военной операции. Для нас это был вопрос времени.
Почему вы были в этом так уверены?
Мы пожинаем плоды накопившихся ошибок. На мой взгляд, если бы в 2014 году, а потом и в 2015 году не были бы заключены Минские соглашения, все сложилось бы иначе.
Такая позиция привела к тому, что Россия подготовилась к этому конфликту хуже, чем могла бы. Но на последствия этого конфликта — в частности, на изменение ситуации и внутриполитической, и внешнеполитической — Эдуард Лимонов смотрел позитивно.
Изменения — это всегда хорошо. Лучше, чем стагнация. Вот представьте, если бы этот конфликт начался через пять лет? В какой бы мы были ситуации? Как подготовился бы противник? На каком бы участке фронта мы были по сравнению с текущим положением?
Помните его знаменитое видео 1993 года? Он говорит: «Вы думаете, что не будет никаких проблем с Крымом? Вы думаете, что этого всего не будет?» Более того, он же местный, жил долгое время в Харькове. Все мы читали его литературу, всем было видно, к чему это идет.
А что Лимонов говорил про трансформацию российского общества в ходе этого конфликта?
Россия уже никогда не будет прежней, и это не общие слова. Потому что в ситуацию на фронте вливаются не только военные, но и так называемое военно-гражданское общество: волонтеры, гуманитарщики, те люди, у которых родственники и близкие воюют или воевали.
Молодые же люди, в том числе и прошедшие СВО, взрослеют. Это воюющее поколение, и, естественно, его влияние в обществе будет расти. Сами принципы, на которых будет стоять общество и государственное управление, изменятся.
Да, часть элиты у нас хочет все законсервировать, они хотят, чтобы было как до начала конфликта, чтобы можно было двигаться к новым Минским соглашениям. «Да, там есть какие-то санкции, но проблем нет», — полагают они.
Но этого не получится. Такую позицию можно сравнить с тем, как наш человек реагирует на болезнь. У тебя есть определенные болячки, и ты как типичный русский говоришь: «Да ладно, решится все потом. Потом схожу к зубному. Потом полечу печень». Но так болезни только накапливаются, и вот уже весь организм болен.
То есть война излечит общество?
Война не излечит общество. Война изменит государственную систему. Общество во многом прозрело. Кто-то не прозрел, но через какое-то время изменения последуют уже на совершенно другом уровне. Либо эволюционное преобразование сверху, либо никак по-другому.
Речь идет об автаркии, то есть режиме самообеспечения страны, в котором внешний товарный оборот минимален?
Необязательно автаркия, хотя бы просто протекционизм. Иначе тебя душат санкциями, и ты это сражение проиграешь в любом случае.
Ведь наши же враги, наши оппоненты, или «дорогие партнеры», не настроены уступать нам. Украина тем более не настроена. Мы либо побеждаем в этой войне, либо проигрываем.
Все мы это прекрасно видели в 1991 году. СССР — вторую сверхдержаву мира — подточили экономическое давление, цены на нефть, вырождение элиты, внутренний раздрай. Страна просто сдалась без боя, хотя долгое время успешно вела холодную войну с США.
Кто-то сейчас задается вопросом: «Где у нас остановится фронт к тому моменту, как будут заключены соглашения?» Я же смотрю на это философски: может, и будут заключены какие-то соглашения, только война на этом не закончится, потому что это будет только передышка на несколько лет.
Тогда какой может быть выход из сложившейся ситуации?
Долгое время у нас шла кровопролитная война в Чечне. Воевали мы и в 1990-е, и в 2000-е годы. До того момента, пока не была поставлена жирная точка: никакой независимости, республика находится в составе России. С Украиной надо поступить так же, хотя, естественно, украинский кризис отличается многими параметрами, в том числе масштабами вовлеченных в него сил и средств.
Чтобы изменить ситуацию, нужно бросить все усилия на поддержку армии, о чем еще давно говорил Эдуард Лимонов. Ведь для фронта нужны миллиарды. Просто подумайте, сколько тратится средств в день на конфликт?.. Мы уверены, что эти вопросы обеспечения армии всем необходимым надо решать в первую очередь.
Еще в 2015 году Эдуард Лимонов говорил, что «Украина имеет право на существование», но без Крыма и Донбасса в своем составе. Позиция его политических наследников изменилась на этот счет?
Во время Минских соглашений у Эдуарда Лимонова была политика «Даешь раздел Украины!» Что это означало? Поделить с ближайшими соседями. Тогда это было политически и тактически выгодно.
При этом есть исконно русские территории, которые лежат и за пределами исторической территории Новороссии: Чернигов, Сумы, Харьков. Это старые русские города. Естественно, в наших интересах, чтобы они находились под контролем России, нежели, например, Польши.
Сейчас ситуация изменилась, Минских соглашений больше нет. Хотя я и не исключаю, что Венгрия, Румыния и Польша могут провести интервенцию, и тогда придется разграничивать их исторические территории, которые вошли когда-то в состав Украины.
Что такое политическое наследие Эдуарда Лимонова в 2023 году?
Это его сторонники, которые тысячами защищают русский мир. Это миллионы людей, которые сейчас на самом деле внимательно изучают его опыт. Изучают, что он говорил.
Ну, и конечно, это события, которые разворачиваются на наших глазах. Он их предсказал, предвосхитил, призвал нас быть готовыми.